Шоколадные пончики

10 октября. Сегодня рассматривает нашумевшее дело Тони Старка. Мужчина сидел в камере, на протяжении всего заседания пытался доказать свою невиновность, но как ему не верили до этого, так и не верят сейчас. Все дело был будто в где-то в прострации, не слушая всех этих дебатов. Единственное, что сейчас решается останется в живых на пожизненное или казнят. Только ему уже не важно вся его семья мертва. Все. Отец, мать, брат, его жена, а самое главное - любимая единственная дочка. И ЕГО обвиняют в ИХ смерти. Даже не пытаются найти нужного, подонка, что совершил это зверство, всем плевать. Кроме родителей жены брата, только для тех убийца Тони. — Энтони Старк, вы приговаривайтесь к смертной казни, Ваши последние слова? — обратил к заключенному судья, только после этого Старк вернулся в реальность. — Пока вы судите меня, настоящий ублюдок ходит по этой земле, — с презрением и ненавистью осмотрел зал обвиняемый, — но мои же слова ничего не значат, я не убивал, я их любил, а вы все тупые недоумки, которым главное кого то обвинить. — Лжец! Наглый лжец! — женщина навзрыд рыдала, — ты погубил мою дочку и даже не думаешь признать свою вину! Гори в аду! Ты…! — Выведете её из зала, — приказал судья, а после стукнул молотком, — заседание окончено. *** Тони сидел в камере смертников. Его взгляд был направлен в стену, это единственное на что было смотреть. Общаться с охранниками или другими заключенными не хотелось. А зачем? Все равно все они умрут, рано или поздно. Хотя у них вариант только рано. Вечный полумрак, одиночество, сумасшедшие других. А главное душа, которой уже нет, лишь пустота. Она умерла в тот день. Совсем скоро присоединиться и он. Главное подождать. Но минуты шли вечность, время единственное, что могло мучить, ведь больше ничего нет. Никого нет. Надзиратели смотрели на него, пытаясь поговорить, чтобы тот поел, а то уже за год очень сильно исхудал, но Тони это не волновало. Лишь изредка обращая внимания на крики на зелёной миле. Старк встал и подошел к решетки, очень громко шумели другие заключенные. — Что за шум? — поинтересовался Тони, а худой старик напротив отпрыгнул от своей решетки, будто увидел призрака. — Ты разговариваешь?! — глаза становились всё круглее, а дыхание рванным. — Я задал вопрос. — Новый надзиратель. Старик показал в сторону входа, куда через секунду зашёл молодой парень в форме. Всего на мгновение Тони посмотрел на него и ушёл обратно к себе, больше не обращая внимания на людей. Парень подошел к камере Старка, осматривая мужчину. — Эй, привет, — Тони игнорирует его, не считая нужным знакомится, — я что? Призрак? — Вы босс, — какой то заключённый встал свои пять копеек. — Он молчун, всегда молчун, — влез другой, говорят о Тони. — Когда заговорил, я испугался, чуть моя смерть раньше времени не пришла, — отозвался старик. — Что вам всем от меня нужно? — Тони холодным взглядом одарил надзирателя, будто говоря, чтобы тот ушёл. — Ты совсем не поел. — Тебя это ебет? — Так умрешь раньше назначенного срока. — И что? — И то. Они смотрели друг другу в глаза. Впервые Тони сдался и все же съел не пару ложек, для поддержания своего существования, а половину тарелки. Все это время надзиратель смотрел на него, чем то напоминая мамочку. Старк встал с кровати и под ноги надзирателя вывалил кашу, устало и победоносно усмехаясь, пачкая его ботинки. — Я Старк. — Паркер. *** Старк за полгода изредка стал кидать ему фразы, под его взглядом начал есть, но все такой же худой. Другие заключенные шушукались по их поводу, только Тони все равно было плевать, что они думают. Также и на других надзирателей продолжал игнорировать. Сегодня была очередная казнь старика напротив. Тони лишь смотрел на пустую камеру, слушая предсмертные крики в агонии. Когда казнь закончилась, мужчина закрыл глаза, уже думая как скоро умрет и он. Даже не заметил как наступила ночь. — О чем задумался? — к