ㅤ
19 июля 2022 г. в 09:47
Топот копыт постепенно затихает, и мой экипаж останавливается. Делаю глубокий вздох, мягкое кружево венецианской маски соприкасается с кожей, скрывая верхнюю часть лица от остального мира. Аккуратно затягиваю завязки, пальцы поправляют причёску. И как раз вовремя. Дверь кэба открывается, молодой мужчина, слуга, учтиво склонив голову, приветствует меня, очередную гостью, приехавшую на бал-маскарад.
Я гордо вздёргиваю подбородок и изящно выбираюсь из экипажа, строя из себя одну из знатных дам. Прохладный порыв ветра ударяет сбоку, стремясь забраться под одежду. Я на мгновение ёжусь и уверенно иду в сторону особняка, принадлежащего графу Беррингтону. Слышу, как позади извозчик ударяет поводьями, и мой экипаж уезжает, скрываясь среди туманных улиц вечернего Лондона. Более ни на что не обращая внимания, движусь к своей цели.
Чем ближе я подхожу, тем отчётливее становится слышна музыка. В окнах огромного, даже по меркам Лондона, особняка горит свет, видятся силуэты людей. Я ступаю на порог, но мне преграждают путь.
— Мисс, позвольте увидеть ваше приглашение, — высокий мужчина вежливо улыбается, но его взгляд твёрд и сосредоточен: он в любую минуту готов отсеять всех незваных гостей.
— Приглашение? — на лице сияет одна из моих самых обаятельных улыбок, голос нежен и чарующ. — Да, конечно.
Опускаю взгляд, руки скользят по подолу, словно в поиске чего-то, в то время как с губ тихим шёпотом слетают первые строчки заклинания. Внезапно мои пальцы смыкаются на запястье мужчины, я поднимаю глаза, ловя его взгляд, смотрю властно, подавляюще. Он приоткрывает рот, порываясь что-то сказать, но так и не произносит ни слова. Магические знаки на моей коже слегка нагреваются, сквозь руку, от плеча до самых кончиков пальцев, проходит разряд тока, который перетекает в тело мужчины. Он замирает, а я продолжаю шептать заклинание. Глаза стекленеют — теперь он полностью в моей власти.
— Вы уже видели моё приглашение, — когда-то магия требовала от меня немалых усилий, не говоря о том, как иногда путали незнакомые слова на латыни, но сейчас колдовать для меня так же легко, как и дышать. Уверенная в своём заклятии, я позволяю себе недовольно произнести: — Как долго вы собираетесь тратить моё время?! Меня уже давно ждут!
Всё ещё сбитый с толку, мужчина трясёт головой, пытаясь прогнать морок, но это не так просто сделать, уж точно не ему.
— П-прошу прощение, мисс, — стушевавшись, произносит он. — Я не хотел вас задерживать, — слуга учтиво открывает мне дверь в особняк. Я переступаю порог, напоследок услышав: — Приятного вам вечера.
Тихий щелчок замка словно оповещает, что назад дороги нет. Но я и не собираюсь отступать. Внимательно осматриваю холл. Не успеваю сделать и пары шагов, как меня приветствует дворецкий. Рядом с ним стоит ещё один мужчина во фраке, который приглашает меня следовать за ним в сторону бального зала.
«Святая гарпия, да сколько в этом особняке слуг?!»
Подавив зарождающееся раздражение, следую за юношей. Захожу в помещение. Первым делом слуха касается игра приглашённого оркестра, следом в нос ударяет стойкий запах парфюма. Кругом дамы в роскошных платьях и джентльмены, одетые с иголочки. Наряды пышут разнообразием, но у всех гостей есть кое-что общее — маска. В центре зала в танце кружат пары; некоторые люди сбились в компании, тихо перешёптываясь между собой, а порой начиная что-то бурно обсуждать и повышать голос; были и такие, кто увлечённо распивал вино, устроившись поближе к столам с закусками. В зале немного душно, но, к счастью, где-то в глубине помещения потоки прохладного ветра проникают через открытый балкон, шаловливо играясь с тяжёлыми портьерами и хоть как-то разбавляя этот удушливый запах парфюма гостей.
Медленно прохожу вглубь комнаты и, вооружившись бокалом вина, занимаю наблюдательную позицию. Мой цепкий взгляд скользит по гостям: вокруг сплошь одни аристократы и состоятельные горожане. Впрочем, это и не удивительно, ведь этот бал-маскарад организован в честь «наших великодушных и патриотичных спасителей Лондона»! Пф, что за ересь.
После потопа городу требовалась масштабная реставрация, государственная казна не могла покрыть все расходы, так что на помощь пришла обеспеченная ячейка общества. Только вот все эти люди действовали отнюдь не из чувства альтруизма или долга перед короной, а ради себя. Слава, уважение, богатство, новые титулы и земли — вот их истинная цель. Мне хватает лишь мимолётного взгляда, чтобы разглядеть эти заискивающие улыбки, полные фальши и презрения к тем, кто ниже их по статусу, к тем, кого они считают хуже себя. Никому из этих самовлюблённых лицемеров нет и не было дела до обычных горожан, до того, что после потопа многие ещё больше погрязли в бедности, что многие люди голодают или и вовсе погибли. Одним словом, этот бал-маскарад — праздник тщеславия. Что ж, я с удовольствием облегчу их совесть от тяжести золотых монет, устроив акцию «благотворительности» в честь себя любимой.
