Ты же никому не скажешь?

Парадная форма сидела на Чонине так, словно он ни разу не вытаскивал ее из шкафа за последние два школьных года — с тех самых пор, как Чхве Лиён пришла в их дом и была презентована на «суд» семейства Ян в качестве девушки старшего брата. Тогда-то она и получила удовольствие познакомиться с шестнадцатилеткой. Бан Кристофер Чан не был на сто процентов чониновой родней. По статистике, вероятность погибнуть в авиакатастрофе практически сводится к нулю. Однако такая неожиданная кара настигла его матушку: все еще мисс Бан, несмотря на наличие младенца, рожденного от в целом довольно приятной наружности молодого мистера Яна, занимающегося подготовкой документов к официальному опекунству после запланированной в ближайшем будущем свадьбы «по залету», отправилась в небольшое путешествие на родину — в Австралию. Прибытие в пенаты должно было повлечь за собой приглашение на столь важное торжество, демонстрацию фотографий двухмесячного младенца и рассказы о том, как же новоиспеченные родители счастливы и осмеливаются-таки просить родительского благословения со стороны четы невесты. Чему быть, того не миновать — гласит треклятая народная мудрость. Впоследствии, конечно, новая жена мистера Яна, красотка, которую стоило еще поискать, а также женщина весьма мудрая, настояла на том, чтобы пасынок познакомился с родней со стороны матери. Ведь сам мужчина многие годы таил обиду на то, сколько проклятий посыпалось на его голову и в адрес ни в чем не повинного «отродья» из-за гибели любимой дочери. Естественно, со временем бабушка и дедушка Бан (в качестве дани уважения усопшей фамилию паренька решили в документах не менять) были очарованы одаренным и подающим большие надежды силой характера и нескрываемой целеустремленностью малышом, который по беспамятству молодости не мог припомнить поводов для ненависти. В подростковом возрасте Кристофер даже уезжал на пару лет учиться по обмену в Австралию. Поводы у него для этого были весьма простые: мир посмотреть, себя показать, комнату с младшим братом не делить. Да, как и ранее упоминалось, горевал мистер Ян не так долго — уже через пару лет после катастрофы все-таки нашел свое счастье. И уже без лишней мелодрамы и волокиты Ян Чонин был произведен на свет как плод безграничной и всепоглощающей любви, за год до этого узаконенной документально. Несмотря на то, что Чану было всего лишь около двух лет, он так же уже души не чаял в малютке (как мы помним, до взрыва пубертатных гормонов, однако и те времена благополучно миновали). Со временем трудолюбивый мистер Ян нашел достойную работу и смог удивить семью приобретением двухэтажного дома в провинциальном сердце Кёнгидо — городе Йонъин — одном из туристических центров страны, расположенном примерно в сорока километрах к югу от Сеула. Смена обстановки, пейзажа за окном после душных бетонных джунглей на горно-озерную местность и переезд из маленькой съемной квартиры убедили Бан Чана все-таки вернуться в Южную Корею и даже поступить в «Мёнджи» — центр гуманизма и по совместительству частный университет. Данное учебное заведение славилось вдохновением учеников христианской верой, чтобы взрастить преданных и способных будущих лидеров, что смогли бы способствовать продвижению культуры и национальных достояний не только в стране, а также по всему миру. Там Кристоферу и вправду повезло познакомиться со множеством интересных и весьма самоотверженных личностей. А также убедить Чхве Лиён, что покорила сердечко парня за каких-то полгода, перестать чувствовать себя белой вороной и, что называется, не в своей тарелке. Итак, вернемся к тому, что парадная школьная форма на угловатом и худощавом юном теле сидела идеально и выглядела все еще как новая (не без приложенных матушкой Ян стараний, конечно же). А для того, чтобы выудить ее, повод потребовался не мудреный, но тем не менее весьма особенный в жизни каждого растущего общественного индивида. — Только гляньте, малыш Ни́ни уже совсем большой, — иронизировала Лиён, стряхивая импровизированную пыль с плечей и расправляя лацканы желтого пиджака теперь уже восемнадцатилетнего молодого юноши. Сейчас парень был уже на полголовы выше, чем пару лет назад. Из-за этой разницы в росте Чхве частенько приходилось теперь смотреть на него снизу вверх, тем не менее не упуская возможность задрать островатый прямой нос, а порой и вздернуть левую бровь. — Я докажу вам, что уже взрослый! — Чонин слегка нахмурился и сделал вид, будто отмахивается от девушки брата, как от комара. Парень в целом не отличался проявлением лояльного отношения к повышенной тяге к тактильности, в отличие от Бана. Однако уже через пару мгновений его лицо озарила такая привычная взгляду широкая улыбка, обнажившая брекеты на верхних зубах. Юный Ян все никак дождаться уже не мог, когда наконец от них избавится, но скрывать свою досаду научился грамотно и без подозрений. «Зачем прячешь такую красивую улыбку? Убери-ка ручонки от лица! Брекеты только показывают, как ты стараешься быть лучшей версией себя, Нини, а это хорошее качество, » — проносились