первые чувства последней любви

крис впервые услышал, что его ненавидят, вчера. хотя, честно, с того времени все дни перепутались, так что тяжело сказать, вчера это было или сегодня. может, этого вообще не было. что еще остается разбитому сердцу, кроме как надеяться. крис впервые услышал слова ненависти от блядской любви всей его жизни. — о боже, крис, прекрати драматизировать, я не ненавижу тебя, я просто тебя больше не люблю наверное, он так бы и сказал. крису просто трудно — практически невозможно — разделять понятия. взаимная любовь — это же всегда тяжело. крис не верит, что после хенджина он сможет найти кого-то. потому что, ну, это же хенджин. только с ним была такая ебучая связь, когда ощущение, что вы одни против всего мира, да и в принципе весь мир не нужен, когда вы вместе. хен-джин-ни крис трет уставшие глаза, но, прикрывая их, видит его. и это не больно, это раздражает (когда я прекращу вспоминать о тебе?) хенджин очаровательно улыбался, звенел цепочками на запястьях и сжимал ладонь, когда боялся темноты. крис вспоминает, как носил его на руках после перелома ноги, как приезжал к нему ночью и успокаивал во время панических атак, как потом вообще остался жить, чтобы иметь возможность помочь. ценил ли он это? нихуя. он и не должен был, это же акт доброй воли, (наверное), но крису все равно неприятно. не оценил, не похвалил, не заметил. с ебаным хенджином было слишком много ‘не’. и, обожемой, пошла первая неделя жизни без него, когда крис выяснил, что люди и их эмоции ему не принадлежат. это стало таким шоком, что он смотрел в стену и пытался понять, а как иначе взаимодействовать с людьми, без слияния и зависимости, без ‘все или ничего’ принципа. с хенджином все было намного проще, потому что был сценарий, были знакомые эмоции и реакции, было ожидаемое поведение. но расставание ожидаемым совсем не было, и поэтому крису было чуть сложнее собрать себя и идти дальше. он просто не привык быть один, но привычка — что такое привычка против души, ума и сердца человека? поэтому крис любил хенджина. вредные привычки всегда были его слабостью. неожиданно для себя крис начал курить, хотя бросил два года назад. начал пить, работать до ночи и искать кого-то, кто заменит его. крис просто человек, он просто пытался найти новую зависимость — не родственную душу. кратковременные увлечения длились неделю, месяц от силы, но криса все устраивало. он с опаской относился к людям, но позволял приближаться к себе каждому, кто проявит хоть малейший интерес и желание. ему хотелось написать хенджину, обвинив во всем, но крис обещал быть с ним честным. и вины его бывшего ни в чем сейчас не было. такое просто бывает. крису нужно просто идти дальше. с этим осознанием жилось чуть полегче, чем до, но все равно хотелось заглушить пустоту и разочарование от расставания хоть чем-то или кем-то. хенджин не звонил — это злило. это бесило, и его хотелось найти, заставить извиниться, сделать хоть что-то, чтобы крис не чувствовал себя таким потерянным. в конце концов, хенджин всегда был слишком гордым и эгоистичным, но крис его любил. и искренне хотел себе памятник за это: любовь — это тяжело. любовь к хенджину — это — (вздох) — пиздец как тяжело. это разъедало его изнутри, буквально заставляя биться головой о стену и искать себя в новых зависимостях, а еще молиться, чтобы не полюбить хенджина заново. он просто не мог больше вынести этого, окей?

***

по окнам стучал дождь — у криса стучало сердце. он впервые вздохнул за два месяца сво бод но и он чувствовал себя необычно. в его сердце не было никого, кто вызывал бы какие-то чувства, будь то боль или счастье. было даже слишком пусто. крис не любил оставаться один, он боялся не любить кого-то, боялся забыть, как любить. однако это было не единственной проблемой. здоровье стало медленно подводить криса, заставив задуматься о том, что минусы всех вредных привычек все-таки перевешивают плюсы. за какие-то три недели крис разобрался со всеми зависимостями: бросил пить в случайных компаниях, искать кого-то, у кого такие же глаза, или голос, или, блять, волосы, как у хенджина. бросать курить оказалось тяжелее, но крис все равно сумел добиться результата в три сигареты в день. крис освободился. хенджин начал писать, но крис заблокировал его везде, так что в этом больше не было смысла.

