***
Это выбивало из колеи. Видеть казалось бы невинного ребенка, усердно копающего ямы, и знать, что этот самый мальчик однажды вырастет и станет могущественным, неуправляемым повелителем демонов, одержимым собственным учителем. Пробуждение с двумя наборами воспоминаний, мягко говоря, приводило в замешательство. Владыки пиков до сих пор не знали, были ли они под влиянием демона, или же посреди случившегося хаоса Синьмо прорвал ткань времени и пространства и отправил их в прошлое, в параллельную вселенную. Времени обсудить не было, но все они пришли к молчаливому соглашению. Не дать Ло Бинхэ ни единой возможности наложить свои лапы на Шэнь Цинцю. — Кажется, в этом году намного больше кандидатов… — отметил Шэнь Цинцю, затем сделал паузу и окинул боевых братьев и сестер подозрительным взглядом. — Что за лица? Никто не укрылся от его проницательных глаз. Когда Шэнь Цинцю спросил о причине их внезапного визита, Юэ Цинъюань тут же оправдался ложным сообщением о нападении на пик Цинцзин, однако, было очевидно, что Шэнь Цинцю ему не поверил. За исключением Шан Цинхуа, единственного владыки пика, который утром отсутствовал в бамбуковом домике и был не особо взбудоражен видом Ло Бинхэ, все они чрезвычайно нервничали, стоя на возвышении и наблюдая за ходом отбора. — Может не стоит выбирать кого-то в этом году? Что-то я не вижу достойных кандидатов, — внезапно предложил Му Цинфан, надеясь, что остальные его поддержат. Шэнь Цинцю нахмурился. Он осматривал детей одного за другим. Сердце Юэ Цинъюаня упало, когда Шэнь Цинцю вдруг указал веером на Ло Бинхэ. — Я не возьмусь оценивать потенциал будущего целителя, но этот ребёнок не лишен таланта. Лю Цингэ цикнул. Даже без его вмешательства, Шэнь Цинцю все равно выбирает мальчишку, будто их встреча предрешена судьбой. — Не подойдёт. Шэнь Цинцю бросил на него кислый взгляд. — Он выглядит… нищим и малограмотным. Он не подходит твоему пику, — не в силах сочинить другие оправдания выдал Лю Цингэ. Шэнь Цинцю сузил глаза. — На что это ты намекаешь? — Просто выбери кого-то другого. Кого-нибудь нормального. Не это отребье. — Отребье? — ледяным голосом повторил Шэнь Цинцю. Ци Цинци пихнула владыку пика Байчжань локтем, и Лю Цингэ догадался, что, возможно, он невольно задел больное место Шэнь Цинцю. Так уже случалось в прошлом, когда он еще не знал, что довелось пережить его шисюну. Вот и теперь он не смог придумать ничего лучше. А что ещё ему оставалось? У этого мальчишки действительно был огромный потенциал — он вырастет и превзойдет их всех из-за своей опасной родословной! — Думаю, шиди Лю подразумевал, что мальчик больше подходит пику Байчжань, — попытался исправить положение Юэ Цинъюань. Однако зерно упало на благодатную почву. Менее чем за час Лю Цингэ удалось дважды взбесить Шэнь Цинцю, и глава ордена, принявший сторону главы Байчжань, только подбросил дров в пламя. Владыка пика Цинцзин повернулся к Юэ Цинъюаню: — Я хочу этого мальчишку. Юэ Цинъюань по понятным причинам был недоволен. — Шиди… — Не позволишь? Ты что же собираешься отдать этого ребёнка тому, кто называет его «отребьем»? — напирал Шэнь Цинцю. Лю Цингэ покраснел и отвернулся. Ци Цинци прикрыла ладонью лицо. Все усилия что-то изменить оказались напрасны, казалось, они сделали только хуже. Как она могла забыть, что способность внятно выражать свои мысли Лю Цингэ променял на дополнительные мышцы. — В словах шиди Лю есть смысл. Если мальчик из бедной семьи, шиди Цинцю будет труднее обучать его начиная с самых основ, — вновь попыталась возразить Юэ Цинъюань. — Ученики Байчжань учатся читать, точно так же, как и ученики Цинцзин — владеть боевыми искусствами. Или я уже не могу выбирать собственных учеников? Ты собираешься отнять у меня это право? — сердито спросил Шэнь Цинцю. —Я не это имел в виду, шиди Цинцю… — Хорошо. Кто я такой, чтобы оспаривать твоё решение. Цинцю подчинится, — бросил Шэнь Цинцю и отвернулся. Всем было очевидно, что он дуется! В прошлом Лю Цингэ раздражался, когда Шэнь Цинцю показывал свой характер. Однако глядя сейчас на разыгрываемое представление, манера Шэнь Цинцю показалась ему скорее очаровательной и детской. Юэ Цинъюань, будучи самим собой, в конце концов не смог отказать Шэнь Цинцю. В любом случае, у них не осталось другого выбора, кроме как принять Ло Бинхэ. Раз он пришел на испытание, он, вероятно, не сохранил воспоминаний, так что до поры, до времени все они будут в относительной безопасности. Что, если бы демон отправится в другое место, скажем, во дворец Хуаньхуа, и все равно пробудил своё демоническое наследие? «Держи друзей близко, а врагов еще ближе», — решил Юэ Цинъюань. Кто знает, кем вырастет мальчик под влиянием Хозяина Дворца? Если другие школы также подверглись нападению, хотя и не были замешаны напрямую, не означает ли это, что их орден также будет в опасности, даже если они не примут Ло Бинхэ? — Выбирай, кого пожелаешь, Цинцю Шиди… — тихо согласился Юэ Цинъюань. У Лю Цингэ и Ци Цинци отвисли челюсти, а Му Цинфан лишь покачал головой. Им нужен основательный разговор, чтобы обсудить планы на будущее, и серьезно предостеречь Юэ Цинъюаня от того, чтобы он больше не попадался на крючок «неотразимого обаяния» Шэнь Цинцю.***
Юэ Цинъюань вел себя странно. Лю Цингэ вел себя странно. Все его боевые братья и сестры, за исключением Шан Цинхуа, вели себя необычно. Шэнь Цинцю знал наверняка, что Ци Цинци ненавидит его из-за неумолкающих в ордене слухов о том, что он слонялся по борделям. Она запретила ему посещать свой пик, так зачем же сама пришла к нему сегодня утром? Что их всех привело к нему этим утром? — Уч… Учитель? — позвал его мальчик, которого он только что выбрал в ученики. Ах, да. Он почти забыл о нём. Этот мальчик будет единственным исключением. На пик учёных Шэнь Цинцю предпочитал отбирать детей из обеспеченных семей, у них, по крайней мере, были хотя бы основы классического образования. Этот ребёнок… возможно, он пожалеет, что выбрал его. Мальчик действительно больше подходил для пика Байчжань, но Шэнь Цинцю никогда не отказывал себе в удовольствие вывести из равновесия придурка Лю Цингэ. — Как тебя зовут? Мальчик