Прошла неделя, вторая, началась третья. Хюррем с головой погрузилась в работу и батрачила на износ. К огромному удивлению девушке доверили немало важный проект, над которым она кропотливо тряслась. Ей важно было выполнить задание идеально, чтобы после испытательного срока непременно приняли в штат. Рабочее место довольно престижное, зарплата даже у внештатного сотрудника, как она, приемлемая, а уж с вступлением в «основные ряды» станет конечно же больше. И всё было бы хорошо, если бы не одно самовлюблённое «но». Ибрагим постоянно находил повод к чему-нибудь придраться. То он с положением на чертежах не согласен, то опоздание на пару минут его не устраивает и этот список можно продолжать до бесконечности. После каждого очередного выноса мозга Хюррем с наслаждением представляла удавку на его шее и как она медленно стягивается, перекрывая воздух. И этот раз не стал исключением. Несясь в кабинет, перед глазами вновь стояла эта прекрасная для девушки картина. Рыжеволосая по обыкновению вихрем влетела внутрь, не церемонясь хлопнув дверями. Сидящая на рабочем месте Махидевран вздрогнула и сразу обратила внимание на влетевшую. Хюррем спиной упиралась в дверь, тяжело дыша. Из рук медленно опускались на пол листы. Черкешенка всё поняла.
— Его вновь что-то не устроило?
Хюррем отодвинулась от двери и поплелась на своё место, бросив оставшиеся листы на стол. Плюхнулась на кресло.
— Мне кажется его не устраивает не «что-то», а конкретно я! Я день и ночь билась над этими проклятыми чертежами и знаешь, что он мне сказал?! Переделать! Мать твою переделать! — сложила руки на столе и опустила на них голову, дальше бурча. — Вот скажи: все сотрудники под его крылом так страдают или я одна такая счастливая?
Махидевран тем временем подошла к чайнику, что стоял на подоконнике и налила воду в кружку, опустив в неё при этом пакетик чая.
— Да, говорят он ко всем строг. Но чтобы настолько я ещё не слышала.
— Жаль за убийство срок дают...
Махидевран подошла к Хюррем и поставила кружку рядом с ней.
— Что ты сказала?
Хюррем резко выпрямилась и почти прокричала:
— Да бесит он меня! Аж прибить хочется!
Махидевран рассмеялась и погладила девушку по плечу.
— Лучше чаю попей. Остынь.
Хюррем взяла кружку, сделав несколько глотков тёплого напитка.
— Легко сказать. Тебе больше повезло. Работаешь в компании мужа и бед не знаешь, а я похаю как лошадь, но труд мой не ценится!
Махидевран довольно-таки мило улыбнулась.
— Не всё так просто, как кажется, дорогая. Сулейман только напоказ приветливый и улыбчивый, а на деле, когда дело касается работы, ни один мускул на лице не дрогнет, да и требует не меньше.
Хюррем с сомнением покосилась на неё и вспомнила встречу с Сулейманом, на которой даже немного его не узнала. Если сравнивать с Ибрагимом, то как небо и земля, солнце и луна, белое и чёрное. И относился он ко всему совершенно иначе. Просто, непринуждённо и легко. Сложилось ощущение, будто она его никогда не знала. От Сулеймана, которого девушка помнила несколько веков назад остался лишь образ.
— Что-то сомневаюсь.
Махидевран уселась напротив и продолжила свою работу, лишь так же улыбнувшись на слова подруги. Рыжеволосая кидала на неё мимолётные взгляды. За всё это время к своему изумлению они достаточно сдружились. Поначалу она конечно свыкалась с тем, что приходилось несколько часов в день находиться с бывшей соперницей наедине в четырёх стенах, особо не желала контактировать, однако Махидевран всё же удалось подобраться. Постепенно лёд трогался, и отношения выходили на новый уровень. Девушки могли спокойно поболтать, сходить вместе на обед или же прогуляться после работы. И все эти изменения так же меняли внутренний мир самой Хюррем. Девушка уже не была отстранённой как раньше. Да и в принципе чувствовала себя по-другому.
— Ох, что я сижу?! Мне бежать пора!
Неожиданный вопль Махидевран выдернул Хюррем в реальность. Девушка складывала нужные вещи в сумку. Рыжеволосая решила поинтересоваться:
— Куда ты? До окончания рабочего дня ещё два часа.
— Я знаю. Но у меня запись к врачу. После я конечно вернусь.
