Моему сердцу нужна лишь ты одна.

— Мне кажется.. я могла забеременеть, — теперь слезы уже было не остановить. Девушка закрыла лицо руками и отвернулась. Обжигающая боль от этого осознания пронзила её сердце. Баронесса сразу же повернула Эмму к себе, пытаясь поймать её взгляд. — Что ж, во-первых, не бойся, — она обняла её. — А во-вторых, даже если это и так.. Ты не хочешь ребёнка? Сквозь слёзы Эмма посмотрела на неё. — Я хочу ребёнка! И я никогда не смогу его убить. Но не таким образом я этого хотела, не при таких обстоятельствах! Я хотела по любви! — это уже была истерика, слёзы не останавливались, девушка срывалась на крик. Женщина продолжает обнимать её. — Ну, знаешь, ты вроде любишь меня, интересно, как ты хотела иметь ребёнка? — начинает гладит её по голове, сохраняя спокойный и серьёзный тон, что успокаивал Эмму, — Всё, всё. Раз ты его хочешь, то всё будет хорошо. Ты сходишь, обследуешься, а потом нормально его родишь. Эмма посмотрела на неё и приподняла уголки губ. — Ну, вообще-то… есть такая вещь как ЭКО… — но слёзы всё равно не переставали лить ручьём от осознавая того факта, что этот ребёнок не плод любви. — Угу, знаю, знаю, не вчера родилась. Баронесса прикоснулась к щеке девушки, стирая её слёзы. — Да что такое? Теперь-то ты чего плачешь? Что ты никогда не попробуешь ЭКО? — От любви к тебе и плачу! Безумно люблю… ничего с этим не могу поделать! — она слегка улыбнулась сквозь слёзы и смотрела прямо в глаза напротив, — А меня, такую испорченную, кто полюбит? Да ещё и с ребёнком?! — она тяжело вздохнула, думая о крошечном создании, — Я безусловно буду его любить всем сердцем несмотря ни на что! — на душе было больно, но когда Баронесса прикасалась к ней, Эмме было намного легче, она словно оживала, — Лучше я проживу всю жизнь одна с ребёнком, но буду любить лишь тебя и его! Чем с кем-то, доверившись и… — она не смогла договорить, лишь всхипывая от истерики. Из-за неё Эмма открыла всю свою душу Баронессе. Женщина посмотрела на неё. Все её чувства смешались в груди. — Ничего, кто-нибудь обязательно полюбит и тебя, и ребёнка, — в прежнем тоне, продолжая поглаживать рыдающую Эмму по волосам, — И у тебя будет хорошая семья, а про меня ты забудешь. Если, конечно, не продолжишь работать на меня, — она отвела взгляд. — Так что не плачь, токсикоз станет мягче и тебя будет тошнить лишь от некоторых продуктов. Вот, насчёт этого не переживай. После фраз ,, Кто-нибудь обязательно полюбит,, и ,,Ты меня забудешь,, в голове Эммы всё загудело, и она понимала, что вновь погружается в то состояние. Испугавшись этого, девушка успела произнести одно лишь слово. — Несса… — она, вложив в него все чувства и покидающие силы, тут же потеряла сознание, провалившись во тьму. Девушка обмякла на руках Баронессы. — Эмма? — она слабо трясёт её, — Эмма! — женщина укладывает её на кровать и хлопает ладонью по щекам. Джон тут же прибегает на крик и быстро достаёт нашатырь, подавая женщине ватку, которую она подносит к носу девушки. Это абсолютно не помогло, Эмма никак не реагировала и всё так же лежала без сознания. Джон сразу же вызывает скорую. Они приезжают достаточно быстро, и врач начинает осматривать её. В душе девушки было всё сломано: что может быть больнее после всего, что произошло с ней, чем нелюбовь человека, которого она любила всем сердцем и душой?! Баронесса стоит рядом, пока врачи приводят Эмму в сознание, и наблюдает за состоянием девушки с еле заметным волнением в глазах. Вскоре та открывает глаза и осматривается, быстро