поклонился. — Этого ученика зовут Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю внутренне насторожился. Ло Бинхэ? Его мысли вернулись к событию сегодняшнего утра. Хм. Интересно. Похоже, боевые братья и сестры что-то скрывают от него. Откуда им было известно, что здесь появится некто по имени Ло Бинхэ? Отчего они противились принятию Ло Бинхэ на его пик, до такой степени, что готовы были вовсе отменить отборочные испытания? Шэнь Цинцю должен был в этом разобраться. — Откуда ты родом? Кто твои родители? — Этот ученик родом из маленького городка, и знал только свою мать, которая покинула этот мир годы назад. — А что отец? — Шэнь Цинцю продолжил задавать вопросы. — Этому ученику ничего не известно ни об отце ни о своём происхождении. Моя покойная мать была одинокой, старой женщиной, простой служанкой. Она нашла меня и вырастила сама, — ответил мальчик. Брошенный ребенок, такой же, как и он. Вот только Ло Бинхэ повезло встретить достойного человека, а не работорговцев. Его речь была правильной, возможно, его мать, служила в большом доме и была обучена вежливому обращению. На нем был нефритовый кулон, хотя с первого взгляда Шэнь Цинцю мог сказать, что это подделка, а значит она все-таки была бедной и необразованной служанкой. Однако это не отменяло всех подозрений. Что, если его история выдумана? Насколько удобно, что у мальчишки нет семьи, как говорят, и концы в воду. — Подними голову, — приказал он. Ло Бинхэ сделал, как было велено. Его щеки вспыхнули румянцем в тот момент, когда их взгляды пересеклись, и он не смог скрыть благоговения на своем лице. — Ты впервые встречаешь совершенствующегося? — спросил Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ кивнул. Если это правда, то откуда Юэ Цинъюаню и остальным было известно о мальчишке? Они говорили так, словно наперед знали, что Ло Бинхэ станет его учеником. Шэнь Цинцю нахмурил брови. Предсказание? Не мог же вещий сон присниться нескольким людям одновременно, если только… Его лицо помрачнело, когда он понял, что из всех владык пиков только он и Шан Цинхуа оказались в безвестности. Может быть видение пришло лишь тем, кто достиг определенного уровня совершенствования? Это имело бы смысл, поскольку и у него, и у Шан Цинхуа из всех владык пиков была самая слабая основа. Он сжал кулаки. — Попроси Мин Фаня показать тебе комнату. Пока ты не выучишься читать и не сделаешь достаточно хозяйственной работы никакого руководства ты не получишь. Можешь идти. Не следует давать никаких руководств школы Цанцюн, пока он не будет уверен в личности этого мальчика. Ло Бинхэ поклонился несколько раз и поблагодарил Шэнь Цинцю за то, что он принял его в ученики. Шэнь Цинцю показалось, что он уже где-то видел лицо Ло Бинхэ, но не мог вспомнить, где именно. Позже ему придется больше узнать о прошлом этого мальчишки.***
Юэ Цинъюань созвал совет с участием всех владык пиков, за исключением Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа. Все присутствующие знали, что предметом обсуждения будут противоречивые воспоминания и двое людей, которые сегодня в зал собраний не были приглашены. По какой-то причине только Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа не имели воспоминаний о прошлом, поскольку оба они не узнали имени Ло Бинхэ. Ло Бинхэ, похоже, тоже ничего не помнил, хотя Лю Цингэ не стал бы исключать, что полукровка, просто притворяется, что потерял память. — Шисюн Юэ, мы ожидали от тебя большего, — закатила глаза Ци Цинци. Юэ Цинъюань смущенно кашлянул. — Это вызвало бы у шиди Цинцю лишние подозрения. Поскольку он, кажется, ничего не помнит, не имело смысла отклонять его просьбу без веской причины… — Ты Глава школы, конечно же, ты можешь отказывать без уточнения причин! — гневно произнес Лю Цингэ. — Если бы Ло Бинхэ ушёл в другой орден, у нас не было бы возможности следить за ним, — объяснил Юэ Цинъюань. Он сделал паузу. — Тем не менее, я жалею, что сам не взял его в ученики, чтобы Цинцю Шиди не пришлось с ним связываться. — Кстати о Шэнь Цинцю, собираемся ли мы что-то делать с этой необъяснимой лихорадкой? — спросил Вэй Цинвэй. Несоответствия в их воспоминаниях начинались с сильной лихорадки, вызванной искажением ци. До этого все события совпадали, но после лихорадки Шэнь Цинцю стал другим человеком. Он стал иначе относиться к своим боевым братьям, сестрам и ученикам. А уж его обращение с Ло Бинхэ поменялось, как небо и земля. Ци Цинци скрестила руки на груди. — А что плохого? Он стал куда более сносным после этой лихорадки. Пускай всё идёт своим чередом. Юэ Цинъюань совершенно пал духом. — Но… Лю Цингэ нахмурился: — Так нельзя. Ци Цинци удивлённо подняла бровь: — Нельзя? Шиди Лю, ты… — Он, конечно, говнюк, но это все тот же Шэнь Цинцю, которого я знал со времен нашего ученичества. Рисковать его жизнью и здоровьем только для того, чтобы сделать его более покладистым, неприемлемо, — настоял Лю Цингэ. Ци Цинци огрызнулась в ответ: — Шиди Лю, ты, вообще-то, больше всех терпеть его не мог! Или тебе вдруг память отшибло? Забыл, что Шэнь Цинцю с тобой сделал? Если он не изменится, то убьет тебя! Лю Цингэ в недоумении сдвинул брови. — О чем ты говоришь? — Лю Шиди, разве ты не помнишь? Когда вы медитировали в пещерах Линси… — сказал Вэй Цинвэй. — Помню, он спас меня, — ответил Лю Цингэ. — Это было после той лихорадки. Разве в другой раз он не воспользовался возможностью тебя убить? — спросила Ци Цинци. Лю Цингэ помрачнел: — Нет. Оба раза Шэнь Цинцю пытался меня спасти. Девять владык пиков застыли. — Тот склочный… ну, он вёл себя, как полный придурок, но всё равно пытался меня спасти. Однако потерпел неудачу и сам впал в искажение ци. Только не говорите, что вы все правда думали, что он меня убил? — не поверил Лю Цингэ. Ци Цинци разинула рот. — Значит… те обвинения… но почему он смолчал? Лю Цингэ продолжал недоумевать: — Что значит смолчал? Он не рассказал, что произошло в пещере? В зале воцарилась тишина. Наконец Му Цинфан прервал молчание и принялся неспеша пересказывать Лю Цингэ события, произошедшие после его гибели. О том, как вернувшийся с телом Лю Цингэ Шэнь Цинцю, полностью потерял доверие