Дикие нравы

Омега видит вожака и внутри все холодеет. Светлана окружена альфами из стаи. Среди которых есть и Никита. Желание подходить отбивается напрочь, но если он сейчас отступит, то просто может не успеть к великой неделе охоты, а главное к ночи выбора. Это единственная причина, по которой он делает уверенный шаг в сторону волчицы. Альфы расступаются перед ним, создавая аналог "почтенного коридора". Хотя Антон смело назвал бы его позорным. Под жёлтым, властным взглядом становится неуютно. Блондин послушно склоняет голову. Юбка начинает грязно липнуть к коже, путая и без того ватные ноги. Он постоянно запинается, словно новорожденный олень. Серьги в ушах стучат неприятно громко, сливаются вместе со стуком сердца, и рваным дыханием, выливаясь в мерзкую песнь страха. Никита стоит в самом конце очереди, желая видеть его позор с первых рядов. Хочется вытолкнуть мерзавца, чтобы такая грязь не смела стоять рядом с величественной повелительницей. Но ни в коем случае нельзя, это будет ужасным оскорблением, и в первую очередь очернит волчицу. Антон себе такого не простит. Тоша приближается к Светлане, прикрывает глаза, внутренне настраиваясь. Ладонь ложится на голую грудь. Оборотни вокруг ахают, омега редко решается просить, а если это и случается, то просьбы крайне глупы и наивны. По мнению Альф, конечно. Антон протягивает руку волчице, предлагая ей сердце и покорность. Вожак медлит. Ноготь среднего пальца постукивает прямо по выступающей на запястье вене, словно решая. Странно, но почему-то глава, единственная альфа в поселении, у которой ногти всегда выпущены. В любую минуту готова встать на защиту стаи - шепчет голос в голове, давая ответ на собственный вопрос. - Новых побрякушек захотелось ... - Да нет, внимания. При всей стае ведь просит... - Шавка всё мясо с охоты проела, видать ещё хочет... Голоса вокруг, словно склизкие змеи, оплетают его шею. Не дают нормально мыслить. Да соберись наконец! - Видать дырку узлом заткнуть мечтает, пахнет как предтечная сука. - Неудивительно, что Никита не упустил шанса, высказать свое поганое мнение. Но Антон слишком серьёзно настроен, чтобы подобное могло сбить его с пути. Хотя воздух после этих слов в лёгких заканчивается. Под мелодичный звон браслетов, одним движением альфа затыкает мужчин. Кажется, словно особенно гневливо и долго смотрит по правую сторону, там, где как раз стоит рыжий выродок. Но Антон не уверен, страх его ослепляет. Мягким, но властным движением наконец забирают воображаемое сердце, принимая просьбу. Блондин перепадает на колено, смущаясь, как женщина выставляет вперёд правую ногу, чтобы юбка открыла доступ к коже. Антон целует ладонь и неуверенно кладёт на оголенное колено. Вздрагивает при касании. Каждый раз как первый, и каждый раз он жалкий в ее ногах. - Не стесняйся раз начал - подбадривает главарь. - Я хотел просить разрешение... - Антон берет паузу, чтобы прокашляться, голос его подводит - ...разрешение надеть штаны на … - Да что эта грязная шавка себе позволяет? - Взрывается Никита. Тоша так и думал, что рыжий не удержит язык за зубами. Но прерывать просьбу, это перебор. - Решил встать на одну ступень с альфами. Жалкая дырка. И посмел ещё при всех просить... Звон металлических браслетов кажется слишком резким. Словно и не взмах руки, а удар. А потом следует звук соприкосновения тел, и видимо ему не кажется. Тоша в шоке вскидывает голову, хоть так и не положено. Светлана с размаху ударила Никиту тыльной стороной ладони, разбивая острыми кольцами кожу. Губы альфы окрашиваются алым, кровавые ветвистые потоки устремляются вниз по подбородку, скатываются по крепкой шее и прячутся в разрезе верхних одежд. Рыжий смело скалится в ответ, показывая вожаку агрессию. Давно мечтает прадеда встретить, по-видимому. Толпа вокруг подбирается, мрачнеет, кто-то смачно сплевывает, бурча под нос скверные слова обидчику. Верные слуги Светланы пробираются сквозь людей, стремясь защитить. Но волчица не просто так является главой, крепкая хватка оказывается на шее Никиты, женщина приближает лицо мальчишки к своему, шипя, не жалея слюны: - Пшел прочь, отродье. Вожак отшвыривает от себя оборотня, словно пушинку. Парень летит, приземляясь на