Моих губ ненароком касается лёгкая улыбка, но она быстро исчезает. Навязчивое ощущение чужого взгляда заставляет липкие мурашки пробежать по спине. Я настороженно осматриваюсь и нахожу своих созерцательниц. Группа девушек откровенно пялится на меня, постоянно что-то нашёптывая друг другу, в глазах горит зависть. Но их интерес вызван не мной, а моим платьем. Укол гордости и некоего превосходства заставляет меня хвастливо выпрямить спину и расправить плечи, открывая чужому взору каждую деталь моего наряда. Хах, «благочестивые» дамы начинают чуть ли не плеваться желчью, на что я не могу сдержать победной улыбки.
На первый взгляд моё платье довольно простое, чёрное, как ночь, — мне ни к чему выделяться. Но это лишь на первый взгляд: на такой бал я не могла прийти в чём попало. Мой наряд создан из самой лучшей и дорогой ткани, расшит золотыми нитями и украшен драгоценными камнями. К тому же такое платье, как у меня, не сможет сшить ни один портной, ведь этот наряд — подарок моего мужчины.
Глэстин любит делать мне подарки. Он всегда готов купать меня в богатстве и роскоши, хотя я никогда не прошу его об этом. Стоит ему произнести пару строчек на древнем языке или и вовсе просто щёлкнуть пальцами, как у моих ног оказываются невообразимой красоты платья, изящные и дорогущие украшения, да и вообще всё, о чём я когда-либо могла подумать. Причём все эти вещи великолепны и неповторимы просто потому, что их создала магия фейри. Хочешь не хочешь, но будешь засматриваться на них, а уж я-то по своей натуре падка на всё блестящее…
Честно говоря, у меня больше нет необходимости воровать, но вот, я снова вышла на охоту. Говорят, что вор всегда остаётся вором, и я прямое тому доказательство. Ни одна даже самая дорогая вещь на свете никогда не сможет заменить сам процесс кражи. Все чувства обостряются, адреналин горячит кровь. Возможность быть пойманной заставляет сердце выпрыгивать из груди, ну а когда успешно уходишь с награбленным, вкус победы кружит голову получше любого алкоголя. Я бы даже сказала, что это сравнимо с хорошим сексом.
По позвоночнику пробегают сладкие мурашки: лишь от одной мысли о любимом ремесле по телу распространяются волны удовольствия. Но хватит ограничиваться одними рассуждениями — пора приниматься за дело.
Отвязавшись от взгляда завистливых девиц, я ловко ускользаю из зала. Войдя в коридор, оглядываюсь: никого. Похоже, надоедливые слуги разбежались по своим делам, подготавливаясь к дальнейшему празднеству, — идеальный шанс.
Тихо, словно мышка, устремляюсь вверх, на жилые этажи. Крадусь аккуратно и настороженно. Стук каблуков заглушает мягкий ковёр, тени привычной вуалью укрывают меня, сплетаются с телом, делая частью туманной дымки. Ночная мгла охраняет меня, как мать своё дитя. На мгновение застываю в коридоре, щурюсь, всматриваясь в ряд сменяющих друг друга дверей. Воровское чутьё подталкивает в спину, и, пропустив пару комнат, я останавливаюсь. Ладонь ложится на ручку, и дверь легко поддаётся, губы расплываются в довольной улыбке.
«Хах, как опрометчиво было оставить её открытой».
Юркаю в комнату. Глаза, привыкшие к темноте, сразу же замечают огромную роскошную кровать: я в хозяйской спальне. Луна — моя давняя сообщница — выглядывает из-за облаков. Серебряный луч прорывается через приоткрытые шторы и указывает на комод. Драгоценные камни бликуют на свету, привлекая моё внимание к расписной шкатулке. Вся в предвкушении, подхожу к своей находке. Пальцы заворожено проводят по изящной крышке, и я, затаив дыхание, открываю шкатулку. Флеш-рояль. Великолепные колье, изящные браслеты, изысканные перстни — всё это теперь принадлежит мне. Украшения сделаны из золота, а от разнообразия и количества сапфиров, изумрудов, рубинов и бриллиантов начинает рябить в глазах. Общая стоимость всех этих драгоценностей может обеспечить безбедную жизнь. Ох, мне даже чуточку жаль миссис Беррингтон: больше ей никогда не увидеть всю эту красоту.
Ловко прячу добычу в небольшую сумочку, надёжно закреплённую к моему бедру. Поправляю юбки и направляюсь к двери. По пути на столике замечаю кошель. Мои загребущие коготки вёртко подхватывают его прямо на ходу. Пальцы перекатывают в руках толстую ткань: мешочек полон золотых монет. Мм, прекрасная находка. Конечно, эти деньги не так ценны, как драгоценности, но украшения надо ещё суметь сбыть, а вот монеты можно будет тратить сразу же.