Хюррем заметно удивилась.
— К врачу? Ты заболела?
Махидевран счастливо заулыбалась.
— Слава Аллаху нет. Вчера тест показал две полоски. Иду в больницу, чтобы убедиться точно. Представляешь радость какая?! После стольких попыток... Хотела утром ещё поделиться, но тебя Ибрагим бей вызвал, а после не до этого было. Всё. Ладно. Я ушла.
И от Махидевран след простыл. Хюррем сидела шокированная известием, попутно переваривая его. Внутри образовалось какое-то странное чувство. Нет, ей не было обидно и конечно же она не испытывала ревность. Все былые чувства к Сулейману стёрло время, да и сама Махидевран не вызывала у неё отрицательных эмоций, однако всё же что-то внутри неприятно кольнуло. Хюррем поняла кое-что: она стала более эмоциональная, чем когда-либо.
Хюррем сделала ещё несколько глотков оставшегося чая. Посмотрела на чертежи, что разбросала по столу. Взяла в руки, осмотрела внимательнее с разных ракурсов. Тихо сказала:
— И что его здесь не устроило? Всё ведь отлично!
Девушка поразмышляла несколько секунд и резко поднялась, твёрдо решив, что стоит немедленно отстоять свою позицию. Ведь, где видано такое, чтобы она прогибалась под чью-то волю? Тем более если эта воля Ибрагима! И уже не волновало, что всё-таки он её начальник. На уступки идти она не желала, поэтому целенаправленно шла к его кабинету. Секретарша попыталась что-то возразить, мол, бей занят, однако Хюррем даже не дослушала. Без прелюдий дёрнула ручку и отворила дверь с полной уверенностью войдя в кабинет. Ибрагим тем временем разговаривал по телефону у окна. Обернувшись, мужчина тут же нахмурился и распрощался с собеседником. Положил гаджет на стол и медленно сделал несколько шагов в сторону вошедшей. Разнёсся ровный, но строгий голос:
— Хюррем ханым, вас не учили стучаться? Почему вы без приглашения ворвались в мой кабинет?
Хюррем, с гордо поднятой головой, так же сделала пару шагов и теперь их разделяло расстояние вытянутой руки.
— Да, не учили. Я особа с отсутствием манер, — в одной из рук находились листы с чертежами, и девушка подняла их перед лицом Ибрагима. Продолжила чётко. Голос не дрогнул ни на миг. — Я не буду ничего переделывать. Всё останется как есть.
Ибрагим достаточно поразился наглости подчинённой, но в то же время ему в некоторой степени... Понравилось? Мужчина быстро откинул всякие мысли по этому поводу и сохранил бесстрастный вид. Только лишь выгнул бровь.
— Да как вы смеете идти против моего слова? Если я сказал переделать – значит необходимо выполнить, — Ибрагим придвинулся ещё ближе и теперь практически дышал Хюррем в лицо. — Или вам не дорога ваша должность? В любом случае вам легко найти замену. Подумайте о себе, семье.
Рыжеволосая сглотнула скопившиеся от накатившего волнения слюни и продолжила дальше гнуть свою линию.
— У меня нет семьи и моя позиция остаётся неизменной. Хотите – увольняйте. Я кучу сил и времени убила на этот проект, однако вас всё равно что-то не устроило! Каждый раз я вынуждена терпеть необоснованные придирки и замечания. Но я не собираюсь молчать, покорно выполняя каждую прихоть, — кинула чертежи на стол. — Делайте, что ваша великая душа соизволит!
И на этом развернулась, быстро покинув кабинет. Ибрагим какое-то время стоял на месте и смотрел на приоткрытую дверь. Затем усмехнулся, взяв кинутые листы в руки.
***
Домой не хотелось. Хюррем шла не спеша по улицам, пока город озарял закат. Мысли путались между собой носясь в хаотичном порядке. Внутри впервые за долгое время переполняли эмоции. Отовсюду доносился гул людей, звук моторов машин и гудки. Девушка остановилась в одном из парков и присела на лавочку. Туда-сюда бегали дети, а счастливые родители наблюдали за ними с улыбками. Некоторые даже присоединялись. Наблюдая за всей этой картиной, воспоминания вновь унесли в далёкое прошлое. Там, где всё это у неё было. В голове воспроизвелось рождение каждого её ребёнка, первый крик и первые слова. С того момента, как она покинула Топкапы навсегда, то позабыла те трепетные, семейные чувства. Скиталась по миру пока судьба не дала пусть недолгий, но такой нужный шанс...