и уважение своих боевых братьев и сестер, которые подозревали его в хладнокровном убийстве владыки пика Байчжань. Как годы спустя Ло Бинхэ вернулся из Бесконечной Бездны с обвинениями против Шэнь Цинцю, и никто из них не заступился за своего шисюна. Как преступника с чистым сердцем предали в руки правосудия во дворец Хуаньхуа, где Шэнь Цинцю был заключён и подвергался пыткам долгие годы. Ло Бинхэ был коварен и скрывал своё истинное происхождение до тех пор, пока полностью не подмял под себя дворец Хуанхуа и царство демонов. Позже он напал на другие ордена и разрушил их до основания. К тому времени, как они осознали, что передали одного из владык пиков настоящему демону, было уже слишком поздно. Школа Цанцюн пала. Лю Цингэ в неверии уставился на своих боевых братьев и сестер. — …Какого чёрта! Они в самом деле не могли ничего сказать в своё оправдание. Большинство из них правда считало, что если бы Шэнь Цинцю лучше относился к своему ученику и не убил Лю Цингэ, они бы не столкнулись с этим несчастьем. В те времена в их умах прочно засела мысль, что вина за уничтожение ордена лежала на плечах владыки пика Цинцзин. Второй набор воспоминаний показал, что Шэнь Цинцю был далеко не единственным виновником надвигающегося хаоса. Он был так добр к Ло Бинхэ, а полудемон всё равно зациклился на своём учителе, пускай и в совершенно противоположном ключе. В обоих мирах Ло Бинхэ вопреки всему был одержим желанием заполучить Шэнь Цинцю какие бы намерения он ни преследовал — подвергнуть учителя бесчеловечным пыткам или любыми методами удержать подле себя. — Тогда он и слова не сказал в свою защиту, — печально сказала Ци Цинци. — Даже не обмолвился, что Ло Бинхэ — демон. — Чёрт побери! Конечно, он промолчал, иначе весь орден обвинили бы в сговоре с демонами! Да и какие у него могли быть доказательства, если Ло Бинхэ так хорош в манипуляциях и сокрытии своей демонической крови? Вы даже ложно обвинили его в моём убийстве! Попытайся он донести правду, разве бы ему поверили? Скорее уж подумали что он лжет, чтобы выгородить себя? — не выдержал Лю Цингэ. Он был прав. К тому времени репутация Шэнь Цинцю уже была запятнана. Его подозревали в убийстве боевого брата. Его обвиняли в домогательствах к ученицам. Цю Хайтан заявила, что он расправился с ее семьей. Кто бы поверил такому низкому человеку? Му Цинфан побарабанил пальцами, привлекая к себе внимание. — Лю Шисюн прав, мы не должны допустить искажения ци. Все обратили слух к целителю. — Нашей первой ошибкой было недоверие к нашему боевому брату, хотя мы должны быть опорой друг другу. Мы ожидали от него учтивости, но сами никогда не были учтивы к нему, и нам нужно это исправить. Как целитель, я буду следовать своему долгу и относиться ко всем пациентам одинаково. Если Шэнь Шисюну понадобится моя помощь, я сделаю всё, что в моих силах, — заявил Му Цинфан. Глава пика Цзуйсянь рассмеялся: — Хорошо сказано, шисюн Му! Шисюн Шэнь не заслуживает такого отношения! — Большую часть времени ты пьян, тебе не приходится терпеть его выбрыки, — фыркнула Ци Цинци. — Кто бы говорил! Старший брат Юэ — единственный, кто получает убийственные взгляды Шэнь Шисюна. Услышав это, Ци Цинци закрыла рот, признавая своё поражение. Если задуматься, ни в одном из воспоминаний Шэнь Цинцю действительно никогда не причинял зла ни ей, ни ее ученицам. Она слепо верила слухам о том, что он развратник, а потом негодовала на него за убийство Лю Цингэ — опять же, недоказанное преступление. Юэ Цинъюань смотрел в никуда, и вспоминал последние мгновения, прежде чем сознание покинуло его, и он был отправлен в прошлое. Он признался в правде о Сюаньсу, не так ли? Тем не менее в первой реальности он так и не объяснил Шэнь Цинцю, почему не вернулся за ним. Тогда он и подумать не мог, что все так обернется. Хуже всего, что он не слушал предостережений Шэнь Цинцю о Ло Бинхэ. Он не верил в невиновность своего шиди. Он неоднократно игнорировал предупреждения Шэнь Цинцю, как и в случае с Шан Цинхуа… Юэ Цинъюань встрепенулся. — Погодите. У нас есть более серьезная проблема, чем шиди Цинцю? Что нам делать с Шан Цинхуа? Главы пиков обменялись взглядами. Ци Цинци хохотнула: — Предложи его задницу Мобэй Цзюню. — Предложи его задницу Мобэй Цзюню, — согласился Вэй Цинвэй. — Не знаю, что Мобэй Цзюнь будет делать с его задницей, но почему бы и нет, — кивнул владыка пика Цзуйсянь.***
Шан Цинхуа занимался ревизией содержимого повозки, когда заметил направляющегося к нему главу пика Цинцзин. Цинхуа вздохнул и бросил свиток с перечнем своему главному ученику. — По какому делу, шисюн? Сперва к нему заявились боевые братья и сестры, выпытывая о каком-то Ло Бинхэ — Шан Цинхуа даже имени такого никогда раньше не слышал. Затем Му Цинфан вдруг возжелал оценить состояние его здоровья, а Юэ Цинъюань — проверить текущий уровень совершенствования. В последнее время все они вели себя чрезвычайно странно. Шан Цинхуа заметил, что Лю Цингэ часто захаживал на Цинцзин, не пытаясь при этом ввязаться драку, а Ци Цинци, ни с того ни с сего, начала вполне цивилизованно общаться с Шэнь Цинцю. Прежде они никогда не выказывали к нему уважение, даже шисюном его не называли, так что же изменилось? Теперь даже Шэнь Цинцю пришёл встретиться с ним лично, хотя обычно присылал с поручениями своих учеников. — Глава Юэ или Лю Цингэ приходили к тебе с вопросами обо мне? — также не тратя время на приветствия спросил Шэнь Цинцю. — Если тебя это заботит, почему бы не обратиться непосредственно к ним? —сухо ответил Шан Цинхуа. У него своих дел хватало, и налаживание чужих отношений в список его бесконечных обязанности не входило. Заморочки Шэнь Цинцю его уж точно не касались. — Они случаем не упоминали Ло Бинхэ? Оу? А вот это уже интересно. Кто такой этот Ло Бинхэ, и почему у Шан Цинхуа складывается впечатление, что Шэнь Цинцю тоже не в курсе? А он уж было подумал, что единственный оказался за бортом. — Я не знаю никого с таким именем. Лицо Шэнь Цинцю резко застыло, хотя он быстро прикрылся веером. Ну, в любом случае, большую часть времени Шэнь Цинцю находился в одном из двух состояний — стервозном или раздраженном, поэтому