***
По запылённым улицам Петербурга шагали четверо молодых парней. Им было всего по семнадцать лет, и они были полны веры в себя и "энтузазизма". Ни то, ни другое не пропадало даже несмотря на то, что идти им приходилось сквозь откровенную грязищу. — Что это за штаны такие? Не штаны, а мешок говна. Семеро насрали, один носит! — заорал в сторону парней какой-то подпитый мужик. К счастью для обеих сторон, парни ни бельмеса не поняли и сочли мужика за городского сумасшедшего. С распростёртыми объятиями парней совсем не ждали. Своим-то артистам было иной раз нечем платить, а тут иностранцев размести. В домах культуры торговали запчастями для «Жигулей» и дырявыми галошами. Никто не захотел выделять финнам приличное место для выступления. — Много чести будет, каким-то соплежуям малолетним целое дэ ка! — возмущался директор одного из этих самых "дэ ка", — Ладно бы еще "Айрон Мэйден", а тут Расмусы какие-то... Хрен знает, кто это вообще. — Зря вы так, Анатольич! — возразил один из его коллег, — Такие лет через десять стадионы будут собирать. — Вот через десять лет пусть и просят моё дэ ка, а пока хрен им на постном масле! — Ну да, индийская ярманка с алибердами всяко лучше будет. Дурак вы, Анатольич.***
Парней завели в непонятное полуподвальное помещение, в котором пахло сыростью и куревом. — Вэлкам, гэйс! Камхи, камхи! — затараторил организатор — долговязый очкастый парнишка лет двадцати. — Ты больной совсем? — рыжая худощавая помощница организатора посмотрела на него исподлобья, — "Гайс", а не "гэйс"! Вот придурок набитый где ещё! Не позорь меня перед иностранцами! — Да какие это иностранцы? Это ж финны! Они ж нам как родные! Организатор перевел взгляд на недоумевающих парней. — "Сукабльять", "сукабльять", да, ребяты? "Ребяты" пожали плечами, обменялись между собой взглядами а-ля "медицина тут бессильна" и поочередно глубоко вздохнули, возможно, очень пожалев о визите в северную столицу необъятного осколища СССР.***
На сцену выбежал миловидный парень с обесцвеченными волосами в широкой белой рубашке и чёрных брюках. Полли показалось, что парень ей подмигнул, и она тут же сказала об этом подруге. — Да ладно тебе, Пол, ему просто соринка в глаз залетела. Тут пылищу лет двадцать не вытирали и полы точно не мыли. Парнишка задорно прыгал на сцене, крича в микрофон: — Shame, sha-a-ame, I say "no" to the drugs! — Я дури пиздатой достал, курнём после концерта? — крикнул кому-то в толпе какой-то тип.***
— Не-е, я с ними общаться не буду. Это Полка у нас умная, в инглише шарит, а я дуб дубом, — Ксюха махнула рукой в сторону подруги. Полли, уставшая от выполнения "домашки" по английскому за всю свою группу в швейном училище, вздохнула, что-то прорычала себе под нос и, вытянув из кармана Ксюхиной джинсовки пачку красного "Мальборо", вышла на улицу. — Where is a restroom? Restroom, I need a restroom! — чуть ли не вопил осипшим голосом паренёк. — Какой нахуй ресторан? Час ночи на дворе. Он жрать захотел? — Долбоёб, он сортир ищет! Я видел, они там ящик пива выжрали! — Жек, тут сортир уже полгода не работает. Сначала толчок засорился, а потом его вообще сняли. — Дазэнт ворк! Ит дазэнт ворк! Дас вэцэ из дазэнт арбайтн! — кричали парнишке вслед. Но тот, к огромному счастью, уже ничего не слышал. Он бежал вверх по крутой забористой бетонной лестнице, чтобы поскорее выбраться из душного подвала, параллельно надеясь не запнуться и не… Наконец, покинув бункер, страждущий облокотился на стену и закурил. Из