and then we danced

      Танцевальные балетки бились об пол, создавая глухой и громкий звук, который распространялся по всему помещению маленького грузинского театра. Музыка дхол билась о стены маленького зала, который был наполнен десятками танцоров. Уже было около десяти утра, поэтому солнце все еще продолжало светить в окно, преображаясь в кругловатые узоры на полу и стенах. В помещении стоял запах пота, чьих-то дешевых духов и еще утренних выкуренных сигарет. Большинство юношей и молодых девушек стояли в полукруге, хлопая в ладоши главной паре, которая не переставала двигаться, под взглядом не только своих одноклассников, но и главного хореографа, не отводящий с них взгляда. Парень с кудрявыми каштановыми волосами уже на протяжении пяти минут продолжал вырисовывать круги вокруг своей партнерши, не забывая при этом про свои движения. Выводя руки из-за спины, он прошел через центр, обернувшись к своей партнерше, продолжая игру рук, имитируя плавные линии, отводя руки из стороны в сторону. Девушка была изящна, и плыла, словно лебедь, вокруг парня, кидая на него немного игривый взгляд. Волосы липли ко лбу, во рту уже давно пересохло, но благодаря силе воли, оба не могли остановиться танцевать. — Стоп! Прекратите играть.       Несколько мужчин, еще пару секунд назад игравшие на дхолах, остановились, как и все остальные в зале, обращая все внимание на статного мужчину, которому было около пятидесяти. Он окинул пару недовольным взглядом, осматривая то паренька, то девушку. — Слишком нежные движения, — обратился он к зеленоглазому, — тебе нужно быть, как гвоздь, понимаешь? А ты, — мужчина грозно посмотрел на светловолосую девушку рядом, — что за игривый взгляд? Ты должна смотреть в пол, твой взгляд должен показывать твою девственность, — по залу прокатились смешки от остальной группы подростков, — а вы чего смеетесь? Сексуальность — это не про грузинский танец, а скорее про ламбаду!       Дверь в аудиторию открылась с неприятным скрипом, призывая всех обратить свое внимание на вошедшего. — Ты кто? — раздраженным голосом спросил хореограф, проходя своим холодным взглядом по нему и внешний вид его явно не впечатлил, — это что сережка у тебя в ухе? — Здравствуйте, я новенький, зовут Шамиль, — он тронул себя за мочку уха, — да, это сережка.       По залу, словно секундное дуновение ветра, прошлись хихиканья. — Так сними их! Ты хотя бы понимаешь, куда пришел?       Светловолосый парень быстро снимает свой аксессуар, отдавая его мужчине и проходит в глубь зала. Кинро не перестает наблюдать за этим чудаковатым парнем, провожая его внимательно-изучающим взглядом к остальной группе. Рури слегка толкнула его в плечо. — На кого это ты уставился? Ох, ты разбиваешь мне сердце, — она театрально приложила руку к голове, но не сдержавшись, уже через пять секунд взорвалась смехом. - Эй, вы! Вы слишком хороши, чтобы продолжать смеяться посреди занятия? А ну живо, еще раз, и раз, два, три… — дальше послышались знакомые звуки музыкального инструмента, а ноги уже встали в привычную позицию.                                                                                                                                     *** — Ты бы знал, что я услышала от девочек в раздевалке во время перерыва…       Два подростка шли по узкой улице, куря сигареты какой-то американской фирмы. Никого не заботило, как это скажется на их легких, при том, что они еще и танцоры. «Один раз живем» — принцип восемнадцатилетнего парня, идущего сейчас рядом со своей подругой. Время недавно перевалило за шесть вечера и теперь они все измотанные, с болями в районе ступней и лопатках, шли каждый по своим делам, но все еще по одному пути. Рури не прекращала болтать о новой песни Gwen Stefani — What you waiting for? , напевая заученные строчки прямо в ухо Кинро. Парень от неожиданности отшатнулся, но не испугался, а только усмехнулся детскому поведению подруги, продолжая задумчиво смотреть вперед улицы. Иногда он задумывался о своей скучной и ничтожной жизни, проживая каждый день будто под прицелом. Занятия по танцам, которые должны сделать его знаменитым танцором, работа, благодаря которой он получал гроши, только чтобы прокормить свою маленькую семью, состоящую из трех человек. И вот такие моменты с Рури, его самым близким человеком, делали его по-настоящему живым, ему казалось, что она умела читать мысли и в общем его самого, только взглянув ему в глаза, потому что следующей ее фразой было: — Хей, бро, не уходи в себя, — она положила руку ему на плечо, нежно поглаживая, — я так понимаю, ты не слушал, что я тебе рассказывала про новенького?       