***
Этой же ночью. Беловолосая девочка лежала на кровати, а рядом с ней сидел подросток, крепко державший её за руку, и спал, но, почувствовав движение, проснулся. - Как ты? - очень тихо и осторожно спросил юноша. - Бывало и лучше. - также тихо отвечает девочка, её глаза блестели, а лицо украшала небольшая, тоненькая улыбка. - Принеси воды, пожалуйста. - Держи. - Осаму берет стакан с водой с тумбы и протягивает Минами. - Как он? - осушив стакан, спрашивает голубоглазка. - Я не знаю, но думаю, что все будет нормально. Я позвонил боссу, поэтому он должен быть сейчас в лазарете. - взгляд шатена устремился на панорамный вид из окна. - Тебе сейчас лучше лечь спать. - поставив стакан на тумбу, Юки устремила свой взгляд на ночной город. - Завтра же ты зайдешь к нему? - Обязательно, поэтому буду поздно, а возможно вообще не приду. - сейчас в голосе Осаму читалась неимоверная усталость и капелька переживания. - Хорошо. Спокойной ночи Осаму. - девочка мягко улыбнулась и проводила взглядом парня. - Спокойной ночи. - также мягко улыбнулся шатен и покинул помещение.***
День проходил особенно скучно для Дазая. Сначала нужно было написать отчет о прошедшей миссии, так ещё и поприкалываться не над кем, а Юки осталась дома. Другими словами – не день, а ад. Раньше бы для Осаму это был бы очередной день, который бы закончился очередной попыткой суицида, но два человека кардинально смогли поменять его жизнь. Рад ли он? Думаю, что да. Признает он это? Не совсем. Ночная тьма уже накрыла портовый город, поэтому сейчас командир секретных подразделений мафии по тихому пробирается в лазарет к своему горе напарнику. Чуя спал, или же притворялся спящим, Осаму было, честно говоря, все равно, он просто застыл и любовался картиной. Сейчас рыжик выглядел так безмятежно и мирно, что старший забывал дышать. Совершенно тихо он подошел к лежачему парню, сел рядом и аккуратно взял за руку. Пальцы медленно переплетались, а шатен зачаровано наблюдал за этим. Также аккуратно большим пальцем потирал кожу кисти Чуи. Хотелось большего, но Дазай не стал рисковать и просто наслаждался моментом. Определенно, такой тихий и спокойный Накахара ему нравится больше. Так он просидел практически до самого утра, не смыкая глаз, а когда время пришло, то точно также покинул комнату. Дазай никогда не скажет, что он приходил к Чуе, а Чуя никогда не скажет, что понял, чья это была рука...***
Накахару отпустили домой на следующий день. Огай дал ему ещё два дня для полного восстановления, не без давления Коё, но все же. Казалось бы, что может пойти не так? Но все опять пошло не по плану. Эти выходные дни стали настоящим кошмаром для Чуи. Он решил запереться у себя в квартире и обдумать все произошедшее, и это была его главная ошибка. Два дня самокопания вызвали такие последствия как галлюцинации, а именно, в каких-либо отражениях он мог увидеть свой силуэт в форме Арахабаки, или же способность могла сама активироваться, не подчиняясь хозяину. Ещё в голове мог начать звенеть громкий смех божества. Но отдельное ли это божество? Или же это и есть сам Чуя, который просто притворяется человеком? А человек ли он? Все эти мысли просто пожирали Накахару изнутри. Из-за кошмаров он стал плохо спать. Раньше ему никогда не снились сны, но после выхода из больницы и его размышлений они пришли... Лучше бы не приходили... В этих кошмарах являлись его знакомые, друзья и говорили самые ужасные вещи, то, чего боялся услышать Чуя от них, а вишенкой на торте был его же голос, но более зловещий и сумасшедший. Так продлилась неделя нескончаемого ада. Ему стало страшно находиться одному. Он потерял сон, аппетит. Он просто начал сходить с ума. Все изменения, конечно же, не утаились от окружающих. Коё пыталась несколько раз поговорить с воспитанником, но он просто отговаривался, что приболел, и что скоро все наладится. Дазай же все молчал, до одного момента. - Чууяя - в излюбленной манере тянет гласные кареглазый. - Ты уж совсем неважно выглядишь. Не уж то тебе на столько мало платят, что ты в шахту на вторую работу устроился? - Осаму сейчас был похож на Чеширского кота, но за этой маской скрывалось беспокойствие. - Отвянь, Дазай. Мне