Ты же никому не скажешь?

Атмосфера в сочельник в доме Ян была чарующе волшебной и одновременно с этим немножко суетливой. С кухни доносился аромат имбирного печенья, который готовился госпожой Ян из года в год с любовью для тех особенных гостей, что могли вагонами уплетать его и не пресытиться. Одной из любительниц лакомства была Бан Данби, что расположилась напротив камина в большом уютном кресле и что-то тихо намурлыкивала себе под нос. Подле её ног на заботливо расстеленном пледе полулежал Чан, читая какое-то пособие для будущих родителей, ибо его любимая жена была на сносях уже девятый месяц и вот-вот должна была разродиться. Когда время было около семи часов вечера, внезапно раздался звонок в дверь. — Лиён, милая, открой, пожалуйста, у меня руки грязные, — пролепетала наспех госпожа Ян, продолжая колдовать над очередным салатом для банкетного стола. Едва не задремавшая Ким Лиён поплелась, на ходу потирая глаза. — Лили? — услышала она удивлённый голос Ян Чонина, когда открыла входную дверь в дом его семейства. — Ну привет, Нини, — устало улыбнулась девушка, впуская дорогого гостя. Его тёмно-каштановые волосы слегка были припорошены крупными хлопьями снега. — Сколько лет, сколько зим. — Привет. Да уж, не ожидал тебя сегодня увидеть, — глаза мужчины превратились в две щёлочки, когда он улыбнулся в ответ. — Удивлён? — брови бывшей Чхве, ныне Ким, взметнулись вверх. — Да, весьма приятно, — наспех скинув с себя куртку и бросив сумку на пол, Чонин расставил руки для объятий. Лиён поспешила ответить на приглашение и по-дружески похлопала пару раз парня по спине. — Мам, я хочу кушать, — раздалось вверху лестницы. Молодые люди разъединили объятия. — Сейчас, Джинни, — Лиён обернулась на источник звука и поспешила к мальчику трёх лет. — Кто это у нас наигрался? — заворковала госпожа Ян. У неё был настроен особый радар на этого славного малыша. — Пойдём скорее, Хёнджин, печенье как раз только вышло из волшебной духовки. Только не спори всё сразу — не забудь оставить что-то для Санты. — Лиён передала ребёнка из рук в руки госпоже Ян. — А ты чего в проходе стоишь, Чонин? Ещё бы заполночь приехал, хулиган эдакий! — Бурчала она, удаляясь вновь на кухню. — Прости, мам, взял билет в последний момент. — Ага… — А это, извини, кто? — Ян Чонин был в полнейшем замешательстве, что отразилось на его лице и не осталось незамеченным. — Это мой сын, — ухмыльнулась Лиён, складывая руки на груди. — Охуеть… — прошептал себе под нос Чонин, направляясь следом за девушкой в зал. Гостиная встретила его уютным звуком потрескивания дров в камине, яркими огоньками гирлянды на с любовью и явным усердием украшенной ёлке и тёплыми приветствиями со стороны четы Бан — старшего брата и его жены. Они дежурно обменялись любезностями и вопросами о работе, столичной жизни Яна и провинциальной семьи, ожидающей пополнения. Пол ребёнка ребята почему-то держали в секрете — ну, а кто в наше время без прибабаха? Хотели, чтобы это был сюрприз. Никто особо и не был против, всем в конце концов пришлось смириться и угомонить любопытство на какое-то время. — В Сеуле не так много снега, как в Йонъине, — заключил Чонин. — Пойдём завтра снеговика лепить, как в старые добрые? — рассмеялся Бан Чан. Он был несказанно счастлив. Просто потому что всё в его жизни сложилось даже лучше, чем молодой мужчина мог предполагать. Совсем скоро они переберутся с Данби в новый дом в паре кварталов от семейного гнезда четы Ян и заживут полноценной самостоятельной жизнью. Однако и без помощи ребята точно не останутся. На самом деле, госпожа Ян души не чаяла в детях. Взять одного Хёнджина, например. Пускай он и был сыном друга семьи в лице Ким Лиён, принимали его тут как родного внука. И баловали иногда также, что родной матери приходилось потом проводить воспитательные беседы с радушными недо родственниками