Взгляд светловолосой сменился с «я всегда тебя поддержу» до «чувак, тебе лучше бежать, иначе я пропишу тебе пиз-». Кинро нервно сглотнул. — Эм, что-то про раздевалку? — Кинро сделал жест руками, типо пальцев-пистолетиков, направляя их на подругу, неловко улыбаясь. — Боже, ты худший, — девушка театрально закатила глаза и ударила парня по рукам, — если бы внимательно слушал, я бы пригласила тебя в одно интересное место, — ее рука потянулась была в рюкзак, но остановилась на полпути, показывая на лице полную досаду и обиду. — О, госпожа Рури, простите вашего бедного слугу, что не может услышать ваш ангельский голос и.. — он сложил две руки в знак мольбы. Если она хочет поиграть, так дадим ей этого. — Ахахаха, о, заткнись, ты совсем не умеешь льстить! — она все-таки выудила из маленького кармашка своего рюкзака два билета, тыкая ими в лицо своего товарища по танцам. — И что это? Знаешь, если это опять билеты на тот концерт с песнями престарелых, я отказываюсь- — Ты же сказал, что тебе понравилось! Ладно, это билеты на концерт нашего новенького.       На лице Кинро читалось несколько эмоций: шок, ахуй и ступор. Ах, это же одна эмоция. — Окей, ладно, я признаю, что лучше бы слушал тебя, но только ту часть рассказа про новенького, а не твои жалки попытки спародировать Gwen Stefani… — Оказалось, что тот новенький — Шамиль, занимается не только танцами, но и выступает в группе по вечерам в выходные, — девушка пропустила язвительные попытки унизить ее пение, — и мне… даже удалось выхватить бесплатные билеты у моей знакомой! Так что, отменяй все свои планы в субботу вечером и погнали тусить. — Иногда ты и правда невероятна, — парень медленно принял один из билетов с нежной улыбкой, — спасибо. — Иногда ты пугаешь меня, когда делаешь мне комплименты, — тихий, совсем беззлобный смешок, — пожалуйста.       Они разошлись на повороте, возле светофора, быстро попрощавшись и обняв друг друга за плечи. Кинро продолжил свой путь прямиком до круглосуточного магазина, в котором работал уже несколько месяцев. Он все еще не знал, что значат для него танцы и сможет ли он продолжить ими заниматься. Что тогда делать с учебой? Чем ему тогда зарабатывать себе на жизнь? Тяжело вздохнув, он прогнулся в спине, лениво потянувшись, и разминая шею из стороны в сторону. Все это и так было тяжело, так еще и новенький, явно претендовавший на роль главного танцора. У него и вправду была выразительная внешность: голубые глаза и блондинистые волосы, чуть доходившие до плеч, длинная шея, накаченные икры и… Так, чего это он тут его расхваливает? Что-то в голове Кинро звякнуло, будто разбилась злосчастная тарелка, гулко ударившись об дно его сознания. Из ступора его вывел злосчастный колокольчик, который висел над дверью в магазин, оповещая о новом покупателе.       В зале играет очередная попса, которую Кинро просто не выносил и которую приходилось слушать ему каждый день из-за Рури, что так ее любила. Представьте человека, что ненавидит ту или иную вещь, но знает о ней все: всех певцов, внутренние течения этого жанра и большое количество песен самых разных эпох. Сдергивая свою красную шапку с нашивкой Микки-Мауса по середине, он проходит в кабинет для персонала, раскладывая свои вещи по полкам. Очки запотели от неожиданного столкновения уличного холода и теплоты онного помещения, поэтому он торопится снять их и быстро протереть об край своей футболки, выглядывающей из-под толстовки оранжевого цвета. Дверь, соединяющая туалет и саму раздевалку для персонала не торопясь открывается. — Боже, ну наконец-то! Я уж думал ты решил не приходить, думал звонить тебе, — парень вышел из туалета, активно взмахивая руками, отображая на своем лице все виды счастья, — спасибо, что согласился подменить меня, — он благодарно положил руку на плечо зеленоглазому. — Брось, мне только в радость, все равно домой не очень хочется, сам понимаешь.       