Дилемма обреченного

Этот день Совершенный Владыка Цзюнь У навсегда запомнит и увековечит в своей памяти. День, когда его истинная натура стала явной, день, когда каждый небесный чиновник увидел его истинную сущность — его пораженное поветрием ликов лицо, ранее такое прекрасное и восхитительное, что на территории бывшего Уюн слагались легенды о красоте их наследного принца. Небесный Император, не медля ни секунды, тут же накрыл Столицу бессмертных куполом, изолируя каждого, кто стал свидетелем его греха, каждого, кто узнал о его темной душе, внутри. Теперь он будет вынужден уничтожить всех их, кроме одного. Се Лянь стоял прямо перед ним; его руку он крепко сжимал в своей собственной, не давая и малейшей возможности принцу сбежать, заставляя оставаться подле себя и ещё какое-то время смотреть в отражение в мече Фансинь. Конечно же, его будущий ученик уже все понял, но Цзюнь У не мог сдержаться и наигранно ласково спросил: — Что такое, Сяньлэ? Что ты там увидел? Другие небесные чиновники уже начали буйствовать, пытаться убежать, связаться с кем-нибудь, но верные Владыке служащие Средних Небес уже давно окружили замок и были готовы выполнить любой приказ Императора, а сеть духовного общения была остановлена. Теперь Небеса — логово непревзойденного демона. — Заприте всех небесных чиновников в их замках, — лишь слетело с губ наследного принца Уюн, и все служащие послушно принялись уводить божеств, особо не церемонясь и не позволяя себе нежностей. — А ты, Сяньлэ... Тебя уведу я. От этих слов Се Лянь встал словно парализованный. Как бы он ни старался, он не смог выдавить из себя ни единого звука, продолжая большими глазами глядеть на свой оживший кошмар. Вокруг начался хаос: кто-то паниковал, кто-то кричал, а кто-то смотрел на все, не понимая масштаба разворачивающийся вокруг трагедии. Лишь Цзюнь У смотрел на это совершенно спокойно. Он был тем, кто начал этот хаос, ему было настолько привычно, что губы сами гнули надменную улыбку. Своим пристальным взглядом он насквозь прожигал несчастного Мэй Нянцина, который уже несколько сотен раз пожалел, что в это ввязался. Но все же тратить время на предателя вроде него совершенно не хотелось, поэтому, как тень возникнув возле абсолютно ошарашенного Се Ляня, он сжал его ладонь с такой силой, что хотевший вырваться из мертвой хватки парень от страха чуть не оторвал себе руку. Но самое страшное произошло дальше. Его просто, как безвольного, слабого раба с силой потащили прочь. Небесная Столица в разы опустела с тех пор, как над ней повис непреодолимый купол Небесного Императора. Цзюнь У лично сопровождал Се Ляня в его замок, который, к слову, по доброте душевой отстроил для своего будущего ученика после его третьего вознесения. Се Лянь молчал, не решаясь открыть рта, не решаясь задать ни одного вопроса, не решаясь начать диалог. Цзюнь У это, конечно же, не нравилось. Спустя столько лет наконец его сущность была раскрыта перед Сяньлэ, но почему же тот молчал? — Отчего лицо твоё столь печально? Не рад ли ты, что наконец нашел меня? — спросил Владыка, прекрасно понимая все те чувства, что Се Лянь испытывал к нему. Благо, это ненадолго: в Призрачном городе полно торговцев с различными товарами самых разных свойств. Один из таких, пожалуй, — зелье, способное стереть память, а второй — любовный отвар. Пару глотков, и его Сяньлэ будет шёлковым зайчиком. Однако Владыке бы хотелось прийти к послушанию, не прибегая к радикальным методам. Вполне будет достаточно угроз, а в будущем — и пары уроков, которые ему наглядно покажут, что будет, если не слушаться. За каждое необдуманное действие кто-то из его новоиспеченных, ну, или