о том, почему перед сном конфеты давать не стоит. Печенье в канун Рождества, пожалуй, могло быть исключением из правил. — Отведу Хёнджинни домой, мать уже заждалась внука, скоро укладываться спать, — продекламировала Лиён и взяла сына за ручку. — Вот, возьмите с собой, угостишь своих, — госпожа Ян дала пакет гостинцев для четы Чхве. — Чонин, ты ведь арендовал машину? — Да, мам, а что? — донёсся крик из соседней комнаты. — Отвези Лиён и Хёнджина домой, а то на улице вон какой колотун. — Да ладно, не стоит, — к щекам Ким прилила краска то ли от стеснения, то ли от жары на кухне. — Нет проблем, сейчас прогрею и выходите. По дороге до дома Чхве пассажиры на заднем сидении и водитель ехали молча. Хёнджин почти заснул от укачивания на плече мамы, а та смотрела остекленевшим взглядом на летящие снежинки в окно. Чонин водил обычно достаточно быстро, однако с такими бесценными пассажирами решил быть аккуратнее, тем более время позднее и на улице уже было слишком темно, несмотря на свет фонарей. — Ох ты какой жених приехал! — продекламировала госпожа Чхве, стоило ей завидеть выходящего из машины Чонина. — Какой красавец ты стал, только посмотрите на него! — Мам, прекращай, — пробурчала Лиён, подводя Хёнджина к порогу. — Рад вас видеть, госпожа Чхве! Всё цветёте и пахнете, — Ян расплылся в улыбке и протянул пакет с гостинцами от собственной матушки. — Ах ты льстец, чему вас только в сеульских ваших университетах научили? — иронизировала родительница Лиён. — Всему только самому хорошему, — улыбнулся во все тридцать два молодой человек. — Спать в девять, и не ведись на его капризы, мам, пожалуйста, — передала из рук в руки ребёнка Лиён, чмокнула Джинни в щёку и поспешила обратно в машину. Рождество она обусловилась справлять в компании семьи Ян со своими друзьями и близкими, а сыночку же нужен был покой и тишина для полноценного сна. Впрочем, госпожа Чхве и не настаивала на другом раскладе, давно уже поняв, что у дочери на всё своё волеизъявление и лучше не лезть на рожон. — До свидания, госпожа Чхве, всего вам наилучшего! — И тебе, Йенна, и тебе, сладкий! Напоследок Чонин поклонился и проследовал к машине, где на пассажирском сидении его уже заждалась слегка продрогшая в одном лишь свитере Лиён. Ян обратил внимание на стучащую зубами девушку и поспешил включить печь. — Прокатимся? — серьёзным тоном обратился к девушке Ян. — Хм, давай, — пожала плечами Лиён, начиная понемногу отогреваться. Машина тронулась с места и покатилась в противоположном от дома Чхве и Ян маршруте. В голове Чонина роилась тысяча и одна мысль, но они никак не могли собраться в кучу или встать в ровный ряд. Указательный палец левой руки нервно постукивал по рулю. Лиён также догадывалась, что поездка была запланирована не просто так, у Яна явно что-то вертится на языке, однако помогать ему «родить» мыслю Ким не собиралась. Наконец они подъехали к обрыву, с которого было видно каньон и возвышающиеся над ним горы. Правда ночью, кроме пустоты и темноты бездны, разглядеть что-то можно было навряд ли. В такую же бездну окунул себя Чонин, однако желая выплыть, наконец-таки серьёзным тоном изрёк: — Это мой сын? Хоть Лиён ничего не ела и не пила в данный момент времени, однако поперхнулась слюной и изошлась кашлем. — Ч-что? — Я спрашиваю, Лили, — Чонин развернулся по направлению к девушке, — мой ли это сын? Чего непонятного? — С чего ты это вообще взял, придурок? — Лиён в порыве возмущения и от неожиданности вжалась головой в шею, из-за чего у неё образовался второй подбородок. Голос её подрагивал, а глаза готовы были вылезти из орбит. — Похож, — пожал плечами Ян и потянулся к бардачку, чтобы выудить оттуда пачку сигарет. На самом деле курить он пару лет назад бросил, однако на чрезвычайные случаи заначку имел. — Сколько ему? — Три. — Если так прикинуть, то… — Послушай