На берегах Сены

На берегах Сены. Между старыми домами. По сбитому каблуками асфальту. Идти от центра совсем недолго, буквально десять минут. Натянув эту дурацкую пыльную шляпу, пытается скрыться в тени от прямых лучей. Но, вот он – на другую сторону дороги. Лёгкая быстрая походка. Взаимопроникновение его тени и тени здания, где давно существовало кафе «Леон». Льняной, лимонный и бежевый оттенки тесно переплетались с грязно-коричневым, образуя водоворот тошнотворно-жёлтого интерьера. Клейкая слюна завязла между нёбом и языком. Внезапно охватил озноб, и при такой жаре это было странно. «Тьфу, совсем уже помешался». Он хотел было сплюнуть на землю, но пришлось сдержаться. Высокий мужчина прошел мимо ряда столиков, отмечая про себя полное отсутствие посетителей. Устроившись в углу подальше от кондиционера, он сосредоточил своё внимание на входной двери. Подскочившая к нему молоденькая официантка приняла заказ и убежала на кухню. Теперь осталось дождаться. Она, кряхтя и ругаясь на яркое солнце, шагала по раскаляющемуся асфальту вдоль ряда магазинов. В руках были фирменные пакеты, вот только в них была вовсе не одежда или аксессуары, а нечто более сильное, чем даже женская красота. Она свернула в узкий переулок и оказалась на улице, параллельно идущей предыдущему проспекту. «Так и расплавиться недолго». В деловом костюме, конечно, было ужасно жарко. Столбик термометра в отеле, когда она уходила, подскочил до 27 градусов, и это в тени. Наконец, она дошла до «Леона». «Соригинальничали», - высокая блондинка ворвалась в скованное прохладой помещение. Осмотревшись, она выбрала единственный занятый столик. - Вы не против? – мужчина поднял голову. Полы шляпы не скрывали больше его лицо. Теперь можно было понять, какой нации он принадлежит. - Не люблю пить чай одна, - пакеты были на свободном стуле, сама же женщина устроилась напротив неразговорчивого собеседника. Блюдца и чашки менялись местами. Отбывая на кухню в руки посудомойки, они через некоторое время снова возвращались на блестящие столики. Кафе наполнилось посетителями. Парочка, устроившаяся у окна, молчала. Периодически донышки чашек с кофе звонко стукались о блюдца. Для порядка молодые люди обменивались фразами, но было заметно, что разговор их не особо интересовал. Разносившая заказы официантка спотыкалась чуть ли не на каждом шагу, разливая напитки и разбивая посуду. Менеджер уже несколько раз отзывала девушку на кухню. Молодые люди затравленно чего-то ожидали и не собирались быстро покидать «Леон». Неудачливая неуклюжая официанта, в очередной раз уронив поднос, окончательно убедила менеджера в его решении. Он попросил её покинуть заведение. Один из молодых людей поднялся со своего стула. Заказ ему несли уже в течение получаса. Попросив расчёт у менеджера, он засунул руки в карманы и нагло сделал замечание: - Полагаю, это у вас традиция так обращаться с посетителями и персоналом. Проводив взглядом нервную менеджера, молодой человек переключился на третью сторону разговора. Девушка, снимая с себя белый форменный фартук, подняла взгляд на него. Ухмыльнулся – есть контакт. Лазурное небо над Парижем уже заливалось прозрачным пурпуром сумерек, когда группа из трёх человек оказалась на пересечении Р-й и Н-й улиц. Окружив молоденькую брюнетку, двое молодых людей, похожих между собой в чертах лиц чуть ли не до идентичности, забалтывали её. Будучи на полголовы выше спутников, брюнетка не могла увести взгляд от двух внимательных, насмешливых пар глаз. Обхватив за талию, её вели в мрачные районы, о