моргая. Женщина быстро подходит к ней и берёт за руку. — Прекрати пугать меня! Девушка ничего не ответила, она лишь просто закрыла глаза, чувствуя сильную усталость и слабость.. и жуткую боль в области сердца. Но тут заговорил врач. — Ей срочно надо сделать узи! А самое главное, ни в коем случае не волноваться! — Да кто её трогает или волнует?! А на УЗИ повезём прямо сейчас, — женщина смотрит на девушку, потом на врача. Эмма настолько погрузилась в себя, что ничего не слышала. На душе девушки был огромный осадок, с которым ей было всё тяжелее справляться, из-за последних событий и пережитых эмоций… Она не знала, хватит ли ей сил преодолеть это, поэтому в раздумьях обессиленно лежала на кровати. Пока не почувствовала, как женщина говорит, что ей срочно нужно встать, и помогает ей опуститься на ноги. Но как только девушка встала, то зажмурила глаза от пронзившей её боли между ног. Баронесса видела, как ей больно, и, не выдержав, тут же подозвала Джона, который отнёс Эмму в машину. Всю дорогу девушка смотрела в окно, держась из последних сил, чтобы не отключиться. Желания с кем-то поговорить не было. Она чувствовала себя пустой, будто душу выдернули из тела. По приезде девушку сразу отнесли на УЗИ. В кабинет её принесли на руках и аккуратно положили на кушетку. Девушка тут же отвернулась от монитора, потому что знала ответ, и смотрела лишь в пустоту… В её глазах и душе теперь тоже была пустота. Баронесса стояла рядом и внимательно слушала врача, смотря в монитор. — Поздравляю: вы беременны! — с улыбкой сказал врач, поглядывая то на женщину, то на Эмму, — Срок: 4 недели! Мир рухнул. Эмма до последнего надеялась, что ошибалась, но, увы... По щеке пошли слёзы, и она просто закрыла глаза, не имея ни малейшего понятия, что ей делать, как жить дальше. Врач спрашивает, что с ней, на что женщина ему спокойно отвечает. — Это от счастья. Он улыбается. А девушку уносят к гинекологу, чтобы разобраться с болями. Следующий врач сказал абсолютно неутешительные вещи. — Первое и главное! У Вас разрывы. Так как у вас до… того момента никогда не было полового акта, то у Вас, не просто разрывы, но и воспаления, — он строго смотрел на Эмму, которая, не в силах как-либо реагировать, молча его слушала, — Вы беременны, поэтому это опасно. Второе: согласно анализам у вас отрицательная кровь... А это снова огромный риск! Если вы сделаете аборт, то никогда не сможете иметь детей. Ведь это ваша первая беременность, — врач с сочувствием посмотрел на неё и, немного помолчав, продолжил, — Из-за таких разрывов вам будет тяжело родить ребёнка, а выносить, конечно, возможно, но через боль. Эмма была готова умереть прямо сейчас. Её душа не выдерживала этих слов, от чего слезы пошли самовольно. — И что? Совсем ничего нельзя сделать? — говорит стоявшая у входа Баронесса, смотря на него со злобой. Потом видит слезы девушки, и взгляд становиться убийственным, — Залечить эти разрывы никак нельзя? Чтобы она хотя бы могла ходить без боли. — Если бы она не была беременна, мы бы тут же начали лечение, но это невозможно, потому что у неё ребёнок: один неверный шаг, и он не выживет… — Да что ж такое?! То есть она должна мучаться на моих глазах, пока вы ничего не можете сделать? — Вы можете отказаться от ребёнка, — это злит Баронессу сильнее. — Мы не станем от него отказываться! Больной идиот! — она тут же отдаёт приказ, и девушку, измученную слезами, болями и мыслями, уносят из кабинета в машину. Эмме стало безумно страшно за ребёнка. Материнский инстинкт моментально