Забота и белые лилии

Шерлок чувствует себя девушкой на выданье. Ну, не совсем так. В первый раз он чувствует только досаду: кто дерзнул убить убийцу до того, как Шерлок с блеском доказал его вину? Он категорически отрицает любые опасности и повторяет, что можно было обойтись и без этого претенциозного нахала, испортившего все веселье. В конце концов, у Шерлока Холмса всегда есть план. Неестественный угол выстрела и полное отсутствие зацепок вызывают только настойчивое желание отмахнуться, и он упрямо кутается в плед вызывающе оранжевого цвета, когда Джон, наконец, его находит. Вспыхивает очередной спор, и Шерлок сыплет колкостями щедрее обычного. Он не помнит ни одного свидетельства о том, что разделение с кем-то квартиры автоматически подразумевает беспокойство за новообретенного соседа. Джон только смеётся. Во второй раз это самоубийство. Человек прыгает с крыши аккуратно после того, как Шерлоку удаётся поймать прогремевшего на весь мир преступника, и все было бы в порядке, если бы он не выбрал для прыжка дом напротив 221В и если бы в доме было хотя бы шесть этажей. Шерлок уверен, что даже самые отчаявшиеся самоубийцы не прыгают с крыш трехэтажек по воле случая, в особенности если годы до этого спокойно живут на другом конце города. Джон пожимает плечами и зевает. Наверное, придумывает название для новой главы блога, если Шерлоку удастся выйти на убийцу. Вопли неудавшегося смертника стихают, когда его увозят на жёлтой машине, но он ничего не говорит даже пройдя полный курс восстановления. Они сами знают, кто это, а если не знают... Что ж, значит, ищут не там. И он смеётся, а лицо складывается по линиям сгибов - свежим шрамам, которыми теперь щедро испещрены щеки, губы и переносица, - будто жуткая маска из фильмов ужасов. Джон снова пожимает плечами, а Шерлок почти сходит с ума, чуть ли не вылизывая злосчастную крышу напротив, но ничего не находит. Джон удаляет черновик новой записи. В третий раз девушку случайно сбивает кэб. И Шерлок бы подумал, что это извращенные шутки судьбы, а вероятнее всего ничего и не узнал бы - сколько несчастных случаев происходит в Лондоне ежедневно? - если бы 221В снова не оказался в радиусе полумили от места трагедии, а перепуганный водитель не божился, что девушка выскочила из-за угла слишком стремительно, а на её губах не дрожала бы улыбка ужаса. И если бы она не была серийной убийцей, конечно. Джон ничего не знает, приближается конец месяца, и он с головой закапывается в бумаги, почти не спит, все время пропадает в больнице, и во взгляде у него такая усталость, что дома Шерлок почти не говорит о преступлениях. Зато первого июля он заказывает столик у Анджело и рассказывает Джону, что в городе объявился маньяк. Джон даже не давится спагетти и спокойно слизывает томатный соус с вилки, а потом спрашивает, с чего бы такие мысли. И Шерлок вдохновенно вещает обо всем произошедшем и добавляет, что, конечно, этот тип скоро оступится, в конце концов, каждый маньяк жаждет быть пойманным. Жаждет известности. Пока ему удаётся не оставлять следов, но скоро все изменится. Шерлок так убеждён в своей правоте, что Джон проглатывает вопрос о том, что с ним будет, если это не маньяк, а смерти не взаимосвязаны, и только улыбается и треплет его по плечу. В четвёртый раз Шерлок чуть не скачет от восторга, а Лестрейд, свежепосвященный в его теорию, скептически кривится и говорит, что почерка нет, а значит, нет доказательств. Шерлок считает, что полное отсутствие улик - кристально чистое преступление, вот уже в который раз - и есть почерк. Джон наблюдает с восхищением и тревогой, а отравленный бедняга лежит в углу с уродливо опухшими запястьями и шеей. На его груди россыпь собственноручно надписанных фотографий, которых хватит на то, чтобы закрыть половину дел Скотланд-Ярда, почти забытых и давно покрывшихся пылью. На самом верху Шерлок замечает слишком знакомые тёмные кудри, скрытые воротником тёмного пальто. Когда это случается в пятый раз, они ужинают у Анджело. Джон берет его за руку и мягко улыбается, а Шерлок глубоко дышит и пытается прогнать из головы мысли о том, что запросто может случайно задуть свечу, которая и так слишком нервно треплется между ними. Идиллию нарушает Лестрейд. Он врывается и беспорядочно кричит что-то о цветах, новых трупах, почерке и том, что Шерлок был прав. Посетители оборачиваются, а инспектор хватает со стола нетронутый эклер и подталкивает их обоих к выходу, где уже ждёт такси. Ещё дюжину убийств, увенчанных каждое одной белой лилией, свежей и потрясающе пахнущей, спустя Джон притаскивает домой букет таких же белых лилий и интересуется, не пора ли ему начать ревновать. Шерлок рдеет и смущённо бормочет, что Джону никогда не понадобится такая штука, как ревность. Джон улыбается открыто и счастливо, а потом вдруг целует. Перед тем, как уйти спать, Шерлок тихо говорит, что предпочёл бы, чтобы его благодетель не убивал тех, кого он так упорно ищет, иначе смысл его работы теряется. Джон поднимает недоуменный взгляд, и Шерлок добавляет: - Спокойной ночи, Джон. - Спокойной, мой хороший. На следующий день Лестрейд привозит Шерлока в заброшенный дом. Комната закрыта на щеколду и выкрашена в чёрный цвет. Стены ее сплошь увиты белыми лилиями, и они будто по команде на секунду замирают в восхищении. Посередине стоит стул, к которому тщательно привязан преступник - поджигатель домов с маленькими детьми, Шерлок гоняется за ним уже пару месяцев. Во рту у него кляп, а в глазах обречённый ужас. Конечно, он не говорит ничего нового, только повторяет, что они и без него знают виноватого, но, видимо, боятся поверить. А потом вдруг подмигивает Шерлоку. Лестрейд странно косится на всех по очереди, Андерсон строит свои умозаключения, которые иногда даже забавно послушать, и над ними висит плотное облако запаха изысканных белых лилий. - Это подарок, - пораженно шепчет Джон, глядя, как Шерлок краснеет, и думает о том, что в следующий раз ему придётся задать вопрос. А ещё о том, что от ответа будет зависеть, кто останется с Шерлоком, обыкновенный доктор и лучший друг или тот, кого даже называть нет надобности. Шерлок умный, и может статься, ему даже не придётся выбирать. По крайней мере, Джон надеется на это, а пока он с готовностью подходит и привычно встаёт за спиной первого в мире консультирующего детектива.