Зараза

- Идите нахуй! Трое крепких мужчин безмолвно стояли перед входом в многоэтажный жилой дом из которого доносилась громкая музыка и радостные крики людей. Они терпели выходки молодого человека перед ними уже добрые двадцать минут, раз за разом повторяя заученные фразы про вызов полиции. Они знали этого человека, обращались по имени и фамилии, разве что дату рождения и имена родителей не называли, хотя стоящий перед ними был не в том состоянии, чтобы даже понять, что речь идёт про его родителей. - Туда и направляемся, а Вас просим наконец направиться домой. – Да завались ты. Парень поправляет свою укладку, убирая растрескавшиеся пряди у лица за уши, приговаривая под нос что-то про охранников и их некомпетентность в отношении гостей. Он круто разворачивается в противоположную от дома сторону, машет рукой на прощание, точно зная, что это не последняя их встреча, и идёт вперёд, гордо подняв голову к ночному сеульскому небу. На деле, всё не так романтично, ведь в глаза ему слепит грязно-жёлтый свет фонарей, туфли неудобно натирают стопу, а подол шёлкового пальто слишком длинный и пачкается в пыли дороги, становясь серым, вместо изначального белого. – Вас подвезти? Черная ламборгини останавливается аккурат перед Минхао, а из открытого водительского окна выглядывает знакомый человек. Ему, на самом деле, и не нужно было спрашивать, Минхао запрыгнул бы в любую первую знакомую машину и уехал поскорее, пока журналисты не приехали на очередное место скандала. Признаться честно, первое время Минхао это нравилось, но в последствии вопросы стали однотипными, лица репортёров знакомыми, а заголовки одинаковыми. "Скандально известная модель мирового масштаба Су Минхао попал в ещё одну заварушку". Снова. – Джун, я больше никогда не появлюсь у Дабина на вечеринке. – Потому что он тебя не пустит? – Минхао хлопает верхним зеркальцем машины, с помощью которого он поправлял осыпавшуюся тушь. Играть по чужим правилам парень не любит, но если он может победить в этом соревновании за звание лучшего из худших, то свою возможность он не упустит. – Я ему отсосу, он меня куда угодно впустит. Резкий поворот машины в левую сторону и скрип шин, оставляющих за собой чёрные полосы, послужили полноценным ответом на реплику Минхао. Джун двумя руками держит кожанный руль, ногой вжимает тормоз, пока датчики скорости стремительно набирают обороты. Красная стрелочка показателя не может остановиться, как и водитель автомобиля, продолжающий свой опасный, и в той же степени красивый, трюк, нацеленный на игру с нервами его парня. Сделав полный оборот, Джун резко сбавил скорость, наслаждаясь непередаваемым ощущением подпрыгнувшего адреналина. Благо, полностью пустая дорога позволяла проводить такие вещи, а камеры и последующие штрафы не имеют никакого смысла, если ты владелец нескольких фирм. – Прости, я тебя не расслышал. Из-за чего, говоришь, тебя выгнали? – Парень улыбается и невинно стреляет глазками, будто только что чуть не убил их обоих, при этом схлопотав штрафов на несколько миллионов вон. – Они подавали то мерзкое шампанское, про которое я тебе рассказывал. Представляешь, я им говорю, мол, вы с ума сошли такое подавать мне? – Милый, это была даже не твоя вечеринка. – Какое дело? Я не пью то дерьмо, что они мне предлагали. Хороший производитель, невероятный вкус. Ага, конечно, невероятный вкус говна. – Минхао громко возмущался, под конец успокаиваясь и смещая свой фокус внимания на новый маникюр, сделанный специально для предстоящей фотосессии. – Ну какую же мне красоту на ручках сделали, скажи? Не маникюр, а произведение искусства. – У тебя новый маникюр? – В немного издевательской манере тянет Джун, точно зная, что для Минхао любое изменение во внешности, пусть даже такое незначительное, которое пропадет после фотосессии, имеет большое значение. И не обратить должного внимания на него - подпись своего смертного приговора. - Ну всё, останавливай машину. – Минхао дёргает за ручку машины, но безуспешно. Привычка его парня закрывать двери машины сразу после начала движения сейчас была как раз не кстати. И всё бы хорошо, если бы дело заключалось только в маникюре, ведь это всего лишь шутка, но Минхао вспомнил об одной важной вещи. – Успокойся уже, я не открою тебе двери, мы летим на бешеной скорости, ты просто разобьёшься. Прекрати пытать мою малышку. – Я оставил свой клатч в доме. Разворачивай машину сейчас же. – Что такого важного в этом клатче, что я должен сейчас же развернуться и поехать в другой конец города, а потом обратно ехать, чтобы успеть поспать. У меня завтра важная конференция, я не собираюсь мотаться туда-сюда из-за клочка кожи. – Джун барабанит большими пальцами по рулю и грозно смотрит вперёд на дорогу. Его брови сведены к переносице, более выраженной стала складка на лбу, а челюсти плотно сжаты. Он честно не понимал, ради чего он должен проделать такой круг и это стремление Минхао забрать какой-то клатч его ещё больше раздражало. В три часа ночи, это - последнее, что хочется делать. – Это был твой подарок на годовщину. Минхао откатывает рукава пальто, а после старается закутаться в него, максимально пытаясь закрыться от мира и от Джуна, ожидая самой разной реакции. От ещё большего раздражения до смеха. – Забудь о нём. Завтра я продам какую-нибудь акцию и куплю тебе ещё лучше. Только, пожалуйста, не пытайся больше выйти из машины, едущей на скорости девяносто километров в час. Договорились? – Снисходительный, даже нежный тон, удивил Минхао. Сейчас казалось, будто они самая обычная пара. – Договорились.