To the Last Drop of Blood

Sinking deep into a nameless nightmare Shrouded in eldritch mystery Hostile age governed by twisted angels My thousand-year-long enemies       Взрыв сотряс здание до основания. Если бы здесь осталось ещё хоть одно целое окно — то наверняка именно теперь оно бы разлетелось смертоносным веером стеклянных осколков и пластиковых щепок.       — Нужно убираться отсюда, — ворчу, прижимаясь спиной к стене, на миг прикрывая глаза. Во рту сухо, на языке вкус пыли и пороха. Крови.       — Да что ты говоришь! А я думала здесь квартиру снять, отличное местечко, не находишь? — огрызается напарница, так же прислоняясь рядом и раздраженно заправляя растрепанную светлую прядь за ухо.       Она всегда язвит, когда дела совсем худо. Прячет под маской неустрашимой стервы своё отчаяние и бессилие, оставаясь балериной из Красной Комнаты до последнего. Ведь именно так её воспитал Старковский. Интересно, если бы на его месте был я — какой бы она тогда выросла? Кто знает.       Перевожу взгляд на Белову. Ворот куртки разорван, на ткани серая пыль, бурые капли крови, черные разводы гари. На плече ярким пятном выделяется свежая повязка, а на лице — кровят ссадины от брызг дробленого бетона. В светло-зеленых глазах — холодная решимость и злость, а на самом дне — зарождающееся отчаяние. Мы в ловушке. Отрезаны от основной группы, и она это знает. Успешно обороняясь тут вдвоем несколько часов, задержали противника и дали уйти им в безопасное место.       — Я пустой, — проверяю остатки запасов. Не осталось ничего, кроме одной гранаты, последнего, уже заряженного, магазина, и ножей.       — У меня две обоймы и всё, — кивает она, тоскливо глядя на обугленный дверной проем. В углу что-то тлеет и чадит удушливым дымом, от которого першит в горле и слезятся глаза.       — Будем прорываться к своим, — твердо смотрю ей в глаза. Она понимает. Уже догадывается, что я имею ввиду. И она против. Ещё как против. Но взглядом я испепеляюсь плохо, а чего-нибудь подейственнее у неё не осталось.       — Нет, Барнс, нет! Даже не думай об этом! Don the armor, settle the score Hyper violent, human no more Manifesting utterly boundless force To the last drop of blood Battle prowess, way of the sword Second to none, never conformed Galloping death, ultimate king of war To the last drop of blood       Нашу милую беседу прерывает автоматная очередь. Пули выбивают свой узор на стене, я едва успеваю пригнуться и дернуть напарницу на пол. Вырываю чеку из последней свето-шумовой и бросаю в окно над головой. Взрыв, крики, беспорядочная стрельба в ответ. Нас осыпает целым водопадом бетонного крошева, какие-то пули рикошетят от, скалящихся стальными остовами, армированных конструкций и вгрызаются в пол прямо у ног.       — Нет вариантов. Иначе нам не выбраться. — Отрезаю, уже начиная затягивать ослабленные ремни, удобнее перевешивая винтовку, проверяя как лежат ножи на бедре и предплечье. — Давай, пошли.       — Нет, нет, если ты это сделаешь, то… — Белова протестует, но вяло, зная, что я уже все решил. Тащу за собой, поддерживая, помогая спуститься на пролет ниже, забиться в угол недостроенной лестничной площадки. И почему всякая шваль так любит тусоваться в промзонах? Как какой-то дешевый боевик, ей-богу…       — Слушай меня, — приходится чуть встряхнуть ее за плечи, вынуждая смириться с тем что будет. Белова морщится от боли в раненом плече и поврежденных ребрах. — Ты должна отдать команду.       — Почему я? — в ее глазах страх. Бледная от природы и кровопотери, кожа белеет еще сильнее. Она до дрожи боится Зимнего Солдата. Как и все вокруг.       — Потому что мне нужна фиксация на объекте, иначе программа посчитает тебя врагом, — отвечаю как можно спокойнее, добровольно отдавая ей свой секрет. — Ты должна приказать мне. А потом не отставать. Держись все время за спиной. Ничего больше не говори, только если это что-то очень важное.       Она торопливо кивает, кусая губы, с усилием поднимается на ноги, отбрасывает растрепанные светлые волосы назад и прямо смотрит в лицо. А я — на нее. Возможно, в последний раз. Потому что позволяя программе завладеть собой полностью, отлично понимаю — так просто ее потом не отключить. И Белова тоже знает. Но иного выхода нет. Пока я мыслю как человек, пользуясь только своими умениями, мы лишь немногим превосходим противников. А их нагнали сюда уже пару взводов, не меньше.       