За гранью осознанного

Сначала Ю Чон У рассчитывал, что не задержится в общаге надолго. После знакомства с местными жильцами он решил съехать сразу после получения зарплаты. Словно в дерьмовом американском слэшере, каждый из его новоиспеченных соседей обладал собственной жуткой индивидуальностью. Они будто соревновались, чей костюм на Хэллоуин будет страшнее: маска фальшивой доброжелательности хозяйки; гримасы близнецов, обезображенные клоунскими оскалами; безэмоциональное лицо извращенца, которое в своем обычном виде можно использовать вместо скримеров в фильме Звонок. Мужчина из триста четвертой комнаты, Со Мун Чжо, выгодно отличался от этих гротескных персонажей. Он был красив, имел приличный внешний вид и отличные манеры, чем в сравнении с прочими жителями Эдема расположил к себе Чон У. Тем не менее, в его обходительности и приятности проглядывалось неуловимое зверство. В поведении Мун Чжо был элемент навязчивости. Он всегда появлялся именно в те моменты, когда его совсем не ждали и не были рады видеть. Например, однажды триста четвертый неожиданно зашел в душевую к Чон У. Парень не испугался и не застеснялся, но пристальный взгляд мужчины, пока они разговаривали, заставил его поскорее скрыть наготу полотенцем и уйти от этого человека. Наверное, именно после армии Чон У начал испытывать смутную тревогу, когда кто-то выше и крупнее него оказывался поблизости в душе. После того случая Чон У неосознанно избегал триста четвертого. Наблюдая за своим соседом, парень испытывал эффект зловещей долины. В каждом его действии ощущалась ложь и подоплека, хотя на поверхности он вел себя самым дружелюбным и заботливым образом. Однажды Мун Чжо постучался к нему. - Ты был сегодня в душе? Я вот собираюсь, составишь компанию? Чон У растерялся. Вернувшись с работы, он падал от усталости и успел задремать, пока стук не разбудил его. В состоянии сонливости он не смог сообразить никакого внятного оправдания, он только знал, что больше никогда не хочет оказаться с триста четвертым в замкнутом пространстве. - Нет... Не могу... Извините, я все. - Ты стесняешься меня? – поинтересовался сосед, - не беспокойся об этом, у тебя красивое тело. - Эээ… Что? – Чон У вдруг очнулся, словно его окатили ледяной водой, - когда мы договорились обращаться друг к другу на ты? - Мы здесь как одна семья, дорогой… - услышал Чон У прежде, чем захлопнул дверь перед лицом психа. Однако Мун Чжо нельзя было отпугнуть старой доброй грубостью. Уже на следующий день он изобрел новую провокацию. Весь кухонный скарб общежития объединяла общая проблема – липкость: стоило прикоснуться к поверхности стола или ручке холодильника, ладонь омерзительно приклеивалась. Чтобы спокойно поесть, Чон У каждый раз приходилось водой полоскать всю необходимую посуду. За этим занятием Мун Чжо и застал его следующим вечером. Парень не хотел с ним разговаривать, но, чувствуя вину за вчерашнее поведение, кивнул соседу в качестве приветствия. Его большая темная фигура занимала пугающе много пространства на крохотной кухоньке. Чон У боковым зрением наблюдал за триста четвертым, пока не отвлёкся на ложку, выскользнувшую из мокрых ладоней. Нагнувшись за ней, парень почувствовал на пояснице теплое касание. Чон У выпрямился так быстро, что жар ударил в голову. - Какого черта это было?! - Я хотел достать тарелку, прости, если случайно задел тебя. Очевидная ложь. Случайно можно задеть локтем или ребром кисти, но не целой ладонью, пересекающей спину от одного бока к другому. Жест слишком интимный и аккуратный. - Пожалуйста, не делайте так больше, - произнес Чон У, едва сдерживая гнев. - Если ты еще злишься из-за душа, то мне жаль, что я заставил тебя чувствовать себя неловко... - Не только из-за этого, - перебил его Чон У, он вдруг вспомнил странное ощущение чужого нежелательного присутствия в самые разные моменты собственной жизни, - вы нарушаете мои границы не впервые. В следующий раз мне придется сообщить хозяйке. - Чего ты боишься? - спросил Мун Чжо. Ночь прошла для Чон У в воспоминаниях из прошлого, переплетающихся в его сознании в узел из кошмара и реальности. Он снова в армии, стоит под горячими струями воды душевой лейки. Раннее утро, тишина вокруг прерывается только чьими-то шагами. Чон У не обращает внимания, пока чужие руки не обхватывают его бёдра. Они сжимают его член, проникают между ягодиц. Движения, скорее всего, повторенные не единожды, механические, грубые... И приятные. Для Чон У. Первые разы он пытался оттолкнуть эти руки, потом