В ответ ему был лишь короткий кивок. Парень с коротко-стриженными блондинистыми волосами сел на скамью рядом с братом, пытаясь найти тему для разговора, потому что тишина была угнетающей, особенно для Рюсуя. Кинро, не обращая внимания на страдания старшего, продолжал переодеваться, попутно напевая понравившуюся ему песню. — Как мама? — это позор чел. Как можно было задать такой тупой вопрос при нежелании у брата говорить на эту тему. — Нормально. Пьет, как и всегда, только не знаю от чего больше — от разрыва с отцом или от проигрыша в лотерейном билете. — Хахаха.., — Рюсуй не знает, что его так насмешило, наверное он просто хотел разрядить и без того липко-удушающую атмосферу, — я… Зайду позже. Возможно на выходных. Я уверен, скоро мне повезет и мой бизнес принесет нам кучу денег.       На парня уставилась пара зеленых глаз. Рюсую никогда не нравились глаза его младшего брата, потому что в них можно было увидеть слишком много эмоций и переживаний, даже те, которые ты не хотел бы видеть. Кинро выдавил лишь грустную улыбку, отворачиваясь. Это точно было сожаление и обида в чистом виде. — Ну, ладно, бывай. Мне уже пора идти, — Рюсуй бегло посмотрел на часы, что висели над шкафчиками для одежды, захватив от туда свою легкую куртку, явно не подходящую к описанию «осенняя». — Пока, — кинул Кинро через плечо, но обдумав сказанное, решил все-таки продолжить, — заходи почаще, Рюс…       Раздевалка была пуста. Рюсуй понимал — если бы еще одна реплика от Кинро он бы не смог сбежать в этот раз. Где-то в помещении прозвенел колокольчик, а на фоне заиграла Back to the Old House The Smiths, чью песни Кинро ненавидел еще больше всякой попсы из-за их проницательного текста.                                                                                                                                     ***       По телеку уже второй час крутили соревнования по грузинскому танцу и кто такой Кинро, чтобы пропускать такой опыт и зрелище. Он поудобнее сел на своем стуле за кассой, добавив громкости, и убрал журнал с моделями, который, судя по всему, оставил Рюсуй. «Вот же похотливый засранец». Спустя пять минут рекламы он наконец-то увидел участников соревнования, восхищаясь их костюмами. Оператор снимал все детально, переводя камеру с одной пары на другую и так далее. Гул в зале стоял просто невыносимый, даже у Кинро, который не находился там, уже вяли уши и его начинало потрясывать от паники, как будто ему сейчас придется выполнять все те выученные до потери сознания движения и комбинации. Он даже успел выбрать любимую пару и начинал болеть за нее. На часах показывало 00:34.                   

***

      На улице уже давно стемнело и только высокие фонарные столбы освещали улицы, но даже некоторые из них отказывались это делать. В магазине все еще светил свет, освещая прилавки с едой и напитками. Но электричество тратилось не только для подсветки продукции, но и для телевизора, в который во все глаза таращился парень лет двадцати. Соревнования уже подходили к концу и у него было большое количество мыслей. Во-первых, он усвоил несколько уроков только понаблюдав за всем этим! Столько движений, правильной подачи, а когда человек с экрана делал ошибку и Кинро хотел было кричать от обиды, он просто продолжал, как ни в чем не бывало, что и вправду восхищало парня. Во-вторых, его любимая пара прошла в финал. Он болел за них с самого начала до этого конца. Оставалось всего несколько минут до результатов и он готов был поклясться, что отгрызет себе все ногти до корня от стресса. Звонок в колокольчик. Из прилавка показалась каштановая голова, с запутанными кудрями и сползшими очками. — Добрый день… Ой! То есть вечерночь.., — быстро произнес Кинро от неожиданности, забыв разделить оба этих слова. — О! Я тебя знаю, ты же тот славный паренек из коллектива! — лицо светловолосого изображало удивление, но скорее в хорошем смысле, — ты тут работаешь? — Ну, как видишь, — Кинро пожал плечами и уставился на Шамиля, который почему-то смотрел в сторону телевизора, — А! Я просто решил отдохнуть, раз уж никого не было из посетителей, так что. — Это соревнования по танцам? — Шамиль подошел вплотную к кассе, заглядывая в телевизор. — Да, они.., — он взглянул на покупателя перед ним и увидел блеск в его глазах, — только они вот-вот закончатся, но ты наверное можешь остаться посмотреть конец? — Кинро задал этот вопрос будто себе, спрашивая себя, а хочет ли он сам. Шамиль на первый взгляд был хорошим парнем, тем самым за которым бегают толпы девчонок, но он не имел высокой самооценки и всегда старался всем помочь. Кинро чувствовал что-то еще, но не разобрав, что именно, добавил, — если хочешь, конечно.       