Лишь друзья

- ДжиЁн, мы с тобой хорошие друзья. Я не хочу терять эту дружбу. Ты неправильно меня понял… Лишь только раз я был так пьян. Лишь только раз так сильно лились слёзы. Лишь друзья. Я был так слеп, как я мог позволить себе так обмануть себя же? Жил самообманом так долго, верил в счастливый конец, но итог оказался таким болезненным. Разбитое сердце не склеивается, как я ни стараюсь. «Глупец», - усмехаюсь я себе. Обвожу взглядом студию, задерживаюсь на кресле, где только что сидел ты и так просто, в один миг отнял у меня возможность дышать. Хочется научиться ненавидеть тебя, но перевес любви слишком велик. Я обессилено опускаюсь на пол, запускаю руки в волосы и утыкаюсь носом в колени. Глупый, беззащитный, по-детски наивный. Набор причин презирать себя, и я буду презирать. Красная нить, связывающая нас, казалась мне длинной, но в то же время короткой, прочной и такой тонкой, готовой разорваться в любую минуту, но это лишь усиливало мою потребность в тебе. Это было естественно для меня, как дышать, как хотеть пить в знойную погоду, как выражать себя в музыке. Искренняя вера в наше будущее не угасала ни на минуту, и всё из-за чего? Из-за тебя. Ты улыбался мне, ты держал меня за руку, ты обнимал меня даже на выступлении, ты звонил или писал мне перед сном, желая сладких и приятных снов. Я смотрел на экран телефона и улыбался, чувствуя себя какой-то простодушной девушкой. За минуту до этого кровать казалась мне ещё больше, чем она есть, от шёлковых простыней тянуло холодом, а в груди жидким огнём разливалось чувство одиночества, но после – я видел тебя рядом с собой, становилось легче, я сжимал в руке край одеяла, представляя твою ладонь, и засыпал. 25-летний парень, всемирно известный артист, чьё имя скачет из уст в уста по всему миру, а слава летает повсюду бумерангом, как он мог запутаться в подобной паутине? Я спрашиваю себя каждый день, не проходит и часа, чтобы я не думал об этом. Я не стыдился того, что полюбил мужчину, а стыдился ли ты моих чувств? Давно ли ты обдумывал, как мягко намекнуть мне на то, чтобы я отстал? С силой ударяю по полу. Ещё раз. И ещё раз. До синяков, до кровоподтёков на костяшках, может, физическая боль заглушит душевную? Не думал, что может быть так больно. Душа обсела в теле тяжёлой платиной, хотелось выбросить её далеко-далеко. Ужасная боль режет сердце, и пекут глаза. В голову возвращаются воспоминания 5-минутной давности, и по щекам текут слёзы. - Это будет хит! – Оживлённо восклицаю я, копаясь в наборе сэмплов в музыкальной программе. Ты смотришь на меня как-то отрешённо, не так, как обычно. «На какие вопросы ты ищешь ответы?» - Спрашиваю я в сердцах, но вслух не осмеливаюсь ничего озвучить. - Я… - Начинаешь говорить, но запинаешься, встречаясь со мной взглядом. - Продолжай, - сподвигаю тебя я к продолжению. - Я больше не могу так! Нужно всё прояснить! - О чём ты?.. – Растеряно бормочу и слежу за тем, как ты вскакиваешь с кресла и отходишь от меня. Ты напряжён и нервничаешь. Я волнуюсь, потому что то, что довело тебя до такого состояния, должно быть очень серьёзным, следовательно – весомым. В глубине души тихо поскуливает ужасная догадка, но скулёж заглушает твой голос. - Я не хочу обидеть тебя, но ты не должен так сильно привязываться ко мне, - медленно говоришь ты, видимо, подбирая слова на ходу. Скулёж становиться громче, он уже невыносимо громкий, до эха в ушах. - Я не понимаю, о чём ты, - мой голос прозвучал холодно, чего я сам испугался. – Мы согруппники, знаем друг друга так долго, не должен же я вести себя с тобой, будто мы незнакомы. - Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, - мягко, но в то же время строго отвечаешь ты и смотришь на меня. Я вздрагиваю от этого. Твои глаза – это исключительная часть тебя. Они настолько восхитительны, что я души в них не чаю, и каждый раз утопаю. В горле становиться комок, и мне хочется сжаться, слиться с воздухом. - Нет. Молчание. Вздох. Вдох. - Зачем эта любовь!? – Выпаливаешь ты, сужая и широко раскрывая глаза. – Я не презираю и не ненавижу, но просто ответь: зачем? Вопреки гнусному желания не показаться невежливым, я резко отворачиваюсь обратно к монитору и хватаю наушники, но жёсткая хватка на запястье останавливает меня. Кресло снова вертится – и ты нависаешь надо мной, я даже чувствую твоё горячее дыхание на своём лице. Ты не на шутку взволнован. Что же тогда говорить обо мне? - Не смей! – Кричишь ты. Что-то вроде злости вперемешку самолюбием просыпается во мне, и я встаю, сбрасывая твою руку со спинки кресла. Пытаюсь показать в глазах злость и недовольство, но вместо этого чувствую, насколько я жалок. - Что, что ты хочешь!? - ДжиЁн, мы с тобой хорошие друзья. Я не хочу терять эту дружбу. Ты неправильно меня понял… - Неожиданно тихо и смиренно вдруг говоришь ты, виновато пряча глаза. Моё сердце начинает биться всё медленней, дрожь в теле из мелкой перерастает в крупную, я понимаю, что проиграл сам себе. Играл в игру с одним игроком, ты был лишь зрителем. Надо мной можно посмеяться. - Уходи… - Что? – Удивлённо вскидываешь голову, явно не ожидая такого ответа. - Уходи, вон! – Я кричу, срывая голос, а рука вытянута с указательным пальцем в сторону двери. – Ты же так не хотел оставаться дорабатывать песню, так вали к чёрту! - Ты говоришь мне «прощай»? – Почему-то твой голос дрожит сильнее, чем мой. Руки сами сжимаются в кулаки, появляется невероятно сильное желание ударить тебя. За то, что унизил, за то, что так просто разрушил мои надежды, за то, что обманывал меня, и теперь говоришь, что я «просто неправильно понял» тебя. Я не знаю, кто больше противен мне сейчас: ты или я. - А чего ты ожидал? Какой реакции ты ожидал? Да, я имел грех полюбить тебя, но, что я могу сделать? Просто уходи, возненавидь меня и просто не пересекайся со мной. - Подожди, ДжиЁн… - Ты знал. Давно знал, но не останавливался и теперь говоришь мне, что я всего лишь неправильно тебя понял. То-то же, теперь мозаика сложилась. Наверное, интересно было смеяться надо мной. - Я никогда не смеялся. Я повернул голову в сторону, давая понять, что не хочу говорить. Второй причиной было то, что слёзы предательски заблестели в глазах. Удаляющиеся шаги, хлопок дверью – мёртвая тишина. Ложась на пол, чувствую, насколько он холодный. «Придётся привыкать, Квон ДжиЁн», - горько усмехаюсь я сквозь слёзы. Глаза сами слипаются, не зря на часах уже 4 часа утра. Меня не волнует удивление людей, которые утром найдут меня спящим на полу с поджатыми коленями – я слишком слаб для этого. Тяжёлый декабрь 2012 подходил к концу. Рассвет утра 29 числа не за горами. Новый год обещает быть весёлым. Наверное.