ты, Ян Чонин, — гневным тоном изрекла Ким, тыча в него пальцем, — даже не смей. — Чего? Курить? Ладно, не буду, — вновь пожал плечами он. — Нет, Нини, — Лиён откинулась обратно на сидение и приложила руку ко лбу, чтобы потереть его. В машине стало душновато. — Это ребёнок мой и Сынмина. Точка. — И где же сам папаша? — продолжил язвить Ян. — Не знаю. Наверное, где-то в Сеуле. — А что так? — цыкнул парень. — Мы в разводе. Уже несколько лет. И не говори, что не знал, — она глубоко вздохнула. — Не знал, — нахмурив брови, Чонин устремил взгляд в лобовое. — Странно, что Чан тебе не рассказал. — Видимо, не ты одна считаешь, что это не моё собачье. — Я так не считаю, Чонин. — Почему развелись? — не унимался Ян. — А вот это уже точно не твоё дело. — Всё ясно, — внезапно улыбнулся парень и вновь развернулся к Лиён, которая дышала тяжело и загнанно. Она никогда не любила ситуации, при которых её заставали врасплох, оттого и волнение скрывать не научилась за столько лет жизни на белом свете. — Чего тебе там ясн… Лиён не успела договорить, как её губы были накрыты жарким поцелуем. В одночасье девушка потеряла связь с реальностью и простонала в поцелуй. Неясно было только от чего: соскучилась по этим губам, устала от невыносимой бренности бытия или же… А что было в или же? Так, стоп, зачем Чонин вообще нарушает её личное пространство? Девушка недолго соображая оттолкнула парня от себя, уперевшись ладонями в мускулистую грудь. — Что ты делаешь? — встрепенулось всклокоченное и возмущённое, часто бьющееся сердце Лиён. — Послушай, Лили. Мне плевать, что у тебя там с этим Кимом. Мне всё равно, чей это ребёнок. Я приехал сюда, преследуя зыбкий шанс увидеть тебя. Я не знал, повезёт мне или нет, но как будто чувствовал, что сегодня мне повезёт. Любить тебя столько лет и ходить в дураках — то ещё мучение. Но знаешь, что? — Что, Нини? — на глаза Лиён внезапно стали наворачиваться слёзы. Она сама не ожидала такой реакции от подводящего в данную минуту организма. — Самоё сложное — это любить одну женщину столько лет и не знать, осчастливишь ли ты когда-нибудь её или нет, — ладонь Чонина накрыла щёку девушки. Большим пальцем он стёр бегущую каплю слезы. — Просто услышь меня, наконец, Чхве Лиён. Я люблю тебя. Я не упущу свой шанс, Лили, не в этот раз. Ответом для Чонина послужила оглушающая тишина, и лишь шум тяжелого дыхания и редкие всхлипы спутницы, нарушающие её. Ян не был глуп, спасибо годам, что взяли своё, опыта жизненного с лихвой понабрался. Да, возможно, он может показаться опрометчивым дураком. Однако новость о том, что Лиён в разводе была словно посланием свыше. Он не смел позволить себе искать встречи с ней в Сеуле, ведь был убеждён, что всё потеряно, их последняя встреча на свадьбе у брата около четырёх лет назад закончилась неоднозначно. Однако после ошеломляющих новостей сегодня стоп-краны были сорваны. Что ж тут сказать, чувак в себя поверил. Дело оставалось лишь за малым: узнать, что подскажет Лиён её сердце… Успокоившись и приведя в норму дыхание, одновременно с этим взвесив любые за и против в своей голове, Ким сделала глубокий вдох и выдох. — Послушай. — Внимательно. — Ты точно осознаёшь, на что пытаешься претендовать? У меня есть ребёнок, всё это будет далеко непросто. — Я не дурак, каким ты привыкла меня считать, Лили, — на до этого серьёзном лице Чонина начала вырисовываться улыбка. Кажется, до него действительно что-то да дошло. — Я не считаю тебя дураком, перестань уже говорить это. Ещё раз повторяю тебе: у меня есть маленький ребёнок. — Какое это имеет значение? — Сможешь ли ты полюбить ещё и его? — Он же твой. И этот краткий, но такой ёмкий ответ, перевернул мир Лиён с ног на голову. В безграничной силы душевном порыве она развернулась на пассажирском сидении и уже сама прильнула к губам Яна своими устами. Левой рукой Чонин