Мечты должны сбываться

      — Вы опоздали.       Марго не даёт и секунды на попытку оправдаться и обвиняет сразу, стоит Серёже с Олегом подойти ко входу в ночной клуб. Олег пожимает плечами и осматривается со взглядом не любопытным, а профессионально-военным. Наверняка привычно оценивает обстановку и представляет штук двадцать сценариев различной степени опасности и вероятности.       Серёжа странно чувствует себя в месте, где всё напоминает о подростковых годах: последний раз они ходили в такой клуб лет десять назад, ещё в школе. С учёбой и работой вырваться куда-нибудь было невозможно, а после появилась известность вместе с приглашениями в места совершенно другого уровня.       Сейчас же всё как в семнадцать. Музыка, гремящая за исписанными потертыми граффити кирпичными стенами. Запах сигарет, въевшийся, кажется, в саму неоновую вывеску. Чисто номинальная охрана: Серёжа помнит, как они с Олегом пробирались в клубы без билетов.       И выглядят они тоже как в семнадцать. Серёжа с накрашенными глазами — но не одолженным у девочек старым и сыпучим карандашом, а люксовой подводкой. В футболке с рваными рукавом и подолом. Олег, когда узнал её стоимость, сказал, что мог бы любую за бесплатно разрезать. Золотая цепочка на шее тяжелая и точно не сочетается с джинсами и любимыми кедами. Хорошо, что этот образ не видел стилист: бедного бы точно хватил инфаркт.       У Олега всё проще и горячее в тысячу раз. Серёжа до сих пор не может не пялиться на обтянутые кожаными штанами бёдра — причину сегодняшнего опоздания. С выкрашенными в чёрный ногтями, с массивными кольцами и в косухе Олег выглядит буквально как влажная мечта хоть в семнадцать, хоть в двадцать шесть.       — Прости. Мы долго рисовали стрелки, — Серёжа знает, что ему не поверят, но сказать прямо: «Я не мог не отсосать такому Олегу» — выше его сил.       — Это теперь так называется? — Марго улыбается накрашенными в чёрный губами и слегка качает головой. Распущенные белые волосы под светом неона сияют платиной. Она в простом чёрном платье, едва прикрывающем бёдра, и в высоких, почти до колена сапогах. Длинные пальцы увиты тонкими кольцами, переходящими в изящный браслет. — Возьму на заметку. Но выглядите вы оба как ходячая пропаганда бисексуальности.       — Валера разве не с тобой? — Олег резко переводит тему и совсем немного краснеет.       Серёжа тяжело сглатывает и вспоминает, как каких-то два часа назад Олег осыпал его такими комплиментами, от которых затапливало стыдом. В один момент даже потекли слëзы — хорошо, что подводка качественная и не размазалась. А сейчас краснеет сам Олег. И, кажется, план на второй заход после концерта уже придуман.       — С ней, — подошедшая Лера отвечает и убирает телефон в карман джинсов, — позвонить нужно было.       Лера глаза в глаза почти не смотрит, жмётся ближе к Марго и теребит тонкую цепочку на поясе. Неужели боится их с Олегом? Или на концертах ни разу не была: вот, даже в белой рубашке пришла?.. Хотя почти классический стиль Леры удивительно хорошо сочетается с преступно коротким платьем Марго.       — Раз все наконец-то собрались, может, пойдем? Разогрев почти закончился! — Марго не дожидается ответа, хватает Леру за руку и утягивает в клуб.       Серёжу, отвыкшего от концертов, оглушает ещё в тамбуре, пока проверяют билеты. Мощные басы едва не сбивают с ног, и спасает только ладонь Олега на пояснице.       Марго тащит их дальше. Она играючи лавирует между людьми, пока Лера цепляется за неё, а Олег с Серёжей пытаются не отставать. Пару раз их всё же разделяет толпа, но белые волосы — хороший ориентир.       