порой воспоминаниями слова Лиён и касания ладонью щеки в голове школьника. — Ну что же вы, молодые люди! Хватит подтрунивать над Йенни, — его матушка поспешила отвесить легкий подзатыльник пасынку, а затем подошла к младшенькому вплотную и поцеловала того в лоб сквозь прикрывающую чёлку. Несмотря на возраст, женщина все еще сохраняла свой подаренный природой шарм и непринужденную бодрость. — Сами не так давно были на его месте. — Вообще-то, мы уже второкурсники, а это, между прочим, не хухры-мухры, — Кристофер подошел вплотную со спины к своей пассии и приобнял её за талию, положив подбородок на плечо. Ему вечно «доставалось» за длинный язык своей возлюбленной. Однако парень был не из тех, кто будет жаловаться на подобные пустяки. Бан Чан в целом был весьма ответственным, несмотря на разрешаемые периодически самому же себе поблажки, а оттого и приучен был с достоинством защищать свой некогда осознанный выбор любыми доступными способами. Иногда в подобных проявлениях в глазах Чхве молодой человек походил на эдакого хищника, движимого первобытными инстинками. Например как тогда, когда какой-то неказистый официант в кафешке вместе со счетом передал ей записку с номером телефона и просьбой сходить на свидание. Лицо Кристофера до последнего сохраняло благородное хладнокровие. Однако праведное наказание за то, что парню пришлось выкидывать никчемную бумажонку самостоятельно, поскольку Лиён не удалось убедить Бана, что он бредит, а она не давала никаких невербальных сигналов бедолаге из обслуги, было исполнено в не самой христианской манере. Впрочем, Чхве выкрикивала имя Господа, стоя на четвереньках, вовсе не по принуждению, а находясь в исступлении от накатывающих волн удовольствия и со слезами в уголках глаз. Сейчас же в голове Лиён проносилась волна ностальгии о том, каким она запомнила малыша Нини при первой «встрече». Под покровом ночи Чану пришла в голову неоспоримо гениальная идея сделать своей семье сюрприз и по совместительству познакомить их с новоиспеченной девушкой, которая выручила его конспектами на последней сессии и наконец поддалась на неприкрытый шарм «флиртуна» с австралийскими корнями. Отпросив свою малышку у родителей, в доверие к которым втерся подозрительно быстро, он предложил вместе приготовить завтрак для домашних в сочельник — один из самых волшебных дней в году. Как позднее по секрету поделится его отец, покойная госпожа Бан тоже любила канун Рождества гораздо больше, ибо предвкушение праздника стоило любого праздника. И в тот самый момент, когда лестница скрипнула на второй ступеньке под ногой Криса, тянущего девушку за руку в свою комнату на втором этаже дома Ян, в зале на первом кто-то издал скомканный полустон. Перед глазами Чхве Лиён, когда она обратила внимание на источник звука, предстала картина того, как сладко посапывал в кресле маленький комок человека, спрятанный в уютном тёплом свитере пастельно-голубого цвета. Сей вид показался девушке умопомрачительно очаровательным. Внешность человека-клубка с перекошенными очками, которые явно забыли снять, отличалась — он не был похож на мужественного мускулистого Чанни, скорее, наоборот — на самую симпатичную в мире девчонку. — Это Чонин, — прошептал Крис, выдыхая Лиён в висок и вновь утягивая её за руку наверх. Пока парочка студентов поднималась, Чхве могла поклясться, как услышала стук обложки книги, вероятнее всего выпавшей из рук младшего брата Чана на пол. — Какой неуклюжий, Ни-ни, — прыснула она себе под нос, на ходу изобретая новое прозвище. Она в принципе была падкой на всё забавное, уютное и симпатичное. С тех пор Чонин давно уже сменил очки на линзы, однако детская припухлость на щеках все еще делала его по-девчачьи очаровательным. Со временем у них с Лиён даже появилась некая традиция, поскольку общий язык ребятам удалось найти достаточно быстро: пересматривать все пропущенные ей из-за усердной учёбы камбэки, когда Чан вновь уговаривал девушку прикатить к родителям в гости. Впрочем, это никогда не составляло особого труда, ибо семейство Чхве проживало через два квартала: до фамильной обители можно было добраться всего за каких-то двадцать минут неспешной ходьбы. А Чхве лишний раз было весьма приятно провести досуг с тем, кто был, что называется, на одной волне. Куда уж там Бан Чану до каких-то айдолов, его планы на мир и жизнь в нем выходили за пределы осязаемой вселенной. Молодые люди предпочли не отъезжать далеко от родных пенат, и потому-то поступили в университет Мёнджи. Впрочем, у Лиён и выбора-то не было особо: матушка не смогла бы отпустить единственное чадо слишком далеко от своей юбки, поскольку ей важно было ощущение того, что по возвращении в семейную обитель всегда кто-то ждет и все, что называется, «на своих местах», а отец не был способен спонсировать мечты юной леди оказаться в Сеуле и наслаждаться воздухом свободы и независимости. Однажды ребята даже привезли с собой в гости милашку-одногруппника Ли Феликса, который, по стечению обстоятельств, был родом из той самой Австралии, предложив наконец провести хотя бы