Кая Гюльнихаль 25.03.1990
На данный момент девушке всего двадцать восемь. Рыжеволосая задумалась: Гюльнихаль явно её не узнала. Значит не могла быть тоже бессмертной. Но как она очутилась в этом мире спустя столько лет? Переродилась? Хюррем закрыла документ и вернула на место. Как заворожённая пошла по комнате дальше хотя по-хорошему нужно было дать знать о своём пробуждении. Однако взору подвергся шкаф. Не совсем большой, да и не маленький. На полках аккуратно расставлены журналы и книги, одна из которых немного выбилась «из строя». Хюррем вынудила её наружу, смотря на обложку. Оказалось учебник истории. Ради интереса девушка открыла оглавление и на глаза тут же попалось любопытное название одного из разделов.«Правление Сулеймана Великолепного»
Хюррем тут же отыскала нужную страницу, сразу же читая текст. Постепенно она начала погружаться в воспоминания о далёком прошлом. А если точнее, то в тот год, когда решила навсегда покинуть Топкапы...Османская империя. 1554 год.
Уже несколько лет зеркало для Хюррем можно сказать самый лучший друг. Сейчас она вновь стояла на прежнем месте и всматривалась в своё лицо. Ей сорок девять. Ни одного намёка на возраст. Поначалу женщина не замечала каких-либо изменений, пока ей не начали об этом намекать. Все кто видел её впервые, да и даже знающие много лет люди твердили, что для своих лет она довольно молода и красива. Даже у дочери Михримах, которой было всего тридцать два появились первые морщины. И ко всему прочему Хюррем не угасла как женщина. Она не могла понять причину «застоя» своей молодости. Среди рабынь уже начали ходить различные слухи. Мол, госпожа правда ведьма, поэтому совершенно не стареет. И что самое ужасное слухи поползли за пределы дворца, где у рыжеволосой было множество недоброжелателей после казни шехзаде Мустафы. По столице шли различного рода волнения. Хюррем поняла: следовало что-то предпринимать. Ей осточертели косые взгляды и шушуканье за спиной. Порой родные дети и Султан невзначай начинали разговор о её подозрительной молодости, странно, внимательно осматривая. Госпожа долго и муторно думала, как ей лучше поступить. Не спала ночами. Продумывала различные планы и наконец пришла к определённому итогу – инициировать свою смерть. Тогда она рассказала свой план верному Сюмбюлю, который сделал бы для неё что угодно. Евнух выслушал внимательно, но не сдержал своего определённого слова. — Вам, конечно, виднее моя госпожа. Но подумайте: вы нужны здесь. Особенно детям и нашему Повелителю. Им будет очень сложно пережить вашу смерть. К тому же у династии осталось всего два наследника – шехзаде Селим и Баязид. Отношения между братьями обострены и не дай Аллах без вас разразится что-то ужасное. Хюррем сама прекрасно понимала всё сказанное Сюмбюлем и больше всего на свете боялась оставлять своих шехзаде. Однако, если не начать действовать, то рано или поздно люди изъявят желание призвать её к ответу за свою особенность. И это может быть только пол беды. — Я знаю, Сюмбюль. Но и не могу оставаться здесь дальше. Понимаешь, я совершенно не старею! Сам слышал какие разговоры ходят по гарему и в столице. Меня считают ведьмой. Глядишь скоро налетят как стервятники и не миновать беды! К тому же люди шехзаде Мустафы активно подогревают толпу. Евнух покивал головой, как бы соглашаясь с Хасеки, однако выдвинул одно предложение: — Госпожа, может лучшим решением будет просто уехать? Вместо смерти инициировать продолжительную болезнь? Хюррем сама думала о таком исходе. Только быстро откинула идею. — В этом случае Повелитель созовёт лекарей со всего мира, и тогда обман вскроется. Сюмбюль, лучшим выходом будет исчезнуть. Иначе волнения никогда не прекратятся и тогда ситуация усугубится, — тяжело вздохнула. — Готовься. Послезавтра план вступит в силу. Через три дня Хасеки Султана бесследно исчезла. Женщина изъявила желание навестить в санджаке одного из своих сыновей. Получила одобрение мужа и отправилась в путь. Дорога была не близкой. Расстилалась через огромный лес, где в тёмное время суток можно наткнуться на неприятности. Так и случилось. С наступлением сумерек на карету «внезапно» напали