глаза медленно просочилась слезинка. На его счастье подоспела скорая помощь в виде ищущей огонька Полли. — Вы очень круто выступили. Не дашь зажигалку? Паренёк молча протянул зажигалку Полли. Та закурила и откинула голову назад, выпустив дым. До паренька дошло, что если сейчас эта губастая девчонка с каштановыми волосами до задницы ему не поможет, то не поможет уже никто. — Слушай, а можно тебя кое-о чём попросить? — Валяй. Финны меня ещё никогда ни о чём не просили — ты первый. Серб был один, но мы уже, правда, расстались… Так чего там у тебя? — Мне очень нужно отлить... А где это можно сделать, я вообще не втыкаю. Я пытался спросить, но мне никто не помог. — О-о, — закатила глаза Полли, — здесь ты точно этого не сделаешь, друг мой. Пойдём, доведу тебя до ближайшей подворотни. — Кхм... — парнишка нервно закашлялся, — Зачем тебе меня вести? — Затем, чтобы ты не заблудился. И чтобы тебя здесь никто не съел и из Калашникова не застрелил. — А что, у вас тут и съесть могут? — голос парнишки нервно задрожал. — Съесть не съедят, но по башке могут настучать так, что имя своё забудешь. Я, кстати, Полина, но друзья Полли называют. Давай лапу, — Полли протянула руку, — А ты как зовёшься? — Я Лаури, — парень неуверенно подал руку в ответ, — Здесь у вас... не очень уютно. Полли засмеялась в голос. — Пошли уже. Из подворотни пошатываясь вышли двое пьяных мужчин. Один из них дымил дешёвой сигаретой и махнул ею прямо перед лицом парнишки, заставив его закашляться от едкого беломорканального дыма. — Смотри, куда дымишь, чертила вонючая! — выкрикнула Полли. Пьяница пробормотал что-то невнятное и скрылся за углом дома, потащив за собой своего камрада. — А у вас тут всегда так? – растерянно спросил парнишка. — Ты это о чём? — Ну, мы уже сегодня видели такого. Он на нас наорал за что-то. — Не бери в голову, у них от спирта мозги высыхают. Всё, тут свободно, —Полли указала на пустую подворотню, — Забегай. — Прямо там? Парнишка осмотрел территорию вокруг: под ногами валялись шприцы с ломаными иглами, размокшие почтовые марки и упаковки от, кажется, презервативов. От этого вида парнишку передёрнуло, внутри него все словно похолодело, и на время он даже забыл, что еще пару минут назад он изнывал от сильной нужды. — Эй, ты закончил? — голос новой знакомой привёл парнишку в чувство. В этом гиблом месте Полли была для него почти единственным человеком, которому он мог бы доверять. Он глубоко вдохнул. — Н...нет ещё. — О-кей, торопить не буду, — Полли подкралась ближе к подворотне и намотала на руку ремень сумки так, чтобы ей (в случае чего) можно было кому-нибудь вмазать.***
Полли гордо шла, обнимая одной рукой за плечи испуганного финского паренька. Ей было плевать, что она выше него как минимум на две головы. — Это чё, солист что ли? — выпучив глаза по пять копеек, спросила Ксюха. — Перчист, блядь. Сколько тебе раз повторять, не солист, а вокалист! Колхоз-совхоз. Его, между прочим, Лаури зовут. И я его от разрыва мочевого спасла.***
Работница музыкального магазина Полина Степина ухмыльнулась, увидев коробку новеньких поступивших DVD с записями песен альбома "Dead Letters". Тот чёрный ворон с намалёванными углём глазами уже вряд ли вспомнит её как питерскую подружку и будет только глядеть на неё с экрана висящего на стене маленького телевизора во время очередной трансляции небезызвестного клипа по ЭмТиВи. А параллельно из потрёпанного радиоприёмничка сообщили о сносе одного из допотопных домов культуры.