Коротко киваю, вытягиваясь по струнке. Пальцы дрожат, но нельзя показать, что мне самому страшно. Концентрируюсь, отыскивая в своем сознании ледяные плети программы. Они тянутся ко мне, ползут, вместе с арктическим холодом, опутывают, замораживая все эмоции, чувства, мысли, выгоняя меня из собственного тела, жадно разрастаясь раковой опухолью. Consumed by the arcane black steel of madness Ageless skull and hate prevail Eyes like torches glow with divination Like a fearless hell wind, I assail       И вот, в зелени ее глаз перестаю отражаться я. Отражается человек с пустым холодным взглядом убийцы, смотрящий куда-то сквозь, готовый в любую секунду перейти в боевой режим и выполнять задачи.       «Не тяни, Елена, черт возьми. Не тяни, это опасно! Отдай приказ» — хочется заорать, но я не могу. Губы сжаты в тонкую линию, перед глазами серая стена, обрисованная баллончиком. На ней трещины и сколы, неровности штукатурки, складывающиеся в затейливый узор.       «Прикажи, мать твою!» бьюсь, запертый внутри собственного тела, больше не способный по собственной воле сделать хоть что-то. Даже пальцем шевельнуть.       Томительные секунды тянутся вечностью.       — Я… — ее голос дрогнул, но Белова тут же взяла себя в руки. — Я приказываю тебе, Солдат. Выведи меня отсюда. Защищай.       Фиксация объекта. Успешно. Задание получено. Выполнять. Don the armor, settle the score Hyper violent, human no more Manifesting utterly boundless force To the last drop of blood Battle prowess, way of the sword Second to none, never conformed Galloping death, ultimate king of war To the last drop of blood       Начать движение. Обеспечить безопасность объекта.       Тело разворачивается, прицел у глаз. Я больше себе не хозяин. Больше никаких чувств. Любая попытка хотя бы проверить возможность возвращения контроля — пресекается. Необходимо выполнить приказ. Это главная цель существования. Я должен выполнять приказы.       Это так страшно. Просто безумно страшно. Сознание бьется в дикой истерике. Запертое в безвольном теле, которое действует само, подчиняется не твоей воле. Мне безумно страшно и холодно. Только эти чувства я еще и способен испытывать, пока программа сама по себе работает, делая то, что в нее заложено.       Может поэтому я и единственный Зимний Солдат? Потому что больше никто не выдержал этого? Но ведь я тоже не выдерживаю. Все, что хочется — это забиться в угол и скулить побитым псом, вышвырнутым на мороз. И ползти. Ползти прочь от этого леденящего холода, сдавливающего грудь, запускающего инеистые иглы в самое сердце, вымораживающего всё внутри.       Впереди маячит выход. Не могу ощутить, не могу поменять угол зрения и проверить. Но знаю, что Белова за спиной. Она держится мертвой хваткой за пояс сзади и идет, с ножом наготове. Пытаюсь цепляться за её образ, что бы не утонуть в обжигающем крошеве льда. Нельзя полностью отключаться от реальности.       Восприятие полностью меняется и обостряются все способности. Малейший шорох фиксируется программой и анализируется с ужасающей скоростью. Человеческий разум на такое не способен. Организм можно натренировать, обучить, выработать рефлексы. Но скорость реакции всё равно будет ниже, чем у алгоритма. Don the armor, settle the score Hyper violent, human no more Manifesting utterly boundless force To the last drop of blood Battle prowess, way of the sword Second to none, never conformed Galloping death, ultimate king of war To the last drop of blood       Вижу цель. Выстрел.       Словно в замедленной съемке видны брызги крови, алый поток бьющий фонтаном из артерии. Противник хватается за шею, в тщетной попытке задержать утекающую жизнь. Но мне он больше не интересен. Это лишь цифра в статистике. А в прицеле новое лицо. Сквозь окуляр хорошо видно, как пуля входит в глаз, разрывая белок, заменяя собой зрачок, чтобы пробить черепную коробку изнутри и вылететь вместе с кровавой кашей и ошметками мозга с другой стороны.       Мы в тени. Пока что. Они не видят нас, но стреляют по проему. Впрочем, с переменным успехом. Их задача — просто задержать нас, попасть хоть в кого-то, ведь нападающие твердо убеждены — нас здесь много.       Позиция определена. Смена позиции.       Шаг в сторону. Пригнуться. Переждать очередь. Короткий миг тишины. Противник заряжает РПГ. Взрыв. Всё вокруг заволакивает пылью и ошметками кирпича. Если бы я мог, то вжался бы в пол, закрывая своим телом напарницу, пережидая, пока всё уляжется. Если бы была еще одна граната — бросил бы через облако. Но гранаты нет. Поэтому я вынужден быть беспомощным наблюдателем и сражаться за себя с безжалостным противником, запертым в том же теле уже более семидесяти лет.       