разбойники. Всех кто сопровождал госпожу ранили или же вовсе убили. Одна из выживших служанок после поведала на допросе: — Их было несколько. Лица оказались скрыты. Госпожу выволокли из кареты и требовали отдать все имеющиеся драгоценности. Она сопротивлялась. Хотела бежать, но... точно не помню. Вроде бы получила удар по голове. Тогда один из них наругал второго. Сказал аккуратнее надо было. Теперь что с трупом делать? Дальше всё как в тумане. Не знаю. То ли в лесу закопали, то ли просто бросили где-то. Поиски шли несколько дней, растянувшись на целые месяца. Слуги рыскали день и ночь по лесу, найдя лишь платок госпожи, запутанный на дереве и перстень, что подарил ей когда-то Султан. Самой Хюррем Султан, как и тех негодяев будто след простыл. Сама Хасеки тем временем обосновалась в Эдирне и получала тайные вести от Сюмбюля о происходящем во дворце. Душу жгла и разрывала тоска по дому, по родным. Она больше к ним не вернётся. Лишь будет тихо наблюдать. — Доброе утро. Как себя чувствуете? Хюррем вздрогнула, мигом закрыв книгу. Обернулась. В дверном проёме стояла Гюльнихаль, упираясь в косяк. Девушка вернула учебник на место и ответила: — Доброе. Самочувствие нормальное. Спасибо, что оставили. Гюльнихаль слегка улыбнулась. — Не за что. Не могли же мы вас за дверь без сознания выставить, — сдвинулась с места и прошла к окну, шире раздвигая зелёные шторы. Комната ярче озарилась солнечным светом. — И это я должна благодарить вас за немалую помощь. Вы не остались равнодушны, несмотря на то, что сделал мой сын. Простите его. Хюррем оглядела Гюльнихаль с ног до головы: волосы собраны в длинный хвост, мешковатые штаны цвета тёмной древесины, на плечах накинут вязаный кардиган, на ногах потёртые тапочки. — Я не держу зла. Мальчик хотел как лучше, — Хюррем сделала шаг и решила пристроиться рядом с девушкой. — Если не секрет: как вы оказались в таком положении? Я так понимаю в материальном плане всё очень сложно. Гюльнихаль вздохнула и скрестила руки, потерев предплечья, будто стало холодно. — Вы правы. Мы оказались в непростой ситуации. Болезнь пришлась не кстати. Я только устроилась на хорошую работу, а тут вот как получилось, — обречённо развела руками. — До окончания испытательного срока оставалась неделя и меня подкосило. Первое время шли навстречу, но мне никак не становилось лучше. Мягко говоря попрощались. Благо остались сбережения, однако, чтобы хватило на пропитание и оплату жилья, пришлось отказаться от нужных медикаментов и лечиться самостоятельно. К ничему хорошему это, конечно, не привело. Гюльнихаль отодвинулась от подоконника, на который облокачивалась и прошла к дивану, присев. Откинулась на спинку. Продолжила: — Простите. Мне сложно долго стоять на ногах. Рыжеволосая поспешила успокоить: — Ничего страшного. Я понимаю, — на несколько секунд задумалась, задать ли следующий вопрос. Хюррем заинтересовала жизнь некогда подруги, поэтому она хотела узнать о ней больше. — А где же ваш муж? Ну... Отец Кемаля? Гюльнихаль нервно хихикнула. — Этого человека я бы хотела забыть, как страшный сон. Мы не были женаты. Встречались пять лет и на третьем году совместной жизни я забеременела. Как это часто бывает первое время всё было отлично, но через некоторый промежуток я стала улавливать в нём изменения. Он стал нервный, часто срывался, мог что-то разгромить. После из общих сбережений начали пропадать деньги. Я устраивала допросы, однако в ответ получала очередные психи и оскорбления. Последней каплей стал момент, когда он явился среди ночи, как я думала пьяным, требовал деньги, угрожал тем, что убьёт меня и сына. Я отдала. Всё, что имела лишь бы он успокоился и ушёл. Позже выяснилось: оказывается он употреблял наркотики, — Хюррем заметила, как по бледной щеке девушки скатилась слеза. Гюльнихаль её быстро смахнула. — У меня был счёт в банке. Я копила на летнюю поездку в Дубаи. Эти деньги пошли на съём нового жилья. Я боялась, что если мы останемся на той же квартире, то он вернётся вновь. После переезда телефон разрывался от его настойчивых звонков и сообщений. Я заблокировала его. И постаралась забыть. Пожалуй впервые за долгое