ночку вне его задрипанном уголке общажной комнаты на четверых. Однако остаться переночевать пареньку пришлось все же у Лиён. И здесь вы, возможно, удивитесь, ведь у Кристофера не промелькнуло ни укола ревности, даже несмотря на забавное, периодически довольно раскрепощенное по местным меркам ликсово поведение (парень, к слову, метался между карьерой айдола или же фотомодели, частенько рассказывая, как в мечтах блистает в свете софитов, друзьям) и отсутствие родителей в доме Чхве из-за какой-то вылазки в Сеул, поскольку тот был самым что ни на есть заядлым любителем крепких мужских задниц. Феликс предпочел почти всю ночь напролёт посвятить обсуждению молока и крови в лице Чонина, однако девушка старалась пресечь эти разговоры простым фактом наличия педофилических наклонностей у друга и тем, что, ну, как-то не по-христиански это, в конце-то концов. «Ещё не вечер, » — усмехнулся Ли, намекая на то, что дождётся, когда ягодка Яна расцветёт по закону. За окном раздался дребезжащий гудок автомобиля — значит за Чонином заехали друзья, чтобы всем вместе добраться до школы. Лиён слегка сморщилась, отчего вокруг носа образовались складочки, а потом до девушки дошло — пора выпускать птенца из гнезда. Малец же настоятельно попросил не приезжать на мероприятие по вручению аттестата никого из своих родственников (и близких знакомых тоже). «Просто потому что, » — объяснил он, в привычной манере пожав плечами. Возможно, он стеснялся излишней эмоциональности некоторых из представителей семейства, или же попросту не хотел передавать лавры внимания по случаю столь важного события в своей жизни бывшим выпускникам той же школы. Как минимум, одному из их представителей, ибо Лиён не была особой активисткой в те годы, а скорее слыла обычной мышью серой. — Хочешь, покажу твоим одноклассничкам, кто выпускается самым крутым парнем? — шептала наскоро шнурующему кеды Чонину девушка, неосознанно проведя ногтями по его пояснице. — Просто не называй меня при них Нини, ок? — На лице Яна читалось волнение, когда он резко выпрямился и судорожно принялся подёргивать ручку двери. Всё же, выпускной из школы — это важный день каждого уважающего себя юного корейца, сегодня и думать-то о чем-то ином грешно, ей Богу. Кадык заметно дернулся, когда школьник звучно сглотнул слюну. — На себя, Ни… То есть, Чонин, — дверь поддалась только после того, как Лиён накрыла тыльную сторону ладони мальчишки своей прохладной рукой и потянула. Парню хотелось как можно скорее оказаться на свежем воздухе, ибо в помещении стало невыносимо жарко и душно в одночасье. — А как ты хотела им показать, ну́на? — Ян всё ещё надеялся в спешке покинуть отчий дом, потому что, завидев его в проёме, друзья вновь начали сигналить. Однако он в миг растерялся, когда Лиён притянула его лицо к себе ближе и одарила позже ещё несколько часов пылающую из-за этого щёку поцелуем. — Иди, — шлёпнула она его по попе, выставляя за дверь. Позже она почувствует лёгкое жжение в ладони, поскольку совершая данный акт девушка вовсе не подозревала, что мышцы малыша Нини стали гораздо крепче. — Ты с ним жестока, ну-на, — потягиваясь вверх руками и прислушиваясь к улюлюканьям с улицы, доносившимся из открытых окон машины, продекламировал Бан Чан. — Это ты сегодня на удивление мягок и совсем не расщедрился на подколы, — Чхве Лиён хмыкнула и, пожав плечами, отправилась на кухню доедать остатки праздничного утреннего пирога госпожи Ян. Затем Кристофер несколько часов будет нежить девушку в объятиях своих сильных мускулистых рук и беззаветно покрывать поцелуями обнаженные участки её тела, помогая самому себе снять стресс от предстоящих экзаменов в колледже на следующей неделе. А ещё немного позже он проводит её до дома, потому что родители Лиён снова в командировке и некому кормить собаку, а сам будет перечитывать страницы с лекциями, исписанные мелким почерком, и стараться не отвлекаться на желание ударить по клавишам синтезатора. * Лай пса разбудил Чхве. Она посмотрела на экран телефона — времени было около двух часов ночи, уже ближе к трём. В какой-то момент Кками с лая перешла на рычание, а затем и вовсе на скуление. Из окна комнаты Лиён было сложно что-либо разглядеть, поэтому она наскоро накинула халат поверх футболки с шортами и поспешила вниз по лестнице. Девчонкой она была не из робкого десятка, поэтому выудив биту из кладовки рядом с кухней, студентка приоткрыла заднюю дверь на улицу. На секунду Лиён застыла. Картина, представившаяся её взору, поначалу обескуражила девушку, а затем и вовсе прорвала на смех. Большой лохматый пёс Кками облизывал лицо лежащего на траве в расстёгнутом пиджаке Чонина, а тот чесал собаку за ушком и улыбался во все тридцать два, что-то невнятно бормоча. — Нини, ты случаем адресом не ошибся? — Лиён вернулась с кухни с вкусняшкой для питомца и бросила косточку вглубь двора, чтобы наконец освободить выпускника от уз любви представителя семейства собачьих. Чонин с охотой принял руку помощи, когда та была протянута девушкой, чтобы парень мог подняться с земли. — Надеюсь, что форму можно будет