Выход. Пока облако не спало — три выстрела по трем целям, зафиксированным ранее.       Прикрыться левой рукой. Дробь пуль по металлу. Что-то горячее потекло по виску на щеку.       Программа отмечает незначительное повреждение. Выполнение миссии продолжается.       Нажать на курок. Бросить нож.       Кто-то сбоку хрипит, скребет пальцами залитый кровью асфальт. Этот кто-то мог бы успеть сбежать. Но Зимний Солдат не дал ему шанса. Я не дал ему этого шанса.       Нажать на курок. Нечеловеческий вопль, обрывающийся животным скулежом и булькающим шепотом.       Программа сообщает, что больше патронов нет. Протянуть руку за спину. В нее скользит магазин.       Присесть. Зарядить. Выстрелить вверх. Короткий обрывистый крик. С крыши падает тело, остается неподвижной кляксой лицом вниз, нелепо раскинув изломанные конечности.       С каждым действием уверенность в своем решении растет. Я все сделал верно, активировав Зимнего Солдата. Иначе нам было не выбраться.       Но вместе с тем растет соблазн. Демонический шепот проникает в сознание. Убеждает, что так будет лучше всегда. Так правильно. Программа умнее, сильнее, живучее, состоятельнее. Ведь так хорошо будет полностью ей покориться, позволить принимать всегда верные решения. Don the armor, settle the score Hyper violent, human no more Manifesting utterly boundless force To the last drop of blood Battle prowess, way of the sword Second to none, never conformed Galloping death, ultimate king of war To the last drop, last drop of blood       Нет! Нет! Это было необходимо, что бы защитить её. Женщину, ради которой готов на что угодно. Если бы я был один, то так и подох бы там, в недостроенной высотке, с пустой обоймой в штурмовой винтовке. Но она не должна умереть.       Пройти вдоль стены. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Чисто.       Повернуть. Бросок ножа.       — Это Зимний Солдат! Стреляйте, черт!       Топот ног. Цель удаляется. Опасность. Устранить.       Пригнуться. Вырвать из стены решетку, прикрывающую узкий проход. Объект должен быть в безопасности. Пропустить. Закрыть собой. Отступить.       Двигаться по заранее проложенному маршруту до укрытия.       — Слава богу, вы целы! быстрее, быстрее!       Опасность. Много целей. Уровень угрозы — критический.       — Нет, Джеймс, это свои! — я знаю, что это Елена. И всем сознанием тянусь к ней, из последних сил сопротивляясь, пытаясь сбросить ледяные оковы, снова стать человеком.       Объект неверно оценивает ситуацию. Принято решение игнорировать приказ. Продолжать выполнять изначальную задачу.       — Чёрт, да он в режиме Зимнего Солдата!       Цель удаляется. Помеха для устранения. Объект препятствует своей защите.       Сил на борьбу всё меньше. Сопротивление становится слабее с каждой секундой. Липкое забытье накатывает тошнотворными волнами, душит холодом грудь. И только один голос еще не дает мне нырнуть на самое дно, дергая крюком на поверхность.       — Уйдите, все, быстро!       — Елена, он тебя убьет!       — Все прочь! Быстрее, ну!       Объект препятствует своей защите. Выполнять приказ.       — Барнс, смотри на меня, ну же, пожалуйста… Джеймс! Чёрт, я так и знала, что нельзя тебе это позволять… если мы сейчас не отключим в тебе Солдата, они просто тебя убьют…       Её отчаяние болезненное, всепоглощающее. Я впервые вижу ее такой с тех пор, как мы знакомы.       Объект препятствует своей защите. Выполнять приказ.       Вижу цель. Уровень опасности — критический. Помеха.       Получены повреждения. Информация обрабатывается.       — Нет! Нет! Я сама! — Елена, если его не остановить — он перебьет нас всех!       — Я смогу! Уйдите!       Дрожащие ладони обхватывают лицо. Крепко. Горячие губы касаются моих, заледеневших в жёсткой линии. Порывисто, страстно. Глубокий вдох разрывает оковы, разбивая ледяную корку мириадами осколков.       — Елена… — голос хриплый, чужой. Мой?       — Да… господи… да… Ты со мной, ты здесь, Джеймс? — тонкие пальцы на щеках дрожат, гладят кожу.       — Да… до последней капли крови, — падаю на колени, роняя винтовку. Просто утыкаюсь лбом ей в живот, судорожно выдыхая. Холод отступает медленно, неохотно выпуская свою добычу. По лицу течет что-то горячее. Попадает на губы соленым. Как же хорошо быть живым. До последней капли крови.       — Никогда… больше никогда я тебе этого не позволю. Слышишь, балбес ты, мой любимый?.. — хрипло шепчет напарница, сжимая одной рукой за правое плечо, а второй касаясь макушки.       — Слышу… — улыбаюсь как дурак, потираясь лбом и прикрывая глаза. Всё-таки любит… To the last drop, last drop of blood