Людей слишком много — от них не отделяет охрана и несколько метров. Они прямо здесь, вокруг, везде, кричат и толкают, давят, окружают. Душно. Воздуха совсем нет. Музыка бьёт прямо по мозгам. Серёжа хочет уйти, позорно сбежать, забив на так долго строящиеся планы, но Олег… Олег с тринадцати лет мечтал попасть на «Король и шут».       Серёжа чувствует, что его больше не тянут за собой. Чувствует, как спиной прижимают к груди: кожу под тонкой тканью холодит от куртки. Чувствует сильные, заботливые руки на своём почти голом животе. Говорить бесполезно, всё равно слов не разобрать из-за музыки, а крики успокоению не способствуют. Поэтому Олег молчит и неспешно гладит по боку, пока Серёжа медленно дышит и концентрируется.       Через минуту отпускает. Он промаргивается, находит макушку Марго за одним из столиков почти у самой сцены и уже сам ведёт Олега к девушкам.       Марго щебечет что-то прямо на ухо смущëнной Лере. Как только замечает подошедшего Серёжу, она поднимает голову и смотрит на него, приподнимая бровь.       Такой язык жестов ими выучен наизусть. Марго всегда хватает одного взгляда, чтобы быстро свернуть любую пресс-конференцию, пока она не привела к панической атаке. Но сейчас Серёжа слегка улыбается: он в порядке. Марго заметно расслабляется.       — Я схожу, возьму выпить, — Олег перекрикивает музыку. — Что дамы предпочтут?       — Я помогу, — Марго выскальзывает из-за стола, — Львёнок, ты выбрала?       Красноту щёк не скрывает даже полумрак клуба. Лера кивает и пальцем показывает на строчку в меню.       Серёжа остаётся с Лерой один на один. И, как назло, музыканты на разогреве раскланиваются, желают хорошего вечера и уходят за кулисы. Тишина оглушает. И вроде бы на самом деле ничего тихого и нет: возбуждённая толпа гудит, какой-то мужик кричит, чтобы ему дали рому, и девушки за соседним столиком смеются… Но между ним и Лерой слишком напряжённое молчание.       Она то мнет, то разглаживает салфетку, а затем резко выдыхает и смотрит прямо в глаза:       — Ты ничего не заказал?       — Олег знает, что мне взять. Ты боишься нас? Мы же знакомы, — Серёжа не любит строить догадки и часами ходить вокруг да около: этого хватает на работе. С Лерой они общались пару раз и вроде не произошло ничего, что могло бы напугать.       — Что? — Лера оставляет несчастную салфетку и убирает упавшую на лицо короткую прядь. — Не боюсь. Просто, знаешь, не каждый вечер идëшь на концерт с миллиардером и его телохранителем, который может убить взглядом.       — А ты разве заслужила такой взгляд?       — Надеюсь, нет, — Лера улыбается. Теперь Серёжа понимает, о каких ямочках неделю назад ему рассказывали целый час. — Если, конечно, для этого недостаточно увидеть вас таких, — Лера делает неясный взмах рукой, а Серёжа усмехается. Журналисты многое бы отдали за возможность получить фото Разумовского с накрашенными глазами и в рваной одежде. А уж если вместе с вечно серьёзным и хмурым телохранителем, выглядящим рок-звездой…       — Увидеть — нет. Слить фото — да, — Серёжа пожимает плечами, а Лера серьезно кивает. Умница: знает, что, несмотря на улыбку, шутки в словах — нет. Но Марго в людях хорошо разбирается и вряд ли выпросила бы место в службе поддержки только ради красивых глаз.       Толпа взрывается криком, и Серёжа вздрагивает. Жмурится от замелькавших перед глазами разноцветных прожекторов. Первые звуки гитар и барабанов скручивают живот, волной поднимаются к горлу, и это приятно и будоражаще.       Голос не такой, как у Горшка, но подходит идеально. Вокалист с ирокезом прыгает по сцене, хлопает по протянутым ему ладоням, вертится то возле скрипачки, то рядом с басистом и успевает оказаться буквально везде. Серёжа узнает песню только на припеве. И не потому что музыканты лажают, а просто… забыл за столько времени.       — Там такие очереди! — возбуждённая Марго ставит на столик блюдо с мясной нарезкой и один бокал, пока Олег ловко управляется сразу с тремя. — А они уже начали! Идём, идём танцевать! Вы что, все два часа собрались сидеть? Не в театре же!       У Марго глаза горят — видно даже в темноте и световых вспышках. Она едва не подпрыгивает на месте и совсем не может удержаться и не подпевать. Лера первой поддаётся уговорам и позволяет утянуть себя. Настойчивая Марго пробивает им место прямо перед сценой и полностью отдается музыке. Смотреть на неё такую: свободную, не скованную классическим костюмом и рамками приличия, прыгающую в одном ритме со всеми и орущую любимые песни во всё горло, — одно удовольствие.       Олег же слушает, прикрыв глаза и медленно потягивая коктейль. Только пальцами по столу отбивает ритм.       — Тебе нравится? — Серёжа наклоняется совсем близко: даже видит мелкие кусочки клубники в высоком бокале. Олег кивает.       — Да. Спасибо.       — Ты всегда хотел на «Короля и шута». Не они, конечно, но…       — Но тоже хороши. Серёжа, правда, спасибо, что затащил сюда.       — Ты же знаешь: закрывать гештальты важно.       Олег смеётся, пусть из-за толпы, поющей: «У меня есть лес, и это мой дом» — неслышно. Зато совершенно нежный и довольный взгляд не скрыть мерцанием прожекторов. Серёжа не против любоваться им весь вечер, но Олег берёт за руку и кивает в сторону сцены:       — Пойдём?       Они не рвутся в толпу, ближе к музыкантам, а встают совсем рядом со столиком. Пару песен просто легко пританцовывают и качают головами, подпевая. Серёжа не был уверен, что трибьют заменит настоящий «Король и шут», пусть других вариантов и нет. Но группа хороша. То, как они отдаются музыке и аудитории, как носятся по сцене и заигрывают с толпой — восхищает.       Когда начинаются столь любимые «Марионетки», Серёжа забывает вообще всё, кроме слов.       Он поёт вместе со всеми, и по рукам бегут мурашки. Никуда не исчезнувшее необъяснимое чувство в животе и горле окутывает уже полностью, так, что тело само подчиняется ритму, а контролировать себя невозможно. Серёжа вскидывает руку на каждый удар барабанов, прыгает и кричит, пряди волос щекочут лицо, а перед глазами всë размывается из-за света.       Он больше не ощущает себя собой. Сергея Разумовского не существует, есть только винтик в слаженной системе, которой ловко управляет вокалист. Говорит молчать — и все затихают. Просит пошуметь — и голос срывается окончательно, а из горла рвётся хрип.       Песни идут одна за другой. Серёжа никогда не думал, что наизусть помнит «Лесника», но пропевает его полностью, пока прыгает так, что сердце бешено стучит где-то в горле.       Серёжу за плечо оттаскивают в сторону. И тут же в стоящего рядом с ним мужчину врезается парень в шутовском колпаке.       — Бери топор, руби хардкор! — кричат со сцены и разделённый надвое зал сталкивается с диким криком.       — Порядок? — Олег хрипло спрашивает прямо на ухо. Серёжа кивает, пытаясь отдышаться, и убирает взмокшие волосы с лица.       — Девочки не там?       Олег не говорит, вместо этого поворачивает Серëжину голову в нужную сторону. Марго с Лерой… целуются? В этом хаосе толпы, забывшей себя, и слэмящейся как в последний раз, пока призывают гнать чертей? Странно и рискованно, но одновременно с этим и прекрасно.       — Хочешь также?       Мысль целоваться в полном зале не должна быть настолько возбуждающей, но именно такой она и является. Кровь кипит, адреналин зашкаливает, а тело уже болит — но хочется больше, хочется остаться в этих чувствах навсегда.       — Потерпи до дома, — Олег улыбается. — Если у нас будут силы.       Серёжа на дрожащих ногах подходит ко столику и за глоток выпивает пол бокала коктейля. Он не уверен, что у него в принципе всë ещё есть силы: приходится держаться за стенку, чтобы не упасть. Нет, он не пойдёт в эту слэмящуюся толпу, его там снесут через две секунды, лучше пусть немного передохнëт…       — Друзья, — Серёжа почти не может говорить, а вокалист всё так же бодр и весел, — почтим память мертвого анархиста?       И словно открывается второе дыхание. Секунду назад Серёжа думал о том, чтобы хотя бы пару песен посидеть за столиком, а теперь орёт про ослепшего старого мага.       Он не чувствует рук и ног, пусть и продолжает прыгать. Голоса нет, но перестать кричать невозможно. От духоты, запахов перегара и пота и зашкаливающих эмоций кружится голова. Сердце бьётся так быстро, что скоро вырвется из груди.       И нужно ещё, ещё, ещё! Чтобы вместе со всеми прыгать вверх и кричать «хой», сотрясая зал, чтобы время исчезло, оставив только лучшие песни одну за другой, чтобы дыхание стало неважным и необходимость кислорода заменила необходимость наизусть и без ошибки пропеть «Прыгну со скалы»…       Серёжа будто тоже падает с обрыва, и только Олег держит его за талию. Олег, у которого слезы от исполнения подростковой мечты спустя столько лет. Он сорвал голос, а на футболке проступили мокрые пятна. Лицо красное, волосы прилипли ко лбу, куртка отброшена на стол, но Олег не даёт себе и секунды на перерыв. Он поёт, кричит, вскидывает вверх руку, прыгает, и даже световые вспышки не скрывают блестящих счастьем глаз.       Это преступно-красиво, и Серёжа забывает даже про «Куклу колдуна».       Серёже плевать на всех и вся. Он прижимается губами к губам Олега, скользит по ним языком и это так хорошо, что невыносимо. Олег отвечает, не переставая подпевать и двигаться в едином ритме со всеми. Прижимает к себе совсем близко. Чужое сердце бьётся громче барабанов, а дыхание звучит лучше гитарных риффов. И в этой обезумевшей толпе они остаются вдвоём.       Не страшно, даже если через час их фото разлетится по всему Интернету. Страшно оторваться хотя бы на миллиметр. Жар растекается по всему телу, сворачивается узлом внизу живота, а и без того горячая кровь, кажется, ещё чуть-чуть и закипит. Серёжа тянется ближе, обнимает крепче и уже готов утащить Олега в сторону туалета, но…       — Лисёнок, — Олег хрипит прямо на ухо, посылая мурашки и заставляя дрожать. — Это моя любимая. Пожалуйста, давай дома.       Серёжа бы обиделся. Но он смотрит в тёмные, почти полностью чёрные глаза напротив, в которых столько извинений, перемешанных с любовью, восторгом и слезами, — и не может сказать «нет». Понимает, что для Олега сейчас важнее даже не концерт — исполнение мечты. Поэтому кивает и поворачивается обратно к сцене, так и не отпуская руку.       «На краю» становится последней и песней, и каплей. Серёжа смотрит на десятки включенных фонариков в темноте зала, слышит, как голос вокалиста вздрагивает на «хватит притворяться живым, когда все вокруг мертвы» и не в силах сдержать слëз. Он прижимается спиной к груди Олега и переплетает с ним пальцы на своем животе. Вместе с залом они медленно раскачиваются и допевают финальные строки.       Стихает последний отзвук клавишных и гитар. Музыканты раскланиваются и уходят за кулисы. Тишина давит и оглушает. Сережа смотрит на опустевшую сцену, на которой минуту назад происходило нечто, слишком похожее на магию, и часто моргает.       