Шан Цинхуа не ошибся бы, если сказал, что Шэнь Цинцю также только что осознал, что от них двоих что-то скрывают. Не стоило забывать и о том, что оба они были отщепенцами в ордене, каждый на свой манер. Братство? Какое там… Этот фарс был лишь ширмой для окружающих. Каждый из них свысока смотрел на остальных. — Понятно. Что ж, прости, что побеспокоил тебя, шиди Шан. Прошу, продолжай свои дела, этот шисюн откланивается, — сказал Шэнь Цинцю. Шан Цинхуа закатил глаза. Напыщенный мудак, подумал он про себя. Закончив с организацией и распределением задач, Шан Цинхуа вернулся к себе. Он сел за стол и впился взглядом в карту Цанцюн. Теперь ему нужно было найти способ прощупать почву — проверить, как Цанцюн отреагирует на вторжение демонов. Заманить командующего демонов низшего уровня будет вполне достаточно. Нужно только выяснить, есть ли среди молодёжи сильный демон, ищущий возможность прославиться, такого он мог бы использовать в своих целях. Мобэй Цзюнь не подойдёт, он слишком могуществен, и его пока следует приберечь в качестве секретного оружия. Напевая под нос, Шан Цинхуа взял кисть, и внезапно почувствовал, как помещение наполнил поток холодного воздуха. Он обернулся и с удивлением увидел Мобэй Цзюня. — Ваше превосходительство, — приветствовал он. — Что вас сегодня привело? Мобэй Цзюнь уставился на него. — Почему ты не зовёшь меня, как обычно? — … Разве я называю его иначе? — Шан Цинхуа всегда зовёт этого Мобэя своим королем. Твоя преданность уже не та, что прежде? — спросил Мобэй Цзюнь. Это что же, намёк? Уж не хочет ли Мобэй Цзюнь, чтобы Шан Цинхуа повысил его статус? Да не вопрос! Легче подчиниться, чем утруждать себя решением таких незначительных задач. Если это обрадует Мобэй Цзюня, то никаких проблем. — Мой король. Что привело вас сюда? — смиренно поинтересовался Цинхуа. Мобэй Цзюнь смерил его долгим, пристальным взглядом, что совсем не понравилось Шан Цинхуа. Он наивно похлопал глазами, чтобы скрыть нервную дрожь. Ледяной демон внезапно кивнул удовлетворенно, а затем погладил его по голове. Шан Цинхуа был потрясен до глубины души. Какого чёрта. — Какие у тебя планы на сей раз? Предпримешь что-то касательно Тяньлань Цзюня? — спросил Мобэй Цзюнь. Шан Цинхуа в недоумении хлопнул глазами. Что? Кто? — От врагов Цзюньшаня лучше избавиться как можно раньше. Если мы позаботимся о Тяньлань Цзюне и его генерале, Цзюньшань, как и планировалось, будет волен ухаживать за владыкой пика Шэнем, не отвлекаясь на другие заботы, — продолжил Мобэй Цзюнь. Эгей! Притормози-ка на секундочку! Единственные, кто занимает более высокое положение, чем Мобей Цзюнь, это его отец и, возможно, дядя. И тогда Шан Цинхуа очевидно что-то упускает, потому что всё это звучит так, словно кто-то из них двоих обхаживает Шэнь Цинцю! Хм. Что ж, заставить демона похитить стратега ордена — не такое уж плохое решение. Для начала он собирался обратиться к Цзючжун Цзюню или его дочери, но Лингуан Цзюнь тоже подойдёт.***
Лю Цингэ снова здесь. С того самого утра перед отборочными испытаниями, Лю Цингэ частый гость на пике Цинцзин. Обычно он просто стоит на краю тренировочного поля и наблюдает. Шэнь Цинцю пытался разузнать у Юэ Цинъюаня, что тогда произошло, и отчего случился переполох, но, конечно же, не получил никаких внятных ответов. Глава себе не изменял, впрочем ничего нового… Так что до поры, до времени Шэнь Цинцю отказался от бесплодных попыток выяснить у него хоть какую-то информацию. Не только Лю Цингэ вёл себя непривычно. Ци Цинци время от времени приходила поболтать и даже стала звать его «шисюн», хотя до сих пор проявляла откровенное неуважение, и не обращалась к нему должным образом с тех пор, как Шэнь Цинцю стал главой пика (что уж говорить о бытности его учеником). Му Цинфан с врачебной точностью наносил Шэнь Цинцю визиты раз в неделю и неизменно приносил в подарок успокоительный травяной сбор. Все вдруг стали довольно прилично вести себя с Шэнь Цинцю. Когда на днях один из шиди предложил ему вместе выпить, а другой — ни с того ни с сего, принялся каламбурить, Шэнь Цинцю практически уверился, что его боевые братья и сестры одержимы. — Учитель, я выполнил задание! — к нему подлетел Ло Бинхэ. — Покажи, — распорядился Шэнь Цинцю. Ученик протянул ему бумагу, и Шэнь Цинцю поморщился при виде неряшливых, кривых иероглифов. Мальчишке действительно было не место на пике ученых. Ло Бинхэ отличался хорошим телосложением, неиссякаемой выносливостью и отличными рефлексами. И хотя память у него была вполне приличной, его попытки стихосложения были скучны, каллиграфия просто ужасна, а навыки игры на цине даже самый невзыскательный и терпимый слушатель едва ли назвал сносными. Из него вышел бы хороший боец, но уж точно не ученый. Однако Шэнь Цинцю был упорен, к тому же не хотел ударить в грязь лицом, особенно после того, как поспорил насчёт мальчишки с Лю Цингэ. Шэнь Цинцю сунул бумагу обратно в руки Ло Бинхэ: — И это ты называешь каллиграфией? Позорище. Перепиши стих сотню раз, и если я увижу хоть одну ошибку или неправильное начертание символов, наказание будет удвоено. Должно быть его подводило воображение, но на мгновение Шэнь Цинцю показалось, что на месте Ло Бинхэ он увидел щенка с опущенными ушами и дёрнувшимся хвостом. — Слушаюсь, учитель. Лю Цингэ поморщился, увидев эту сцену. — Ты заставишь его переписывать? — спросил он, будто Шэнь Цинцю не мог наказать собственного ученика. Какое лицемерие. Словно на других пиках поступали иначе. Почему же Шэнь Цинцю делая ровно то же самое, должен выслушивать выговор от человека, который заглядывал на свой пик раз в месяц, лишь для того, чтобы избить своих учеников? — Так полагается. — Глава уже говорил тебе, что мальчишке здесь не место. Почему ты так упрямишься? — спросил Лю Цингэ. И чего они так прицепились к мальчишке? Что за пророческий сон им привиделся? При чём здесь Ло Бинхэ? — А тебе какое дело? Задело, что мальчик не попал на твой пик? Может стоило попросить по-человечески? Впрочем, полагаю, ты так привык получать всё на свете палец о палец не ударив, что просить об одолжении считаешь ниже собственного достоинства, — ядовито