—
21 июля 2022 г. в 19:40
Прижимаясь дрожащей рукой к стене, беловолосый мужчина шаг за шагом выходит из здания. Из горла вырывается надсадный кашель, раздирающий слизистую, – пыль от обрушившегося потолка, казалось, не просто заполонила все помещение, а пробралась в самую глотку.
Еле перебирая ногами, Альба шел на шум битвы, напоминая слепца. Глаза слезились и почти не видели дороги перед собой. Почетный гражданин Сан-Магнолии выглядел сейчас до того уязвимо, что хватило бы одного толчка или громкого слова, чтобы он упал.
Хотя неизвестно, услышал ли беловолосый мужчина это самое громкое слово.
Повсюду царил хаос. Альтрон, которого мужчина видел только в новостях, теперь властвовал на улицах его города, взрывая лапами-опорами асфальт и руша их родные дома, как чертовы карточные домики.
А рушились они очень хорошо. Сейчас он понял, что прятаться за стенами было наиглупейшей идеей. На оцарапанное, пыльное лицо вышла искривленная ухмылка.
Свежий воздух, пахнущий порохом и огнем, стал подобен глотку воды для умирающего от жажды. Тяжело привалившись к стене, Альба жадно задышал поцарапанным горлом. Голова вмиг опустела, стало так хорошо, что не хотелось возвращаться в реальность, теперь больше напоминающую ад.
В четырехстах метрах разорвался снаряд, уши заложило до боли в перепонках. Возвращающееся зрение серых глаз зацепило, как в сторону противника промчался Джаггернаут.
Сколько он сможет здесь прожить? Десять минут? Две?
Мариз, как и он, думала, что в стенах дома им ничего не будет грозить, стоит лишь только дождаться, пока свиньи из 86-го района разберутся со своей ошибкой. Только вот крепкие стены послужили ей… могилой.
Глаза закололо от взметнувшегося воздуха, пришедшего от далекого взрыва. Пыльную грязную щеку рассекла одинокая слеза, но мужчина лишь категорично и жестко стер раздражающую влагу. Где-то внутри зарождался смех, и, откинув голову назад, мужчина расхохотался. Просвистевшая сверху ракета заглушила звук чужого горя.
Раздался взрыв.
От посыпавшейся крошки здания смех застрял где-то в горле и, панически распахнув глаза, мужчина засеменил ногами, еще больше вжимаясь в стену.
Как в замедленной съемке, он помнил, что сначала прозвучал страшный скрип металла. Затем, сверху показалась почерневшая нога Джаггернаута, соскользнувшая вниз, пропахав борозду в стене. Последней кадром послужило тяжелое падение машины с высоты четырех этажей. За ней хвостом по воздуху проскользил якорь с неаккуратно обломанными зубьями. Создав вмятину, он с силой залетел через бок в корпус.
Со страшным человеческим воплем время словно вновь возобновило свой ход. Горящие дома, летающие снаряды, десятки паучьих Джаггернаутов и не меньшее число железных солдат Легиона, распределившихся повсюду, куда только падал глаз.
Альба провел трясущейся рукой по лицу. Почему крик из кабины машины настолько напомнил ему человеческий? Словно там не предсмертно завизжала свинья из 86-го района, а испытал мучительную боль человек.
Слишком, все слишком непонятно.
Мужчина сжал виски, пытаясь привести себя в чувство.
Внезапно со стороны Джаггернаута прозвучал едва слышимый стон. Мужчина поднял голову.
«Процессор выжил?»
Поднявшись на ноги, Альба неустойчиво побрел к предполагаемому началу кабины Джаггернаута, внутренне молясь, чтобы шальная проклятая бомба не решила прилететь в эту точку прямо сейчас.
Остановившись перед красной оптикой, мужчина нерешительно замер. Зачем он вообще это делает? Почему его волнует судьба 86-го? Или все намного прозаичнее, и на пороге смерти у него взыграло детское чувство любопытства?
От сюрреализма происходящего самому стало до горести смешно. Впрочем, в воцарившемся здесь аду все давно перестало иметь смысл, так почему бы не занять руки привычным делом перед смертью. Если анатомия 86-ых хотя бы немного напоминает их, Альб, он мог бы оказать первую помощь.
«Конечно, если это еще вообще имело смысл», — мужчина напряженно оглядел повреждения передней части Джаггернаута.
Мужчина наклонился вперед и гулко постучал по серому корпусу. Несмотря на предпринятое ничего не произошло. Всмотревшись в центр помятой кабины, он повторил свое действие с большим усилием.
— Я могу оказать тебе помощь, открой люк, — у них же должны быть микрофоны и динамики , верно?