задницу. Все так же продолжая скалиться. В глазах два огня, обычно идеальная прическа растрепалась, дразня все гнезда в округе, а на лице было такое выражение, словно бешеный пёс перед смертью. - В яму его, на трое суток без еды. Узнаю, что кто-то кормит, руки поотрываю. Волчица переводит на зайчика злобный взгляд и это добивает окончательно. Рука слабеет, отпускает колено. Антон припадает лицом к земле, скребя сырую почву непослушными пальцами. - Простите меня, я не должен был ... Эта просьба была наглостью... Прошу вас... Светлана выдыхает, надо было сначала остыть, а потом уже на Антона смотреть, аура хищника для травоядных слишком тяжела. - Все хорошо. Блондин мотает головой. - Простите, можно я пойду? - Жалобный скулеж срывается с покусанных губ. - Антон, посмотри на меня. - светлую макушку гладят, но как? Зайчик громко сглатывает, поднимая испуганные голубые глаза. Вожак опустилась на колени перед ним, показывая, что они на одном уровне. Просто немыслимо! - О боги, глава, как же... - Всё хорошо, я знаю, что твои просьбы не пустой звук, и ты всегда в первую очередь думаешь о стае. Я уважаю тебя за это. Так что ты хотел? Зачем прекрасной омеге портить себя альфьей одеждой? - Я... - Антон глубоко вдыхает, приводя мысли в порядок, и выкладывает все как на духу. - Я боюсь быть обузой для стаи, - в жёлтых глазах проскальзывает боль, - и я учусь рыбачить, как видите, - омега поднимает раненую, левую руку, - обычные способы мне не подходят. Я ловлю просто рукой, без снастей, - альфы начинают то ли рассерженно, то ли восторженно перешёптываться, - но юбка мешает, она в воде раскрывается, я в ней путаюсь, а ещё не даёт увидеть дно, да и рыбу пугает. Я не хотел вас оскорбить, просто так будет намного удобнее. - И как, получается? - Да, но я могу быть продуктивней. Я слышал, что один из лучших рыбаков захворал и в рыбе стая нуждается, как никогда. - Что ж, - женщина наклоняется, оставляя на влажной щеке, с небольшими кусочками земли, скромный поцелуй. Даёт благословение. Обхватывает тошину ладонь своими, утягивая его на верх, вслед за собой. Приобнимает за плечи, ставя рядом, лицом к стае. - Я даю разрешение. Седые мудрецы поощрительно качают головами. Альфы помладше, да поактивнее, радостно рычат, прыгают. Кто-то даже воет. Полностью поддерживая решение главной альфы. - У меня есть ещё одна дерзкая просьба, - Антон прижимает к груди крепко сжатый кулак. Светлана прекрасно видит, как омеге тяжко говорить с ней при всех. Она ведёт к костру, в центре поселения. Одним своим взглядом разгоняя всех сидящих у него оборотней. С грацией, присущей только хищнику, присаживается на деревянный сруб. Любая омега позавидовала бы тому, как элегантно она это сделала. Блондин торопливо приземляется рядом. - Я слушаю. - Могу я участвовать в неделе охоты? - Ты берешь слишком много... для омеги. - Женщина оглаживает подбородок, поворачивая к себе. - Я начинаю волноваться за тебя. - Я хочу нести пользу стае. - Это так, но я чувствую, что есть ещё причины. Скажи мне! - С нажимом приказывает волчица. - Быть обузой, для меня самая страшная кара, что могут дать боги. Я... - Ты не бесполезный, - взвивается волчица, - любой альфа мечтает о такой омеге! – Женщина вскидывает голову, плотно сжимая губы. Она полностью уверенна в своих словах, Антон многое отдал бы, чтобы это оказалось правдой. Но к несчастью это не так. - Я... - Найдешь свою пару и родишь прекрасных детишек. Разве может кто-то кроме омеги сделать это? - Никто не захочет, - с горечью выкрикивает блондин, совершенно забывая, кто перед ним, - кому нужно слабое травоядное? Да ещё и бракованное... Жёлтый, горящий взор пробегает по его лицу, а потом устремляется вверх, ему за плечо. - Поверь мне, есть такой альфа. И даже не один. Зайчику дико интересно, на кого с такой грустью посмотрела глава. Но крепкая хватка даже при его сильном желании не даст обернуться. К тому же он и так слишком много себе позволил, при вожаке. - Я разрешу тебе участвовать, но ты не смей больше говорить, что бесполезен и жалок. Ясно? - Рык пускает мурашки по телу. - Д-да, мэм. - Хорошо, - шатенка снимает кольцо, протягивая Антону. - Надеюсь кровь твоего врага придаст тебе сил. В ярком