которых ходили разные странные слухи. Поговаривали, что именно здесь обитают, ни больше ни меньше, а настоящие вампиры! - Вампиры? – девушка глухо засмеялась. – Тогда они должны охотиться на таких, как я. Её руки сжали ремешок сумки. - Да, - шедший справа опустил свою руку ниже, на поясницу, - они должны любить юных, красивых девочек. Глуповатая улыбка растянулась на оранжевом от лучей заката лице: - Не думаю, что их привлекает порченная кровь. Слева послышался смешок. Они свернули в переулок, в конце показалась вывеска ночного клуба. В течение трёх дней домашний телефон разрывался от звонков, но никто не подходил. В квартире, нанятой менее месяца назад, никого не было. На кухонном столе лежал запасной «усилитель» и несколько игл. Шорох из замочной скважины расползся по коридору. Дверь, за мгновение до этого не выступающая дальше косяка, отделилась от стены. Знакомая блондинка прошла внутрь затхлого помещения. Бросив ключи на туалетный столик, переместилась на кухню. В оставленной жиже в турке плавала мёртвая муха. Из окон зданий, стоящих напротив, не показалось ни одно лицо за те несколько часов, что они провели в заброшенной галерее на верхнем этаже дома. Девушка, обвитая прочными цепями внимания, таяла. Тёплые пальцы, вторя острым взглядам, проникающим глубоко, щекотали кожу. - На кого ты учишься? - На медсестру, - девушка прерывисто вдохнула. Гоузо склонил голову ей на плечо. - Тебе не холодно? – он гладил ладонью кожу, покрывающуюся мурашками. - Нет, - Шизуне почувствовала, как отодвинулся второй брат. Мейзу шагал в сторону лестницы. Она несколько секунд следила за ним взглядом. Отвлёк рядом сидящий - спросил о чём-то, переместив руку на талию. - Нет, пока практики нет, - она повернула голову, его нос уткнулся в шею. Чужое дыхание забралось под воротник платья, в её горле словно встал ком. Губы мужчины на секунду задержались на коже, и отпряли. - Что такое? Красные ногти поцарапали краплаковую обложку книги. Закладка, исписанная набором несвязанных между собой слов, лежала в разделе, посвящённом творениям ночи. Оказывается, это был справочник по нечисти. «Что-то не припоминаю, чтобы в синтоизме было сказано о существовании вампиров», - женщина нахмурила тонкие брови, вчитываясь в крупный текст на пожёлтевшей странице. Его пальцы сомкнулись на запястье девушки – под тонким рукавом был широкий браслет. Ряд покосившихся фонарей – один особенно крупный и слишком наклонённый. Осыпающиеся стены, перпендикулярно земле, образовывали коридоры. Искусственный свет касанием желтил лица бегущих людей. Леденящий ветер гнался за ними, пытаясь поймать хотя бы тени. Словно дикий зверь - попытка повалить на землю свою жертву. Или же как испуганный змей – нападение, пока ещё охотятся не за тобой? Шорох подошв и каблуков, тихий смех на выдохе, проскальзывание обуви. Молодой человек тянул её за собой. Почувствовав, как девушка падает, он дёрнул её руку вперёд. Крыльцо, дверь и темнота. Тяжёлое дыхание, прерываемое соприкосновение лиц. В абсолютной темноте он чувствовал улыбку на губах девушки. Подхватил на руки. Шизуне на мгновение закрыла глаза – темнота холла сменилась кофейной гостиной. Поднялась с мягкого дивана, комната шагов в пятнадцать в ширину была хорошо обставлена и совсем не походила убежище холостяков. Ноги не успели оказаться на полу, как перед ней возник один из братьев, в руках была белая чашечка кофе. Гоузо сел рядом с девушкой, она приняла из его рук напиток и чуть-чуть отпила. Её качнуло в сторону, руки расслабились. Что-то