дал о себе знать, так что ради него она была готова вытерпеть любую боль. Сейчас её лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. От той жизнерадостной девушки с горящими глазами и смелой улыбкой не осталось и следа… По приезде домой Джон отнёс её в спальню, Баронесса зашла за ними. — Ничего, Эмма, мы справимся, и ребёночек родится целым и невредимым, — Эмму осторожно кладут на кровать, — Да, ходить ты пока не будешь, но так нужно. Пока тебе нужно есть и набираться сил, — в голосе фон Хеллман слышались искренняя забота и переживание, и это заставляло Эмму не чувствовать себя такой одинокой. Девушка молчит, думает, смотрит на дальнюю стену... Она полностью опустошена внутри. — Ты устала, — Баронесса укладывает её на подушку и накрывает одеялом. — Хочешь, научу парочке колыбельных? Эмма тут же поднимает на неё вопросительный и удивлённый взгляд. — Мне пела мама, ну, и я сама знаю парочку. Хочешь, тебе спою? — женщина смотрит на неё, а слуги тем временем толпятся у двери, желая это услышать. Без каких-либо эмоций девушка просто кивает, продолжая лишь заинтересованно смотреть. Баронесса начала петь колыбельную, гладя Эмму по голове. От этих действий у девушки могли бы политься слёзы, но она уже была не в силах плакать. Эмма лишь осознавала, что всё, о чём мечтала - это о том, чтобы Баронесса так же красиво пела их малышу, а она стояла рядом. После завершения колыбельной женщина посмотрела на засыпающую Эмму. — Кажется, из-за болезни ты стала бесчувственна... Боль забрала у тебя радость. Но ничего, скоро появится малыш, и ты будешь... Очень счастлива, — последнее словосочетание она сказала тише и как-то грустно, из-за чего отвела взгляд в пол. — Это не болезнь… — всё, что могла сказать Эмма, лёжа с закрытыми глазами. — А что тогда? — выгибая бровь, спросила Баронесса. Пропустив это вопрос, девушка перевела тему. — Ты очень красиво поёшь, — очень слабым голосом сказала она, приоткрывая глаза и с нежностью смотря на Баронессу. — Спасибо, — она смотрит на Эмму в ответ, о чём-то думая, — Тебе нравятся собаки? — резко спрашивает она, совсем не понимая, для чего. — Да, — ответ был короткий. — Хорошо. У тебя когда-нибудь был далматинец..? — У меня.. никогда не было собак… — её голос был всё слабее и слабее. — А ты когда-нибудь хотела себе собаку? — женщина смотрит на неё с интересом. — Хотела.. Но мне никогда не разрешали, а потом… как-то не до них было… — Эмма почти без сил лежала с закрытыми глазами и отвечала очень тихо. — Хочешь сейчас пёсика погладить? — с улыбкой спросила женщина, на что девушка открыла глаза и лишь слегка поджала губы. Баронесса достаёт свисток и дует в него. Никакого звука не выходит, но за дверью слышен шум. Слуги разбегаются от двери, а Джон открывает её, и в комнату забегает собака. —Чингис.. Пришёл к мамочке, хороший, — женщина улыбалась, встретив подбежавшего пса поглаживаниями и чесанием за ушком, — Чингис, у нас тут гостья, покажи-ка ей, какой ты милый. — собака обходит кровать и ставит лапы на неё, принюхиваясь к Эмме. Девушка поворачивает голову в его сторону с лёгкой улыбкой. Пёс нюхает её и, поняв, что та хорошая, лизнул кончик её носа. За всем происходящим Баронесса наблюдала с улыбкой и даже умилением. — Ты ему понравилась, — Чингис посмотрел на хозяйку. — Можно, — после этого слова собака запрыгивает на кровать и становится ближе к девушке. — Он прелесть… — с улыбкой говорит Эмма. Пёс неожиданно кладёт лапы на её живот. Баронесса сразу же убирает их, не желая, чтобы он сделал