смирился. Проблема была в том, что до армии у Чон У никогда не было девушки. В университете он также не интересовался отношениями, его заботили только литература и собственные творческие искания. Со временем матери стали задавать вопросы, косо смотреть. Тогда он познакомился с Джи Ын. Она была (и есть) доброй, умной и симпатичной. Она любила читать и понимала его мечту. Большего Чон У было не нужно. Их сексуальную жизнь нельзя было назвать насыщенной. В силу обстоятельств они редко виделись, возможность уединиться появлялась и то реже. Чон У это было и не нужно. Они активно переписывались, созванивались по вечерам, иногда гуляли вместе. Днём он помогал матери, заботился о брате, работал над своими романами. Так воспоминания об армии, о чужих руках в душевой оказались похоронены глубоко в памяти. Теперь он лежал в раздражении и недоумении от того, что эта дрянь вновь всплыла в его голове, а также от того, что жар и теснота неожиданно стали ощущаться внизу живота. Чону бессмысленно ворочался в постели, но возбуждение не проходило. Тогда он запустил руку под резинку пижамных штанов и белья, обхватил член, прошёлся большим пальцем от головки до основания. Это был единственный способ снять напряжение. Ему нужно было выспаться, чтобы найти завтра силы на работу. Он пытался не возвращаться к эпизоду в армейской душевой. Он думал о Джи Ын, о том, какое у нее красивое тело. В то же время ему вспомнился Мун Чжо, его уродливые шрамы на руках и торсе. Ничего удивительного, что он стесняется носить футболки. Чон У фантазировал, где Мун Чжо мог получить такие раны. Это не могла быть простая бытовая травма. Чону вдруг представил себя коронером, исследующим труп мужчины, раскинувшийся перед ним на металлическом столе. Он вцепляется рукой в черные волосы, затем обхватывает чужую шею, после проводит кистью до пупка. Чону кончил в ладонь, содрогнувшись от ощущений и не издав ни звука. Он с отвращением вытер руку о край футболки, которую снял и кинул в угол комнаты. Ему больше нельзя допускать этих омерзительных фантазий. Если поведение Мун Чжо стало катализатором, Чон У должен пресечь его. Утром он нашел триста четвертого на кухне, он пил воду, вальяжно облокотившись о стену. В его взгляде, в его позе Чон У сразу заметил что-то подозрительное, будто Мун Чжо ждал его. - Доброе утро. - Доброе, завтра выходной, сходим куда-нибудь вечером? - Нет, - решился Чон У, - я не знаю, чего вы хотите... Точнее догадываюсь, чего... В общем, это невозможно. Я не такой. У меня есть девушка, я ее люблю. Извините, если ранил ваши чувства. Он слегка поклонился, как бы прося прощения. - Ты действительно ничего не знаешь, - Мун Чжо снисходительно улыбнулся, как если бы он смотрел на что-то жалкое: бабочку с помятым крылом или щенка со сломанной лапкой, - как давно ты был со своей девушкой? Вы виделись хотя бы раз после твоего приезда в Сеул? Чон У насторожился, ему не нравилось, что псих так много знал о его жизни. Откуда он мог взять такие подробности? Иногда Мун Чжо преследовал его за пределами общежития. Это факт. А что, если он пошел дальше? Залезал в его комнату и копался в его вещах вместе с извращенцем из триста тринадцатой? Или даже брал в руки его телефон и читал переписку с Джи Ын? Чону начал закипать. - Вас это не касается, - отрезал он, - мы оба были заняты. - Мне кажется, парень, который действительно любит свою девушку, использует любую возможность, чтобы увидеть ее, - заметил Мун Чжо, - наверное, не так уж и сильно она тебе нравится. Бедняжка Джи Ын приехала к тебе в офис во время рабочего дня... - Пошел нахер, - Чон У выбил кружку с водой из рук соседа. Вечером уставший Чон У прокрался к себе в комнату, к счастью, не встретив на пути никого из соседей. Этот день был для него особенно тяжелым. Его наставник опять не объяснил, как ему стоит выполнить, поставленную задачу. Чон У сделал все неправильно, подставил коллег, в результате получил нагоняй от задрота. Потом в очередной раз услышал от Джэ Хо, что ему стоит быть более благодарным и старательным. В заключение он поругался с Джи Ын, его доброй понимающей Джи Ын, которая совсем не хотела воспринимать его жалобы и предупреждения всерьез. Чон У, не переодеваясь, не снимая кроссовок, упал на кровать. Он перематывал в голове горькие слова, которые они с Джи Ын наговорили друг другу сегодня. Почему она не прислушивается к нему? Она также может стать целью кого-нибудь из этих психов. Сосед из триста четвертой знал ее имя, он видел их вместе… Чон