старых друзей будет страдать в агонии, а если поступок его ученика будет чересчур из ряда вон выходящим, то и смерть близких будет ему уроком. Действенный метод, правда, не до конца доработанный. Благо, у Владыки было время на то, чтобы продумать свои психологические пытки куда лучше, чем в прошлый раз. Однако сейчас Цзюнь У волновало лишь одно — разговорить Се Ляня, что все ещё молчал. — Сяньлэ, я задал вопрос. Не будь столь упрям, ответь на него. Лишь тогда он решил посмотреть в лицо трясущемуся всем телом Се Ляню. Тот был бледен, как лист пергамента. Челюсть ходила ходуном, а по лицу, оставляя мокрые дорожки, текли слезы. Се Лянь постарался тихо выдохнуть, но из-за того что его трясло, как лихорадочного, получился лишь громкий рваный звук. — Т-ты монстр. Удар по лицу стал неожиданностью даже для самого Цзюнь У. Все же не он ли говорил, что хочет обойтись без радикальных методов? Уже все равно. Он ненавидел, когда про него так говорили, и терпеть не собирался. — Я думал, что ты разумнее. Не в твоём положении обзываться. На первый раз прощаю, но в следующий раз ты лично выберешь в толпе того, кто понесет за тебя наказание. Ты меня понял? Цзюнь У смерил наследного принца суровым взглядом, пока, в конце концов, морщинка между его бровей не разгладилась, а лицо не стало вновь выражать умиротворение и безразличие ко всему происходящему. — Ты должен прекрасно понимать, что конкретно произошло и в какой ты сейчас ситуации. От твоего поведения напрямую зависят жизни каждого небожителя в Небесной Столице, — Владыка вновь продолжил свой путь к замку Сяньлэ, взглядом следя за тем, чтобы его ученик шел рядом. — И уж поверь, я не постесняюсь сделать с ними что-нибудь куда похуже того, что было с тобой, Сяньлэ. Если это поможет мне в твоем воспитании, то я не побрезгую ввести их в крайнюю степень отчаяния. А теперь я задам ещё один вопрос, правильный ответ на который может быть лишь один. Ты будешь меня слушаться или предпочтешь вновь разочаровать всех, Сяньлэ? Се Лянь боялся даже вздохнуть. От его ответа сейчас зависела чужая жизнь. Он точно знал, что не существует правильного ответа на вопросы этого безумца, но всё же внутри что-то скручивалось, и все его естество кричало о том, что лучше ему не молчать. Поэтому, подавив страх и наступая ему на горло, он тихо выдавил из себя: — Д-да. Я буду вас слушаться. — Слова, сказанные столь неуверенно, давались ему с ужасным трудом. Но все же, подумав ещё с секунду, он добавил: — Владыка. Со стороны послышалась одобрительная усмешка. Цзюнь У был явно доволен его ответом. Конечно, Небесный Император знал, что Сяньлэ не будет его слушаться. Сейчас этот юноша находился в полном шоке и, пребывая в страхе и отчаянии, не до конца осознавал свои слова. Но стоит подождать, и он, вновь вспомнив боль от уже затянувшихся ран, оскалит на него свои маленькие зубки. Притворное послушание — это не послушание. И все же эта иллюзия хорошего поведения радовала Владыку. Тем временем они почти подошли к роскошному замку Сяньлэ. Цзюнь У остановился и оценивающим взглядом прошёлся по Се Ляню. Его мучал вопрос того, насколько сильно Хуа Чэн и его ученик связаны, и то, какой вред другой князь демонов может нанести его плану. — Собиратель цветов под кровавым дождем. Что у вас с ним? От упоминания Сань Лана у Се Ляня пошли мурашки по всему телу, а ком в горле не давал дышать. Не помня себя от ужаса, он не задумываясь упал на колени, хватаясь за белоснежное, но уже местами грязное ханьфу демона. — С-сань Лан ничего не... Он, я... Между нами ничего нет! Не трогай его! Сделай со мной что хочешь, Сань Лан ни в чем не виноват. Глаза Се Ляня — чистое