отстирать. Ой, фу, Нини! — Чхве демонстративно отвернула лицо от компаньона, пока вела того в дом, потому что почувствовала шлейф крепкого дешевого алкоголя. Чонин молчал всю дорогу, пока его пятая точка не оказалась на мягком диване. Он тут же схватил ближайшую подушку и спрятал в ней лицо. А затем, кажется, что-то пробурчал. — Если ты что-то там говоришь, то я ни черта не понимаю, — Лиён приземлилась рядом со стаканом прохладной воды в руках. Она не хотела как-то испугать парня, который, по всей видимости, надрался в первый раз в своей жизни, а потому лишь покорно ожидала, когда тот сам придет в чувства и уберет подушку от лица. Затем она заметила, как плечи Чонина начали подергиваться, а слух уловил едва различимые всхлипы. — Ну, ну, Нини, — Лиён постаралась изобразить самый ласковый тон, на который была способна, пока свободная от стакана рука слегка поглаживала затылок, шею и плечи парня. — Мне так стыдно, Ли́ли! — Наконец Чонин оторвал лицо от подушки и посмотрел на девушку заплаканными глазами. Уголки его рта театрально были устремлены вниз, а на щеке виднелись отпечатки прижимаемой ранее ткани. Лиён всеми силами пыталась подавить смешок от подобного зрелища. — Что ещё за Лили? — как бы с недопониманием спросила она, прокашлявшись в кулак. — Ну, ты ведь называешь меня Нини. Никто больше меня так не называет, — Чонин выхватил внезапно ставший заветным и самым желанным на свете стакан с прозрачной живительной жидкостью и залпом прикончил всё содержимое. — Та-ак, и? — Чхве покорно ждала, когда стакан вернётся ей в руки. — Значит ты будешь Лили, — Ян демонстративно надул губы и свел брови к переносице, взглянув в глаза собеседнице. — Да хоть Мин Юнги, ты всё равно завтра вряд ли об этом вспомнишь, — добродушно улыбнулась в ответ на новое прозвище от младшего хозяйка дома. — Пойдем умываться и баеньки? Чонин послушно поднялся с дивана и проследовал в ванную комнату, Лиён всю дорогу придерживала его за плечи. — И давно ты это придумал? — Чхве искала чистое полотенце для молодого человека, который прижимал смоченные прохладной водой ладони к своему лицу и задерживался так на добрые пять секунд вот уже в седьмой раз. — Может, хочешь принять ванну? — Что придумал? — Парень развернулся к Лиён резче, чем хотел бы, отчего закружилась голова. Он приложил ладонь к намокшей челке и зачесал её пятернёй наверх. Вода стекала по его шее прямо под рубашку. — Прийти к тебе сегодня? — Пока он расстёгивал пуговицы, сам не заметил, как начал закусывать нижнюю губу. — Ты ведь никому не скажешь, нуна? — Я не про это, придурок, — Лиён всучила ему полотенце, стараясь потопить взгляд в кафельной отделке стены. — А про прозвище, про Лили. — А-а, ты об этом. Ну, если честно, я не помню. Давненько, — парень как обычно пожал плечами и вернул полотенце после того, как обтерся, потому что не хотел разбрасывать вещи в чужом доме. Он твердо решил после очередного приступа головокружения, что обойдётся сегодня без ванной, ибо не хотел вешать на девушку своего брата труп от несчастного случая, если вдруг шлёпнется прямо тут. — А почему раньше не говорил? — Боялся, что ты мне треснешь, — Чонин плёлся за девушкой хвостиком. Они вновь оказались в гостиной, где до этого парень слюнявил подушку. Лиён полезла в шкаф в поисках постельного белья и вскоре выудила наволочку, простынь и плед. Последний, к слову, был самой мягкой вещью на свете. Чхве берегла его для особых случаев, поэтому сейчас ей показалось это самой приличной вещью, которую можно вручить гостю. Когда-то этот плед ей подарила подруга перед своим отъездом в университет в Сеуле. — Обязательно тресну, если не поможешь организовать для себя постельку, — точно таким же резким движением, как и в ванной, Лиён вручила младшему простынь, а сама занялась подушкой. — А я думал, что посплю с тобой рядышком, ну-на-а, — заговорщически, едва устояв на ногах, простонал Чонин. — Боже, надеюсь, что больше никогда не увижу тебя пьяным, Нини, — закатила глаза Лиён, а затем обратила внимание на то, что Ян так и не произвел предполагаемых для него манипуляций. Пришлось самой заправить для мелкого засранца простынь. — Ложись давай, — жестом она указала на готовое спальное ложе. Чонин поспешил стянуть с себя брюки и нырнул под мягкий плед. Он несколько раз провел щекой по рыжей ткани, попутно пытаясь различить, был ли это запах кондиционера для белья или духов Чхве. — Ты спишь здесь, а я иду наверх. Не перепутай! — А поцелуйчик на ночь для Нини? — Чонин высоко вскинул брови и выпучил глаза, а также натянул тонкую нить улыбки, театрально изображая мольбу. — Да ты, мелкий, совсем обнаглел. Алкоголь волнами что ли накрывает? — Лиён прошла на кухню и позвала Кками, приоткрыв заднюю дверь. — Не, не, не надо Кками! Всё понял, обойдусь. На лице Чхве красовалась победная ухмылка. Проходя мимо Чонина, который спрятал своё лицо наполовину за пледом, она указала на младшего несколько раз, воспроизведя жест «я слежу за тобой». Его ладони взмыли вверх — парень позорно капитулировал, признав поражение, а затем откинул голову на