Осторожно приоткрываю дверь, через тонкую щёлочку тут же пытается проникнуть лунный свет. Прислушиваюсь: вокруг тишина. Выскальзываю в коридор и движусь бесшумно и неприметно, словно призрак. Брр, я непроизвольно вздрагиваю: спину окатили ледяные мурашки. Пожалуй, призрак — не самое лучшее сравнение. В мысли непрошенным гостем врываются события не столь далёкого прошлого. Я мотаю головой, отгоняя навязчивые воспоминания: сейчас не до них.
Спустя мгновения наконец оказываюсь на первом этаже. Спешно, но всё также аккуратно направляюсь в сторону чёрного хода, но из-за угла появляется служанка.
«Дьявол!»
Раздражённо стиснув зубы, обругиваю про себя ни в чём неповинную девушку всеми нелицеприятными выражениями, которые мне только известны. Стремительно нажимаю на ручку близлежащей двери, и вот — я снова в бальном зале. Делаю глубокий вздох, в попытках успокоить безумно бьющееся сердце. Губы растягиваются в приветливой улыбке — я снова играю свою роль. Щёки слегка горят, но нежное дуновение прохладного ветра приятно охлаждает кожу. Я поднимаю глаза и вспоминаю про балкон: вот он, мой путь к свободе.
Искусно лавируя между гостями, иду к выходу, как мне преграждает дорогу мужчина.
— Миледи, куда вы так спешите? Неужто ко мне? — губы растягиваются в дерзкой ухмылке, а зелёные глаза ярко сияют из-под маски.
Язык так и чешется в желании съязвить, но я своевременно беру себя в руки. Пытливый взгляд воровки быстро осматривает мужчину, подмечая каждую деталь: блестящие волосы, ухоженное лицо, аккуратные руки, костюм, явно сшитый одним из лучших портных Лондона, запонки с драгоценными камнями, цепочка золотых часов, выглядывающих из кармана, да и в целом он весь из себя такой благородный и солидный. Пожалуй, этот мужчина является самым знатным и титулованным среди всех собравшихся сегодня гостей. Вдобавок к примеченным мной деталям, в голове всплывает, какие взгляды бросали на него люди: восторженные, завистливые, полные уважения или страха. Ну почему он решил свалиться на мою голову? Почему именно сейчас?
Приняв моё молчание за положительный ответ, аристократ протягивает руку и, манерно склонившись, произносит:
— Прекрасная леди, окажите мне честь и потанцуйте со мной.
Тц, это ведь даже не вопрос. Похоже, он не привык получать отказов, а местные дамы не в состоянии вымолвить их рядом с ним. Но наш танец явно заставит десятки пар глаз неотрывно следовать по пятам — мне это не нужно.
Размыкаю губы, планируя дать ответ, как моя добыча раскалённым металлом предупреждающе опаляет бедро. Если я сейчас откажу ему и стану исключением из правил, то это только ещё больше привлечёт ко мне внимание, а мне это сейчас совершенно ни к чему. Чёрт, повезло же оказаться в столь глубокой заднице.
— С превеликим удовольствием, милорд, — губы растягиваются в очаровательной улыбке, и я вкладываю руку в его ладонь.
Мы встраиваемся в ряды танцующих пар и кружимся под звуки вальса. Мужчина открыто заигрывает со мной, бахвалится богатством и статусом, пытается узнать мою личность. Я лишь загадочно улыбаюсь, умело стреляя глазками и порой давая неоднозначные ответы. От моего поведения огонь в его глазах начинает гореть ещё ярче. Я была права: он не привык, когда ему отказывают. Вцепившись в меня, как в диковинную зверюшку, аристократ словно невзначай опускает руку ниже моей талии. Я возвращаю его ладонь на место, чарующе бросая на него взгляд из полуопущенных ресниц. Нарочито выпячиваю грудь, позволяя его взору утонуть в глубине моего декольте. Что ж, по крайней мере, он хоть на какое-то время забывает о своих раздражающих вопросах.
Музыка затихает, я отстраняюсь, но он удерживает меня за руку и тихо шепчет:
— Постойте. Куда вы спешите? Останьтесь со мной.
— Прошу прощения, но я не могу, — понимая, что так просто он от меня не отстанет, я соблазнительно улыбаюсь и мягко, с придыханием произношу: — Почему бы нам не встретиться позже? Вдали от всех этих любопытных глаз?
— Хах, вы прямо читаете мои мысли, — мужчина расплывается в самодовольной ухмылке. — Когда придёт время, я найду вас, — я собираюсь уходить, но он снова удерживает меня. — Может, напоследок назовёте своё имя?
— Мы же на бале-маскараде. Если я сейчас назову своё имя, так будет совсем неинтересно.
Раззадоренный моим ответом он произносит:
— Что ж, тогда увидимся позже, миледи.
Мужчина целует тыльную сторону моей ладони и уходит, вскоре обзаведясь компанией очередной девушки.
«Не увидимся».
Я проворно прячу золотые часы, которые успела умыкнуть у моего прилипчивого кавалера: приятная компенсация за потраченное на него время.
