***
— Ну почему? Тебе так пойдёт этот вырез, шикарно же смотрится! Хи-хи, неужели наша предвестница стесняется? — Паймон кружила вокруг путешественницы, эмоционально размахивая ладошками. — Нет, просто… Думаю, это не совсем мой фасон, понимаете? Ограничивать движения будет и всё такое… Тарталья держала в руках синее платье с золотыми узорами в виде цветов. Причина разворачивающегося в данный момент спора заключалась в глубоком вырезе на спине. Безусловно, смотрелось красиво, но Тарталью всё же кое-что явно смущало. Лишь она сама и ещё один человек в этом помещении знали, что именно. Праздник морских фонарей неумолимо приближался, и на сей раз у предвестницы была возможность остаться на это торжество в Ли Юэ. Помимо неё такое событие, конечно, не могли пропустить и знаменитая на весь Тейват путешественница Люмин вместе со своей маленькой спутницей Паймон. Так получилось, что отпраздновать они решили коллективно, кроме того, позвали с собой Сян Лин, Ху Тао и Чжун Ли. Интересная образовалась компания. И вот, за два дня до мероприятия девушки отправились в ателье. Чжун Ли выступал просто в качестве спутника Тартальи, коим, в общем-то, и являлся. Если все уже успели определиться с тем, что наденут на праздник, то с Тартальей было сложнее. Она редко носила платья, но Паймон настаивала, что хотя бы по такому случаю можно отступить от своих принципов. Из Мондштадта они с Люмин привезли платье с, как им показалось, подходящей Тарталье моделью. В ателье нужно было лишь подшить его по размерам предвестницы. Но никто не ожидал столкнуться с полным отказом от очень даже красивого платья. — Паймон права, на тебе оно будет чудесно смотреться! — решила внести свою лепту Сян Лин, — к тому же, цвет подходит к твоим глазам. — Я же говорила! Да чего тебе стесняться? Ты каждый день с голым животом ходишь, а тут всего лишь спина. Чжун Ли, ну хоть ты скажи ей! Мужчина, до этого безучастно наблюдавший со стороны, вдруг состроил полное задумчивости лицо. Очевидно, что он тоже был не в восторге от затеи Паймон. И его задача, как возлюбленного Тартальи, сохранить её небольшую тайну. — Думаю, для Тартальи и правда стоит подобрать другой фасон. Оголённая спина выглядит немного вызывающе. Сыграть ревнивца, который не даёт возлюбленной одеваться так, как она хочет, проще всего. Отличная отговорка. Тому подтверждение — благодарный взгляд прекрасной предвестницы. — Что?! Так это из-за тебя она не хочет? — кажется, что-то пошло не так, потому как эмоциональную Паймон переубедить оказалось сложнее. — Дорогая, этот старик не оставляет тебе выбора? Чжун Ли, я от тебя такого не ожидала. Кажется, пора придумать тебе очень-очень обидное прозвище! — Нет, всё нормально! И не называй так Чжун Ли, пожалуйста. Мне и правда самой такое не по нраву. А он меня поддерживает. — Что ты сделал с нашей бойкой Тартальей?! Почему она так мило разговаривает? Так не пойдёт, не могу в это поверить… Он держит тебя в заложниках, да? Ни шагу не даёт ступить нормально? — Да нет же! Ситуация разворачивалась крайне комичная, хотя Паймон, Тарталья и Чжун Ли подходили к ней со всей серьёзностью. Правда, по разным причинам. — Хи-хи, Чжун Ли, а я и не знала, что Вы такой ревнивый, — жутковатый тон Ху Тао заставил успокоиться даже Паймон. — Не поймите меня неправильно, но на Празднике морских фонарей будет действительно много совершенно разных людей. Не только жителей Ли Юэ, но и иностранцев. Мне бы не хотелось, чтобы у Тартальи были проблемы. Кроме того, я подумывал над тем, чтобы примерить на неё традиционное платье в стиле Ли Юэ. — Хотите заказать ципао? — неловко вмешалась работница ателье, до этого лишь наблюдавшая за происходящим. — Да, пожалуй. Если, конечно, моя спутница не против. — Не знаю, что это такое, но доверюсь твоему вкусу, — Тарталья точно знала, что Чжун Ли не позволит кому-либо увидеть её шрамы, а всё остальное, в общем-то, не столь важно. — Благодарю. Паймон на пару с Ху Тао ещё долго что-то восклицали — одна обиженно, другая — восторженно. Успокаивать их приходилось Сян Лин и Люмин, а Чжун Ли, в свою очередь, объяснял определённые детали костюма швее.***