подушку и зажмурил глаза в попытках окунуться в царство Морфея. * Лиён же как назло проворочалась на кровати добрых несколько часов, пытаясь выкинуть из головы подкидываемые воображением образы того, что бы конкретно в свете электрической лампы она могла увидеть под снимаемой парнем рубашкой. После водных процедур Чонина она старалась вообще не смотреть в его сторону, пока тот не оказался под пледом. В её голове роилась тысяча и одна мысль в духе того, почему вообще этот ребёнок вдруг начал вести себя так распущенно. Нет, он, конечно, был пьян — это очевидно. Но неужели правда то, что на языке у пьяного — было на уме у трезвого? Да и вообще, с чего бы Чонину вдруг внезапно разглядеть в Лиён женщину? Она ведь всегда старалась вести себя как старшая сестра, нуна. Или не всегда? Чхве не заметила, как её дыхание стало сбивчивым от одних воспоминаний об утреннем шлепке по крепкой молодой заднице. Неужели, это она сама заварила кашу? А что делать с тем утренним поцелуем? Пусть и в щёку, но всё же. Нет, нет, это была просто шутка. Обычный прикол. Они всё время так делали. И Чонин иногда позволял себе доводить её до истерики щекоткой во время совместного досуга. А ещё он мог украсть у нее тефтельку из тарелки во время ужина с семьёй Ян, подложив при этом кусочек перца или иного овоща, а затем получал лёгкие затрещины по затылку. И в итоге Лиён брала его за запястье с вилкой в руках и подносила к своему рту, чтобы съесть украденное. Это же всё просто безобидные подколы. Тогда почему внизу живота стал скапливаться комок энергии необъяснимого происхождения? А голову закрадывались мысли в духе: «Каково это, быть для кого-то — первой?..» Лиён ещё несколько раз перевернулась с боку на бок, а затем приняла решение, что срочно необходимо смочить пересохшее горло. И, может, даже принять душ? Да, верно, стоило бы остудиться. Самым главным сейчас было прошмыгнуть мимо спящего паренька (и стараться не смотреть в его сторону, дабы не увидеть там голые широкие плечи… О мой бог…) как можно тише, чтобы не разбудить его бренное тельце. А ведь пройти мимо дивана предстояло в любом случае — попасть на кухню по-другому никак бы не вышло. Пока девушка медленно спускалась по лестнице, она убедилась, что гость сладко спал и наверняка видел уже седьмой сон, учитывая, что его посапывания разносились по всему залу. Их можно было услышать даже на кухне. Однако после того, как Лиён наполнила стакан водой и закрыла кран, в доме воцарилась полнейшая тишина. Она понадеялась, что журчание не разбудило парня. Чуть позже её сомнения развеются, когда до ушей донесётся очередное сопение, впрочем больше похожее на стон, который обычно издают при потягивании мышц или переворачивании на другой бок. На всякий случай девушка решает наполнить ещё один стакан, чтобы утром Чонину было чуть легче перенести похмелье. Возможно, стоило бы и таблетку аспирина положить рядом, мало ли. Девушка направилась в ванную комнату, чтобы отыскать лекарство в аптечке. По возвращении на кухню ей показалось, что Чонин издаёт странные звуки, похожие на хныканье. Может быть, парню приснился плохой сон? Пока девушка боролась с внутренним желанием подбежать к парню и успокоить его, или же облить холодной водой, чтобы тот сразу же очнулся и… — Лили… Из уст спящего Чонина этот зов был больше похож на протяжный стон. У Лиён не осталось сомнений, что её позвали на помощь. Она шмыгнула носом и, прихватив стакан с таблеткой, прошла в зал. Однако картина, открывшаяся перед девушкой, чуть было на заставила выронить всё содержимое из рук. Ян Чонин извивался на кровати, зажав между ног подушку, на которой пару часов назад покоилась его голова, и дышал настолько часто, что аж на лбу начала красоваться капелька пота. — Лиён, ещё… пожалуйста, вот так… Эта фраза, сопровождаемая стоном, конечно, была похожа на мольбу, но явно о помощи иного характера. — О, господи, — девушка наспех поставила стакан на журнальный столик и в панике убежала в ванную. «Какого хрена?!» — тысячекратно проносилось у неё в голове. Щёки же просто пылали, потому Чхве почувствовала острую необходимость обдать лицо ледяной водой. Однако это совсем не помогало. Быть героиней эротического сна младшего брата своего парня явно не входило в планы Лиён на ближайшее, как минимум, тысячелетие. Но почему же от этого в груди зародилось какое-то необыкновенно тёплое ощущение? Какое-то смешение, пожалуй, гордости и чего-то ещё, совсем непонятного. Девушка решила посетить белого друга — возможно, всё же жёлтая вода в голову ударила? Ей с трудом удалось уговорить свой непослушно возбуждённый организм освободить мочевой пузырь. После того, как она помыла руки, вновь решила обдать лицо охлаждающей влагой и приняла решение прошмыгнуть мимо того, что бы там ни происходило на диване, в свою комнату как можно скорее. И уж точно она не стала смотреть в ту сторону, где не столь давно с губ Чонина сладко слетало её имя. Впрочем, план возымел успех. Дверь внутрь оказалась открыта, поэтому влететь в помещение было проще простого. Оказавшись в собственной комнате, Лиён