отодвинул водительское сидение назад, чтобы было больше пространства, позволяющего Лиён забраться на парня сверху. В поцелуй они беспрестанно шептали друг другу «люблю», «люблю», «люблю». Будучи абсолютно трезвой, Лиён впервые осознала, насколько глубоко всё это время зарывала свои чувства. Сколько лет понадобилось ей, чтобы наконец-то копнуть внутрь себя настолько глубоко и достать то самое чистое и незыблемое, что преследовало все эти годы во снах и фантазиях, непреодолимых желаниях и дилеммах на жизненном пути. А ответ всегда был один, и практически на поверхности, ещё тогда, в её комнате, когда Чонину было всего восемнадцать. И всего-то, что стоило сделать тогда, принять его и свои чувства во внимание, прислушаться к себе, к сердцу, а не к хладному голосу рассудка. Аккуратные дамские пальчики несмело пробрались под кромку свитера Яна и стали оглаживать мышцы его живота. Им пришлось прервать поцелуй, чтобы хотя бы немного отдышаться, насытить легкие кислородом. Рука Чонина оглаживала поясницу Лиён, вторая же пробиралась к пуговице на джинсах. Девушка ёрзала на его бедрах, вызывая накатывающие, как цунами, волны возбуждения. — Моя фигура уже не такая хорошая, как была до родов, — честно созналась Лиён, закусив губу. — Да ты спятила такое говорить, дурочка моя? — губы Чонина усеяли шею и линию челюсти девушки поцелуями-бабочками. Жаркий язык добрался до мочки, зубы слегка прикусили ушко. Эти действия заставляли её поскуливать от удовольствия. Руки девушки пробрались к ремню на штанах парня, бляшка звякнула, и наконец атрибут одежды был расстёгнут. Справиться с пуговицей было чуть сложнее из-за выпирающего под ширинкой бугорка. Своими пальцами Чонин ловко справился с той же самой задачей парой минут ранее. Сейчас же они ощупывали влажное лоно девушки его мечты на предмет неистового удовлетворения как собственных тактильных потребностей, так и скорейшего ублажения любимой. Этот способ сработал весьма эффективно, ибо у парня не возникло проблем с поиском клитора, чтобы довести Лиён до оргазма без проникновения. Девушка забилась в конвульсиях, забыв о собственной миссии по высвобождению члена из плена ткани, однако вернулась к ней, переведя дыхание и ощутив новый прилив. Чаще всего так это и работало: стоило Лиён кончить — она заводилась ещё больше. И теперь голодным зверем с поскуливаниями и стенаниями девушка орудовала с ширинкой джинс Чонина. Плотно обхватив ладошкой ствол, она провела пару раз вверх-вниз, проведя большим пальцем по сочащейся предэякулятом головке, размазав её для лучшего скольжения. — Какая моя хорошая девочка. Да, так, ещё… — Я хочу большего, Нини… — Так возьми всё, что хочешь… Я весь твой. Спусковой крючок оторвался от орбиты под названием благоразумие. Лиён замельтешила, чтобы получше приспустить свои штаны с бельём и уместиться сверху на члене с крупной головкой. В машине было неудобно, но это не останавливало двух возлюбленных, которые наконец дорвались до желаемого годами единения тел и душ. Лиён захватила нижнюю губу Чонина во властный плен своих уст, нежно посасывая и иногда покусывая в порыве страсти. Парень высунул язык изо-рта, и тот тут же был обескуражен взаимным облизыванием и посасыванием. Не сдерживая стоны, парень давал понять Лиён, как ему нравился такой извращённый поцелуй. А ей только эти сигналы и нужны были: что поделать, с возрастом девочка поняла, как ей нравились несдержанные мужские стоны. И как же ей годами их не хватало… Почувствовать заполненность внутри стало для Лиён неистовым пиком блаженства. Это было даже важнее логически следующего после любых любовных утех результата. Ведь это был он, то самым, в котором девушка нуждалась, которого хотела и желала долгие и долгие годы. Любила ли она Чонина? Несомненно. Сейчас она могла себе точно сознаться во всех преступлениях, что совершала