нему неожиданно в камеру зашел Паркер, мужчина даже не услышал как отворилась дверь камеры. — Тебе какое дело? — Тони приоткрыл глаза, не повешеля ни пальчиком. — Я читал твое дело, — начал Питер, наблюдая за реакцией. — Я не убивал, но уже нет смысла. — Я тебе верю, будь убийцей, не стал бы так сильно страдать из-за этого. — А может я психически больной? — Тони искривал губы в усмешке, впервые на его щеке появилась слеза. — Ты плачешь? — надзиратель шокированно смотрел на заключённого, коснувшись его щеки. — Я хочу умереть, — тихо прошептал Старк, впервые за весь полтора года он сломался, — хочу к семье. — Как ты остался в живых? — Питер боялся спугнуть мужчину, боялся разозлить его, но тот лишь безжизненно смотрел. — Я пошел в подвал, был день рождения моей любимой дочки, вся семья была в сборе, ей исполнялось 9. Совсем взрослая, умная. Мой маленький гений… — Питер не хотел даже шевелится, стараясь никак не перебивать мужчину, все спали, горел тусклый мигающий свет из коридора, — я услышал крики, выстрелы, снова и снова, дверь была заперта, я кричал, выбивал, но слышал только плач своей дочери, мольбы о пощаде от жены брата, последние слова брата, но ничего не мог сделать. Телефон оставил в гостиной, не мог позвать на помощь, ничего не смог сделать. Выстрелы прекратились, я смог выбить дверь. Но… — Ты можешь не продолжать, если тебе тяжело, — Питер почувствовал всю эту боль и отчаяние, пропустил все через себя, он положил свою руку поверх Тони, тот лишь помотал головой. — Их тела были в сквозных ранах от пуль, кругом лужи крови, но самое главное моя дочь, моя Морган… Её тело было изуродованно, это было её истошные крики, но она еще дышала, хоть слабо, но дышала, я ринулся к телефону, только в дом ворвались копы, они меня схватили, я умолял их помочь моей дочери, только они не слушали и Морган умерла у меня на глазах, в тот момент умер и я. — Я не знаю, что сказать. — Ничего не надо, слова будут лишними. Питер лишь обнял Тони, прижимая его к себе, пытаясь забрать хоть часть боли, но знал, что это не поможет, не облегчит то пустое, что уже не спасти. Ему впервые было жаль заключенного, он даже не думал, что способен на жалость. Паркер не знал, сколько обнимал этого мужчину, сколько прошло времени, ушёл только когда почувствовал, что Тони уснул. Осторожно положив на кровать и укрыл одеялом, вышел из камеры. *** Питер очередной раз стоял у камеры Старка, о чем то разговаривая. Иногда Тони даже позволял себе улыбнуться. Трое других заключённых кидали насколько это возможно на них взгляды. — Да тут даже есть на что посмотреть, — мужчина средних лет, сообщал соседу напротив. — А я вижу. Мне тоже нужно посмотреть, — встрял тот. — Не мешайте, я не слышу, — отвечал смертник, который ближе всех был к камере Старка. — А ну замолкли, — не выдержал Паркер, — сейчас к вам приду. — Не надо, начальник, — первый запротестовал. — Все все, чуть что сразу угрозы, — пробубнил его сосед напротив, в этот момент нашел старший надзиратель. — Что за шум? — сердито спросил он, — я очень рад, что Вы, Паркер, нашли себе собеседника. — Сэр, извините, — Питер сразу посмотрел на него, разворачиваясь корпусом. — Из всех заключённых, ты выбрал самого ужасного собеседника, — продолжил босс. — Полностью с вами не согласен. — Почему же? Он совершил зверское преступление. — Тут ни один заключённый не ангел. — В этом ты прав, — кивнул головой босс, — только до тебя он был больше похож на живой труп, чем на человека. — И вы верите, что он убил свою семью? — В наших полномочиях нет возможности спасти, даже если он очень хороший и ничего не делал, доказать это невозможно, — мужчина подолшел к парню, кладя ему руку на плечо, — только не привязывайся к нему, будет хуже. — Все будет в порядке, — Питер посмотрел на Тони, который сидел на кровати и смотрел в стену, — да и я для него никто. — Я думаю, ты ошибаешься, будь аккуратнее. Мужчина