Глаза Шамиля сияли как у щенка, которому разрешили залезть на диван к хозяину. Это вызвало у Кинро улыбку, но испугавшись такой реакции, он отвернулся от парня, возвращаясь на свой стул. Шамиль странно глянув в сторону своего собеседника, кивнул уже себе и отвлек Кинро от экрана. — Тогда я быстро возьму себе пива и присоединюсь, если ты не против!       Парень умчался вглубь прилавков разыскивая свое любимое пиво и набирая немного пачек снеков. Вернулся он с горой шуршащих пачек и двумя банками пива. — И пакетик, — Шамиль сложил руки на груди, напоминая о таком немаловажном атрибуте в его коллекции, — по карте. — Ты не лопнешь со второй банкой? — скептически произнес парень за кассой, пробивая все покупки. — В смысле? Это тебе, кучеряшка, — лица Шамиля и Кинро были чем-то схожи, оба выражали удивление, только лицо Кинро было полностью красным от такого прозвища. — Я-я.. не пью. И не зови меня так, — он кашлянул в кулак и прикрыв глаза продолжил пробивать последние несколько пачек чипсов, — Кинро будет достаточно. — Наконец-то, мы познакомились нормально. Шамиль, — он протянул руку для рукопожатия, но Кинро всучил ему пакет с едой и напитками. — Пошли уже смотреть, придурок.                                                                                                                                     ***       Как оказалось, результаты были уже давно оглашены, и они даже не услышали имена победителей, так как Кинро заглушил звук еще по приходе Шамиля. Но парни не сильно расстроились, особенно светловолосый, который предложил ему просто посмотреть любой фильм, который шел по телеку, на что Кинро посмотрел на него с полным возмущением. В мою смену? Да чтобы я смотрел фильм с каким-то незнакомым человеком? Так или иначе, они уже сидели вместе на полу, под кассой, потому что места на стуле категорически не хватило бы им на двоих. Шамиль не очень улавливал суть фильма, продолжая попивать свое пиво, которого осталось крайне мало, а Кинро пытался не уснуть. Вчера он даже не мог бы подумать, что он и этот парень будут сидеть на полу магазина и глазеть на фильм, сюжет которого никто их них так и не понял. Парень сам не понимал, почему согласился на эту авантюру, почему Шамиль сам это предложил. Возможно, они были по-своему одиноки и никто не в праве осуждать их за это. Чтобы совсем не поникнуть головой и не уснуть, Кинро решил завести разговор, о котором сам потом пожалеет. — Шамиль. — Ау? — Ты ведь занимаешься музыкой? Зачем тогда пришел на грузинские танцы? Это ведь очень непосильный труд и чтобы стать знаменитым танцором, нужно постоянно работать и усовершенствоваться, а с таким график это врятли получится и… — Воу, воу, притормози, — он привстал из своего лежачего положения и сел напротив Кинро, — с чего ты взял, что танцы для меня — больше, чем просто хобби, как и музыка? — Но… Это ведь не имеет никакого смысла, в наши дни это отличная возможность проделать себе путь в светлое будущее, — Кинро взглянул на него из-под своей кудрявой челки. Звук тупого фильма начинал раздражать. — Кинро, танец — это не только про светлое будущее. Танец — это прежде всего душа, то как ты выражаешь свои эмоции и то, как ты хочешь показать окружающим свое внутреннее «я».       