мягкое ударило в голову с правой стороны. Руки мужчины поползли по чулкам вверх. Она выкинула руку вперёд. Иглы… их нет. Это спадающие на глаза волосы или обволакивающая темнота? Лужица кофе на глазах впитывалась в обивку телесного оттенка, черные радужки чуть-чуть повернулись в сторону нависшего над ней мужчины. Тонкое запястье, прижатое к его губам, пронзила боль, разливающаяся приятным теплом. Звук присасывания сжал весь слух в тиски, не давая даже нотке чего-то другого пробраться в мысли. Шикарная женская фигура пробиралась между танцующими людьми. Она давно здесь не была и надеялась, что больше не придётся проходить под неоновой вывеской Savanoviс logis. Перед ней в кресле сидел Мейзу, положив ногу на ногу. Мужчина исподлобья наблюдал за тем, как она пытается подняться. Три шага до неё. Пара прикосновений к лицу, просьба не кричать. Усмешка девушки, объятие. Залитый ярким светом кафель ванной, белый, как в лечебнице для душевнобольных, кружился вместе с восковым лицом молодого человека. В водовороте кипятка, обжигаемой кожи и пара, Шизуне цеплялась за холодные сильные руки. Ничего не помнила. В глубине помещения был ряд чёрных кожаных диванчиков. Обычно на них располагались парочки, занимающиеся лёгким петтингом (для более откровенных действ они перемещались в туалет) и люди, выбирающие «путь лёгкой головы». На одном из диванчиков сидела опустошенного вида девушка, перебирающая складки чёрного шёлкового платья. Она смеялась. Зелёный, даже скорее салатовый, источник света был с левой стороны, справа - красная лампочка. Неопределённое выражение лица, контрастно освещённое, становилось жутким. Скоро ночь, Мы одни. Ты не должна грустить, не грусти. Голоса за спиной подбивают тебя на что-то, Но то, что они говорят, не тревожит тебя, Оставь как есть, не трогай ничего, Просто откажись. - Ты думаешь, - широкая ладонь со свистом опустилась на висок, - что я ничего не понял? Шизуне лбом упёрлась в пол, пытаясь подняться, отталкиваясь руками. Пятерня запуталась в короткой стрижке, ее насильно подняли. Вырвали из ледяного мира онемения в другую обстановку, наполненную жаром, пронизанную колющей проволокой ненависти. Чуть сдвинуться – и, кажется, что дыхательное горло он сейчас вскроет этими металлическими когтями. Массивная перчатка была одета на правую руку, левой он стиснул разукрашенную засосами шею девушки. Собрав пальцы в некий конус, он кончиком когтей коснулся грудины и резко опустил руку вниз. Широкий порез моментально растёкся алой кровью по животу. Тёплая струйка миновала пупок, и, стремительно скользя вниз, сорвалась на пол. Но попала на худенькие ножки, беспорядочно брыкающиеся. - Ну что ты, - распрямил пальцы и, словно гладя воздух, - так слабо сопротивляешься? Неужели тебе нравится? Девушка чувствовала, как земля уходит из-под ног, глаза закатывались, но руки по-прежнему были вцеплены в его плечи. Треск ткани вернул её в сознание. Грубо трогали её там, где до этого не был ни один мужчина. Казалось, что животный рык сотрясал поджилки. Глухая стена, впившаяся твёрдостью в спину, отзывалась на этот рык. Шизуне вскрикнула, как только почувствовала холодное гладкое лезвие на внутренней стороне бедра. Получилось мычание. Чёрные глаза раскрылись, взгляд прояснился. Тёмные круги под раскосыми глазами, абсолютно гладкая, чуть втянутые щёки принадлежали Гоузо. Мужчина закинул её ножку на своё бердо, предварительно уперевшись в стену коленом. Подушечки мозолистых пальцев оказались между половых губок. Девушка елозила, пока он не проник чуть