ощутила неподдельное чувство безопасности. После стремительной пробежки она немного наклонила тело, оперевшись ладонями о колени, и позволила себе звучно отдышаться. Теперь можно было закрыть дверь и попытаться хотя бы подремать после пережитого стресса. Потянувшись за ручку, девушка создала импульс, чтобы та по инерции захлопнулась. Следом за этим Чхве Лиён застыла в немом изумлении. — П-привет, — лицо Чонина, который, как оказалось, всё время прятался за дверью, было обрамлено хаотичными прядями тёмных волос и украшено широкой натянутой улыбкой. — Привет?.. — голос у Лиён почти пропал из-за внезапно подступившего к горлу комка. Она начала пятиться назад, пока внезапно не оказалась пятой точкой на собственной кровати. Теперь она уже не понимала, что испугало её больше. — Слушай, Лиён, — Ян запустил руку в волосы и почесал затылок, собираясь с мыслями, — я хотел бы тебе всё объяснить… — Ты бы хоть оделся тогда, а то врываешься в комнату к девушке в одних трусах, прячешься тут и пугаешь до чёртиков, — всяческий бред слетал с её языка наскоро и хаотично. Защитная реакция организма. — Блин, прости, — Чонин прикрыл ладонями пах, будто футболист, — я как-то не подумал. — Конечно же он не подумал! Да о чём тут думать? Всего лишь почти довёл до инфаркта, ага, подумаешь, не подумал он. Боже, что я несу… — Только сейчас до Лиён дошло, что она всё это время пялилась на то, как тонкие лучи света, просачивающиеся сквозь прорехи в шторах из окна, играли на крепком молодом худощавом обнаженном теле парня. И как же, чёрт возьми, её это заворожило… Она даже потрясла головой в попытках отогнать дурные пошлые мыслишки и наспех отвернулась, потупив взгляд в пол. — Короче, я не знаю, что ты видела, — Ян осёкся, а за тем прокашлялся и продолжил: — или слышала, но этого никогда не повторится. Я не специально, прости. — А что я видела? Или слышала? Я? Да ну, нет, я ничего не видела и не слышала, о чём ты, боже ж ты мой… Поток словесного поноса девушки прервал внезапно разразившийся смех на всю комнату. В голове Лиён словно щёлкнул тумблер. Она подскочила с кровати и подлетела к Чонину, заставляя тем самым того резко замолчать и громко сглотнуть слюну. — Слушай, ты, мелкий, — тыкала она в него пальцем, — чего ты тут смеешься? — Ты такая забавная, когда нервничаешь, — наконец улыбка на лице Чонина приобрела мягкий и искренний вид. Парень поднял руки в сдающемся жесте, когда понял — он только что ляпнул что-то не совсем уместное и весьма зря. — Ах, забавная, значит, да?! — Лиён хотелось придушить этого мелкого засранца. Она уже поднесла руки к его шее, но быстро передумала, увидев, как дёрнулось адамово яблоко под его подбородком. Она громко выдохнула. — Короче, мне, конечно, очень лестно быть героиней твоих снов, или фантазий, или что бы это ни было, но не думаю, что тут есть что-то стоящее, чтобы обсуждать. И вообще… — Ещё не всё? — Чонин резко перебил очередной поток слов из уст паникующей оппонентки, после чего игриво ускользнул из-под её напора. Лиён погналась за ним с яростным желанием, как минимум, отшлёпать засранца полотенцем, если бы оно было у неё под рукой. Мелкий пакостник увернулся — сегодня его не постигла эта кара, как в прошлом году, когда они спорили насчёт того, дебют чьей новой кей-поп группы был горячее — женской или мужской. Парень запрыгнул на кровать девушки и натянул на себя одеяло, прячась всем телом и оставив лишь полоску хитрых лисьих глаз над тканью. — Кто тебя учил разговаривать со старшими, Нини? — Спёртое от резких движений дыхание заставило остановиться. Теперь взгляд девушки был сфокусирован на Чонине «в домике». Чхве усмехнулась, а затем присела с ним рядом на соседнем спальном месте, обняв руками колени. — Ну, а вообще, что естественно — то не постыдно, я считаю. Так что тебе тут не за что извиняться. — Ты правда так считаешь? — Воодушевившись от таких слов, Чонин высунулся из-под одеяла и наклонил голову, чтобы посмотреть собеседнице в карие омуты очей. В его глазах блестели бесенята, будто бы ему и вправду отпустили какой-то страшный грех и сказали просто больше не попадаться. — Ну, да, — Лиён немного вжалась в изголовье и выпучила глаза. Игривая, но в то же время весьма невинная улыбка на юношеском лице заставила смутиться. — Мы ведь столько лет дружим. Пожалуй, так случается… — Взгляд девушки переметнулся на ключицу Чонина, пока тот выползал из-под «укрытия». Почему-то это обезоруживало настолько, что она уже перестала контролировать слова, вылетевшие изо рта: — Я тоже видела, как ты рос и превратился из милашки в довольно симпатичного юношу… — Так ты считаешь меня симпатичным, Лили? — Чонин уселся напротив в позе лотоса и наклонил голову, закусив нижнюю губу. — Ну, — Лиён уткнулась носом в собственные колени, прижимая их ближе. И благодарила всех существующих богов за то, что надела сегодня пижамные шорты, а не осталась по привычке спать в одних трусах и футболке, — да, ты очень хорошенький. — Приятно слышать, — кровь прилила к щекам Чонина и к кое-чему ещё. Пожалуй, он осознал это поздно, может, из-за