— То есть голая спина — это ужас, а голые ноги — нормально?! Никогда не пойму причуды ар… э, жителей Ли Юэ. — Паймон, поменьше возмущайся, — Люмин успокаивала подругу всеми силами. Снова чуть не сболтнула лишнего. Праздник морских фонарей наконец-то наступил. Улицы заполнились людьми со всех концов континента, в воздухе стоял запах цветов, острых специй и пороха от фейерверков. Люди выглядели счастливыми, а это, наверное, самое главное. То, что больше всего грело сердце путешественнице и бывшему архонту. — В нашей культуре у девушек принято больше скрывать то, что выше пояса. Поэтому здесь есть логика, Паймон, — пояснила Сян Лин. Тарталье приходилось лишь неловко улыбаться. В общем-то, платье, подобранное для неё Чжун Ли, не стесняло движений, но всё же было непривычно открытым. А ещё подозрительно напоминало одежду Нин Гуан. Ну ничего… На Тарталье было шёлковое ципао алого цвета, в тон повседневной рубашки предвестницы, с глубокими вырезами по бокам, на ногах. Золотые узоры, изображения феникса и жемчужные застёжки делали платье по-своему необычным. Только вот одеваться Тарталье пришлось с чужой помощью — уж слишком странным образом оно застёгивалось. Макияж девушка тоже не особо жаловала, но за компанию всё же подвела глаза красным в стиле Чжун Ли. Точнее, он и помог Тарталье в этом. Снимать свою маску фатуи девушка не стала, делать какие-то причёски наотрез отказалась. Привычный хвост или пучок не подходили мероприятию, а творить с волосами что-то сложное и наверняка неудобное (и ещё болезненное) совершенно не хотелось. И вообще Тарталья самой себе пообещала, что никогда в жизни больше так не оденется. Она невольно засматривалась на проходящих мимо людей, особенно, на детей. Невинные создания, ещё не познавшие всю чернь мира, любопытные, искренние, милые… Тарталья тоже когда-то была такой? Как она вообще жила, о чём думала до того, как связалась с Фатуи и Бездной? И неужели она настолько отвратительная, что даже родители успели разочароваться в своей подававшей надежды дочери? От этих мыслей будто фантомная боль разрослась где-то в районе лопаток. Тарталья потеряла свободу, потеряла человечность. Потеряла себя. Теперь всё её естество состояло из бесконечной жажды крови и сражений, лжи, тьмы, мрака и отчаяния. Только любовь к некоторым людям позволяла предвестнице ощущать себя человеком хотя бы немного. Одного из этих людей она в настоящий момент держала за руку. Людей?.. Нет, Чжун Ли точно так же метался между человеческим и нечеловеческим, но в его случае — божественным. И, пожалуй, божественное в нём выигрывало. Сложно лишиться в одночасье опыта длиною в шесть тысяч лет. Память бывшего архонта всё ещё не позволяла достаточно достоверно притворяться простым смертным. Чжун Ли обладал огромной силой, немного жуткой, заставляющей застывать кровь в жилах, но невообразимо влекущей к себе Тарталью. Однако ей больше не хотелось сразиться с Мораксом. Только если самую малость. Тарталья умела контролировать свои эмоции, умела их скрывать, но Чжун Ли был слишком проницательным. Каким-то образом он заметил в максимально беззаботном сейчас лице девушки толику печали и тёмной задумчивости. Тарталья могла смеяться, флиртовать, бросать самоуверенные фразочки, но шрамы на теле напоминали о том, насколько тяжёлую ношу из чувства вины и собственной неполноценности