Викторианская эпоха. 19 век.
Вот уже пару лет Хюррем проживала в поместье графа Вильяма Бойер-Бредберри в качестве няни для маленького внука хозяина Джорджа. Попала девушка в данное пэрство по счастливой воле судьбы, а также добродушности графини Оливии Бойер-Бредберри непосредственно жены графа. В тот самый день Хюррем скиталась по улицам Лондона, которые не привели в восторг. Дышать было нечем. Смрад из Темзы и дым от угольных печей сдавливали лёгкие и вызывали тошнотворный, рвотный рефлекс. Приставали попрошайки, либо же чистильщики обуви, что желали заработать хоть сколько-то шиллингов. Повсюду ездили повозки и кареты, не давая простым гражданам нормально перебраться на нужную улицу. Приходилось терпеливо выжидать подходящего момента, либо же идти «напролом». И Хюррем выбрала второй вариант, о котором очень быстро пожалела. Сбили. Девушка в ту же секунду полетела на мокрую, каменную, грязную дорогу и чуть ли не оказалась затоптана лошадиными копытами. Колени, как и локти оказались содраны до крови. В области спины до копчика, а также в рёбрах плавно растекалась ноющая боль. Из проезжающих мимо, да и просто прохожих никто не обратил внимания, однако та карета, с которой она столкнулась, остановилась и на волю выбралась тучная женщина с довольно миловидным лицом. Одета незнакомка была в довольно пышное платье ярко-красного цвета с чёрными элементами. Из-под шляпы выглядывали светлые, короткие кудри. Женщина несколько секунд оглядывала Хюррем с приподнятыми уголками губ, а затем протянула руку в перчатке и сказала:
— Поднимайся, красавица. Не серчай.
Судя по всему, особой незнакомка была непростой. Хюррем ухватилась за протянутую руку пыльной ладонью, и женщина даже бровью не повела. Рыжеволосая поднялась на ноги. Платье оказалось безнадёжно испорченным. Кровь на коже смешалась с дорожной грязью.
— Как тебя зовут?
Девушка ответила не сразу.
— Хюррем.
Женщина в ответ протянула:
— Хюррем... Какое необычное имя. Что ж, пойдём, Хюррем, расскажешь мне откуда здесь.
И всё так быстро завертелось, что Хюррем не успела понять, как оказалась в экипаже и сухо рассказала там о своей жизни. Конечно же не о всей. Под такой расклад они добрались до поместья Бойер-Бредберри, что находилось в нескольких километрах от Лондона. И именно тогда жизнь Хюррем кардинально изменилась. Жила не зная нужды, находясь в хороших отношениях с влиятельными хозяевами. Всё больше привязывалась и привыкала. Маленький Джордж стал как родной, так же как и сама графиня Оливия. Порой казалось, будто рыжеволосая обрела новую семью. В поместье никто не знал бед, что было редкостью. Бывало хозяйка звала на чашечку чая у камина и всегда сама вела разговор. Так она рассказала куда делись родители маленького наследника. Его отец, непосредственно сын Вильяма и Оливии оказался сражён безумием от потери жены, собственно матери. Девушка, увы, не пережила роды. Хюррем всегда с полным интересом выслушивала женщину, иногда о чём-то расспрашивая. Именно так шли года пока идеальный мир не начал терпеть крах. Джордж оказался болен скарлатиной, которую впоследствии не пережил. Графа Вильяма сразил инфаркт, от каждодневных переживаний из-за смерти внука. Графиня Оливия так же проживала дни в тоске и трауре по любимым, отказываясь принимать какую-либо пищу и, следовательно, прожила так же недолго. На том идеальная жизнь закончилась.
Однако те тёплые чувства от пережитых уютных моментов остались до сих пор. Хюррем поднялась с лавочки и поплелась в сторону дома. Уже в квартире накатила тоска. Девушка подумала, как бы было хорошо, если бы кто-то ждал и радостно встречал. Внутри поселился ясный вкус одиночества. Хюррем бросила сумку куда-то в сторону и упала на кровать. Неожиданно послышался звук уведомления. Девушка тут же поднялась и дотянулась до сумки, в которой лежал телефон. Пришло сообщение от Гюльнихаль. Оно гласило:
«Бывший муж вернулся.»