***

крис стоял у входа в клуб, потому что лил дождь, а крис ценил сухую одежду. внутрь заходить не хотелось: что он там не видел. крис едва не обжегся сигаретой, когда на него посмотрели мягкие карие глаза. дело стало совсем не в хенджине. — привет, — почти промурчал обладатель таких глаз. — угостишь сигареткой? он был ниже и моложе и внешне походил на ебучего ангела. крис мог рассмотреть каждую веснушку на его щеках в ярком освещении неоновой вывески. ангел говорил на чистом английском, не переходя на корейский в середине предложения, как это делал крис, и красиво прикусывал губу, когда думал. все это крис заметил за несколько минут разговора. и крис понял, что падает. он бездумно дал свой номер и имя (пришлось услышать полное ‘кристофер’ глубоким голосом и чуть не сойти с ума). смотря ему в глаза, крис мог думать только о том, как зовут ангела, и почему у него так стучит сердце. и, конечно, его звали феликс. крис прокатил на языке аккуратное и нежное ‘ликси’, ожидая с ним такси. феликс поцеловал в щеку за знакомство и сигарету и сел в машину. дышать стало еще тяжелее, чем было рядом с ним, как будто не стало чего-то важного. дома крис мысленно зарывался пальцами в чужие волосы, представляя их наощупь. мягкие или жесткие от осветления? за них можно потянуть, или они недостаточно длинные? крис думал о вкусе его губ, о том, как его пальцы будут смотреться в ладони. крис падал. феликс написал в ту же ночь, пока крис спал. утром отвечать показалось неловким, и он забил. но написал вечером сам. на банальное ‘как дела?’ феликс ответил через минуту — стало еще более неловко. у него было все хорошо, а еще он хотел узнать, что интересного есть в сеуле. крис намек уловил, но предложить встретиться не смог: не было уверенности, что феликсу на самом деле похуй на корею, и он просто хочет побыть вместе. это с хенджином все было просто — крис знал, как ему отвечать, что отвечать, куда обычно выводился диалог. знал, что хенджин не любил, когда ему писали с точкой в конце, когда долго не отвечали на сообщения. про хенджина крис знал все, но феликс. с феликсом все было заново и иначе. они встретились на следующий день, и крис понятия не имел, что делать. обнять его или не стоит? феликс решил все сам, мягко потянувшись ладонями к плечам криса. дальше все складывалось проще. крис улавливал на себе восхищенный взгляд и не был уверен, что его глаза не блестят так же. феликс искренне интересовался архитектурой города, смеялся над птицами и, в целом, заставлял криса чувствовать себя дома. с кем-то очень родным. а еще феликс курил вишневые сигареты, сладкие настолько, что их вкус хотелось слизать с его губ. крис лишнего себе, конечно, не позволял, но заметил, как у феликса задрожали пальцы, когда он оставил на них поцелуй, делая затяжку с его руки. крис удивился, но промолчал: ему хотелось сначала узнать больше о феликсе, а уже потом о его неожиданных реакциях на чужие мимолетные прикосновения. когда они обнимались на прощание, феликс положил голову на плечо криса, и у него в груди что-то защемило. крису нужно было все обдумать, так что он почти не отвечал и не писал сам. это казалось неправильным, но крис решил: если это его человек, то ничего страшного не случится, если он заставит его подождать с развитием событий. впрочем, поцеловались они через неделю после знакомства. в июле лили дожди, так что крис не стал выебываться романтической прогулкой в ливень и позвал феликса к себе. он не знал, достаточно ли близки они для этого, но с ликси было так комфортно, что крис заставил себя не думать. только чувствовать. феликс сидел рядом, слишком рядом, чтобы ощутить тепло его тела. они смотрели дораму о любви, точнее, ликси читал субтитры, а крис косился на его профиль. — как будет ‘я хочу тебя поцеловать’ на корейском? — неожиданно спросил феликс, повернув голову. крис, не думая совсем, сказал, что все зависит от того, к кому нужно обратиться, и вообще, так обычно не говорят, вежливость очень важна для корейской культуры, и сначала нужно спросить, и- феликс мягко улыбнулся. до криса дошло. — о, — сказал он. — да, — прошептал феликс и прижался губами к губам криса. на вкус ничего необычного, но крис почувствовал запах своих сигарет и, боже, чуть не умер от желания стиснуть его ребра и не отпускать. феликс ощущался, как ранняя весна и цветение, как свобода от прошлого, как в л ю б л е н н о с т ь ликси уснул на его коленях, аккуратно сжимая ладонь. крису впервые за долгое время стало легко. и лил дождь.