Так что это было?

Иногда казалось, что физическая близость и есть выражение их чувств к друг другу. Они считали это уместным в любой удобный для них момент, будь то даже этот нелепый семейный ужин или в те моменты, когда брюнет снова поднимал руку. Без сомнения об этом стоило молчать, это было какой-то неуместной зависимостью которая осталась бы не понятой. Они и сами не понимали, о чем же тогда речь? Всякий раз когда она получала пару ударов в живот и хрипела без возможности двинутся от стены к которой была прижата телом мужчины, а после уже сама стягивала белье со своих бедер и он оставлял ее одну у все той же стены тяжело дыша вовсе от другого, в голове появлялись сомнения насчёт правильности их действий, как и во время того когда щека терлась о стену от движений парня без мягкости двигающегося внутри. Иногда она оставалась потрясённой до ужаса, иногда чувствовала себя вполне полноценно. Знал ли мужчина как удовлетворяло ее унижение, а точнее до какой степени? Она уверена что нет, что он не понимал насколько приятно ей простоять пару минут у той же стены со спущенным бельём и совершенно хамским образом брошенной одной в комнате, как приятно натягивать белье чувствуя влагу или оставленную собой или им. Она была уверена, что мужчина не хотел выразить этим действием свое неуважение, но ей нравилось думать совершенно об обратном. Сложно было и признаться в этом в кабинете у психолога к которому они стали ходить с недавних пор по ее же инициативе, но с каждым разом сидения на этом обшитом какой-то атласной и совершенно не практичной тканью диване она сомневалась в этой идее, сомневалась в своих желаниях и вообще здравом уме который наверное покинул ее. Она вглядывалась в чужие голубые глаза и чувствовала будто ее уже винят, и понимала, что не раз ловила этот взгляд только в карих глазах мужчины сидящего с боку, что насчёт него? Блондинка явно хотела бы отрицать тот факт, что ему совершенно не интересно с ней и что она и есть причина его агрессии и семейных проблем, если они ещё действительно были семейными, ее удручал тот факт, что сидя в этом кабинете она чувствовала себя уязвимой и в голову ей лезли эти мысли. Но если быть честной они лезли ей всегда: когда она была наедине с собой или без мужчины, и пыталась строить свои цепочки в голове под прохладным душем перед сном и каждый раз приходила к тому, что сама и была виновницей.