похмелья или всё ещё думал, что на самом деле спит. Однако прикованный к выступающему бугорку через ткань боксеров взгляд Лиён заставил его не на шутку смутиться. — Куда ты смотришь?.. — сорвался хриплый шёпот с его губ. — Покажи? — А?! — Чонин попятился назад и чуть не свалился на пол, пытаясь прикрыть мужское достоинство. — Хочу посмотреть, как вырос мой Нини, — теперь огоньки из-за присутствия бесенят скакали уже в глазах Лиён. Она даже словила себя на мысли, что своим поведением сейчас напоминает цундере, однако безумный азарт довести Чонина до того же нервного исступления, в котором сегодня она пребывала благодаря нему (скорее из-за него), брал верх. Это же всего лишь очередная игра. — Ты ведь никому не скажешь? Лиён стремительно переползла к Яну ближе и откинула его за плечи на спину, пригвоздив весом своего тела. Её волосы щекотали лицо парня, пока он часто задышал от накатывающей волны возбуждения. Ян нередко видел в своих снах то, как нуна проявляет к нему совсем не дружескую симпатию, а он брал инициативу в свои руки. Однако сейчас парень попросту замер, растерявшись. Конечно, одно дело — сны и фантазии, совсем другое — когда объект твоего многолетнего желания находится здесь и сейчас прямо перед тобой и сам идет в руки, а ты какой-то жалкий девственник, который, похоже, договорился своим длинным язвительным языком. Лиён спустилась чуть ниже, разместившись между раздвинутых собственными руками ног Чонина по сторонам. Она убрала прядь волос за ухо и закусила нижнюю губу, наблюдая волнения из-за нарастающего возбуждения под тканью трусов парня. Чонин был сам не свой: и из-за того, что стало стыдно — перед ним соблазнительная девушка собственного старшего брата, и из-за того, что такой запрет пробуждал в подсознании ещё большее желание продолжения. Однако сам Ян лежал, словно вкопанный, будто боясь спугнуть и упустить весь представший перед взором мираж. Он боролся с нарастающим желанием убежать отсюда, лишь бы пятки сверкали, однако, оперевшись на локти, продолжал наблюдать, что же будет дальше. Столкнувшись с немым вопросом «можно?» в устремленном прямо в его глаза взоре, он лишь молчаливо кивнул в ответ, ощутив, что плоть вновь несколько раз сократилась. Чхве аккуратно, почти невесомо, провела тонкими пальцами по облегающей ткани, порождая новые нервные импульсы в воспалённом мозгу Чонина. От подобных манипуляций парень задержал дыхание, стараясь не выдавать собственную неопытность — получалось паршиво. Язык тела говорил сам за себя, когда он вцепился пальцами в ткань простыни. Внезапно для него прохладные пальцы Лиён просочились под резинку боксеров. Она была осторожной. Нет… скорее, аккуратной, будто бы боялась разбить хрустальную статуэтку, когда приподнимала ткань и стягивала её вниз. Крупная сочившаяся предэякулятом головка гулко ударилась о плоский живот парня. Узор из вен было сложно рассмотреть в темноте комнаты, но воображение Лиён и не такое восполнять умело. «Только не говори ничего, только не говори ничего», — проносилось в голове у Чонина. Член непроизвольно дернулся пару раз без воли на то хозяина. Глаза запеленала поволока желания. — Малыш Нини уже совсем вырос, — мягко изрекли столь желанные губы. «Вот чёрт!» Она полностью разрушила ожидания от немой мольбы Чонина своим томным сладким голосом. — Ну, — сглотнул он звучно, — ты посмотрела? — Тш-ш, — Лиён поднесла указательный палец к губам, а затем приподнялась и приблизила свое лицо к его уху. — Только не забывай дышать. Воздух изо рта девушки обжёг мочку. Он поймал бы её за шею и жадно присосался к вожделенным губам, но не успел. Голова Лиён уже находилась на уровне его паха, а вновь открывшийся вид на коленно-локтевую позу, выдающую округлости пятой точки девушки, пускай даже и в ткани пижамы, заставила Чонина откинуть голову назад и закусить свои собственные пальцы. Лиён бережно очертила пальцем участок головки, откуда уже успела просочиться смазка, тем самым размазав её, а затем подула на увлажненную часть, сорвав с губ Чонина пугливый стон. То ли ещё будет, Нини. Почти невесомо она провела пальцами по всей длине члена, из-за чего Яну безумно захотелось, чтобы она усилила хватку и перестала дразниться. Однако легкое покалывание в районе яичек из-за игры с ними заставило его приподнять таз и простонать снова, уже не сдерживаясь. Ещё немного, и он сам начнёт умолять её взять в рот, совсем как в одном из своих снов, когда нуна забирала его после занятий из школы. Он, пожалуй, до конца своих дней будет жалеть о том, что данная фантазия так и останется лишь в его иллюзорных замках из песка. Но просить он не будет. Она сама попросила. Она сама захотела. И ему не будет стыдно, нет, ни в коем случае. Или будет? Впрочем, он подумает об этом когда-нибудь потом. Правильно, ибо на такой пиковой ноте желание сделать приятно этому юному очаровашке в голове Лиён лишь возросло тысячекратно. И если ещё несколько часов назад она, ворочаясь на этой самой кровати, рассуждала о морали, правильности и неправильности того, чего бы ей хотелось сделать с младшим