Эмме больно. — Прости его, он не со зла, — женщина строго смотрит на пса. — Ничего страшного… — девушка слегка поднимает руку, чтобы его погладить, но он тут же прислоняет голову к её ладони. Он трётся о её руку, будто кот, и облизывает её ладошку. Баронесса смотрит на них, но в один момент отводит взгляд. Увидя, как та с некой обидой отвела взгляд, девушка осторожно спросила: — Что-то случилось? — Ничего, голова что-то заболела.. — она продолжила смотреть на них, потирая висок пальцами. Собака аккуратно ложится у Эммы под боком. — Мм, я вижу, у тебя появился ещё один охранник. — Тебе пора отдохнуть! Я ценю всё что ты делаешь для нас, — она осторожно положила руку на ладонь Баронессы, которая лежала у подушки, — Но прошу… не изматывай себя.. — в голосе была ласка. — Я работала почти круглосуточно и до вас, так что, ничего особо не изменилось. Но ладно, время действительно позднее, тебе уже пора спать. Если хочешь, Чингис останется с тобой ночью, — она еле заметно обхватила приложенную маленькую руку своей ладонью, осмотрев собаку. Эмма кивнула. — Хорошо. Я пойду к себе, спокойной ночи, — Баронесса встала и пошла к двери, но по дороге пошатнулась. Не желая выглядеть слабой, она выпрямилась и своим обычным шагом, стуча каблуками, ушла. Эмма видела, как та устала, но доказывать ей обратное не было смысла. Баронесса очень сильная женщина. Никогда не покажет слабину. Это было доказано не раз. И девушка ценила всё то, что она для неё сделала. Эмма очень долго не могла заснуть, поэтому гладила Чингиса и думала о последних событиях… Под утро собаку забрали, ведь по расписанию был завтрак. А Баронесса также рано уехала на работу. В доме всю ночь и утро было тихо, но вот мимо двери Эммы проходят двое слуг. — Мисс фон Хеллман.. Она какая-то странная в последнее время, — сказал первый, и его голос был очень взволнован. — И не говори, — ответил второй, будто беспокоившись. — Я слышал, как она недавно плакала, — тихо поделился секретом, первый слуга. - Она? Ты шутишь... этого быть не может. — второй был в недоумении, ведь никто и никогда не видел, как плачет Баронесса фон Хеллман. — Клянусь. Я слышал.. — они удивлённо переглянулись и, тихо шепчась, ушли. Эмма всё слышала и то, что сказали слуги, повергло её в шок. До самого обеда девушка была погружена в мысли о причине слёз Баронессы… и её волновал лишь один вопрос: «Неужели это всё из-за меня?» Иветта сидела рядом, на случай, если девушке стало бы плохо, и смотрела на неё с доброй улыбкой. День проходил очень скучно, сил что-либо говорить и делать у Эммы не было. Вскоре девушка попросила, чтобы её отвели принять душ. Иветта помогла ей встать, но понимая, что девушке больно, она незамедлительно позвала Джона, который отнёс её в душевую и ушёл. Раздевшись до белья, девушка решила посмотреть на себя в зеркало, но резко передумала. Ей не хотелось видеть последствия той кошмарной ночи, поэтому, сняв оставшуюся одежду, через боль зайдя в душевую, она начала бессмысленно лить на себя воду. Иветта всё так же была рядом, на случай, если что-то пойдёт не так. Она видела эти ужасные последствия - шрамы на её молодом теле - и ей было очень жаль её. Она стояла, но не смотрела на Эмму в упор, чтобы не мешать и не смущать. Выйдя наконец из душа, девушка почувствовала себя обновлённой. Одевшись, она подошла к зеркалу и посмотрела на животик. Эмма приложила к нему руку, и её сердце тут же пронзило тепло. Иветта видела её улыбку и тоже улыбнулась. — Тут есть много средств по уходу за собой, если