усмехнулся Шэнь Цинцю. Лю Цингэ скривился. Да в самом деле! Почему Шэнь Цинцю не может сдерживать свой дурной нрав? Даже когда Лю Цингэ пытался проявить вежливость, Шэнь Цинцю продолжал бросаться колкостями и смотреть уничижительно. Впрочем, Шэнь Цинцю всегда был таким — отчужденным, холодным, безжалостным, постоянно плюющимся ядом… Это второй Шэнь Цинцю был словно не от мира сего — тот Шэнь Цинцю, который после лихорадки проснулся другим человеком. Какой из них настоящий? Даже сейчас Лю Цингэ казалось странным, что у них было два набора воспоминаний, ведь никто так и не смог объяснить почему так случилось и как это вообще возможно. Шэнь Цинцю, которого он в последний раз видел на хребте Мэйгу, несомненно, похвалил бы Ло Бинхэ за старания, не важно, увенчались ли они успехом, или нет. Другой Шэнь Цинцю, холодный и безжалостный, отправил бы мальчика на избиение. Этот же Шэнь Цинцю… отправил переписывать, ну, он больше походил на Шэнь Цинцю до лихорадки. Одержимость? Однако Хунцзин уже подтвердил, что это не так. Потеря памяти? Если травмирующие события в прошлом превратили его в завистливого, озлобленного человека, то как искажение ци могло это изменить? Неужели оно стерло всё дурное? Заставило осознать ошибки и пересмотреть свою жизнь? … Стоило только задуматься и Лю Цингэ уже казалось, что он упускает нечто большее. — Послушай шиди, тебе что, нечем заняться? Или ты нарываешься на очередную драку? — ядовито поинтересовался Шэнь Цинцю. Лю Цингэ ясно помнил, что до искажения ци Шэнь Цинцю никогда не мирился с поражениями. Он стискивал зубы и сжимал кулаки, в уголках его глаз скапливалась влага, а щеки вспыхивали краской стыда. Затем он пропадал на несколько месяцев в уединенной медитации, а по возвращении вновь бросал Лю Цингэ вызов, каждый раз с новыми уловками и тактикой. После лихорадки они продолжили спарринговаться, но Шэнь Цинцю был во многом куда спокойней и не принимал поражения близко к сердцу. Он легко следовал указаниям Лю Цингэ, не отказывался от нескольких сражений подряд, а когда приходила усталость, легко прощался и обещал заглянуть снова при случае. Его, кажется, совсем не трогали проигрыши, он не раз замечал как бы небрежно и вскользь, что Лю Цингэ превосходит его на поле боя. Это был не тот Шэнь Цинцю, которого Лю Цингэ знал со времён ученичества. Тот Шэнь Цинцю заплатил немалую цену за своё совершенствование и высокое положение, а потому ценил их очень. Потому Лю Цингэ с трудом верилось, что Шэнь Цинцю был самим собой, когда защитил своего ученика ценой собственного здоровья. Теперь Лю Цингэ понимал, в чём крылось несоответствие. Пятнадцать лет Шэнь Цинцю был подневольным рабом и при всём желании не мог сформировать прочную основу, потому что его совершенствование подточили позднее начало и подонок-учитель. При мысли об этом Лю Цингэ становилось невыносимо стыдно за все свои несправедливые обвинения, укоры и осуждение. Ведь Шэнь Цинцю пришлось трудиться куда усердней, чем остальным, чтобы достичь желаемого и стать тем, кем он был теперь. И после долгих лет и приложенных усилий бездарно потратить всё на безвестного ученика, а после вести себя, как ни в чём не бывало? Сколько бы Лю Цингэ ни размышлял об этом, он не видел в случившемся никакого смысла. Как бы невероятно и глупо это ни звучало, теперь Лю Цингэ был твёрдо убеждён, что место Шэнь Цинцю после искажения ци занял чужак. Шло время, и главы пиков с растущим напряжением ждали того самого дня. Юэ Цинъюань получил запрос о помощи с демоном-кожеделом и не преминул в очередной раз напомнить Му Цинфану, чтобы тот всячески подготовился к возможному повторению лихорадки у Шэнь Цинцю. К счастью, потрясения не нарушили мирного течения жизни обитателей школы Цанцюн: не случилось ни отклонения ци, ни загадочной лихорадки. Ло Бинхэ всё так же крутился вокруг Шэнь Цинцю, который не демонстрировал к полукровке никакого особого отношения — ни чрезмерной жестокости, ни излишнего фаворитизма. Вопросы множились, оставалось лишь жить дальше и наблюдать.***
Юэ Цинъюань предостерег Лю Цингэ от опрометчивых поступков и даже попытался запретить вход в пещеры Линси. Однако Цингэ был на грани прорыва и, учитывая предыдущий опыт, сумел убедить главу ордена, что в этот раз справится. Лю Цингэ приступил к медитации. В своих воспоминаниях он испытывал искажение ци дважды, и оба раза Шэнь Цинцю приходил ему на помощь. Тогда-то мнение Лю Цингэ и начало меняться. Постепенно он смог взглянуть на Шэнь Цинцю совсем другими глазами. Однажды у него уже получилось примириться с Шэнь Цинцю, пускай другой он так и погиб, не сказав шисюну, как сильно ошибался на его счёт. И будто бы всё верно, да не совсем… Шэнь Цинцю из его воспоминаний были двумя разными людьми, а значит с одним из них Лю Цингэ так и не поладил. Тому озлобленному, обиженному судьбой Шэнь Цинцю не довелось узнать, как Лю Цингэ сожалел о стене непонимания, что собственноручно возвел между ними. Стоило только задуматься об участи Шэнь Цинцю из того мира, как охваченный смятением разум, начинало терзать чувство вины за то, что Лю Цингэ отчасти сам был в ответе за опороченную репутацию Шэнь Цинцю. Если бы он столь яро не выказывал к шисюну неприязнь, не считал собственные допущения непреложной истиной, не бросался обвинениями и злыми уколами, возможно и другие из их поколения также относились бы к Шэнь Цинцю хоть чуточку теплей. Он тряхнул головой, пытаясь прогнать липкие образы, но мысли будто вращались по кругу, тревожа сердце и душу. Вскоре разум Лю Цингэ поглотило дикое буйство и внезапно ему показалось, что всё его тело охвачено пламенем. Он извивался и кричал, пытаясь вырваться из невидимых пут, он метался, как зверь в западне, и яростно отбиваться от несуществующих противников. Лю Цингэ осознал, что снова впал в искажение ци. Всё повторялось, хотя он и пытался быть осторожным. Возможно это было предначертано? Что ж, если так… — Шиди Лю! Зовущий голос был голосом Шэнь Цинцю. Лю Цингэ видел его на границе сознания. Видел сжатые губы и отчаянные попытки сдержать нарастающее безумие. Присутствие Шэнь Цинцю успокаивало. Как и в тот раз он всё же