Непрошенные взгляды постепенно меркнут. Новая пассия аристократа перетягивает с меня навязчивое внимание гостей — наконец-то я могу спокойно покинуть этот лицемерный праздник, хотя должна признать, вино было изумительным.
Смешиваюсь с гостями и осматриваюсь по сторонам, чтобы подгадать идеальный момент для моего незаметного исчезновения. Взгляд внимательно скользит по залу. Мои глаза широко распахиваются, когда я замечаю того, кого не ожидала тут увидеть.
«Глэстин? Что он здесь делает?»
Мужчина, как и все, в маске, но это точно он. Встретившись со мной взглядом, Глэстин улыбается мне кончиками губ. На мгновение его глаза вспыхивают жёлтым сиянием полным раздражения. …Или это лишь игра моего воображения? Глэстин исчезает за портьерами, что надёжно скрывают балкон, и я устремляюсь вслед за ним. Мои движения слегка поспешны, но мне уже на всё плевать.
Вскоре я оказываюсь среди промозглых улиц Лондона. Тело одновременно наполняет спокойствие и ликование: охота увенчалась сокрушительным успехом.
Снимаю маску и оглядываюсь вокруг, но его нигде не видно. На секунду голову пронзает мысль, что он мне привиделся, но еле заметные искорки магии в воздухе говорят, что это не так. Чем дольше мы вместе, тем явственнее я стала ощущать его присутствие даже на некотором расстоянии, будто с каждым днём нас связывают новыми зачарованными нитями, укрепляя и умножая старые, и этим нитям нет конца.
Порыв холодного ветра ударяет в спину, превращая особенно тонкие участки моего наряда в куски бесполезной ткани. По телу пробегает дрожь, я ёжусь и обхватываю себя за плечи, растирая продрогшие руки. Хоть на дворе и вечер, небо уже успело полностью почернеть, а температура упала на пару градусов. Я делаю глубокий вздох и уверенно сворачиваю в одну из неприметных улочек города, подальше от основной дороги. От стен зданий эхом отражается стук моих каблуков, но вскоре к ним прибавляется ещё один отчётливый звук — топот копыт.
— Глэстин, — слетает с губ прежде, чем я успеваю обернуться и увидеть его воочию.
Огромный статный чёрный жеребец с горящими жёлтыми глазами возвышается надо мной, из ноздрей идёт пар, крепкое копыто ударяет по земле. Вид немного пугающий, но только не для меня, ведь это мой фейри.
— Глэстин, ну и с чего вдруг ты решил обратиться? Неужели приревновал меня к тому мужчине, с которым я танцевала? — губы растягиваются в лёгкой ухмылке, а голос звучит немного дразняще. Делаю пару шагов навстречу, рука нежно ложится на шею коня. Смягчившись, произношу: — У меня не было иного выбора. Ты же знаешь, что, кроме тебя, мне больше никто не нужен.
Глэстин фыркает и трясёт головой — я сразу понимаю, что танец ни при чём, хотя всё равно на секунду его глаза вспыхивают ярким светом. Поднимаю голову, задумчиво вглядываясь в жёлтую радужку, пытаясь понять, в чём же причина его недовольства. Внезапная мысль озаряет, словно молния, скулы напрягаются, не в силах сдержать улыбку.
«Он что, всё ещё дуется?»
Глэстину не нравится, когда мы находимся порознь, и неважно, не виделись ли мы целую неделю или прошло всего лишь пол дня. Он хочет, чтобы я всегда была рядом с ним. Но, увы, я своевольна, как дикая кошка, привыкшая гулять сама по себе. Я не могу жить в неволе и уж точно не буду потакать всем прихотям мужчины, даже любимого. Глэстин это прекрасно понимает и поэтому всегда отпускает меня. Отпускает, потому что любит. Взамен — я всегда возвращаюсь к нему назад.
Глэстин отходит чуть в сторону и приглашающе подгибает передние ноги, зазывая сесть на него. Я коротко выдыхаю и забираюсь на спину жеребца. Сейчас что-то спрашивать совершенно бесполезно: он всё равно не сможет мне ответить. Да и если он хочет меня куда-то отвезти и что-то показать, то зачем отказываться? Я точно знаю, что Глэстин мне никогда не навредит, а сюрпризы от него всегда пробуждают во мне интерес.
Дождавшись, когда я надёжно обустроюсь, Глэстин делает пару широких прыжков и отрывается от земли. Мы очень быстро набираем высоту, и вскоре мой чудесный фейри несёт меня среди облаков, позволяя соседствовать с серебристой луной. В небе, где-то высоко над Лондоном, воздух ощущается ещё холоднее — руки крепче сжимают вороную гриву, и я сильнее прижимаюсь к мощной горячей спине Глэстина. Его кожа пышет таким жаром, что способна обогреть нас обоих. Тепло стремительно распространяется по телу, заботливо оседая прямо в сердце. Даже в своём животном обличье Глэстин умудряется вызывать во мне трепет, позволяет чувствовать себя легко и непринуждённо, чувствовать себя защищённой от всех бед на свете. С ним мне всегда так уютно и спокойно.