глубже. Её движения напоминали конвульсии. - Ну же, не девочка ведь, - третья фаланга погрузилась в горячую влажную тесноту, - к тому же жить тебе недолго осталось. Усмехнулся. Скрученные над головой руки теперь не могли царапать его лицо, зато она вцепилась зубами в его подбородок. - Замри, - два лезвия на подобии ножниц скрестились у горла. Отпущенные руки Шизуне, как пригвожденные, были над головой. Подавленный всхлип замер в гортани. Всё смешалось в отвратительный коктейль – тепло и холод. Слюнявые дорожки и давно знакомый, ставший дорогим шёпот. И эти когти… прежде она и не подозревала об их существовании. Гладкие, острые и бездушные. Качнулся вперёд. Нежные, мягкие ткани приняли его. Поглощая теплом, они звали дальше. Плотно обхватывали, но с лихвой позволяли выскользнуть. И снова влекли приветливостью, жаром, обилием смазки. - Bückstabü hol ich mir … Bückstabü hol ich mir Сдавливающая лёгкие и желудок тошнота выбиралась наружу. Покрытый испариной лоб представлял из себя сплошную складку. Не бойся, Ведь я здесь, Я здесь, рядом с тобой. Голоса за спиной подбивают тебя на что-то, Но то, что они говорят, не тревожит тебя, Оставь как есть, не трогай ничего, Просто скажи «нет». Зажмуренные глаза и нагруженное своими ощущениями тело не хотело повиноваться. Отрывистые вдохи заполняли лёгкие, как карманы. Высыхающий пот слеплял соприкасающиеся поверхности кожи. От аорты в разные стороны разливалось приятное тепло. Словно обескровленное тело наполнялось плазмой, запуская механизмы ощущений. Не тех ватных прикосновений, а что, как спирт, при касании – холодный, сеточкой под кожу проникая, обжигает и… Остаётся пылающим пятном, отзывающимся покалыванием. Девушка бессистемно водила взглядом по стенам, зацепляясь за лица, но, продолжая искать что-то или кого-то. Названная одним лишь своим именем, она, как сомнамбула, шла всё ближе и ближе к приоткрытым губам. Цепкие руки обняли, белые зубы, напоминающие клыки, прикусили тонкую белую кожу… Он всеми костьми упирался в тающее тело. Жарко дыша то в шею, то в лицо. Нежные подушечки губ были искусаны в кровь, со лба девушки срывались весьма холодные капли пота. Сдавленный стон превратился в срывающееся дыхание. Чёрные радужки скрылись под веками. Вжался сильнее, почти желая раствориться в коже своей удачи. Шершавые пальцы вцепились в её ягодицы, нижняя и верхняя челюсть сомкнулись на шее девушки. Тонкая горячая струйка поползла по его бедру, мужчина хотел резко отстраниться, но почувствовал, как обмякшее тело повалилось вслед за ним. Раскрытый рот с малиновой глоткой наполнился знакомым вкусов, стоило только язычку соприкоснуться с белыми клыками. - Что же ты делаешь, дура? – накрашенные строгие глаза. Шизуне отпряла. Белёсая струйка стекала по ляжке, огибая коленную чашечку, спустилась вдоль изгиба берцовой кости и исчезла ниже лодыжки, в тени изгиба стопы. Вот чьи-то чужие колени ударяются об пол, чей-то другой взгляд встречается с ярким оранжевым рассветом, долбящимся в грязные окна. Руки скрещиваются, голова падает прямо на них, чуть-чуть повернувшись в сторону. Расширенные зрачки не сужаются, когда между окном и ними оказалась мужская фигура. Кажется, он схватился за лицо, нечеловеческий рык ознаменовал боль. Незнакомое тело тяжелело с каждой секундой, лицо проваливалось в глубокое состояние покоя. Время замедлялось вместе с алеющим уползающим за крыши солнцем. Уползающим? - Проснулась? – кто-то сел рядом, вмятина на матраце подбиралась к боку девушки. Тяжёлая рука опустилась на голую