пришёл Лю Цингэ на помощь. Но получится ли у него? Или он тоже впадет в искажение ци? Кажется худшему кошмару Лю Цингэ всё же суждено было обернуться реальностью: Шэнь Цинцю начал терять контроль. Они оба погружались в безудержную ярость, стало очевидно, что если так пойдёт и дальше, кто-то из них непременно погибнет. Лю Цингэ не хотел повторения судьбы себе или Шэнь Цинцю. Он прикусил губы до крови и зажмурился, из последних сил посылая волну духовной энергии прямо в шисюна. Толчок был такой силы, что отбросил Шэнь Цинцю назад и ударил его безвольное тело о каменные своды пещеры. Лю Цингэ задушено выдохнул. Шэнь Цинцю лежал недвижно, без сознания, из раны на его голове струйкой сочилась кровь. Бог войны Байчжань побледнел, его охватил ужас и испуг, на краткое чудовищное мгновение ему показалось, что в этот раз он, убил своего боевого брата. Он бросился к Шэнь Цинцю и с облегчением обнаружил, что тот все еще дышит. Он подхватил Шэнь Цинцю на руки и бросился к выходу. Внезапно заметив знакомый предмет на земле, Лю Цингэ остановился на мгновение, чтобы поднять его, и наконец поспешил к пику Цянь Цао.***
К счастью, на этот раз, Му Цинфан был отлично подготовлен к экстремальным искажениям ци. Как только он увидел окровавленных боевых братьев, то немедленно приказал освободить место и позвал своего главного ученика позаботиться о Лю Цингэ, пока сам целитель занимается ранами Шэнь Цинцю. Лю Цингэ, измученный произошедшим, заснул сразу после процедур. Когда он проснулся, в комнате были только он и владыка пика Цинцзин. Шэнь Цинцю, казалось, был в порядке, ему наложили повязку на голову, и он сменил свои испорченные одежды на простые белые, предоставленный пиком Цяньцао. Он нервно глянул на Лю Цингэ, пожевал нижнюю губу и сжал беспокойные пальцы. Когда в воздухе отчетливо повеяло неловкостью, Лю Цингэ отвел взгляд внезапно заинтересовавшись обстановкой вокруг. Возможно пережив искажение ци Шэнь Цинцю был всё ещё немного не в себе, и его лицо было куда более выразительно и открыто, так или иначе, но без своего веера он не мог скрыть своих чувств и в то же время не мог так же быстро восстановить самообладание. Он опустил глаза и сказал: — Я слышал, ты спас меня. Лю Цингэ кашлянул. — Ну, вначале меня пытался спасти ты. — У меня не вышло. — Ну и что, ты пытался. Мне это важно, — ответил Лю Цингэ. На миг он запнулся, прежде чем добавить. — Хм, … раньше я думал, что ты мудак. Прости. Шэнь Цинцю уставился на него широко открытыми полными удивления глазами. Затем он отвернулся, прикусил губу и мягко прошептал: — Спасибо. Лю Цингэ вскинул голову, и недоверчиво посмотрел на Шэнь Цинцю. — Что ты сказал? Лю Цингэ мог поклясться, что на долю секунды Шэнь Цинцю надул щеки. — Иди проверь свой слух. Я ухожу. — Нет, подожди! Лю Цингэ кинулся за ним и обхватил Шэнь Цинцю за талию, прижимая к себе более хрупкого шисюна. Лю Цинге всегда казалось, что для такого рослого человека Шэнь Цинцю был довольно легким. Он и был изящным, но при этом под гладкой кожей ощущались крепкие мышцы. Глядя на него сейчас, Лю Цингэ заметил, влажность глаз и заалевшие в смущении щеки. От тела Шэнь Цинцю исходило тепло, пробуждающее в Лю Цингэ что-то странное. Это чувство сложно было описать словами. Шэнь Цинцю оставался всё тем же засранцем, его слова всё так же сочились ядом, его взгляд был таким же холодным, и его поведение по-прежнему раздражало. Тем не менее, Лю Цингэ почему-то не хотел выпускать его из рук. Это было сродни тому, что чувствовал Лю Цингэ, когда наслаждался и предвкушал каждую новую попытку Шэнь Цинцю одолеть его в бою. — Отпусти! — потребовал Шэнь Цинцю. Удерживая его запястье, Лю Цингэ прижал что-то ему к груди. — Я подобрал. Веер сделал своё дело: Шэнь Цинцю немного успокоился. Он молча вырвал руку из чужой хватки и ушел, что-то ворча себе под нос, но прежде всё же бросил короткий взгляд на Лю Цингэ. Его глаза, обычно выражавшие лишь неприязнь, теперь, казалось, лучились любопытством, что не могло не позабавить Лю Цингэ. Своими повадками Шэнь Цинцю походил на бездомного кота, который при виде лакомства, наконец, угомонился. Другой Шэнь Цинцю, пускай и чужак, был приветливым и дружелюбным. С этим Шэнь Цинцю сладить непросто, в нём мягкое подбрюшье прикрывали острые шипы. Этого Шэнь Цинцю Лю Цингэ знал всегда, и в то же время не знал вовсе. Признаться, ему очень нравилась идея разгадать этого человека, забраться под холодную шипастую оболочку и увидеть больше скрытой притягательной стороны этого человека. Лицо Лю Цингэ внезапно застыло. Притягательной? Он быстро залепил себе пощёчину. Что за мысли? Нет уж, хватит!***
Владыки пиков, переместившиеся во времени, прекрасно помнили о вторжении демонов. Как-никак, это было событие чрезвычайной важности. Ло Бинхэ впервые получил некоторую известность, а в одном из миров в попытке защитить своего ученика Шэнь Цинцю был отравлен Неисцелимым. До сих пор казалось, что мир, в котором они сейчас обретались, следовал своим путем, не слишком пересекаясь с теми воспоминаниями, которые остались у них от предыдущих жизней. Шэнь Цинцю отнюдь не стал дружелюбнее, на деле, любые попытки наладить с ним приятельские отношения лишь подпитывали во владыке Тихого пика его подозрительность. Они пытались сблизиться с владыкой Аньдин, чтобы уличить его в предательстве, но этот Шан Цинхуа также был совсем непрост. Он был куда более тих и скрытен, и дружба с Шэнь Цинцю его больше не связывала. Владыка пика Цзуйсянь подметил, что Шан Цинхуа не носит повсюду дынные семечки, хотя прежде бывало ему каждый месяц доставляли их мешками. Когда Юэ Цинъюаня пригласили на очередной совет, он понял, что время вторжения демонов подошло. Он не мог пропустить собрание, но позаботился об усиленных тренировках для своих учеников и заставили их носить с собой сигнальные ракеты, чтобы они в любой момент могли поднять тревогу. Остальные владыки пика также не остались в стороне, особенно усердствовала Ци Цинци, которая на сей раз всерьез вознамерилась выковать из Лю Минъянь несомненную победительницу. К счастью, Шэнь Цинцю спокойно воспринял внезапные изменения в режиме