Близость и чарующая аура Глэстина на какое-то время усыпляют меня, из-за чего я не сразу подмечаю момент, когда мы начинаем снижаться. Копыта касаются земли, и мы останавливаемся посреди небольшого перелеска. Я слезаю с коня и начинаю осматриваться по сторонам: не считая этой небольшой полосы, поросшей травой, кругом лишь лес. Оборачиваюсь: Глэстин уже успел принять свой человеческий облик.
— Ну и зачем ты меня сюда привёз? — спрашиваю я, склонив голову набок. — Что такого интересного может быть в лесу?
— Ох, ты и не представляешь, Ирэн, сколько всего любопытного может скрывать природа, — Глэстин загадочно улыбается, луна заглядывает в его глаза, заставляя сиять радужку манящим серебром.
— И что же она скрывает? — поддерживаю я его игру, кончики губ стремительно приподнимаются.
— Будет проще, если ты всё увидишь своими глазами, Ирэн, — он делает шаг ко мне навстречу и приглашающе протягивает локоть, не переставая чарующе улыбаться. — Вы ведь позволите мне сопроводить вас, моя леди?
Его учтивость, нежный взгляд и мягкий голос заставляют сердце таять. Я беру его под руку.
— Конечно. Можешь вести меня куда угодно.
Глэстин довольно хмыкает, будто только и ждал этих слов. Мужская ладонь накрывает кисть, сжимающую его руку, лёгкий разряд тока пробегает до самого верха, приятно согревая и расслабляя. Он делает шаг, и мы неспешно движемся вперёд, прямо вглубь леса.
Деревья не так плотно прилегают друг к другу, благодаря чему луне удаётся освещать наш путь, но всё равно вокруг довольно темно. Темно для меня, но явно не для него. Глэстин уверенно идёт по какой-то известной только ему тропе.
Оглядываюсь по сторонам. Я, конечно, не искушённая любительница ночных лесных прогулок, но что-то мне подсказывает, что окружающая обстановка слишком необычна. Поначалу кажется, что мы просто идём по совершенно непротоптанному пути, но вскоре я замечаю, что то тут, то там, вдоль нашей импровизированной тропы, растут невероятной красоты цветы. Они почему-то выглядят слишком чужеродными для этого леса: такие яркие и живые соцветия, будто они не из этого мира.
Порой впереди, среди травы, роятся светлячки, которые пугливо разлетаются, стоит нам подступить слишком близко. …И которые снова кружат перед нами, стоит преодолеть часть пути. Такое чувство, что они указывают нам дорогу, но куда?..
Мой взгляд цепляется за густые нити серебристой паутины, оплетающей ветви одного из деревьев, словно праздничными лентами. Внезапно по позвоночнику пробегают липкие мурашки. Воровское чутьё подсказывает, что мне здесь не место, что это дорога ведёт в западню.
Я поднимаю глаза на Глэстина. Почувствовав мой взгляд, он поворачивает голову и улыбается ласково и успокаивающе. Пальцы мягко поглаживают мою ладонь. Я делаю глубокий вздох. Всё верно, мне здесь не место. Людям здесь не место, ведь это тропа — дорога, по которой ходят только фейри.
За своими размышлениями я не сразу замечаю, когда мы останавливаемся. В нос ударяет запах сырости и свежести. Я перевожу взгляд и широко распахиваю глаза: перед нами небольшое озеро. Приподнимаю юбки и, аккуратно пробравшись через густую траву, подхожу к самому берегу. Вода кристально чистая, лунный свет оставляет на поверхности яркие блики, из-за чего кажется, будто озеро подсвечивается изнутри.
Необычный зеркально-льдистый цвет воды притягивает к себе, словно пение сирены. Я делаю маленький шажок к озеру, намереваясь сойти с берега, но Глэстин своевременно перехватывает меня за руку.
— Ирэн, если ты хотела искупаться, то я настоятельно рекомендую тебе не делать этого. Вода сейчас слишком холодная, — он на мгновение замолкает и окидывает мою фигуру таким взглядом, от которого меня тут же бросает в жар. В голосе становятся слышны заигрывающие нотки: — Хотя я был бы не прочь насладиться столь чудесным видом.
Щёки пылают. Сама не зная от чего, я отвожу взгляд и замечаю покрывало с корзинкой для пикников.
— Ох, а это что такое?
Проследив за моим взглядом, Глэстин оборачивается и произносит:
— Это? Я подумал, что будет неплохо устроить пикник на природе, подальше от городской суеты и грязи, — он нежно берёт мои ладони в свои. — Ты всегда такая занятая, всё время куда-то стремительно бежишь. Сегодня я хочу, чтобы ты смогла забыть обо всех заботах и просто расслабилась вместе со мной.
Глэстин притягивает мои руки к лицу, оставляя на тыльной стороне едва заметные поцелуи. Даже от мимолётного прикосновения его губ по телу пробегают томительные мурашки. Он неспешно отстраняется, и я расплываюсь в радушной улыбке.
— Ну и что ты для нас подготовил? — стараюсь говорить спокойно, но в моём голосе всё равно можно расслышать нотки воодушевления.