спину. Шизуне стиснула зубы. Все же не зря её столько времени учили выдержке. Мужчина навис над ней, зарываясь рукой в блестящих коротких волосах. Выдохнул в затылок: - Поднимайся, - тело уютно обволакивало тепло рук человека, чувствовалась аккуратность. Девушка села на колени, пытаясь сообразить, что происходит. Её взгляд провожал садящееся солнце. Чуть повернув голову, она наткнулась взглядом на стрижку, напоминающую дикобраза. Один из братьев. Тот, которого до сегодняшнего вечера она не знала. - Мейзо, - его ладони оказались на плечах девушки. - Что же ты, - он повалил Шизуне на себя, - глупая, такая, раскрылась? - Ты понимаешь, чем это грозит, если они те, кого мы ищем? На безразличном лице проявлялась сосредоточенность. Шизуне усмехнулась. - Мне ли не знать, - она оперлась на плечо собеседницы, - не беспокойтесь. Указательный и большой пальцы сдавили оба угла нижней челюсти. Тянувшееся к ней лицо с раскрытым ртом пугало отрешённостью. Желание сомкнуть зубы на толстом языке, пробирающемся между губ, жгло. Но сделать этого не получилось. Не бойся, Ведь я здесь, Я здесь, рядом с тобой. Голоса за спиной подбивают тебя на что-то, Но то, что они говорят, не тревожит тебя, Оставь как есть, не трогай ничего, Просто скажи «нет». Скрип паркета под весом идущего сошёл на нет. Щёлчок - и по комнате разлился свет: зажгли люстру. Через миг Гуозо устроился между братом и давно знакомой ему Шизуне. Голова его оказалась на коленях Мейзо, он разглядывал девушку. Тёмные, хитрые глаза исследовали царапины и кровоподтёки на светлой коже. Гоузо схватил её за чистое белое запястье и притянул его к себе. Девушка, как заворожённая, смотрела на сухие губы, скользнувшие вдоль зелёных венок к ладони, как оттянутая кожа поместилась между зубов. - Хе, - вырвалось из её груди, как только голову вдавили в матрац. А ведь всего лишь хотела выдернуть руку. Словно разворачивающаяся в перспективе линия событий сопровождалась мелодией ксилофона. В тихом пиано удары молоточков звучали рефреном к каждому движению. «Я обретаю твоё преклонение... Я добиваюсь твоего преклонения...», - змеилась улыбка. Взгляд брюнетки становился безразличным и тусклым. Судьба или же последствия – кому как удобнее называть – взяли верх. Один скручивает по рукам, пока второй раздирает сжатые ноги. Шизуне била его ногами по бокам, спине, икрами. Гоузо удивило, что девушка не кричала, ни вопила. Тихие редкие всхлипы прекратились, как только голова Мейзу склонилась к лицу Шизуне. И без того израненные губы снова подверглись бесцеремонному вторжению. «Ох, в моём чреве две души, Но может выжить лишь одна. В первый раз это не больно, А второго раза может и не быть». Тяжёлые касания оставляли красные следы, но вместе с тем и ощущение тепла. Разгорячённое тело само хотело, чтобы братья продолжали нехитрые махинации. Вцепившиеся руки, ногти оцарапали соски, отчего те стали алыми. Тонкие пальцы девушки путались в копне каштановых волос. Нежные медленные соприкосновения языков прерывались в момент её стона. Кисти рук прошлись по его скулам, шее, ключицам. Внутри что-то сильно и протяжно кольнуло. Не церемонясь, Гоузо пристроился на положенное мужчине место. А его пальцы тем временем вдавливали в низ живота. Он будто бы пытался встретиться с самим собой, преодолевая такую преграду, как живое тело девушки. - Пожалуйста, прекрати. Ты же знаешь, я не могу… Вдохи больше напоминали икоту, частота которой зависела от движения вперёд-назад. Тазобедренные суставы синхронно коленным чашечкам налаживали ритм. Руки же