она несла. А глаза, лишённые живого блеска, выдавали состояние души. — Ты в порядке? — родной голос, ровный, с своеобразной нежной хрипотцой, вывел девушку из раздумий. Она молчала с минуту, будто не понимала сути вопроса. Только чуть сильнее сжала ладонь Чжун Ли, позволив себе посмотреть ему в глаза. — Да, конечно, — лёгкая улыбка и поцелуй в щеку. Вечер продолжался, народа на улицах гавани значительно прибавилось, а это означало, что подошло время запускать небесные фонари. Жители и гости Ли Юэ искренне верили, что их желания, написанные на фонарях, обязательно сбудутся. Каждому хотелось получить божественное благословение. А вот Тарталья в этом не так уж и нуждалась. Она не очень верила в благословения, но кроме того, с ней рядом и так находилось самое настоящее божество. Однако нарушать традиции было бы неправильно, поэтому предвестница, как и положено, вместе со всеми приготовила фонарь и, когда наступила полночь, записала на жестковатой натянутой ткани своё желание. Его она не поведает даже Чжун Ли. Сам бывший архонт не соблюдал традиции. Ему-то записывать свои желания было наверняка ни к чему. А были ли у него вообще желания? Возможно, но только, кажется, не сейчас. Взгляд, которым Чжун Ли провожал уплывающие в небо фонари, выражал глубокую скорбь и задумчивость. Его голову разрывали миллионы мыслей и воспоминаний, уму непостижимо, как он жил с ними всё это время? Но, повернувшись лицом к Тарталье, Чжун Ли неожиданно мягко улыбнулся. Пора было отпустить груз прошедших лет.***
Пара вернулась домой довольно поздно. Через окна в комнату уже украдкой пробирался оранжевый свет утренней зари. Пришлось закрыть шторы, иначе уснуть не представится возможным. Чжун Ли снимал свой чёрно-золотой костюм и, дойдя до рубашки, обратил внимание на несколько растерянную Тарталью. — Чёрт, что за ерунда? Где здесь вообще застёжка? Как ваши женщины носят это каждый день… — предвестница пыталась нащупать пуговицы сзади, видно, настолько устала, что не могла справиться с платьем. Чжун Ли издал сдержанный смешок, после чего встретился с недовольным лицом возлюбленной. Выглядеть глупо она совсем не желала. А, может, посредством проблемы с застёжкой Тарталья пыталась привлечь к себе внимание? Это звучало даже мило. Мужчина подошёл к ней и добродушно улыбнулся, пытаясь таким образом хотя бы немного загладить свою вину. — Могу ли я помочь тебе, милая? Тарталья коротко кивнула и расслабилась, встала ровно. Она действительно не хотела разбираться с платьем, в том числе, боялась порвать или ещё как-либо испортить. Всё же это был подарок Чжун Ли. Вот пусть теперь он сам и справляется! Мужчина спокойно вытаскивал пуговицы из петель, начиная от горла Тартальи, переходя к застёжке под рукой с правой стороны и заканчивая над боковым вырезом внизу ципао. Но, покончив с этим делом, он не отошёл от девушки, не отпустил, а продолжил помогать снимать платье. Или что-то ещё?.. Чжун Ли спустил алую ткань с её плеч, обнял за талию и стал аккуратно касаться губами лопаток с проступающими на них рубцами. Тарталья опешила, но из крепкой хватки не вырывалась. Её лицо пылало, а дыхание участилось, по коже прошли заметные мурашки, но совсем не от холода. Синие глаза налились влагой, приходилось держать себя в руках, чтобы не заплакать от переизбытка чувств. Чжун Ли целовал шрамы возлюбленной нежно, будто это что-то невообразимо красивое и правильное. Будто это совсем не уродливое напоминание о прошлом. Он опалял шею горячим дыханием и заставлял Тарталью откровенно дрожать. Ей хотелось крепко-крепко обнять Чжун Ли, как тогда, на пристани, но тело не слушалось, не давало даже шелохнуться. Ничего подобного предвестница в жизни не ощущала. — Спасибо… — она всё-таки заплакала.