Танец в ночи.

Когда то… В этом мире существовали два человека, один из них был великим, он управлял целым городом, его все любили и почитали, но он не знал что за этой любовью стояла ненависть. В знак того что Небеса И Боги приняли его власть, ему даровали вороньи крылья, что темнее чем самая чёрная ночь, они блестели в свете дня, и были довольно длинными и большими. Второй же был слабее, он исполнял роль прислуги и секретаря, постоянно носился с бумагами и хныкал по любому поводу. Он был смесью кота и человека.темно бирюзовый, практически изумрудного цвета волосы он никогда не обрезал, да и сам выглядел как какое то растение. Хозяин одевал на него ошейник, в знак того что теперь, маленький котенок должен был подчиняться только ему. Время шло, и с ненавистью рос и секретарь, он так же много плакал, не мог совладеть с собой, таскал бумаги и носил рабский ошейник. Властитель всячески отгораживал его от влияния «плохого» общества рабов, он думал что так, малыш не узнает всей ненависти к нему, и ко всем приближенных. На минутку мальчику 12, но ведёт он себя как 6-ти летний ребёнок. Неминуемо, но этот день настал. Мальчишка шёл по площади, и остановился, что бы послушать речь граждан на очередном митинге. Один парень призывал остальных покончить с властью тирана, и возвести в управление народ, он хотел создать республиканский город. — Мы должны взять город в свои руки! Сколько можно терпеть унижения в наш адрес? — Парень срывался на крик, он призывал народ на революцию. И вдруг заметил котёнка. — Это псина тирана! Убейте его, или пытайте, а потом убейте! После слов парня, мальчик ничего больше не помнил, а пришёл в себя он только в больничной палате. На нем не было ошейника, и это было для него странно… Так непривычно… Ничего не сдавливает шерсть и шею, дышать намного легче… Но определённо в палате кто то был. — Вы только посмотрите кто проснулся, не это ищешь, котёночек? — знакомый голос… Это Эйрили… Тоже слуга правителя. Подросток позвякал бубенчиком, который был приделан к ошейнику. Детей у которых не было родителей, или от которых отказались, воспитывали при правительстве, а некоторых и сам мэр воспитывал, как например своего секретаря. Дети прекрасно понимали что у них нет семьи, и без этого росли слишком жестокими. Но были и исключения, таких называли слишком мягкотелыми и старались избавиться сразу. — Эй, отдай, это моё! — мальчик хотел встать, но тут же сел обратно. Его нога была сломана, и он не мог подойти и забрать ошейник. — А то что? Вернаму жаловаться пойдёшь? Он такого как ты не послушает. А знаешь… Ты уже достаточно посидел на этой должности, Долька. — подростки будто насмехались над ним, но что это значило? Достаточно посидел на этой должности… — Эй, уходите отсюда, дети правительства. — небольшая группа мальчиков прогнала обидчиков, и сразу же устроила допрос котику. — Ты тоже из правительства? — Ты секретарь Вернама? — Ты выглядишь безобидным, но черт знает что на уме у таких как вы, в прошлой неделе один такой вывернул руку мне. Упрёки и вопросы сыпались на Дольфи со всех сторон, и от паники он заплакал. Он не особо отличался психикой, точнее она была у него слишком слабой и не способной выдерживать такое давление. — Ну чего ты? Мы тебя не обидим, правда! — точно такой же котик, только вместо зелёного был сиреневый, подсел к Дольке. — Я не такой как вы думаете! — мальчик все ещё не мог успокоиться, поэтому это пришлось делать новому другу. Их выгнала медсестра, но перед уходом, мальчик сказал что его зовут Байтема. Именно это имя отложилось в сознании Даниила, и даже повзрослев, он не смог его забыть. Мальчишку выписали только через месяц, и в кабинете своего «отца» он отхватил люлей, как в принципе и все дети, которых воспитывало правительство. Ежедневные унижения и телесные наказания были нормой. —На кой черт ты вобще пошёл в город? А если бы тебя убили? — Вернам отчитывал своего секретаря как мог, однако он ни разу не поднимал на него руку, ведь он знал слишком чувствительную психику ребёнка. —Я не специально… Я ходил расклеивать листовки. — Котик чуть ли не плача оправдывался, прижимая к себе бумаги, которые он должен будет заполнить. Все же он больше походил на большой плачущий комок шерсти. Погладив секретаря по голове, Артём удалился в свой кабинет, оставляя ребёнка одного в комнате. Но внутри, Дольфи чувствовал нечто