время Хюррем стало поистине кого-то жаль. То ли в ней ещё не умерли обычные человеческие чувства, то ли виной тому их дружба в прошлом. Вот правда Гюльнихаль об этом не подозревала. Хюррем присела рядом с ней на диван. Осторожно коснулась ладони. — Это ужасно. Но главное того человека больше нет рядом с вами. — Да, вы правы, — выдержала паузу. — Наверняка вы голодны. Пойдёмте я накормлю вас. Гюльнихаль поднялась с места и рыжеволосая последовала за ней, при этом сказал: — Меня зовут Хюррем. Можем перейти на ты. Девушка обернулась. — Хорошо. Я не против. Неожиданно раздался звонок телефона и Хюррем поняла, что звонили ей. Рыжеволосая завертелась по сторонам, обнаружив сумку на столике около дивана. Мигом подошла. Покопалась несколько секунд и ответила звонившему: — Алло?... Да, могу.... Какие-то проблемы?... Хорошо, скоро буду... До свидания. Хюррем сбросила звонок и сказала: — Прости. Меня срочно вызвали на работу. — Ничего страшного. Беги. Хюррем ещё немного покопалась в сумке и отыскала ручку с блокнотом, из которого вырвала лист. Быстро что-то начеркала и протянула Гюльнихаль. — Тут мой номер. Если что я всегда на связи. Девушка приняла листок. — Хорошо. Буду иметь в виду.***
Когда ты бессмертен – то должен подстраиваться под каждый новый веток времени. Чтобы жить вполне нормально в век технологий Хюррем пришлось отучиться в университете и факультет девушка выбрала архитектуры. На самом деле профессия оказалась для неё достаточно интересной, что захотелось изучить эту сферу намного лучше. Университетская жизнь являлась достаточно увлекательной особенно, когда с Хюррем флиртовали молодые парни, не подозревая на сколько она их старше. Собственно после окончания учёбы нужно было устроиться на работу. Девушка отыскала подходящую вакансию в небольшой компании и, успешно пройдя собеседование трудилась там вот уже несколько лет. Ко всему прочему именно на работе она познакомилась с Орландо. Его отец, как позже узнала Хюррем, являлся директором данной компании и сейчас, когда она мчалась на всех порах поняла: ничего хорошего ожидать не стоит, раз вызвали в законный выходной, да ещё после разрыва с самим парнем. Уже в самом здании её попросили пройти в кабинет начальника. Хюррем подошла к двери. Сделала вдох выдох и постучалась. — Проходите! Рыжеволосая вошла внутрь и мигом почуяла резкий аромат мужских духов. В кожаном кресле с высокой спинкой сидел грузный мужчина с блестящей лысиной. Поседевшие брови были нахмурены, образовывая между собой характерную складку. — Здравствуйте, Метин бей. Мужчина перевёл на неё взгляд. — А, Хюррем ханым, прошу, присаживайтесь. Хюррем отодвинула стул и просела, сложив ладони на коленях. Метин бей открыл ящик в столе, несколько секунд порылся и вынудил наружу несколько крупных листов, положив перед девушкой. В них рыжеволосая узнала свои чертежи. — Хюррем ханым, вы достаточно компетентный сотрудник, поэтому я сохраняю по отношению к вам спокойствие. Но я просто негодую! Как вы могли так недобросовестно отнестись к своему проекту?! Сдали в ужаснейшем виде! Будто чертежи составляли не вы, а десятилетний ребёнок! Опозорили перед серьёзным заказчиком! — мужчина отодвинул ворот рубашки. — Конечно, извините, но проступок очень серьёзный. Сорвалась крупная сделка! Поэтому, мне придётся вас уволить. Хюррем рассматривала чертежи и не верила своим глазам. Она сдавала всё в лучшем виде, однако работы явно подменены. Так бездарно составить девушка никак не могла. К тому же, почерк совершенно не её. — Ничего не понимаю... Это не моё! Листы разлетелись в стороны. Начальник громким басом спросил: — А чьё же?! Скажите, Хюррем ханым, мне очень интересно! Хюррем растерянно ответила: — Не знаю. Но чертежи точно принадлежат не мне! Потеряв остатки терпения, Метин ударил ладонью по столу. Девушка дёрнулась. — Довольно! Прошу покинуть мой кабинет! Оплата за отработанные дни придёт позже. Всего хорошего, Хюррем ханым. Хюррем в тотчас поднялась и вылетела за пределы кабинета, громко хлопнув дверями. Прошептала: — Старый болван. Поправив на плече сумку, рыжеволосая поспешила на выход, готовая взорваться от накатившего