искали катализаторы процесса. Ведь куда приятнее, когда партнёр сам не может оторваться. Освоившись с амплитудой и скоростью, Шизуне поняла, что не сделать кое-что у неё не получится. Двое целующихся привлекли внимание другой парочки. Молодые люди, недолго думая, подошли к ним. Женщина, что была старше, покачала головой и оставила их втроём. Девушка еле выскользнула из рук Гоузо. Залогом хорошего поведения было то, что, встав на колени, она зазывающее повела подбородком. Так же она не оставила без внимания и второго брата. Пуговица и молния, резинка трусов. Взглядом молодые люди проследовали за пальчиком Шизуне по дорожке жёстких волос. Девушка несмело обхватила рукой ещё не твёрдую плоть, но решительно стала исправлять этот недочёт. Почему-то его рассмешило выражение лица Мейзо, когда незнакомая девушка стала откровенно приставать к нему. Кончик языка замер на оголённой головке. Но через миг резко спустился вниз, почти до обхватившей мошонку руки. Второй брат замедлился, не замедлив приобщить к процессу и Мейзо. Однако получить сполна всё, что он хотел, Гоузо собирался. Вечно увивающихся поклонников, появляющихся на ровном месте, не было. Сопровождающей «визитной карточки» не наблюдалось. Идя по булыжной мостовой, женщина приходила в состояние спокойствия. Ведь они договаривались. Извлёк из кармана маленькую баночку. Мужчина животом прижался к влажному телу девушки, наблюдая за движением шеи. Наклоняя голову, он не мог рассмотреть из-за ее головы, как уделяется внимание каждой венке, каждому налитому кровью миллиметру. Старательность исполнительницы была похвальна. Гоузо шлёпнул по мясу на ягодицах, обратной стороной ладони провёл вдоль линии примыкания ягодиц. Швырнув сумочку в дальний угол, она сбросила одежду. Окунулась с головой в горячую воду, набранную в ванную вместе с маслом Crataégus. Волосы прилипли к мокрому, обнажённому телу, водные следы из ванной тянулись по ворсистому ковролину. Кнопки пульта под дрожащими пальцами вдавились не с первого раза. Расслабленная, раскрытая, беззащитная девушка сама помогала ему. Только по сжатым пальцам ног можно было заметить, насколько больно было ей. Подтянутое крепкое тело в каждом суставе готово было разлететься на части. Стягивающися воедино ощущения душили отголоски разума. Прогнувшись, Шизуне снова потеряла связь с реальностью. Hol ich mir Bückstabü Hol ich mir Белая, бледная, холодная она смотрела, как нож и вилка разделяют на кусочки аппетитную сырую печёнку. Практически повиснув на плече молодого человека, Шизуне раскрыла рот, чтобы получить порцию. Облизнувшись, девушка, не задумываясь, вырвала нож из его руки. И тут же вернула, не в ладонь. Движение глазных яблок, вспышка очередного канала. Новости. «Три дня назад в квартире на М-й улице было обнаружено тело молодой девушки…». Переплетение рук, отчаянный женский крик и глухие удары. Хруст позвонков шеи, тело, как мешок, упало на паркет. Крепко сжимаемый в руке нож поднёсся к ярёмной вене. Лёгкое надавливание - и разошедшаяся кожа покрылась кровью. Тёмно-красная, пахнущая железом жидкость растеклась по исцарапанной шее. Лезвие проследовало сначала вверх – вдоль дыхательного горла. Резко вошло в нижнюю челюсть. Было отдёрнуто назад, чуть-чуть застряло в нёбе. Заворожённый убийца наблюдал, как кожа белеет. Женщина, не отрываясь, ловила каждое слово диктора. Когда показали фотографии преступников, она не могла уже сдерживать слёз. Ещё не успело тепло покинуть его тело, как в квартиру вернулся второй брат. - Мейзо, иди сюда. Не