Судя по всему, действительно имелись. Прошла секунду, и со страшным скрежетом дерганными движениями кабина начала открываться. Ожидая, что разблокируется лишь небольшой участок, Альба растерянно отступил назад, едва успевая уйти с пути поднимающейся верхней части Джаггернаута.
Откинув голову на сиденье, на него с поджатыми губами недобро смотрел 86-ой. По его виску текла кровь. Альба с содроганием отметил, насколько процессор был молод, по внешнему виду почти приходясь ровесником его двенадцатилетней племяннице.
А еще он слишком сильно напоминал человека.
— Хорошая шутка, белая свинья. Считай, я повелся.
Мужчина нахмурился.
— Я не шутил, — проигнорировав грубое обращение, Альба возразил.
Решив не тянуть время и дальше в таком опасном месте, он потянулся к мальчику. Его кожа была слишком бледной, значит, он уже потерял много крови. Медлить было опасно.
— Стой! — процессор дернулся от его руки и тут же сжал зубы от боли.
Альба замер. 86-ой, напоминающий ребенка, хоть и храбрился, но явно боялся его в своем уязвимом положении. «Сидя в Джаггернауте с пушкой, способном биться с Легионом на равных», — саркастично отозвался про себя Альба.
— Я не причиню тебя вреда, — процессор посмотрел с еще большей недоверчивостью, на что мужчина с еще большим скепсисом скривил лицо, — и уж точно не сделаю хуже.
86-ой всмотрелся в него, но затем просто вздохнул и безвольно откинул голову назад.
— Делай, что хочешь, — скосив цветные глаза, он добавил, — …и если ты не совсем конченный идиот, советую залезть ко мне в кабину.
Бой перенесся на соседнюю улицу, но мог вернуться сюда в любой момент. Подбитый Джаггернаут хоть и не являлся гарантией безопасности, но мог защитить от случайной физической угрозы, например, от шальных осколков взрыва. Борясь с раздражением, Альба последовал совету 86-го. Несмотря на свою ничтожность тот уже несколько раз попрекал его, отчего хотелось оторвать чужой язык. Хоть процессор и напоминал ребенка, Альба знал, он им не был.
Стоило мужчине залезть вовнутрь, 86-ой вытянул ногу и толкнул ею рычаг. Кабина начала закрываться, погружая кабину в полумрак, освещаемый лишь аварийным светом и лагающим экраном.
Вдруг нос заволокло терпким запахом крови. Только сейчас Альба заметил, что на полу отчетливо растекалась багряная лужа. Причиной послужила пронзенная крюкообразным обломком детская рука, из-за которой 86-ой был прибит к стене кабине, как приколотая иглой бабочка.
Железный сколотый крюк проходил прямо рядом с костью, повреждая мышца и связки, бросая их неаккуратными волокнами. Рана была растревожена и безостановочно кровоточила, видимо, процессор пытался выбраться, чего в этой ситуации без профессиональной помощи сделать было невозможно. Да и если бы помощь была оказана, 86-ой абсолютно точно все равно частично бы утратил гибкость руки и кисти.
Заметив, как Альба с морщинами на лбу хмурил брови и рассматривал его плачевное положение, 86-ой с наигранным весельем усмехнулся:
— Красиво, да? Хороший такой шрам должен будет получиться.
Мужчина поднял на него серьезный взгляд. Альба искренне не понимал, как ребенок еще не забился в панике от произошедшего и до сих умудрялся отшучиваться.
— … Ты совсем не боишься умереть?
Улыбка с бледного лица 86-го спала в тот же момент. Он отвернулся.
— Главное, что это произойдет так, как я и хотел, — не дав Альбе вставить и слова, процессор, разозлившись какой-то своей мысли, продолжил, почти выплевывая каждое следующее слово — Запомни, я никогда не воевал ради вас, свиней. И сейчас я тоже не умираю за вас.
Мужчина ошеломленно замер от количества ненависти, внесенной в эти предложения. Смотря новости, он всегда считал, что 86-ые поголовно глупы и лишены всякой воли, пустыми болванчиками следуя приказам. Но… человек перед ним был совершенно другим. У него была своя идея, своя позиция, свое личное противостояние.
Вытянув себя из мыслей, Альба снял с плеч рубашку, которая была одета поверх футболки, и с резким скрежетом разорвал клетчатую ткань, создав из нее длинную полоску. На внезапный звук процессор испуганно развернулся к нему, растеряв всю свою воинственность.
— Какой смысл от твоих слов, если ты сегодня не умрешь.
Процессор только озадаченно посмотрел на него, из-за стремительных потерей крови сил спорить особо не было. Когда Альба коснулся руки, 86-ой инстинктивно вздрогнул.