тренировок. Он посчитал, что все готовят учеников к предстоящей Конференции Союза Бессмертных, и также решил повысить стандарты боевой подготовки на собственном пике. Лю Цингэ по-прежнему навещал вершину Цинцзин, однако стал приводить собственных учеников для тренировочных спаррингов с учениками Шэнь Цинцю. Время от времени он бросал указания, отмечая промахи и реже успехи. И хотя сперва шисюн всеми способами демонстрировал недовольство, Лю Цингэ заметил, что он больше не гонит его прочь. Казалось, Лю Цингэ на полпути к приручению бродячего кота: погладить не дастся, но вреда не ждёт, и подпустит ближе не выпуская когтей. — Нужно больше практики, — отметил Лю Цингэ, наблюдая за сражением Мин Фаня и ученика с Байчжань. — Ты давно не бросал мне вызов. — Чтобы ты в очередной раз меня унизил? Нет уж, спасибо, — отбил Шэнь Цинцю. — Раньше тебя это не останавливало, — сказал Лю Цингэ. — Поищи кого-нибудь другого. — С другими скучно, — ответил Лю Цингэ, затем сделал паузу, размышляя, не воспримет ли Шэнь Цинцю это как насмешку над своими поражениями и быстро добавил. — Я имею в виду, что никто другой не сравнится с тобой в стойкости и упорстве, и мне действительно нравится эта твоя черта… Его голос совсем стих, когда он заметил, что Шэнь Цинцю, прикрываясь веером, не отрывает от него своих глаз. Лю Цингэ вдруг страшно смутился и выпалил: — Я имею в виду, что ты нравишься мне как соперник! Ничего такого! У меня и мыслей не было о твоей привлекательности! На тренировочную площадку внезапно опустилась звенящая тишина. Ученики Байчжань и Цинцзин все, как один пялились на своих учителей. А у Ло Бинхэ, вовсе, был такой вид, словно он только что выпил целую бутыль уксуса. Лицо Лю Цингэ залило краской, а глубинный инстинкт «бей или беги» одержал верх над рассудком. Так впервые владыка Байчжань позорно сбежал от Шэнь Цинцю, провожаемый ошарашенными взглядами учеников. Шэнь Цинцю обмахнулся веером и, хмыкнув под нос, подумал: «Мило».***
Наступил день демонического вторжения. К встрече с Ша Хуалин и её приспешниками было всё готово. Владыки пиков разместили некоторых из своих учеников на вершине Цюндин и позаботились о том, чтобы у всех были сигнальные ракеты, чтобы при появлении демонов не мешкая вызвать старших. Однако кое-что изменилось. Вместо пика Цюндин вторжение началось на Цинцзин, а предводительствовал демонами Лингуан Цзюнь, а не Ша Хуалин. На фоне Лингуан Цзюня Ша Хуалин оказалась всего лишь мелкой хулиганкой. Старший демон явился в полной силе, со своими генералами и несущими погибель демоническими зверями. Неопытные ученики оказались в западне, окружённые невиданными ими ранее северными демонами, и если бы не строгая выучка, которую адепты школы Цанцюн прошли заранее, жертв было бы много больше. Хотя он и не подозревал о надвигавшемся вторжении демонов, Шэнь Цинцю, к счастью, был всегда наготове. Стоило ему понять, что им предстоит столкнуться с северным демоном высокого ранга, который, к тому же, привёл с собой слишком опасных для юных учеников демонических зверей, он не мешкая, запустил сигнальные ракеты. Тотчас же Шэнь Цинцю ступил на поле битвы, расправляясь с мелкими сошками, чтобы расчистить путь к Лингуан Цзюню. — Ты посмел напасть на наш орден, демон? — Шэнь Цинцю кипел от гнева. Тем временем Лингуан Цзюнь оглядывал бессмертного перед собой с головы до пят. Хм, эта крыса не ошиблась. Отчего владыка пика Аньдин вдруг предложил ему силой взять владыку Цинцзин в невесты и даже оказал посильную помощь в проникновении на территорию ордена, Лингуан Цзюнь наверняка не знал, но идея упала на благодатную почву. Что может лучше упрочнить репутацию, чем уничтожение целого ордена заклинателей? Школа Цанцюн признавалась сильнейшей в человеческом царстве, и если бы Лингуан Цзюнь преуспел в её покорении, то получил бы немалую славу. Более того, облик этого Шэнь Цинцю, безусловно, был достоин покорения ордена. У него были изумительные зеленые глаза, фарфоровая светлая кожа, стройное тело, которое приятно было бы держать в руках. Каждая черта в нём привлекала взгляд, и весь он был усладой для глаз. Каждый жест его был пронизан изяществом и достоинством, которые ещё больше будоражили Лингуань Цзюня и разжигали желание сделать этого Шэнь Цинцю своей невестушкой. — Слова бессильны передать твоё очарование, владыка Шэнь. Из тебя в самом деле выйдет идеальная невеста для этого Лингуан Цзюня, — промурлыкал он. Шэнь Цинцю перекосило. — Ты, должно быть, повредился умом, если думаешь, что этот мастер свяжет жизнь с подобной тебе арктической обезьяной. — Арктическая обезьяна?.. — Лингуан Цзюнь только и мог, что ловить ртом воздух. Никогда его ещё так не унижали! Однако это лишь подогрело его намерение овладеть этим человеком. В то время как ученики отбивались от демонических зверей, Шэнь Цинцю был вынужден в одиночку сражаться с Лингуан Цзюнем. Он понимал, что против ледяного демона самыми действенными были бы огненные атаки, но с его меридианами и типом духовной энергии он не смог бы достаточно долго поддерживать пламя нужной силы. Так что в бою ему приходилось полагаться на высокоуровневые огненные талисманы. Шэнь Цинцю недовольно цокнул языком. Он уже истратил немало огненных талисманов, а Лингуан Цзюнь всё ещё был на ногах. В конце концов демону удалось прижать его к земле, и сомкнуть пальцы на шее. — А ты строптивец, не так ли? Ничего, так даже веселей! — Пусти меня, — сквозь зубы процедил Шэнь Цинцю. — Пусти, пока не лишился рук, грязный демон. Лингуан Цзюнь усмехнулся и направил свою энергию в тело бессмертного. Каждую клетку Шэнь Цинцю заполнил пронизывающий холод, вызывая у него неконтролируемую дрожь. Однако, прежде чем его тело заледенело, в демона ударил мощный поток духовной энергии, отбрасывая Лингуан Цзюня в сторону. Нужно ли говорить, что прибывший Лю Цингэ был в ярости. Не успел Линьгуан Цзюнь подняться, как Лю Цингэ взмахнул мечом, посылая вторую волну духовной энергии, которая уничтожила всех оставшихся демонических зверей, а Линьгуан Цзюнь был вынужден признать поражение и бежать с позором. Среди учеников раздались приветственные крики, в то время как Лю Цингэ бросился к Шэнь Цинцю. — Ты в порядке? Шэнь Цинцю встал и похлопал себя по одежде, стряхивая пыль. — А ты не спешил. — Я не ждал появления такого сильного демона, к тому же нас задержали какие-то монстры. Тем не менее, ты отлично справился и достаточно ослабил его, — ответил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю подозрительно сузил глаза: — Появление такого демона ты не ждал? А какой же должен был быть? Ой… Шэнь Цинцю схватил его за руку и потянул в свой бамбуковый домик.***