странное, то, что тянет туда, в город, к рабам. Он привык быть членом правительственной «семьи», привык к тому что Вернам «любит» его больше остальных. Но он не привык к боли, оскорблениям и травмам, которые он познал на улице. Что ж… Возможно не ходить в город это лучшее решение. Странным было то, что ошейник на котёнка не одели, а сам Вернам будто не заметил отсутствие вещицы. А что ещё можно было поделать в «пустой» комнате? Для начала котик уселся заполнять документы и бумаги, которые ему поручили. После, он сел немного порисовать, но его рисунки получались зловещими, жуткими, странными и непонятными. Обычно его творчество заключалась в нарисованных человечках с отрубленными конечностями, или с зачеркнутыми глазами, ушами и ртом. После случая на улице, Вернам решил огородить котёнка от общества, точнее ему перестали давать задания которые нужно было выполнять в городе. Дольфи днями сидел в комнате, и скучал без своего привычного дела. Он долго думал, правильно ли он поступит если убежит на денёк в город? Ничего же не будет, правда? Он бежал с радостью на лице, ему удалось обмануть сторожей и его пустили за пределы двора. Котик бежал по улицам, осматривая каждый дом. На улицах была грязь, мусор, везде валялись бумажки от объявлений и листовок, люди спали прямо на дорогах, укрывшись картоном или газетой. Дети… Они же не виноваты… Небольшая группа детей играли в парке, и среди них, Дольфи заметил того бело-фиолетового котёнка. — Приветик! — Подросток подбежал к компании, сразу здороваясь с другом. Половина детей резко дернулись при виде ребёнка из правительства, и лишь Байтема спокойно на это отреагировал. — Привет. Ты как выбрался? Мы думали детей охраняют. — Байтема легонько толкнул нового друга в плечо и рассмеялся, дергая усами. — Я сказал что пойду клеить листовки,и знаешь, мне поверили! — Дольфи был сильно рад видеть своего друга, от эмоций его усики дрожали, как и уши, а хвост беспорядочно метался по земле. Они проводили время вместе и Даниил влился в компанию городских мальчишек, правда он все ещё был ребёнком правительства, а значит ни о каком доверии не было и речи, но даже это не могло помешать тому, что дружба между двумя котами крепла и росла в геометрической процессии. Котик наконец увидел как живут обычные жители города, увидел что стало с городом, и с его жителями. Правда поделать в городе было нечего, поэтому компания мальчишек сели в автобус зайцами и поехали за город. Даниилу понравилось тут, тут у него были друзья, которых не было там, дома. Маленький кот не учёл того, что Вернам в тот момент был в городе, и видел своего ребёнка. Он видел что тот ослушался, снова пришёл в город, так ещё и завёл друзей среди рабов. Дома Даниила ждал серьёзный и жёсткий разговор. — Что ты делал в городе? Отвечай! — Вернам крикнул на испуганного ребёнка, держа его за руку и ждя ответ. Он был взбешен поведением "сына". -Я… Я хотел погулять! Поклеить листовки! Прошу прости меня! — Котенок плакал и пытался выбраться из хватки «отца», за что получил удал по лицу. — Хватит лгать, мистер. Ты завёл дружбу с рабами, мелкое ничтожество. Я воспитывали прилежного секретаря и сына, а вырос мятежник который вечно ноет! — Мужчина отвернулся, тихо рыча и что то бубня себе под нос. Его крылья дрожали в приступ гнева. — Прости меня, я не хотел тебя разозлить, правда! Я исправлюсь, обещаю! — Котик перешёл на крик, пытаясь выловить прощение «отца». Слезы текли по его шерсти, делая её мокрой и липкой. Ноги мальчика как и руки тряслись, а в ладони он сжимал ошейник. Вскоре Вернаму надоели крики и плач ребёнка. Он резко развернулся и взамох канцелярского ножа прошёлся по глазу котёнка. Дольфи упал на пол, держась за рану и принялся кричать от боли. Мужчина смотрел на ребёнка, в его глазах отражалась ненависть и гордыня от того что тот ударил сына. — Шрам неповиновения… Допрыгался? Блоха косматая. Ты больше не будешь жить в этом доме. Я отказываюсь от тебя, городской раб… В наказание ты будешь изгнан, и даже на улице пусть видят что ты никчемен. — Вернам взял плачушего кота за шкирку и повесил на его шею знакомый ошейник. — Надеюсь тебя запинают на улице. Он нёс орущего от боли ребёнка к выходу, а остальные дети лишь смеялись над ними. Вот так Дольфи оказался на улице, совсем один, с инфекциями в ранах и ссадинах. Он бы погиб если бы не увидел кошачий силуэт возле себя.