развернулся и пошел на выход, а в голове Тони пронеслось: «Очень сильно ошибаешься». *** Тони обедал, а Питер как всегда за ним наблюдал, вчера казнили ещё одного заключённого, а новых пока не было, что одновременно радовало и в тоже время было странно. Старк доел кашу, что была не очень. — Все же еда тут дрянь, — отставил чашку Старк, продходя к решетке. — Я принёс для тебя пончики, — улыбнулся Питер и из-за спины достал пакетик с пончиками. — Что за дискриминация?! Я тоже хочу пончиков! — закричал один из заключенных. — И я, — подхватил его второй. — Для вас у меня нет ничего, — те лишь закатили глаза, а Старк усмехнулся. — Я их обожал, — мужчина взял в руки пакетик, невзначай касаясь руки надзирателя. — Мои любимые шоколадные. — и мои. Они друг другу скромно улыбнулись, Питер сразу увел взгляд, бросив на прощание что-то типо «Приятного аппетита», вышел от заключённых, незаметно краснея, а сердце даже из-за такого пустякового прикосновения ушло в пляс. *** Тони научился определять Питера по шагам. Заходя к ним, ему было неважно, видит ли он надзирателя или нет, достаточно было услышать такой знакомый, даже какой-то родной топот. И каждый раз Старк определял верно, да и к другим охранникам стал относится лояльнее, изредка даже общаясь с ними. Но сам не понимая, ждал именно своего надзирателя. И вот ночь. У Тони бессоница, очередной кошмар. Он будто снова вернулся в тот день, снова то отчаяние и боль. Он понимал, что совсем скоро умрет. Но ни о чем не жалел. И снова знакомые шаги, а в полумраке силуэт, что открывает дверь. Тони безумно рад его видеть, только благодаря ему он не существует, а проживает последние дни своей жизни. — Питер, — голос был очень нежен и тих, даже не видя мужчину, надзиратель точно знал, он улыбается. — Тони, — у парня сердце затрепыхало, грозясь так и выскочить из груди, но порыв чувств решил сдержать и сел рядом. — Ты вовремя, — заключённый осторожно коснулся пальцев Паркера своими, — я уже тут три года. — Два из них со мной, — Питер опустил взгляд, пытаясь не подавать виду, как больно ему сейчас. — Да, ты лучшее, что случилось со мной за все это время, — Тони переплел их пальцы, боясь спугнуть своё счастье, — я рад, что познакомился с тобой. — Если ты сбежишь, далеко отсюда, то есть шанс, что тебя не найдут и останешься в живых, — Питер не хотел верить, что это одна из последних их встреч, — я помогу. — Пит, мне это не нужно, я не хочу подтвергать тебя опасности, — Старку было самому больно, — ты причина, по которой мне захотелось жить, ты причина, почему я сейчас ещё живой. — Но ты же невиновен, нельзя же так поступать, — по щекам надзирателя побежала слеза, Тони лишь нежно стер её, оставляя свою руку на щеке, Питер пытался запомнить эти ощущение, закрепить их в памяти, как нечто святое. — Малыш, я счастлив, мне очень страшно умирать, очень, — Тони смотрел в глаза, пытаясь подобрать слова, насладится последними мгновениями счастья, — но мне не о чем сожалеть. — Я не хочу терять тебя. — Я буду с тобой, всегда, понимаешь? — Старк взял обеими руками лицо Паркера, наклонился к нему, невесомо касаясь носом носа. — Ты умрешь, просто так, просто из-за тупости людей, мы сможем найти выход, — Питер уже не сдерживал слезы, темно, их никто не увидит. — Пока ты помнишь, то я буду с тобой как твой ангел-хранитель, но обещай. — Мы справимся, — продолжал свою шарманку Питер, он не верил, что так может потерять самого близкого человека, ведь впервые за жизнь у него появились чувства. — Послушай, ты же надзиратель, прекрати верить в чудеса, пожалуйста, обещай, что будешь жить счастливо. — Не хочу. — Умоляю, для меня это очень важно, — но Питер лишь мотал головой не в силах на это согласится. — Не смогу… — Ты сильный, а я рядом, хорошо? — Тони прижал к себе такого беззащитного, маленького, несчастного парня, деля всю боль, все эмоции на двоих. — Хорошо, я обещаю. *** За несколько часов