потерянное безумие. Он был готов на все, лишь бы вымолить у мучителя жизнь того, кто стал ему слишком дорог. Он был готов никогда не вставать с колен, унижаясь, плача и позволяя демону делать с собой все что угодно, лишь бы он не навредил Сань Лану и его друзьям. Этого он себе никогда не простит. Но Цзюнь У оставался непоколебимым, словно кусок мрамора, стоя неподвижно и лишь прожигая стоящего на коленях Се Ляня взглядом, не выражающим ничего. Кажется, Цзюнь У только что нашел новый рычаг давления на Се Ляня. — Вот как, — Владыка одернул край собственного ханьфу, отодвигая его от рук Се Ляня. — Я не позволял тебе касаться моих одежд, Сяньлэ. Встань. Не стоит кидаться мне в ноги, я говорил это раньше. Что за несносный мальчишка, неужели мои наставления не были услышаны тобой? — Он взял Се Ляня за волосы и, потянув за них, заставил того встать. — Вот и славно. Будешь хорошо себя вести, и твоего Хуа Чэна я не трону. Если, конечно, он сам не полезет к нам. Его рука невесомо легла на чужую шею, слегка сдавливая ее. Проклятая канга под слоем бинтов отозвалась и засияла, стоило руке ее создателя приблизиться к ней, что наверняка вызвало у Сяньлэ дискомфорт. Желая пока что побаловать этого ребенка пряником, Цзюнь У убрал ладонь. Сейчас его Се Лянь был послушен. — А теперь отдай мне прах Собирателя цветов под кровавым дождем. От этих слов Се Лянь вновь бросился на колени. Но в этот раз хватаясь не за одежду мужчины напротив, а за кольцо на шее. Он согнулся, закрывая кольцо своим телом, трясясь и сжимая его в руках до хруста костей. Цзюнь У, по всей видимости, это очень не понравилось, потому что в следующий миг ребра Се Ляня пронзила резкая, жуткая боль, заставляя его сдаться и, падая на бок, коротко вскрикнуть. Боль совсем притупила его разум. Он уже ничего не понимал. Но сжимал кольцо все сильнее, словно перенося всю свою силу в руки. Не желая отпускать то, что столь дорого его сердцу. То, что и есть его сердце. И отдать это в руки демона было сродни самоубийству. Цзюнь У скривился. Вот то, о чем он говорил, — Сяньлэ перестает его слушаться. Мгновение назад он запретил ему бросаться в ноги, но сейчас уже этот дрянной мальчишка снова валялся на полу. — Кольцо с прахом твоего Хуа Чэна я все равно заберу. Если отдашь добровольно, то я прощу тебе твою дерзость, а если нет, то... — Владыка посмотрел в сторону других замков, в которых уже находились запертые небожители, — кто-то из твоих горячо любимых чиновников пострадает. Пэй Мин? Нет, Цюань Ичжэнь. Лан Цанцю? Или, быть может, самые ценные мои заложники — Фэн Синь или Му Цин? Выбирать тебе, Сяньлэ. Я бы на твоём месте отдал прах сейчас же. При упоминании друзей Се Ляня прошиб холодный пот. Ситуация была ни много ни мало — безвыходная. Если он добровольно отдаст прах Сань Лана, то это будет предательство. Если не отдаст, значит, предал друзей, оставляя их на произвол судьбы с обезумевшим демоном. В голове парня лихорадочно металась лишь навязчивая мысль о стакане, который он должен был разделить между друзьями и Сань Ланом. Но сейчас было не время долго раздумывать. Демон все так же выжидающе смотрел на него, следя за каждым движением. И все же Се Лянь хоть раз в жизни должен был сделать правильный выбор. У него не было права на ошибку. Кольцо оказалось в протянутой руке демона. Это кольцо Се Лянь отдавал вместе со своим сердцем. Если, конечно, оно ещё не упало на уровень ног. Сейчас он предавал самого близкого человека ради своего спасения. Мнимого и такого призрачного. Он сомневался, говорил ли Цзюнь У правду, но это уже не имело значения. Как и то, что будет дальше. Се Лянь слишком устал об этом думать.