Мир Кинро сделал несколько кульбитов вокруг его подсознания, пытаясь остановиться, а Кинро дать возможность прийти в себя после этих слов. Его кожу жгло, будто кто-то ударил его самой настоящей крапивой, а по телу все еще, в месте шеи, продолжали скапливаться мурашки. Мысленно он пытался прийти в норму, успокоить себя всеми способами. С самого детства ему твердили о значимости танца, как о традиции, о том, что он обязан был делать для благополучия своей жизни. Он был заложником мечт своей семьи, этого проклятого кружка, и его собственных. Все это продолжалось копиться в нем с тех пор, как он впервые встал на ноги и начал свою жинь под названием «танец». Как ему понять, прав ли тот, кто сидит прямо сейчас перед ним? Глаза Шамиля не излучали ничего, кроме пьяного помутнения и капли переживания. Глаза Кнро начали слезиться от непонимания, потери связи во всем, что он делал, во рту тупо пересохло. Его рука дотянулась до рядом-стоящей банки и потянула к своим губам. Жидкость колючим жжением проникало внутрь него и только в конце, когда он все-таки решил взглянуть на банку, он понял что это было то самое злосчастное открытое, но не выпитое, пиво. В одном он точно был уверен. Он хвалил себя, что не пил пива до этого момента, потому что оно было ужасным. — Шамиль. Мне кажется меня сейчас стошн.., — рука машинально потянул ко рту, пытаясь сдержать порыв рвоты прямо на своего новоиспеченного друга. — О, черт! Ты че выпил залпом пиво, которое раньше не пил?! Ну-ка, вставай, живо в туалет, — он поднял его за подмышки, — показывай, куда идти, Кинро не-кучеряшка.       Дверь в туалет закрылась, оставляя Кинро одного со своими мыслями и блевотой. В горле появился мерзкий вкус недавно съеденной пищи и выпитого наобум пива. Слава Аллаху, это длилось всего пять минут, поэтому после концовки он жутко умирал от жажды, направляясь в главное помещение магазина, чтобы взять из холодильника воды. Чертов Шамиль, мог бы и принести воды для своего «друга». Хотя могли ли они так называть друг друга. Кинро хотел бы. Главный зал встретил его звуком знакомых барабанов, но на них уже никто не играл, это была всего лишь записанная на телефон мелодия. Дальше от стеллажей стоял парень. Его голова смотрела вниз, руки и плечи были расслаблены, а его потрясающего цвета волосы, словно золото, свисали с его головы. Кинро продолжал стоять в проходе, ожидая от Шамиля дальнейших действий. Он громко взглотнул ком в горле. Руки Шамиля начали двигаться совсем несуразно, он будто создавал свои движения, направляя руки именно так, как чувствовал. Под ритм музыки он начинает вырисовывать круги по маленькому пространству, пытаясь не задеть что-либо из магазина. И только через пару секунд Кинро замечает его взгляд на себе. Это кажется чем-то интимным, словно человек раскрывает тебе самого себя, показывает себя голого, со всеми своими шрамами. Руки продолжают дотрагиваться до тела, скользя по нему, он выполняет несколько грубых движений, резко падая на пол, но и это выглядело грациозно и совсем не неправильно. Тело качается из стороны в сторону, изображая волну, далее поворот и невысокий прыжок вперед, еще ближе к Кинро. Его движения манили подойти и начать танцевать вместе с ним, но он понимал, что не может лезть во что-то столь личное. Голова поворачивается вокруг своей шеи, а рука проводит по другой вдоль груди, заканчивая взмахом вверх. Барабаны тихнут, но Шамиль все не перестает двигаться, даже после выпитого алкоголя. Довершает он свой танец плавным движением таза вокруг своей оси и видел Аллах — Кинро немного засмотрелся. Это был его танец, танец, который никто не должен был видеть, но именно для него, для парня с кудрявыми волосами и самыми обычными зелеными глазами, он разрезал себя на части и вспорол себе живот, чтобы он понял истинную суть танца. По помещению прошелся тяжелый вздох, а после еще несколько таких. Шамиль пытался не задохнуться от прилива эмоций и все еще физической нагрузки. Кинро так и стоял, ошарашенный и с покосившимися очками. — Ну, — он все еще быстро набирает воздуха в легкие, — я наверное пойду. Встретимся завтра в 9.       Он быстро собирает все свои вещи, машет Кинро на прощание через плечо и быстро сбегает, оставляя за собой лишь запах дешевого парфюма, пива и чипсов с сыром. Парень все-таки набирается сил сдвинуться с места и дойти до холодильника с водой. Он все еще не понимает, почему именно он получил возможность узнать все тайны этого человека и что теперь ему с этим делать. Но он обязательно придет завтра в 9. Просто чтобы удостовериться.       Время давно перевалило за 5 утра. По телевизору все еще крутят тот отстойный фильм.