вопреки чувствам, могла жалеть о утраченном времени и ресурсах, могла корить свою гордость и непоколебимость в моменты, когда всё должно было пойти иначе. Однако двигаясь бедрами на члене Чонина, Лиён более не жалела ни о чем. Любой момент, что привёл её сюда и сейчас, стоил ожидания и всех этих лет истязаний по поводу и без. Он любил её, она любила его. Языком тела девушка пыталась доказать это старательно и истошно. Стёкла в машине запотели ещё энное время назад, сейчас температура была будто бы в предбаннике, несмотря на морозную погоду на улице. Чонин придерживал девушку за бока, помогая продолжать движения и не падать, задавая нужный темп, преследуя собственную разрядку. И когда она подходила уже совсем быстро, молодой человек замедлился, растягивая момент удовольствия. — Лили, я сейчас… — Поняла, — и Лиён соскочила с члена парня, вновь вплотную обхватила орган рукой и продолжила имитацию полового акта, двигая ладонью вверх-вниз. Чонин излился ей на ладонь и слегка запачкал кофту и собственные джинсы. Благо в салоне нашлись влажные салфетки, чтобы ребята наскоро могли подчистить следы своей похоти. — Ты в порядке? — Спросила Лиён, заделав прядь волос за ухо. — Может, выйдешь за меня, Лили? — блаженно протянул Чонин, улыбаясь уголками губ, прикрыв глаза. — Ты серьёзно? — Лиён застегнула ширинку и откинулась на соседнем с водительским сидении. — Да, почему нет? — Я подумаю об этом. — Принято, — Чонин всё также продолжал улыбаться, довольный, словно мартовский кот, налакавшийся сметаны. — У меня колено болит после такого родео. — Вылечим, — рассмеялся парень на такую реплику. — Поехали домой? Скоро Рождество. — Конечно, милая, — он взял ладонь Лиён в свою руку и поцеловал с тыльной стороны прежде, чем повернуть ключ для зажигания. Добирались молодые люди до обители семьи Ян в полной тишине, наслаждаясь блаженством после испытанных чувств. Наконец все точки были расставлены над «i», что принесло облегчение каждому. Или же не все? Пожалуй, у них будет ещё достаточно времени для уточнения деталей. Главное — что теперь они принадлежали друг другу. Безоговорочно. Окончательно и бесповоротно. Даже несмотря на ответ Лиён на предложение Чонина, всё и так уже было ясно, как день. По прибытии на место Ян первым вышел из машины и поспешил открыть дверь своей даме сердца. Он галантно подал руку, помогая вылезти из машины, и ребята посеменили ко входу. — Ну наконец-то! — запричитала госпожа Ян. — Уж думали, вас там в сугробе занесло, заставили, тоже мне, волноваться. Как там Джинни? — Всё хорошо, думаю, уже улёгся спать, — добродушно ответила Лиён. — Мам, я, кстати, женюсь, — как бы между делом вбросил информацию довольный и уверенный в своих словах Чонин. — Наконец-то можно будет попросить Джинни звать нас бабушкой и дедушкой! — Развеселилась старая госпожа. То, что она души не чаяла в ребёнке секретом ни для кого не было. Лиён деликатно промолчала, однако в глубине души смутилась, как первоклашка на линейке. — Ребят, всё, конечно, здорово, но я, кажется, того… — прокряхтела Данби, поднимаясь с кресла. Стоило ей только встать, между ног стало мокро. Из неё словно водопад полилось большое количество воды. — Брат, заводи машину. Я, кажется, становлюсь отцом. Несколько семейств, настоящих и нынешних, в суматохе засуетились. Лиён бросилась к Данби, спрашивая, всё ли готово для роддома и не стоит ли вызвать скорую. По подсчетам второй, на машине было бы действительно быстрее. А кто они такие, чтобы спорить с женщиной на сносях? Больница встретила великолепную четверку (госпожа и господин Ян остались дома) запахами, свойственными аптеке и типичным медицинским учреждениям. Бан Чан ходил волком из угла в угол в зале ожидания хоть какой-то информации, пока доктор через несколько часов наконец не объявил: — Поздравляю, папаша, у вас здоровая девочка!