свете костра поблескивает дар, кровавые пятна отнюдь не выглядят на нём чужеродно, скорее наоборот. Хотя тошины пальцы пухловаты, по сравнению со светланиными, колечко как раз подходит на безымянный палец. - Благодарю вас, моя повелительница. - Омега встаёт, делая глубокий поклон. - Береги себя, Антон. - Вздыхает альфа, удаляясь. - Что-то случилось? - По оголенной шее пробегает горячее дыхание, останавливаясь на красном ушке. - Я видел Никиту в крови, неужели ты наконец ему ответил? - Нет, сэр, ваша кхем... Глава ударила его. - Мама? - Удивлённо вскрикивает голос. - Что натворил этот выродок, что мама подняла руку? Рык проносится по телу, оставляя табуны мурашек. И почему его это так пьянит? Почему вызывает желание упасть на колени, и вовсе не в знак уважения? Почему рождает такое дикое желание? Хотя кроме страха, он не должен ничего будить. Наверное, потому что, омега прекрасно знает, что в полной безопасности рядом с Ромой. Единственным альфа, с которым ему по-настоящему спокойно. - Тош! - Взволнованно зовут сзади. Талию крепко, но нежно приобнимают. - Что он сделал? - Шепчут прямо в макушку, ноги сами по себе подкашиваются. Потому что стоят непозволительно близко, будят непривычные для него инстинкты. Хочется выпятить зад, потеряться о сильные бедра. Хочется пометить альфу... - Он обидел... - выдавливает из себя Рома, - ТЕБЯ? - Последнее слово бьёт прямо в темечко. Зайчика накрывает волна паники и беспомощности. Альфа оседает на теплую землю вместе с ним. Антон вздрагивает, глотая горькие слезы. Он почти успокаивается от ласковых покачиваний, но руки пропадают с торса и истерика накрывает огромной волной. Блондин захлёбывается в собственных рыданиях, крупно дрожит, заваливается на землю, сворачиваясь в маленький комок. Только со временем он понимает, что его гладят. Совершенно неуверенно и растерянно, но не переставая. Он узнает в руках родное тепло. Поднимается, и как слепой котенок, почти на ощупь забирается к Роме на колени. - Тш, я рядом. Он тебя не тронет. - Альфа прижимает дрожащее тело к себе. Этот маленький, слабый зайчишка такой светлый, не заслуживающий подобного отношения. Но Никита на него постоянно срывается. То орёт до севших связок, то оскорбляет, то избивает... И каждый раз Рома до сбитых костяшек учит его манерам, и каждый раз это повторяется. Поганец смеётся надрывно, плюясь кровью. Неделю обходит омегу стороной, словно стервятник над добычей кружит, а потом начинает ещё хлеще издеваться. Светлана уже изгнала его отца за подобные выходки, но ребенка тронуть не посмела, пожалела. И теперь этот "ребёнок" портит кровь всей стае. Антон всхлипывает, впиваясь здоровой рукой в ромину спину. Тычется носиком в шею, вдыхая сладостный феромон спокойствия, который альфа старательно для него вырабатывает. - Отнести тебя домой? - Я с-сам... - совсем тихо лепечет омега. - Нет! - Твердо отвечает Рома. - Я отнесу тебя. Только один вопрос, к тебе или ко... - ...мне. Скажи ему это, скажи - уговаривает внутренний зверь. Мечтающий пометить сладкую омегу, сделать своей. Волк прикусывает губу, отрезвляя себя. Зайчик слишком мал, надо дождаться хотя бы ночи выбора. Заявить на Антона права и потом уже можно прятать в свое логово. - Домой, пожалуйста... - Совершенно поплыв отвечает Тоша. Кажется, течка началась намного раньше, чем он ожидал. И если он откажется от предложения вожака, только боги знают, что с ним сделают свободные альфы их стаи. Он даже отбиваться толком не сможет, с одной то рукой. А возможно, Рома сам с ним что-нибудь сделает. Если он не ошибается, то дома никого нет и... И это "и" сводит с ума. Антон от своих мыслей только сильнее течёт, непроизвольно толкаясь бедрами. Сверху раздается рык. Он проходится вибрацией по телу, заканчиваясь у влажного входа. Из него вырывается аномально большая порция смазки, и зайчик пищит, понимая, что та давно просочилась сквозь ткани юбки и теперь метит штаны Ромы. Антон с трудом поднимает тяжёлую голову, ему стоит сохранять приличия. Вдруг у альфы есть избранная омега, и он просто решил помочь? Черт, Тоша опять все портит. Блондин пытается отстраниться, чтобы хоть чуточку улучшить свое плачевное положение. На него смотрят совершенно