не до тебя. - очень устало произнес рыжик и продолжил перебирать остальные документы. - Слушай. - в мгновение ока старший стал серьезным. - Я не знаю, что у тебя там происходит, но приходи, поиграем в приставку. - после этих слов шатен разворачивается и покидает кабинет напарника, а за ним пошла его подчиненная, но она остановилась прям у двери. - Чуя. Если тебя что-то беспокоит, то ты всегда знаешь куда можешь прийти. - произнесла девочка, оглядываясь на парня через плечо, а после так же покинула кабинет. “Думаю, они правы. Меня ни кто не заставляет говорить правду, но развеяться, думаю, стоит”, - подумал парень, но гордость и упрямство тоже давали о себе знать. Накахара уже собирался идти домой, как в зеркале увидел себя с красными шрамами. “К черту все это ”, - после данной мысли парень направился к Осаму.***
Дазай сидит за ноутбуком в своем любимом кресле и попивает виски, а Юки в очередной раз колдует на кухне ужин. Была тихая идиллия, которую нарушил звонок в дверь. Минами хотела открыть, но Осаму остановил её и сказал, что сам. - И какими же ветрами тебя сюда занесло? - с ехидной улыбкой произносит шатен, но жестом руки все же приглашает гостя зайти. - Если надо, то могу уйти. - не смотря на свои слова рыжая макушка перешагивает порог и уже по хозяйски начинает себя вести. - Привет, Чуя. - мягко произносит девочка. - Привет. Что готовишь? - совсем непринужденно спрашивает голубоглазый. - Собираюсь приготовить лапшу с курицей и овощами. - Звучит аппетитно. - уже с мягкой, но яркой улыбкой произносит Накахара. - Чууяя, пошли играть. Там как раз новая игрушка вышла. - Осаму буквально толкает рыжика к телевизору с приставкой, на что парни слышат тихий смешок со стороны Юки. Прошло всего двадцать минут, но Чуя уже и забыл, какие проблемы его беспокоят. Сейчас он чувствует себя спокойно, защищено, так, как будто он дома... Конечно же, колкие комментарии от Дазая никуда не делись, но он не задевал больную тему, и на том спасибо. В квартире стояла уютная, дружеская атмосфера, наполненная веселыми криками и смехом. Осаму вел себя как маленький ребенок, который не желал и на шаг отходить от своей мамы. и такое поведение немного злило, но в основном забавило Чую и он сильно не задумывался над причиной его поведения. Ему сейчас слишком хорошо. Единственное, что его пугала мысль, что надо будет уходить, а он не хотел в очередной раз оставаться в одиночестве. Ни Дазай, ни Юки не спрашивали про самочувствие Чуи и даже не заикнулись про это. За ужином парни опять устроили взбучку и немного переборщили, поэтому Осаму смотрит на рыжика со “злым” взглядом, а он только и заливается смехом. Причиной ора младшего мафиози стала перевернутая тарелка с лапшой на голове старшего. Но его смех длился не долго... В его лицо прилетает такая же тарелка лапши. После парни начали вместе смеяться, а Юки просто смотрела на них мол: “И для кого я готовила? И вообще кто это безобразие убирать будет?” – Чуя, заметив взгляд беловолосой сказал: - Не переживай. Мы сами все уберем. А лапша была действительно вкусная. - с улыбкой произносит рыжий парень и встает, направляясь в комнату Дазая за полотенцами и сменной одеждой. Да, он мог иногда себе позволить взять одежду шатена, если был на это весомый повод, как сейчас, в виде грязной одежды. Подойдя к большому шкафу со стеклянными дверьми, он и вовсе позабыл о своем кошмаре, но вот кошмар под именем Арахабаки про него не забыл. Сначала юноша увидел очередное отражение божества, но никак не обратил внимание, настроение не хотелось портить, как вдруг... - Привет! - отражение заговорило и помахало рукой Накахаре. Не передать словами, что сейчас испытал мафиози. Он был в шоке. Глаза наполнились страхом, руки и ноги начали трястись, но сам он был не в силах пошевелиться или хоть что-то сказать. - Ну же, чего ты такой испуганный? Где твой былой настрой? - отражение продолжало говорить с неким безумием в голосе. Или же это звучало только в голове Чуи? Но голубоглазый просто продолжал стоять. - Эй! Подставка для шляп! Где ты есть? - Осаму заходит в комнату и видит свою бестию, которая немного трясется и смотрит в зеркало. Его настрой мгновенно