— Сейчас потерпи. Если будешь себя хорошо вести, получишь конфетку, — мужчина нагло улыбнулся, на что процессор зло сощурился. Сколько Альба себя помнил, со взрослыми этот прием всегда работал прекрасно. Фраза своей насмешливостью промораживала до костей, заставляя пациентов злиться, а злость уже притупляла боль.
Пока мальчишка еще клокотал внутри, Альба быстро начал быстро накладывать давящую повязку чуть выше локтя, стараясь не смотреть на страшную развороченную рану с висящими лоскутами кожи.
Процессор скептично уставился на него, стоило Альба закончить, но так ничего и не съязвил. 86-ой выглядел сонным, усталым, по шее скатывался липкий пот.
«От переставшего мыслить здраво сейчас будет мало пользы, нужно брать дело в свои руки», — Альба окинул взглядом 86-го перед собой, — «К них в тылу точно должны быть медики, нужно только добраться».
— Ты можешь связаться со своими?
— … Зачем? — глупо уставился процессор, пребывая где-то в своих мыслях.
— Нужно, чтобы кто-то перенес нас к вам на базу. Моя работа здесь окончена, больше я никак не смогу помочь, нужно оборудование.
86-ой усмехнулся.
— Я уже не жилец, – пьяно растягивая слова, сказал процессор, — Твои старания очень милы, свинья, но это бесполезно. Остальные из отряда мертвы, а у Кровавой Королевы и так хватает хлопот, я не буду ей мешать.
— Ваш куратор? — пытаясь вспомнить все, что он знает о военной пограничной отрасли, спросил мужчина.
— Можно и так сказать.
Даже если бы 86-ой перед ним связался со своим куратором, как Альба, она бы точно не стала помогать. До недавнего времени он сам был таким, поэтому сомневаться не приходилось. Мужчина с досадой уставился на кристалл в чужом ухе. Единственное, что оставалось, это самостоятельно вернуться на базу.
— Джаггернаут еще на ходу?
Заслышав родное слово, 86-ой сосредоточил расплывающийся взгляд на Альбе.
— Как им управлять?
Процессор замялся. Эта машина наверняка значила для него очень многое, и подпускать к ее управлению ненавистного Альбу представлялось настоящим кощунством. Если быть честным, мужчина бы тоже ни за что не подпустил бы к своим медицинским инструментам и своему рабочему месту. Одна только мысль отзывалась отвращением, что уж говорить о том, что необученный мог сотворить, заполучив в руки все оборудование и попробовав прооперировать.
По-видимому, процессор был того же мнения, и потому продолжал молчать.
— Это может спасти тебе жизнь, мальчик, — с трудом подобрав последнее обращение, сказал мужчина. На лице 86-го застыло удивление, — и тогда ты сможешь сколько угодно клясть меня белой свиньей и умирать, как ты хотел. Так где управление?
Привычного руля, как на машине, здесь не было, и Альба был точно в ступоре, а нажимать на панели управления Джаггернаута на пробу разные кнопки выглядело полным самоубийством. Задействует якорь – от руки 86-го ничего не останется, выстрелит из пушки – тут же раскроет местоположение Легиону.
86-ой выглядел сомневающимся, но, прикрыв глаза, все-таки решился и подал слабый голос:
— Джаггернаут еще считается включенным, поэтому тебе не нужно запускать систему. Видишь контроллер? — процессор аккуратно, чтобы не задействовать руку, кивнул на левую часть панели управления, — он отвечает за движение, вращается на 360 градусов. Чем больше наклон, тем больше скорость. Правда, — мальчишка хрипло усмехнулся, — Джаггернаут сейчас с трудом на ноги встанет, если вообще сможет это сделать. О скорости говорить не придется.
Завидев, что Альба ожидает больше информации, 86-ой довольно оскалился.
— Большего не скажу. Хочешь спасти свою жизнь? Тебе этого хватит, иди вниз по улице и доберешься до базы, если удачи хватит.
Не обращая внимания на неприкрытую враждебность, Альба кивнул.
— Спасибо. Я передам тебе медикам, как только доберемся.
Процессор насмешливо уставился на мужчину. Оптимистичность белой свиньи поражала. Расслабившись всем телом, 86-ой наконец начал погружаться в блаженный сон, о котором так давно просил организм. Единственное, что мешало, это леденящий озноб и прожигающая руку боль, как будто под кожу вгоняли иглу. Но стоило почувствовать, как Джаггернаут поднялся на ноги и начал по-родному ими тихо перебирать, натужно налегая на железные суставы, сразу же стало спокойно.
— … Это передвигающийся гроб, а не пилотируемая машина, — словно издалека прозвучало повеселившее пораженное негодование Альбы.
Губы, дернувшись, слабо приподнялись в улыбке. Белой свинье никогда не понять.