Мобей Цзюнь ворвался в комнату и дёрнул ахнувшего Шан Цинхуа за отворот ханьфу. — О чем ты только думал? — М-мой Король, я сделал всё, как ты просил! — с трудом выдохнул из себя Шан Цинхуа. — Когда это я просил тебя сговориться с моим дядей, чтобы захватить гору Цанцюн? — холодно спросил Мобей Цзюнь. Его вторая рука теперь опасно скользила по шее Шан Цинхуа. — Ты на моей стороне, или решился всё-таки на предательство? — Этот слуга никогда не посмеет! Я всегда подчинялся только вашим приказам! Вы сказали… что хотите заполучить Шэнь Цинцю… — Шан Цинхуа дрожал от страха. Мобей Цзюнь сбивал его с толку! То он его бьет, то нежно гладит по голове, а теперь вот вдруг решил, что Шан Цинхуа предал его. Мобей Цзюнь взвесил его слова. — Мужчина… ведет себя жалко, когда хочет привлечь другого мужчину. Шан Цинхуа не имел ни малейшего представления, о чем говорит Мобэй Цзюнь, но быстро кивнул, чтобы спасти свою шею. Казалось, это сработало, потому что Мобэй Цзюнь, наконец, отпустил Шан Цинхуа, позволяя ему сделать долгий и медленный вдох. — Понятно. Для Цзюньшаня это случай показать свою силу, а также возможность унизить моего дядю. Ты, как обычно, ведешь себя глупо, но опять же, твои планы всегда срабатывают каким-то невообразимым образом, — наконец сказал Мобэй Цзюнь. Шан Цинхуа снова кивнул. Что угодно, лишь бы его беспокойный демон был доволен. Похоже, он неправильно понял Мобэй Цзюня, их отношения с дядей, очевидно, не слишком сердечны, раз уж Мобей так радуется его поражению. Шан Цинхуа нерешительно добавил: — Мой король, возможно, в следующий раз вы бы могли яснее выражать свои пожелания, чтобы этот слуга более не допускал ошибок. Мобэй Цзюнь выглядел позабавленным. — На сей счёт у этого лорда есть сомнения. Шан Цинхуа всегда будет делать ошибки. Тем не менее, тебе больше не нужно пытаться соблазнить этого лорда. На лице Шан Цинхуа не дрогнул ни единый мускул. О чём он вообще? Какое, к чёрту, соблазнение? — Этот лорд заметил твои усилия. Сейчас у нас есть планы поважнее, не трать попусту время, ты уже привлек внимание этого лорда. Да что с ним, черт возьми, не так?!***
Шэнь Цинцю скрестил руки на груди. — Объясняй. Лю Цингэ задался вопросом, как это можно объяснить. Все они согласились скрывать от Шэнь Цинцю любые детали, но теперь… какой в этом был смысл? Шэнь Цинцю не дурак. Это дело касалось его непосредственно, разве он не имеет права знать, что происходит? Лю Цингэ вздохнул. — Мы из будущего. Точнее из двух разных вариантов будущего. Шэнь Цинцю сузил глаза. —Дальше. И Лю Цингэ рассказал всё так просто, как только мог. Он поведал Шэнь Цинцю о двух потоках противоречивых воспоминаний, о том, как его общение с Ло Бинхэ повлияет на его собственную судьбу и общий ход событий. Он объяснил ему почему вначале они пытались помешать ему взять мальчика в ученики, и что жалкие потуги их боевых братьев и сестер наладить с ним общение были способом возродить их отношения. Шэнь Цинцю фыркнул. — Ясно. Интересно, что можно возрождать, если никакого подобия дружбы и не было изначально? Лю Цингэ запнулся. — Ты не сердишься? Не удивлен? — У меня уже были подозрения. Из вас ужасные актеры, — ответил Шэнь Цинцю. — А что насчет тебя? К тебе не будет вопросов из-за того, что ты раскрыл мне вашу тайну? — Ты заслуживаешь знать правду. Ты же не глупец… ну, может быть, иногда, но в любом случае… у тебя есть право знать, это ведь и тебя касается, — нескладно закончил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю помолчал. Затем он посмотрел Лю Цингэ в глаза и спросил: — Другой я, тот, у которого было искажение ци… не лучше ли тебе иметь дело с ним, а не со мной? Похоже его ты считаешь более покладистым. Лю Цингэ сдвинул брови и прежде чем ответить ненадолго задумался. — Что я думаю, не имеет значения, в конце концов, ты здесь, с нами. Ты заслужил своё место и занимаешь его по праву. Важно, что думаешь ты. Шэнь Цинцю не нашёл слов, чтобы ответить. Он выглядел оглушенным. — Ну, было бы неплохо, если бы ты был не таким ершистым… в общем, ты понял, что я имел в виду, — неловко добавил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю вышел из временной прострации и насуплено произнес: — А может это тебе стоит поучиться хорошим манерам, шиди Лю? Лю Цингэ цыкнул: — Чего я вообще ожидал? Даже сейчас тебе обязательно кольнуть поострей. Что ж, я попрошу шиди Му позже тебя навестить, чтобы убедитесь, что с тобой всё в порядке. Всего хорошего. Лю Цингэ вздохнул и направился к двери. Внезапно уже на пороге Шэнь Цинцю окликнул его. — Шиди Лю, подожди. — Что… Лю Цингэ обернулся и замер. Шэнь Цинцю вдруг оказался так близко, что можно было во всех деталях рассмотреть зелень его глаз и почувствовать тепло дыхания на щеке. — Спасибо тебе, мой бравый герой. Лю Цингэ замер. Он почувствовал, как жар приливает к лицу. Шэнь Цинцю прыснул, и Лю Цингэ, оступившись о порог, упал прямо на пятую точку. Владыка пика Цинцзин торжествующе улыбнулся и вернулся внутрь, оставляя Лю Цингэ смотреть себе вслед глупым взглядом. Мозг Лю Цингэ опустел, из него исчезли все мысли, кроме поставленной на повторе фразы Шэнь Цинцю. Лю Цингэ просидел так несколько секунд, прежде чем сорваться и броситься обратно к вершине Байчжань, не подозревая о всех тех зрителях с разных пиков, которые были свидетелями ещё первого его «поражения» против Меча Сюя.***
В эту ночь Шэнь Цинцю лежал в своей постели, глядя на её белый полог. Хм… Лю Цингэ так мил, когда смущается. Нужно чаще его дразнить. Закрыв глаза, и уже погружаясь в сон, Шэнь Цинцю вдруг пришло в голову, что он о чём-то позабыл. Точно, а что ему делать с Ло Бинхэ?