братом своего парня, то сейчас градус вожделения озвучил за неё все «за и против». И вот её язык уже коснулся уздечки, а затем начал очерчивать круги, обводя головку в целом. А затем обхват влажными губами, и снова донёсшийся до уха стон и впившиеся в простынь пальцы. И, всё-таки, это действительно чертовки завораживало — стать у кого-то первой. Хотя бы во всего лишь ни к чему не обязывающем минете. — Лили… Новое милое прозвище, что простонал Чонин, призывая, сподвигло девушку взять глубже. Остальную часть ствола ближе к основанию она обхватила ладошкой, потому что пока ещё не собиралась углублять свои манипуляции. Она его ещё помучает, чтобы запомнилось надолго, чтобы вновь сорвать стон с её именем из его уст. — Ли-ён… Ли!.. Стоны Чонина были прерывистыми и сумбурными, несмотря на задаваемый Чхве ритм движениями руки и головы. Однако парень был весьма громким. Совсем не таким, как Бан Чан. Нет, Лиён не сравнивала. Просто было по-другому. Своё имя в исключительные дни она могла слышать лишь в моменты кульминации. Потому и каждый выданный Чонином стон, а тем более выкрик имени, вводил её в заблуждение — неужели сейчас он кончит? Однако этого не происходило, что подстегивало Чхве быть усерднее, старательнее. А ещё было по-другому из-за того, что Чан любил хватать её за волосы на затылке и управлять ситуацией самостоятельно, неважно, насколько сильно девушка начинала задыхаться. Он, конечно, потом извинялся и искуплял свою «вину» ответными ласками языком по клитору. Однако сейчас Лиён очень нравилось, что всё было в её руках. Она буквально упивалась властью над степенью удовольствия Чонина и триумфально наслаждалась этим в глубине души. Ей даже в голову не приходило потребовать чего-то такого же в ответ. Ситуация изменилась и разбила любые клише в её сознании, когда Ян замолчал, а в комнате воцарились лишь хлюпающие грязные звуки. Он же попросту задержал дыхание, ощущая приближающуюся разрядку, и хотел запечатлеть в своей памяти данный момент. Нейронные соединения в голове образовывались стремительно — впрочем, у них было мало времени, ведь парень совсем близок. В пиковый момент Лиён и сама забыла, каково это — дышать. И потому совсем не была готова попаданию горячего горьковатого семени в её глотку. Она резко подняла голову, подставляя ладонь ко рту, чтобы не испачкать тут всё тем беловатым содержимым, которое вытекало изо рта. Наскоро сообразив, девушка обхватила головку члена пальцами, чтобы все следы страсти остались на её руках и животе Чонина. Наконец тишину в комнате разбавило сбивчивое мужское дыхание. До Чонина медленно доходило, что это всё был не сон. И он жив, а не в раю. Потому что ощущения были слишком реальными. Где-то в уголке солнечного сплетения ненароком больно кольнуло — невралгия? Или то были душевные терзания из-за того, что Лиён стремительно покинула комнату. Девушка его брата… Однако парень рано испугался — Чхве вернулась спустя несколько минут, по всей вероятности промыв рот. Она держала в руках полотенце и влажные салфетки. Последние так, на всякий случай. Впрочем, случай оказался самым что ни на есть подходящим — у Яна не было сил спускаться до ванной после испытанной ранее вереницы чувств и ощущений. Лиён помогла парню вытащить салфетки из пачки, поскольку, к её удивлению, пригодилась даже не одна. Данные процедуры по очищению юношеского тела они проводили в молчании. Единственная реплика, которую выдал Чонин, была: «Я сам», когда Лиён было потянулась протереть в районе паха. Он натянул на себя боксеры, поняв, что Чхве вроде как не настроена на продолжение. Она в приглашающем жесте похлопала по незанятой половине кровати рядом с собой у изголовья, когда молодые люди избавились от оставленных ранее улик. Чонин не заставил долго ждать и улегся рядом, а та приобняла его за плечо, параллельно рассматривая собственные ногти на другой руке. — Знаешь, Чхве Лиён, — Ян примостился полубоком, выдыхая горячий воздух в её ключицу. — Что, Нини? — девушка ласково потрепала парня за волосы и слегка чмокнула в макушку. — Я тебя люблю, Лили, — Чонин позволил прижать к себе в объятиях девичье тело так крепко, что она даже закашлялась. — Слушай, Чонин, — говорила она, пытаясь вновь правильно дышать вперемешку с нервными смешками и похлопывая парня по плечу, — в тебе это всё сейчас говорят гормоны. Сам подумай, ты испытал такое чув… Она резко замолчала, потому что явно не ожидала того, что последует дальше. Ян Чонин резко вскочил с кровати и поспешил к двери. Нервно дёрнув ручку на себя, он пересёк порог и оказался в коридоре. Но не мог же он просто так уйти? Или мог? — Какая же ты дура, нуна! Нет, не мог. Он вбросил эту фразу будто напоследок, а после захлопнул за собой дверь. Впрочем, это не помешало слуху Лиён уловить возню на первом этаже — по всей видимости, Чонин в спешке одевался. То, что он покинул её дом, стало однозначно понятно, когда хлопнула входная железная дверь. — Это уж точно, — прошептала Чхве Лиён, приложив два пальца к переносице и начав её массировать в надежде остановить начавшуюся головную боль.