Глэстин дарит мне ответную улыбку и помогает усесться на покрывало. Прежде чем присоединиться ко мне, он складывает пальцы в пучок и резко вскидывает руку вверх: с кисти срывается сноп золотых искр, которые равномерно разлетаются над нашими головами и замирают в воздухе, мягко освещая местность. Глэстин садится рядом. Из корзинки появляются бутылка вина, два бокала, десерты, от вида которых начинают течь слюнки, а также сочные фрукты и ягоды.
— Мм, да ты сегодня меня балуешь.
— Я готов баловать тебя хоть каждый день, — тихо шепчет он мне на ухо, передавая в руки бокал с рубиновой жидкостью.
Мы наслаждаемся нашим романтическим ужином, ведя беседы на отвлечённые темы. Мы словно специально избегаем всего, что касается нас, потому что прекрасно знаем, какой десерт будет подан в самом конце…
Вино довольно быстро заставляет голову стать лёгкой и пустой. Лицо горит, но прохладный ветерок заботливо пытается утихомирить разгорающееся пламя. Глэстин поднимается на ноги. Изящный взмах кисти, и опустевшая посуда исчезает, словно мираж. Он убирает одну руку за спину, другую — галантно протягивает мне.
— Ирэн, ты согласишься потанцевать со мной?
Удивлённо хлопаю ресницами. Честно, такого я не ожидала.
— Предлагаешь танцевать без музыки? — я вопросительно выгибаю бровь, губы искажаются в дерзкой ухмылке.
Словно бросив мне вызов, откуда-то начинают доноситься переливы арфы. Кажется, будто звук льётся одновременно отовсюду. Приподнимаю голову: Глэстин улыбается с задором в глазах. Я хмыкаю и принимаю его руку.
Он притягивает меня к себе, но тут же отступает на шаг назад. Прежде, чем я успеваю поинтересоваться в чём дело, тело окутывает золотистым свечением. Крепко зажмуриваюсь. Открываю глаза и тут же сталкиваюсь с восхищённым взглядом Глэстина. Ненароком опускаю голову и понимаю, что на мне совершенно другое платье, белое, как лепестки лилий. Спина, зона декольте и предплечья открыты, из-за чего тело быстро покрывается мурашками. Платье можно было бы назвать простым и неприметным, если бы его не дублировал ещё один слой прозрачной ткани, тянущийся от груди до самого низа. Этот слой расшит великолепным ажурным узором, напоминавшим множество тоненьких веточек, покрытых инеем. Вдруг припоминаю, как не так давно изучала валлийские сказки, где фейри обряжались в белые наряды и весело танцевали в лунном свете. Так всё это правда?
В нос ударяет сладкий цветочный запах. Почувствовав, что волосы уложены как-то иначе, я протягиваю руку к голове. Пальцы натыкаются на цветки какого-то растения. Мягкие лепестки ласкают кожу, что совсем не хочется убирать руку, но Глэстин перехватывает моё запястье. Я поднимаю на него глаза.
— Ты прекраснее самой королевы фей, — он оставляет поцелуй на внутренней стороне запястья и притягивает к себе. Мы начинаем медленно двигаться.
— Насколько прекраснее? — игриво спрашиваю я, лукаво улыбаясь.
— Настолько, что оказавшись рядом с тобой, она бы взорвалась от зависти, — на его лице появляются прелестные ямочки. — Причём буквально.
Я весело хихикаю, и мы быстро кружимся под ускоряющиеся звуки арфы. Огоньки, что раньше освещали нашу трапезу, теперь кружат вокруг нас, словно светлячки. …Или это они и есть? Ветер подпевает волшебной мелодии, шелестя травинками и листвой деревьев. Голоса птиц сплетаются с переливами арфы, и новые звуки отсекают от остального мира — кроме нас двоих, больше ничего не существует. Лунные лучи освещают так, словно мы актёры на сцене. Ну а мы продолжаем танцевать, теряясь где-то вдалеке, за гранью вечернего тумана.
Танец мне совершенно незнаком. От него веет стариной и забытой утончённостью. Но тем не менее я уверенно ступаю шаг в шаг следом за Глэстином. Почему-то кажется, что я знаю его чуть ли не с самого рождения. Похоже, все дело в Глэстине: он прекрасно ведёт меня в танце. Или это светлячки подталкивают тело в нужном направлении? Или… музыка. Музыка струится звонкими переливами, проникая в кожу, сплетаясь с душой. Мелодия подчиняет своей воле и помогает двигаться так, как нужно. Я, словно заколдованная, кружусь, очарованная дивными звуками арфы. Люди так играть не умеют.
На очередном повороте Глэстин внезапно притягивает меня к себе, плотно прижимая к телу. Рука перемещается с талии на оголённую спину — кожа начинает гореть, а тело дрожит в нетерпении. Вторая рука касается щеки — сердце пропускает удар. Его ладонь медленно, с нежностью скользит вниз и замирает на шее — дыхание учащается. На лице Глэстина появляется хитрая ухмылка — я уверена, он прекрасно ощущает, как сильно ускорился мой пульс. Он дразняще, одними подушечками пальцев поглаживает мою кожу. Я шумно выдыхаю, руки обхватывают его шею. Привстаю на носочки и замираю у его лица. Короткий миг, и наши губы встречаются. Лишь от лёгкого прикосновения всё тело пронзает током, который пучком собирается внизу живота. Глэстин целует меня чувственно и нежно, заставляя таять в его руках.