до казни. Все надзиратели собрались в камере Старка, Питер держался в стороне, не в силах смотреть на Тони. Мужчина пытался поймать хоть один лишь взгляд, всего один, снова заглянуть в прекрасные глаза парня, который смог собрать разрушенную душу, который спас его от смерти раньше, чем положено, который показал человечность людей. Босс о чем то говорил, но Тони ждал лишь слов Паркера. — Энтони, у тебя есть право на последнее желание, — главный надзиратель смотрел на него, а тот продолжал лишь смотреть на Паркера. Босс поймал этот взгляд и лишь сочувственно опустил голову, понимая, что будет тяжело. — Можно всего один поцелуй? Мне большего не надо, — все госслужащие переглянулись, они не были глупцами, чтобы не понять о ком идет речь. — Да, если Паркер этого хочет, — мужчина в форме отошел, пропуская самого молодого внутрь, а сам вышел, забирая своих ребят и успокаивал двух расшумевшихся заключенных. — Тони, — Питер крепко обнял мужчину, ему было плевать что подумают другие, также как и Старку, он носом зарылся в голосах парня, вдыхая столь желанный, дорогой его сердцу запах. — Прости, что оставляю тебя, но моя душа принадлежит тебе, — он шептал это на ухо, прижимая Паркера все сильнее, — я верю, ты будешь счастливым, без меня, но лучше смени работу, ты тут не протянешь. — Хорошо, — Питер пытался ухватится за любую возможность побыть с ним как можно дольше, запомнить все, но разум говорил забыть, только его никто не слушал, — ты даже лысый красивый. — Рад, что тебе нравится, мой малыш, — Тони мягко улыбнулся и со всей нежностью, что осталась у него в сердце поцеловал своё сокровище, забирая всю боль себе, оставляя лишь сладкий привкус губ, что напоминали их любимые пончики с шоколадом, — Питер, береги себя. *** Старк идет свою зелёную милю. Заходя в зал слышит, как его люди поливают грязью. — Мудак. — Убить его пять раз! — Да чтоб в аду горел и каждый раз мучился. — Подонок, смерть слишком легкое наказание. — Ненавижу тебя! — Сдохни уже! Только Тони на них не обращал внимание, плевать, что его ненавидят родители жены его брат, это неважно. Неважно, что он так и не доказал свою невиновность. Уже ничего не важно. Кроме Питера, что был рядом в его последнюю минуту. Начальник предложил сам совершить казнь, только парень отказался, решив, что он сам доведет до конца. И вот Старк сидит на электрическом стуле, на его голову надевают чёрный мешок и мокрую губку. Последний раз перед этим Питер заглянул в его глаза, где увидел «Мне страшно, но навсегда с тобой». Батюшка читал молитву, а Питер просто добавил " Покойся с миром». Рычаг опустил сам Паркер. Старк от боли закричал, все это время, пока Тони не умер от боли, Питер смотрел не отрываясь, все тело оцепинело, он был на других казнях, но ничего не чувствовал на тех, а на этой будто умерло часть чего то важного, хотелось кричать и плакать, но он просто стоял и смотрел. Даже когда все закончилось, он стоял, не шевелясь. Когда никого не осталось, к нему подошёл главный надзиратель, слегка потрес за плечи. — Питер, очнись, уже все давно кончилось. Только после этого парень вышел из транса и зарыдал, падая на колени. Босс обнял его, успокаивающе поглаживая по спине. — Я же предупреждал, что так и будет. Но Питер его не слушал, и спустя пару часов, когда на улице уже начало темнеть, он смог успокоится. Все это время надзиратель был рядом, никуда не уходил, только успокаивал и обнимал. — Я ухожу отсюда. — Я понимаю, тебе тут не место. *** Питер всю оставшуюся жизнь прожил в маленьком городке, где никто не знал его прошлое. Он помогал другим, всегда был добр, даже нашел себе верных друзей. Только неизменным осталось одно, за всю жизнь так никого и не полюбил как Тони. Была в него семья, жену он уважал, но не любил. А главное был сын, которого назвал Тони. И вот ему уже под 90, остался один. Он смотрел на небо и только тихо произнёс. — Тони, я скоро к тебе приду.