просьба, а скорее приказ, повторилась. Гоузо решил проверить единственную комнату, в которой мог быть брат. Не осознавая, что делает, женщина поднялась с дивана. Прошла к двери. Звук включённого телевизора заглушали рыдания. - Мейзо, ты дал ей поесть и дозу? - Да, дал. Только… Мужчина пытался рассмотреть в темноте хоть что-то. Он шёл на голос. Силуэт фигуры на диване был еле различим, и то, благодаря лунному свету. Постепенно до Гоузо дошло, что запах крови был вовсе от принесённой сегодня печёнки. - Гоузо-кун, как же давно мы с тобой знакомы? С синяками под глазами, в разодранной мужской одежде, вся в синяках и кровоподтёках, девушка была прозрачна, как приведение. - Я… - Шизуне протянула изрезанные руки, – дома. Вчерашние выбитые лампочки не включались. «Просил же Мейзу поменять». Девушка повалилась ему на руки. Он почувствовал, что она была в чём-то липком и сильно пахнущем. Хотел вздёрнуть, но, поняв, что из её шеи льётся кровь, растерялся. «Мейзу, что же ты наделал?», - казалось, что его трясёт больше, чем девушку. Будто умирать собрался он, а не обескровленная Шизуне. - Он, это он всё сделал, - она протянула руку к его лицу, - это он укусил меня. «Укусил?». Горячая вода обжигала кожу. Стойкий запах железа заполнил всю комнату. А белое тело девушки не отмывалось. Какой бы Шизуне не вернулась, она вернулась. Жёсткая мочалка прошлась по всей поверхности кожи, минуя порезы на руках и две ранки на шее. Зачем делать столь неопасные порезы? - Я так вас люблю, так люблю, - Шизуне в голос рыдала, повиснув на плечах женщины, - пожалуйста, не оставляйте меня, пожалуйста!.. Взглядом мужчина нашёл на полу тело, свет из окна попадал на туловище. Сегодня, как назло полная, луна скрылась за плотными тучами. Блестящая полоса метнулась в область гортани. Он, хрипя, отшвырнул смеющуюся девушку. - Давай помогу, - на широко распахнутых ресницах девушки блестели слёзы. Она бросилась на него. Гоузо, выставив вперёд руку, хотел оттолкнуть. Ловко извернувшись, она сжала его же пальцами рукоятку ножа и дёрнула в сторону. Женщина гладила её по голове и сама готова была разрыдаться. Только сейчас, когда Шизуне, как маленький ребёнок, закутанная в полотенце сидела у неё на коленях, она поняла, что телевизор так и работал. «Так же были обнаружены тела двух наркоторговцев, занимавшихся распространением…». Зазвонил мобильный телефон. Тревожно, настойчиво разносилась мелодия по всей небольшой квартире. «… найдены предметы одежды, не принадлежащие убитой хозяйке квартиры». - Предлагаю решить проблему с Вашей чокнувшейся девочкой без вмешательства властей. - Завтра в кафе «Леон» в… Утром её еле растормошили и отправили на работу. Отсутствовав там три дня, девушка рисковала вылететь с места даже без объяснений. Надо же, менеджер не особо ругалась, - видимо, заметила, что Шизуне всё равно. Осунувшееся лицо девушки говорило о том, что она не совсем здорова и совсем интересуется окружающим миром. И всё же её отправили в зал. Кстати, она нашла свой потерянный браслет. Тот, который подарили ей при зачислении в отдел расследований, связанных с паранормальными явлениями. А платье с длинными рукавами отлично прикрывало исколотые руки. Первый заказ – кофе, второй – чай. Вереница лиц и чашек. Знакомый поставщик героина с незнакомым ей братом. Тот, о котором так много говорили. Шизуне косилась на Тсунаде-сама, пока та говорила с незнакомым ей мужчиной. Ведь она не знала, что вот-вот попадёт в психушку. Как бы сильно ты не любил человека, ты должен делать так, как будет лучше ему.