Неужели конец? Неужели всё это прекрасное безумие не будет длиться вечно?       Включается верхний свет, слишком яркий для привыкших к полумраку глаз. Кто-то уходит на улицу, кто-то продолжает стоять у сцены, обсуждая концерт. Некоторые уже у бара. Начинает играть подборка русского рока.       Олег, судя по отсутствующему взгляду, всё ещё не здесь. Серёжа берет его под руку и отводит ко столику, где Марго жадно допивает коктейль, а Лера лежит грудью на столешнице. Обе взмокшие, со спутанными влажными волосами.       — Всё хорошо? — Сережа осторожно прикасается к её плечу.       Лера кивает, не открывая глаз.       — Я умерла и воскресла пару раз, — голос у неё не сорванный в отличие от всех остальных. Марго так вообще молчит и не делится эмоциями. — А ещё поймала медиатор.       — Героиня, — Серёжа не иронизирует. Он краем глаза видел, какая за медиатор была давка в самом эпицентре толпы, и восхищается Лерой, полезшей туда.       — Это было… — Олег падает в кресло и заходится кашлем, едва начиная говорить. Продолжает, выпив не только свой, но и любезно предложенный Серёжей коктейль. — Охренительно! Я лет с пятнадцати мечтал!..       — С тринадцати, — поправляет Серёжа, наконец-то садясь и вытягивая гудящие ноги. Кажется, что болит всё — растрёпанные и спутанные волосы тоже. Даже Олег с привычными ему интенсивными тренировками выглядит замученным, пусть и счастливым. Марго жестами показывает, что пошла к бару. — Ты тогда впервые услышал «Лесника».       — Ты так хорошо помнишь это? — Лера садится почти нормально, потирая шею, и стягивает с мясной нарезки ломтик салями.       Серёжа пожимает плечами.       — Забыл, по правде говоря. Иначе успел бы сводить на настоящих.       Серёжа не успевает договорить, как получает лёгкий щелчок по носу и осуждающий взгляд.       — Не начинай, ладно? Мы обсуждали это.       Обсуждали, конечно, и не один раз. Особенно перед сегодняшним концертом, когда Серёжа тысячу и один раз уточнял, хочет ли Олег на трибьют, и столько же извинялся, что так и не выбрались на «Король и шут».       — В общем, — вернувшаяся Марго ставит на стол четыре пол литровых бутылки с минералкой. Она шепчет, и остальным приходится наклониться совсем близко. По сравнению с живой, сейчас музыка тихая, но всё равно гремит в ушах. Или это последствия концерта. — Не факт, что в понедельник я смогу говорить.       Пластик ледяной — Сережа чувствует холод ещё до того, как прикасается. Пить он не рискует, но прижимает бутылку ко лбу и выдыхает с довольным стоном. Конденсат оставляет влажный след на разгоряченной коже.       — Помогает молоко с мёдом. А холодная вода делает только хуже, — Лера не даёт Марго открыть бутылку и вместо этого пододвигает ей свой почти нетронутый коктейль.       — Минусы встречаться с будущим врачом. Львёнок, я не заболела, а сорвала голос.       — И даже не собираешься помолчать? — Олег качает головой и забирает последний кусочек карбонада. Серёже хватает одного взгляда, чтобы ломтик с тяжким вздохом отдали ему. Не невероятно вкусно, но уж всяко лучше того, что здесь называют салями.       — Я надеюсь выпросить у директора выходной, — карма настигает мгновенно: теперь уже Серёжа не может сопротивляться такому взгляду. — Думаю, заслужила за то, что нашла хороший трибьют и вытащила вас на концерт и… — игривый шепот прерывается кашлем. Марго обиженно поджимает губы, пока Серёжа не сдерживает смешок. Лера гладит Марго по плечу и осуждающе смотрит Серёже прямо в глаза.       — Заслужила. Лер, ты тоже можешь не выходить в понедельник, я напишу в твой отдел.       — У меня всë равно с утра пары.       — Значит, после них пойдешь домой спать, а не на работу.       — Олег, как ответственный взрослый, проследи, чтобы у вас двоих в понедельник тоже был выходной, — поручает Марго.       — Конечно. Начнёт возмущаться — заберу всю технику.       — Олег!       — Серëж, это твой первый выходной за три недели. И то половину дня работал. Не дури, — Олег нежно проводит по пальцам и сжимает их своими, заглядывая в глаза.       Сил возмущаться нет. Впрочем, сил в принципе нет: Серёжа готов лечь прямо здесь, на грязный затоптанный пол. И плевать на смех пьяной компании за соседним столиком, громкую музыку и духоту. Конечно, хочется в душ смыть липкий пот, но это может и подождать.       Судя по остальным — Лера снова лежит грудью на столе, пока Марго перебирает её волосы, а Олег откидывается на кресло и прикрывает глаза — подобное желание не только у Серёжи.       Он достаёт телефон и отправляет сообщение водителю. Ответ прилетает сразу же.       — За нами заедут через семь минут. Можем на улице подождать.       — Я такси вызову, — Лера с тихим стоном поднимается, но Серёжа машет ей рукой.       — Не придумывай. Довезëм, только водителю скажешь адрес. Или можешь с нами в башню поехать.       — Спасибо, но мне домой. Брат волнуется.       На улице свежо. Слабый ветер обдувает ещё мокрую кожу и одежду, заставляя поëжиться. Олег накидывает на острые плечи Марго свою косуху и получает благодарный взгляд.       Музыки здесь не слышно. Только разговоры других людей нарушают тишину, но они раздаются далеко, будто из-под толщи воды.       Рядом стоят несколько парней. Смеются, бросают заинтересованные взгляды на Марго и Леру, а подойти не пытаются. Через минуту они уезжают на приехавшем такси.       Говорить не хочется. Адреналин ещё не схлынул, но по телу разливается усталость и сонливость. Сережа подносит руку к глазам в надежде потереть их, но быстро вспоминает про подводку.       Олег курит, усевшись на ступеньку возле тусклого фонаря. Серёжа не может не смотреть на эти накрашенные ногти, тяжёлые кольца и длинные пальцы, сжимающие сигарету. На спокойный, расслабленный взгляд полуприкрытых глаз. На взлохмаченные волосы, в которые так хочется зарыться пальцами и притянуть за них для поцелуя.       Красиво. И, не будь Серёжа настолько уставший, ещё и возбуждающе. Особенно, когда Олег затягивается и выдыхает дым в темноту ночи.       — Едем? — Олег тушит сигарету и выкидывает окурок в урну.       Серёжа промаргивается и только сейчас замечает, что водитель приехал.       Лера садится впереди, объясняя, где живёт. Серёжу уютно зажимают Марго и Олег по краям. Ехать недалеко, но Олег всё равно успевает немного задремать, опустив голову на плечо рядом. Серёжа целует в макушку и тоже прикрывает глаза.       Олег просыпается, едва автомобиль останавливается. Ловит Леру за руку за секунду до того, как она выходит, и предлагает:       — Валер, приходи к нам завтра на ужин. Марго тоже будет.       — Конечно, буду. Присоединяйся, Львёнок, — Марго уже не шепчет, пусть всё ещё и не говорит во весь голос.       Лера краснеет и кивает. Желает всем доброй ночи и на прощанье сжимает пальцы Марго.       — Ах эта влюблённость, — тянет Сережа, когда через пару минут они отъезжают в сторону башни, и сразу получает тычок в бок.       — Ой, а сами-то! Влюблённые подростки в двадцать шесть.       — Разве это плохо?       — Нисколько.       — Спасибо вам, — неожиданно говорит Олег. Добавляет, когда Серёжа и Марго непонимающе переглядываются. — За сегодня. За концерт и мечту. Для меня это, — Олег облизывает губы, — важно. Очень.       — Мечты должны сбываться, — Марго подмигивает, а Серёжа с лëгкой улыбкой кивает её словам.