сменяется на открытое беспокойство и переживание. - Ээй! Чуя! С тобой все хорошо? - немного потряхивая парня за плечо говорит кареглазый, наблюдая за напарником. Чуя медленно переводит взгляд на старшего и тихо, немного хрипя, спрашивает: - Ты его тоже видишь? - и пальцем указывает на собственное отражение. Дазай переводит взгляд на зеркало, но видит только обычное свое и напарника отражение. Накахара решает поступить так же, но уже видит свое обычное отражение. Парень просто спускается на пол и начинает шептать: - Он был здесь. Он был здесь. Он был здесь. Шатен был шокирован поведением голубоглазого, но решает незамедлительно действовать. Он наклоняется к парню и также шепотом говорит: - Тише, Чуя. Тише. Тут никого нет, кроме тебя, меня и Юки. Взгляд небесно-голубых глаз падает на Осаму. В них читается только паника и безысходность. Им больше не нужно слов. Старший насколько возможно аккуратно обнимает свое рыжее безумие и также успокаивающе гладит по голове. Чуя просто молчал, уткнувшись лбом в плечо напарника. Сколько времени прошло, они не знают. Это и не важно. Сейчас они одни в своем мире. Юки увидела эту картину, но не решалась подходить. Пока что. Спустя время Чуя отслоняется от плеча и Осаму смотрит ему прямо в глаза. - Чуя. Конечно, ты можешь не говорить ничего, и мы сделаем вид, что не видели происходящего - Дазая мягко перебивают - Но будет лучше, если ты просто нам выскажешься. - Юки подходит к Накахаре и потихоньку берет его руку. - Думаю, вы правы. - с особой тяжестью говорит рыжик, как и весь свой последующий рассказ. Подростки слушали внимательно и не перебивали друга, а по окончанию рассказа самый старший вынес вердикт. - Сегодня ты остаёшься у меня, и это не обсуждается. - в тоне Дазая слышалась твердость. - У меня нет с собой никакой одежды. - попытался все же отговорится Чуя, но прекрасно понимал, что это бесполезно. - Возьмёшь мои вещи. Спать будешь на кровати, а я рядом - на футоне, чтобы завтра утром не доставлять неудобства Юки. - строго, но так же немного ласково произнес один из самых ужасающих людей мафии. - Все равно у меня нет другого выхода. - с выдохом произносит рыжик. - Именно. - подтверждает шатен. Через несколько часов они уже собирались спать. - Спокойной ночи - ласково произносит девочка и, сделав поклон, ушла из квартиры. - Спокойной ночи, Юки. - произносят хором парни. - Думаю, нам тоже пора. - говорит кареглазый. - Согласен. - поддерживает его напарник и они отправляются в комнату Осаму. - Ты не будешь снимать бинты? - Накахара уже лежал в кровати и смотрел на Дазая, который ещё поправлял бинты. - Неа. - А не жарко? - Нет. - после старший ложится на футон. - Чууяя - тянет в излюбленной манере гласные Осаму. - Чего тебе? - немного раздраженно спрашивает рыжий, так как уже немного засыпал. - Дай руку. - Зачем? - рыжие брови изгибаются в вопросе. - Просто. Дай. Руку. - уже более серьезно произносит мафиози и младший выполняет просьбу. Его руку берут и немного сжимают. - Вот так. Хорошо. Если тебе будет сниться кошмар, то просто сожми мою руку. - лучезарно улыбаясь произносит Дазай. Он действительно похож на маленького ребенка, а не на мастера пыток. - Хорошо. - Чуя хотел возразить, но слишком устал за сегодня и поэтому не стал перечить. Когда Осаму взял его за руку, чувство защищенности поднялось на новый уровень. “Я так тебя ненавижу, но мне с тобой так хорошо. Какой же ты все же придурок, Дазай.” - последние мыли Накахары, перед тем как погрузится в глубокий сон. Но сон сначала не был спокойным. Очередной кошмар, но на подсознательном уровне он сжал руку напарника и как во сне появился так же он. Сейчас перед Чуей стояло двое Осаму и ещё один он, в обличие Арахабаки. Молча, они внимательно смотрели друг на друга. Была напряженная тишина, которая разрушалась практически одним движением и предложением. Один из шатенов подходит к рыжику и говорит: - Я рядом. Все хорошо. Далее все как в сказке для Чуи. Все исчезает, и он уже действительно безмятежно начинает спать. Он даже не догадывается, что все это время Дазай с него глаз не сводил. Он любовался картиной и пытался запечатлеть её у себя в памяти как можно дольше.