Я нетерпеливо размыкаю губы, позволяя углубить поцелуй. Сильные руки скользят по телу, каждая клеточка наполняется теплом. Его язык творит что-то совсем невообразимое, дыхание становится рваным, ноги подкашиваются, но он крепко держит меня в своих объятиях. Поцелуй набирает обороты, становится пылким, нетерпеливым. В голове стоит туман, сознание искажается. Я чувствую себя настолько опьянённой, будто меня накачали опиумом.
Тёплый, нежный ветерок оглаживает плечи. Божественный, дурманящий цветочный аромат ударяет в нос. Глэстин отрывается от меня, и я размыкаю веки. Ошарашенно хлопаю глазами: местность совершенно другая. Мой взгляд немного расфокусирован, но я всё равно успеваю осмотреться по сторонам.
Мы стоим посреди поляны, усеянной россыпью растений невообразимой красоты. Ковёр цветов всех оттенков фиолетового, синего, сиреневого, розового, голубого блестит среди сочной зелени. Огромная луна играет с лепестками, заставляя полянку сиять и сверкать множеством драгоценных камней. Каждый вдох свежего воздуха, смешенного со сладостью цветов, наполняет тело силой, кончики пальцев покалывает от проказливых магических искорок. Ко мне приходит осознание, что мы находимся в Холмах.
Когда я была здесь в последний раз, всё выглядело по-другому. Тёмные силы омрачили не только мир людей, но и долину Вечной юности. Но сейчас она очистилась от скверны, и я не могу не признать, как невероятно прекрасен этот мир.
Мотаю головой, пытаясь прогнать наваждение. Может, этот мир и красив, но Глэстин притащил меня сюда, не спросив, хочу ли я этого. Смотрю на него взглядом, полным недовольства, губы сжимаются в плотную линию. Он, прочитав в моих глазах невысказанный вопрос, весело усмехается и произносит:
— Я привёл тебя сюда потому, что отсюда ты не сможет никуда от меня убежать.
Я порывисто открываю рот, но прежде, чем с губ срывается хоть слово, Глэстин впивается в них пылким поцелуем. С каждым новым движением его губ мысли ускользают, нежные касания рук прогоняют из тела раздражение, заставляя меня томиться в сладкой неге.
Я громко мычу и вцепляюсь в ворот его камзола. Столь ненавистный сейчас элемент одежды вскоре оказывается на земле, а мои пальцы, спешно избавившись от платка, уже расстёгивают пуговицы его жилета.
Жаркие поцелуи погружают в транс, тело кажется лёгким и воздушным. Его руки что-то колдуют у меня за спиной — платье опадает к ногам, и я остаюсь лишь в одном белье. …Угх, а он до сих пор даже наполовину не раздет! Стремясь взять реванш, избавляюсь от рубашки, ладони ложатся на его грудь. Пальцы покалывает, тело накрывает волнами приятных спазмов. Уф, не могу больше терпеть и довольствоваться малым.
Словно прочитав мои мысли, Глэстин освобождает тело от белья, и я остаюсь перед ним абсолютно нагая. Одна рука ложится на спину, вторая — перехватывает под коленями, и он укладывает меня поверх цветов. Их лепестки такие бархатистые и нежные, что кажется, будто я лежу на мягкой перине.
Глэстин цепочкой поцелуев осыпает всё моё тело. Нежный поцелуй в губы, щёки, язык оставляет влажную дорожку на шее. Он прикусывает кожу и спускается ниже, руки исследуют каждый участок тела. Ладонь спускается на грудь и сжимает её, одновременно с этим язык занимается вторым соском — мощный спазм содрогает тело. Я тяжело дышу, сердце бешено колотится о рёбра, а Глэстин продолжает спускаться всё ниже и ниже. Губы касаются живота, а ладони смещаются на бёдра, пальцы впиваются в кожу — я с полустоном выдыхаю. Глэстин устраивается в моих ногах и начинает покрывать поцелуями внутреннюю часть бедра, порой всасывая кожу. Влажная дорожка поднимается выше, и его язык касается самого чувствительного места — из горла вырывается громкий стон. Его губы и язык хозяйничают внизу — искорки блаженства всё сильнее и сильнее сотрясают тело.
Голова идёт кругом, но я нахожу в себе силы и, обхватив руками его лицо, притягиваю любимого мужчину к себе, чтобы вновь слиться в страстном поцелуе. Ладони проводят по груди, обводя стройный рельеф мышц, пальцы поддевают брюки, и я дразняще массирую уже отвердевшую часть его тела. Глэстин тихо мычит, дыхание резко сбивается, а я настойчиво расстёгиваю штаны. Вскоре последние элементы одежды освобождают его тело — теперь мы на равных. Аромат цветов одурманивает и кружит голову, но больше всего меня сводит с ума запах Глэстина.