дикие глаза. В жёлтом свете бесконечная преданность и любовь. Антон спит? Волк урчит, бодая Тошу головой. - А-альфа, - растерявшись зовёт омега. Рома наклоняет голову вбок. Есть в этом что-то звериное, что-то даже немного опасное. Особенно, когда клыкастый рот раскрывается (о боги, у альфы уже вылезли клыки), а язык совершенно пошло и голодно проходится по губам. Рома творит совершенно странную вещь, подтягивает, своими сильными руками, Антона выше. Зайчик вскрикивает, сидя у альфы на груди, сжимая мягкими ножками подмышки. К своему стыду понимая, что юбка до неприличия высоко задралась, уже почти ничего не скрывая. И они сейчас кожа к коже. Рома дует на взмокший животик, а затем прикусывает нежную кожу, у самой кромки юбочки. Совершенно непрозрачно намекая. Язык проходится по бледно-розовым следам зубов. Антон выгибается, притягивая за волосы ближе. Альфа чудом соблюдает равновесие, опасно наклоняясь следом. Это отрезвляет обоих. Волк прижимает мокрые бедра ближе, опускает зайчика обратно, марая весь торс пахучей смазкой. Теперь их лица на одном уровне. Антон хитро улыбается, придумав ответ на наглость альфы. Коготки проходятся по загорелой груди, и с нажимом, слегка царапая, мажут по прессу. Жёлтые глаза закатываются, Рома в трепетном наслаждении, откидывает голову назад. - Маленький засранец. - Совершенно беззлобно смеётся волк. - Получить не боишься? Задницу довольно сильно сжимают. - Я Тебя Не Боюсь. - Совершенно нагло сообщает маленькое травоядное. - Посмотрим. - Наклоняется к Тоше Рома, клыки сжимают нижнюю, пухлую губку, тут же ее зализывая. Антон жалостливо стонет. Его окутывает до боли знакомый запах, они пришли. Рома для приличия несколько раз стучит. - Они не дома. - Смущённо сообщает зайчик. Волк заносит в дом, и даже относит на второй этаж, прямиком в тошину комнату. Аккуратно кладёт на постель, склоняясь над беззащитным, крохотным созданием. Тяжело дышит их общим ароматом, напоследок оставляет скромный поцелуй на губах и выскакивает прочь из комнаты. Он не должен был трогать мальчика, слишком рано, слишком неправильно. Но инстинкты кричат остаться, туманят разум. На пороге его встречают Карина и Ольга. - Вам помочь? - Нет. Рома свешивается с перил, вдыхая свежий аромат весны. Пальцами до боли сжимая дерево. - Глава. - Встревоженно лепечет блондинка. Присутствие конкурента бесит, заставляет внутреннего волка яростно рычать. И плевать, что сестра, плевать, что девушка. Она альфа. Перила под вылезшими когтями крошится, превращаясь в труху. - В дом. - Но… - В дом! - Срывается на крик Рома. Горбится над жалкими остатками дерева, стараясь сдерживать инстинкты. Оля наконец чует чужой гон, торопливо заталкивает оторопевшую мать в проем. С грохотом захлопывая дверь. Щелчки замков слышатся почти вечность, жаль, что они не спасут. Зверь рычит, бросаясь на дверь. Бьёт с размаху кулаками. Та в ответ надрывно скрипит, громко потрескивая. Огромные щели расползаются по мнимой крепости. - Антон. - Стонет волк, скатываясь вниз, когтями стараясь затормозить свое падение. Из-под черных ногтей сыпется стружка. - Тоша. - Ударяет Рома заметно слабее. - Антон. - Говорит в пустоту. Омега на кровати извивается, стонет, зовёт его. Но нельзя. Альфа с трудом поднимается, плетясь в лес. Запнувшись, катится с невысокой лестницы. Стонет от боли, но на помощь никто не придёт, не посмеет подойти к вожаку в гоне. Далеко в лес уйти не удается, на шее туго затягивается удавка, утягивая его назад. Дышать становится трудно. Рома с грохотом падает на колени, чувствуя, как повышается температура, как он краснеет от нехватки кислорода. А самое страшное, он слышит, как ломает омегу, как он теряет воздух. Женщины бегают вокруг него, лепечут. Но помочь никак не могут, Рома единственный кто может. Пятифан ползет обратно, сил на нормальное передвижение просто нет. Кости ломает изнутри, а органы выворачивает. В груди бушующим ураганом нарастает боль. Оборот проходит тяжко, мучительно долго. Но в образе зверя, он хотя бы может стоять, это уже прогресс. Еле как передвигая конечностями, Рома добирается до нужного места. В обмороке валясь, не пройдя нескольких метров до нужного окна. Эта неделя будет испытанием для обоих.