гнева. На улице вдохнула воздух полной грудью. Подняла взгляд вверх на окна здания. В одном из них увидела улыбающегося Орландо. — Ну конечно. Стоило догадаться кто всё подстроил. Давись на здоровье моим поражением. На этом девушка поспешила дальше по оживлённым улицам Стамбула. Настроение на дне. Хюррем шла без особой цели. Невольно взгляд зацепился за яркую вывеску. На противоположной стороне находилось небольшое кафе. И только сейчас, видя на вывеске чашку кофе и кекс, рыжеволосая ощутила ясное чувство голода. Живот будто стянули верёвками. Хюррем попыталась вспомнить, когда ела в последний раз и кажется это было вчера днём. Теперь у неё появилась цель. Девушка сделала шаг на проезжую часть, мимолётно посмотрев по сторонам. Машины наблюдались вдалеке и она спокойно смогла бы успеть перейти. Хюррем быстро зашагала на другую сторону, однако, неожиданно послышался визг тормозов. Рыжеволосая оглянуться не успела, как полетела на асфальт, ощущая острую боль в бедре. Дверь машины громко хлопнула. Хюррем услышала голос: — Жить надоело?! По сторонам не учили смотреть? — Тебя кто водить учил?! Обезьяна?! Смотри куда летишь! Хюррем подняла взгляд на возвышающегося над собой мужчину и замерла, хлопая широко раскрытыми глазами. Ибрагим... — Чего смотришь так? Мужчин никогда не видела? — осмотрел с ног до головы и приметил, что девушка держалась за бедро. — Встать можешь? Хюррем будто опомнилась от какого-то наваждения и начала неуклюже подниматься. Ибрагим, всё-таки чувствуя вину, решил благородно помочь. Только вот рыжеволосая не оценила его порыв. — А ну убери лапы! Мужчина отступил от неё. — Как скажешь. Хюррем наконец встала на свои две и, отряхнувшись, развернулась, чтобы скорее уйти, а точнее уковылять. Позади снова хлопнула дверь, и завёлся мотор. Оказавшись на тротуаре, девушка посмотрела вслед уезжающей машины и прошептала: — Тебя здесь ещё не хватало, дьявол.***
Домой Хюррем вернулась под вечер в придачу с бутылкой вина. День на столько вытрепал ей нервы, что захотелось просто упиться и забыться до утра. Закинув вещи в стиральную машину, девушка прошла к себе в комнату и уселась на полу, облокотившись на кровать. С горла сделала несколько глотков красного, после прикрыв глаза. Внезапно зазвонил телефон. Благо гаджет оказался рядом и Хюррем приняла вызов, несмотря кто звонил. На том конце послышался знакомый голос: — Хюррем, здравствуй. Это Гюльнихаль. Я бы хотела узнать: у тебя всё в порядке? Рыжеволосая вздохнула. — Здравствуй, да, всё хорошо. — Судя по твоему убитому голосу всё ужасно. Может я могу чем-то помочь? — Спасибо. Навряд ли. Я осталась безработной. К тому же, пару часов назад звонила хозяйка квартиры и напоминала об оплате. Теперь мне нужно где-то найти новый заработок. Несколько секунд царило молчание, а затем послышался какой-то шорох. — А кем ты работала? — Архитектором. Вновь послышался шорох. — Знаешь, тут в строительный холдинг «Золотой век» требуется архитектор. Если интересно, то зайди на их сайт. Там можно отправить резюме. — Спасибо, Гюльнихаль. Я попробую. — Всегда пожалуйста. Обращайся, если что. — Хорошо. Пока. — Пока. Хюррем стала любопытная данная вакансия в этой компании, поэтому решила немедля набрать запрос в поисковике. Браузер тут же выдал ей информацию о холдинге вместе с фотографиями. Девушка начала читать.«Холдинг «Золотой век» был основан в 1996 году и по сей день возглавляет число самых востребованных компаний. Его основатели Селим Османоглу и Манолис Унал держали бразды управления пятнадцать лет, продвигая холдинг к масштабным целям. После кончины основателей «Золотой век» перешёл в руки к их сыновьям: Сулейман Османоглу и Ибрагим Унал.»
Хюррем перевела взгляд на фотографию под текстом, чуть не теряя дар речи. На изображении Сулейман и Ибрагим жали друг другу руки на фоне строительной площадки. Сердце забилось в бешеном темпе. Рыжеволосая вновь отпила несколько глотков вина. — Сначала Гюльнихаль. Теперь эти двое. Ничего не понимаю... Хюррем начала дальше просматривать фото, всё больше убеждаясь в своей адекватности. После ещё раз почитала о компании и решилась отправить своё резюме...