Он страстно сминает мои губы и резко садится, утянув меня за собой. Глэстин подхватывает меня под бёдра и аккуратно опускает сверху. Тело радостно принимает его, чувство заполненности заставляет кровь нестись со скоростью света и гореть тысячами огней. Я обхватываю его тело, скрестив ноги за спиной. Начинаю с нетерпением двигаться, но Глэстин впивается пальцами в бёдра, замедляя мои движения. Он держит крепко, не позволяя мне сорваться, контролирует каждый толчок — удовольствие медовой патокой растекается по всему телу. Я раздражённо мычу, но всё-таки подчиняюсь этой сладостной пытке.
Словно недовольный тем, что попал в свою же ловушку, Глэстин начинает целовать ещё более пылко и страстно, впиваясь в мои губы голодными, жадными поцелуями. Сердце колотится так быстро, что от столь сильной нагрузки должно было бы давно остановиться, но оно продолжает биться. Чувства небывалого счастью и блаженства заполняют каждую клеточку, вместе с тем накаляя пламя вожделения до предела.
Глубокий, проникновенный толчок, властный, всепоглощающий поцелуй — я полностью принадлежу ему. Наши тела, чувства, души сплетаются в один клубок, который никто и ничто уже никогда не сможет разорвать.
Любовь Глэстина порой граничит с одержимостью, а моя — давно переросла в зависимость, но разве настоящие чувства не такие? Люди постоянно сходят с ума от любви, совершают необдуманные поступки, пытаясь всеми способами завоевать объект своей симпатии. Одержимость, безрассудство, зависимость, страсть, счастье, безумство, радость, ревность, привязанность, желание принадлежать друг другу до последнего вздоха — вот что такое любовь. Кого-то столь пылкие, самозабвенные, сжигающие чувства могут напугать, но если нас всё устраивает, то какая разница?
Глэстин двинул бёдрами, попав в самую чувствительную точку моего тела. С губ срывается громкий стон, и я выгибаюсь в спине, из-за чего он проникает в меня ещё глубже. Глэстин начинает ускоряться. Наконец-то. Сноп искр, разгорающийся внизу живота, бежит по всему телу, достигая кончиков пальцев. Его энергия переполняет тело, что я чуть ли не взрываюсь от восторга. Кажется, что я должна бы уже привыкнуть к его магии, но каждое новое занятие любовью ощущается, как в первый раз. Хотя нет, не как в первый. С каждым разом Глэстин всё лучше изучает моё тело, и с каждым разом наслаждение достигает новых космических высот.
Он движется всё быстрее и быстрее, утыкается лицом мне в шею. Горячее дыхание скользит по и так распалённой коже. Я яростно поддаюсь ему навстречу, в ложбинку между грудью стекает капелька пота, ногти впиваются в его спину. Внутри всё горит, но мне этого мало. Внезапно магические знаки на коже вспыхиваю ярким светом — магия Глэстина, его энергия переполняет моё тело, мы сливаемся в одно целое. Ещё пара быстрых и глубоких движений, и я внутри вся сжимаюсь. Откидываю голову назад, под веками взрываются тысяча искр, тело содрогается, меня накрывает чувство всепоглощающей эйфории.
Сильные пальцы до синяков впиваются в бёдра, Глэстин делает ещё несколько толчков и с протяжным стоном кончает вслед за мной. Мгновения мы сидим в объятиях друг друга, пытаясь восстановить дыхание и успокоить бешеное биение сердец.
Глубоко вздохнув, Глэстин заваливается на спину и располагает меня на себе. Какое-то время мы просто лежим, а я с упоением вслушиваюсь, как постепенно успокаивается его сердце.
Лёгкий ветерок пробегает по спине, плечи зябко дрожат. Глэстин что-то тихо шепчет, и нас укрывает тонкой шёлковой тканью. Я изворачиваюсь и, сложив ладони на его груди, устраиваю на них подбородок.
— Значит, ты привёл меня в Холмы, потому что не хочешь отпускать? — прерываю я молчание. Уголки губ ползут вверх, и я взираю на него по-лисьи хитрым взглядом. — А если я тебя хорошенько попрошу?
— Боюсь, у тебя ничего не выйдет, — Глэстин ласково проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Мне катастрофически не хватает тебя, Ирэн.
— Тогда мне придётся так насытить тебя собой, что ты выполнишь любой мой каприз.
— Что ж, тогда тебе придётся сильно постараться, — на его лице появляется озорная улыбка.
Глэстин притягивает меня за подбородок, и мы сливаемся в нежном поцелуе. Игривые искры вновь наполняют тело. Я полностью сосредотачиваюсь на движении наших губ, как он слегка отстраняется от меня. Его рука невесомо проводит по волосам, а взгляд полон безграничной любви, заботы и обожания.
— Rwy'n dy garu di, Irene.
— И я тебя люблю, Глэстин.
Признания наполняют наши сердца теплом, губы тянутся навстречу. Мы вновь погружаемся друг в друга, переплетая души так крепко, что эти узы не в силах разорвать ни люди, ни фейри, ни боги. Мы позволяем забыться и отдаться друг другу, ведь нам некуда спешить. В Холмах дни идут иначе, так что у нас есть всё время мира. Время, которое мы разделим только между собой.