У накрыла нервная дремота, пока шум из той самой комнаты не заставил его протереть глаза и подняться. На смежной стене его внимание привлекли несколько светлых пятен. Приникнув к стене, он заглянул в светящееся отверстие, где промелькнул чужой зрачок. «Чертов извращенец! Пиздец ему!» - подумал Чон У. Он бросился к столу, достал из ящика первую попавшуюся ручку и с размаха вогнал ее в дыру. Затем дрожащими руками он повернул ключ и вышел в коридор. Его кулак несколько раз прогромыхал по хлипкой общажной двери. Разумеется, бесстрашный псих впустил его внутрь. - Чем могу помочь... - не успел Мун Чжо закончить фразу, как Чон У толкнул его в грудь. - Какого хера, ты подглядываешь за мной?! - Ты забыл главное правило общежития, - Мун Чжо приложил указательный палец к губам. - Псих, - Чон У вновь толкнул его, теперь уже со всей силы, - мерзкий педик! - Боишься, что я увижу, как ты мастурбируешь? Чон У замахнулся на него кулаком, который тут же был перехвачен. Другой рукой Мун Чжо ударил соседа в висок. Очевидно, физическая сила была на его стороне. Он с легкостью поднял Чон У за ткань футболки и кинул от себя как мешок с дерьмом. Чон У тут же поднялся и бросился на мужчину, его рука пролетела мимо головы триста четвертого. Чон У было все равно, достигнет ли его удар цели. Он просто бил со всем остервенением, на которое был способен. Мун Чжо вновь оттолкнул соседа от себя. Всем своим весом Чон У обрушился на дверь, круглая ручка болезненно отпечаталась на его пояснице. И все же он успел отвесить триста четвертому звонкую пощечину. После этого настроение Мун Чжо переменилось, несколькими отточенными движениями он швырнул Чон У на кровать и сел сверху. Коленями он обездвижил руки соседа, а ладонями зажал ему рот, чем ясно дал понять – игры кончились. - Сегодня ты превзошел самого себя, - тяжело дыша, произнес Мун Чжо. А Чон У ошалел от его запаха – мужского дезодоранта, смешавшегося с потом после драки. Он вдруг понял, как давно не был с мужчиной. Он и без этого опустился на самое дно: жил в гадкой общаге с уродами, на работе терпел унижения от задрота, пока его друг-начальник уводил его девушку. Если ему нужен был момент, чтобы сорваться с цепи, то лучше времени не придумаешь. Чону медленно высвободил руку и оттолкнул от себя чужие ладони. Поднявшись на локтях, он врезался своим лбом в лоб Мун Чжо, затем, не обращая внимания на боль, нашел его губы. Все, что противоречило любви и нежности, было в этом поцелуе. Все, что было дальше, было беспорядочно, влажно и горячо. Мун Чжо, будто стремясь быстрее закончить, дергал молнию на шортах соседа, а Чону в это время пытался запомнить вкус его липкой смуглой кожи. Для них обоих произошедшее длилось бесконечность, на самом же деле они обжимались не больше десяти минут. До того, как оргазм окончательно снес Чон У крышу, он задумался: как этот продуманный психопат мог допустить настолько глупую ошибку. Любое его слово или поступок носили в себе подтекст, двуликость, осознанность отличала этого психа от прочих общажных идиотов. Если остальные бесили его, чтобы спровоцировать обратную реакцию, Со Мун Чжо просчитывал его действия и оценивал их последствия. Тогда Чон У осознал. Секс не был конечной целью, он был промежуточным этапом, мощным орудием против его ментальной стабильности. Нащупав благодатную почву во время их встречи в душевой, Мун Чжо одну за одной расставлял хитроумные ловушки, а Чон У по глупости и невнимательности попался в каждую из них. В конце концов, словно мотылек он налетел на свет и обжёгся о раскаленное стекло лампы накаливания. - Зачем тебе это? – спросил Чон У после всего. Не потому, что ему было действительно интересно, на чем основано мировоззрение этого психопата, просто ему было неловко приводить себя в порядок в полной тишине. - Вообще-то, это ты ко мне вломился. Чон У, только успокоившийся, вновь вспыхнул, как спичка. - Жители этой общаги пугают меня до усрачки, а ты – больше их всех, вместе взятых. Я не настолько туп, чтобы не замечать мрачных взглядов и жутких улыбочек, и того факта, что остальные тебя бояться. Вы тут все сговорились, включая хозяйку, чтобы избавляться от новых людей, ты же руководишь этой кучкой маньяков. - Какой ты жестокий. Я всего лишь пытался поладить с соседом, я бы не заговорил с тобой, если бы знал, что ты воспримешь мои попытки так резко, - Чон У собирался хлопнуть дверью, когда после короткой паузы услышал у себя за спиной, - признай, это весело, да? Делать и говорить, что хочется.