вы захотите, — осведомила она её. Эмма ей кивнула, но пока во всём этом не нуждалась. — Принеси мне, пожалуйста, крем… — она чуть помедлила, — заживляющий… Иветта кивает и быстро берёт крем, подавая ей. — Мне помочь вам намазаться? — Только спину, пожалуйста, — намазав все раны, до которых она смогла дотянутся, Эмма передала крем девушке. Она села, так как стоять была уже не в силах. Пока девушка бережно мазала спину, Эмма всё думала о Баронессе… и её безумно тревожила мысль о том, почему она плакала… Обдумав всё до мелочей, вывод был один: из-за неё. Ведь с появлением Эммы в жизни Баронессы, как она поняла из разговора слуг, плачущую начальницу слышали впервые. Вскоре Иветта закончила своё дело и, закрыв крем, вымыла руки, помогая и Эмме вымыть их. — Что-то будете делать здесь ещё? — она стояла и ожидала решения или приказа девушки. — Ничего. Давай просто вернёмся в комнату. — Конечно, — добрая слуга подзывает Джона, и мужчина уносит Эмму в постель. Просто лежать смысла не было. Поэтому, почувствовав прилив сил после душа, она взяла альбом в руки и начала рисовать, но вовсе не эскизы… Она рисовала Чингиса. Особенность была в том, что он выходил в точности, как в реальности. Так же, как комната в прошлый раз. О таких навыках рисования не знал никто... Рисовала Эмма для Баронессы, потому что знала, как ей дорог Чингис. Всё это время Эмму никто не тревожил, в комнате она была одна. Время медленно текло к вечеру, и вскоре девушке принесли ужин. Она есть совершенно не хотела, но всё же чуть-чуть смогла. Иветта, мило улыбаясь и краем глаза подмечая рисунок, накормила её и ушла. А на улице уже темнело. Поздним вечером рисунок был полностью готов. Эмма положила его на тумбочку, а сама тут же уснула. Время было очень позднее, но Баронесса так и не вернулась. Эмма просыпается уже ночью, но узнав, что женщина так и не пришла, она начинает волноваться, и надеется лишь на то, что та задержалась на работе... Через какое-то время слышен рёв мотора. К особняку подъехала машина. Баронесса вернулась домой и сразу же поднялась к девушке. Она была пьяна, но не показывала это. — Наконец-то ты пришла! Я место себе не находила! — тут же взволновано говорит девушка и смотрит на вошедшую женщину. Баронесса подошла и плюхнулась рядом на край кровати. — А что со мной могло случится? — усмехнулась, — Как видишь… всё же ничего не произошло, — в голосе слышно, что она пьяна, но у неё выходит это скрыть. Эмма с подозрением смотрит на женщину, пытаясь понять, ошибается ли девушка в своих догадках. Но даже если та пьяна, скрыть у неё это отлично получается. — Может, поговорим? — как-то радостно спрашивает Баронесса. — И о чём же? — Эмма взволнованно смотрит на неё. — О чём угодно! Хоть о твоих чувствах. У тебя же они есть. Любовь там ко мне.. — она придвинулась ближе к девушке и нависла над ней. — Ты прекрасно знаешь о моих чувствах к тебе, — она прикрывает глаза, чтобы не видеть как та может усмехнуться над этим. А Эмма этого не хотела. — Хах, а знаешь что я тебе скажу? — но, к несчастью, Эмма услышала усмешку в голосе, — Я ненавижу тебя! — Баронесса придвинулась к ней лицом, — Ненавижу с самого первого дня, — дыхание косалось губ девушки, а слова резко врезались прямо в душу, — Я ненавижу тебя, —повторила она по слогам, тяжело дыша, и тут же припала к её губам, оставив невесомый поцелуй и продолжая смотреть в глаза, окутанные пеленой слёз. — Потому что люблю, — шёпотом сказала Баронесса в самые губы и, сразу же отстранившись, отвернулась.