Что он почувствует, если ее не станет?
Посмотрел в зеркало. Лопнувшие в глазах капилляры окрасили их в красный, сероватый цвет лица, губы отдавали синевой. Его физическое состояние, кажется, было ответом на этот вопрос. Вспомнив момент, когда Хюррем, прикрыв глаза, начала оседать на пол, Ибрагим от переполнявших эмоций с силой ударил по поверхности стекла, от чего оно пошло трещинами и осыпалось кровавыми осколками, что зазвенели о кафельный пол и керамическую столешницу. Ибрагим посмотрел на разбитые костяшки, в которых застряли небольшие осколки. Странно, но боли как-будто не было. Или просто она не шла ни в какое сравнение с тем, что назревало внутри. Вновь промыв руку под струей воды, мужчина глубоко вздохнул, когда послышалась мелодия звонка. — Ибрагим, ты жив… — послышался голос Сулеймана и вздох облегчения. Это вернуло Ибрагима к реальности. Уехав с Хюррем, он и думать забыл о произошедшем и возможных последствиях, все мысли были только о том, чтобы с ней все было хорошо. — Да… вы с Махидевран в порядке? — Мы ушли раньше, чем все началось. Хюррем с тобой? — Она в реанимации… — начал говорить Ибрагим, но слова будто застревали в горле, — в нее попало две пули. — ЧТО!? КАК!? Мы сейчас же приедем! Нужно что-то привезти? — Наверное… одежду… ей нужно будет во что-то переодеться, и моя вся в крови. — Я понял. Скоро будем. Они приехали через два часа со всем необходимым. К этому времени уже стало известно, что перестрелку устроили люди, которым перешел дорогу Ахмед-бей в качестве предупреждения. Их друг тоже получил касательное пулевое ранение, но в отличии от Хюррем пострадал не сильно. А пока друзья говорили о произошедшем, из операционной вышел врач и, оглядевшись, направился к Ибрагиму. — Это вы привезли девушку с пулевым? — обратился к нему доктор, отчего вся троица подскочила на ноги в ожидании новостей. — Да, что с Хюррем? — нетерпеливо воскликнул Ибрагим, уже не в силах сдерживать свои эмоции. — Обе пули были в легких, есть повреждение сосудов, но… все обошлось, состояние уже стабилизируется… — задумчиво проговорил доктор и, сделав паузу, добавил уже серьезным, но ободряющим тоном, — ей удивительно повезло. Сейчас ее жизни ничего не угрожает. Вы можете не волноваться. С губ Ибрагима сорвался вздох облегчения, пока в голове крутилась лишь одна настойчивая мысль, что он должен быть с ней. — Я могу ее увидеть? — Да, ее сейчас переводят из реанимацию в палату. Но не все сразу. Вы родственник? — А… да… — соврал Ибрагим, быстро сориентировавшись, под слегка озадаченные, но не удивленные взгляды друзей.***
Очнувшись утром, когда сон еще окончательно не выпустил ее разум из своих когтей, но отголоски сознания уже начали осмысливать произошедшее, пытаясь понять, где сейчас находится её тело, Хюррем в видении увидела страшную картину вчерашнего вечера, заставившую ее резко распахнуть глаза и вновь испытать животный страх. Хотя за такую долгую бессмертную жизнь пора было бы уже привыкнуть, что ей ничего не угрожает, но почему-то Хюррем ужасно испугалась… и, кажется, совсем не за себя… Последнее, что она помнила, это жжение в спине и как по всему телу волнами разливалась боль. Оглядевшись по сторонам и услышав пикание приборов, девушка быстро поняла, где находится и одну удивительную вещь — кто с ней рядом. На небольшом диване возле окна под пледом дремал Ибрагим. Первым чувством, что она испытала, увидев его рядом, было облегчение, что с ним все в порядке. Но уже в следующее мгновение оно сменилось изумлением. Судя по всему, он всю ночь провел рядом с ней, хотя мог бы выспаться дома на нормальной постели, а не свернувшись в три погибели. Подумав о доме, Хюррем тут же вспомнила о Кемале, резко выпрямившись, о чем тут же пожалела из-за резкой стреляющей боли и издала приглушенный болезненный стон. Откинув одеяло, она осмотрела себя. Грудь была перевязана, и девушка подозревала, что заживление под повязкой идет куда быстрее, чем привыкли врачи, потому очень скоро ей надо будет думать, как отсюда сбегать. А пока девушка размышляла, как ей выкручиваться из этой ситуации, настало время пробуждения Ибрагима. — Хюррем? — сон как рукой сняло, когда он увидел девушку, которую вчера уже чуть не похоронил, сидящей на постели. Да и выглядела она, кажется, куда лучше него, хотя из его тела не доставали пули. Поднявшись с постели, он мигом подскочил к Хюррем, чтобы осведомиться о ее самочувствии. — Да все в порядке, — не задумываясь, ответила она, сейчас ее куда больше интересовало другое, — с Кемалем все в порядке? — Ибрагим никак не ожидал, что первые слова девушки после всего будут о ребенке, но поспешил ее успокоить. — Он дома, я заказал еды, ни о чем не волнуйся. — Хорошо, — успокоившись, Хюррем легла обратно на подушку, немного поморщившись от боли. Впрочем, ощущения были уже не как от сквозного ранения, а максимум — растянутой мышцы. Хотя мужчина был удивлен ее вполне нормальным самочувствием и здоровым видом, пока это замешательство перекрывало чувство радости, что с девушкой все в порядке. И эта эмоция ярко отражалась на его лице в виде широкой улыбки, которую рыжеволосой еще не приходилось видеть в его исполнении. Кульминацией всего этого действа стало то, что Ибрагим неосознанно потянулся к ее волосам, заправляя выбившуюся прядь за ухо, при этом слегка коснувшись мочки ее уха и шеи. И лишь растерянный взгляд голубых глаз остановил его от того, чтобы не пойти дальше и дотронуться до ее лица. Нервно сглотнув, Хюррем потупила взгляд, вновь остро ощутив смущение уже просто от его нахождения рядом… и решила немедленно перевести тему, чтобы избежать неловкости. — Расскажи, что вчера произошло.***
Время близилось к обеду. Немного подремав, Хюррем вновь открыла глаза и огляделась. На этот раз Ибрагима не было. Решив, что он просто уехал по своим делам, пока она спала, девушка отыскала свой телефон на тумбочке и решила почитать новости. Разумеется, на первой полосе было написано о вчерашней беспорядочной стрельбе в конференц-зале отеля. Здесь были и цифры…«По предварительным данным погибло 7 человек, и еще 26 находятся в тяжелом состоянии и госпитализированы»
Прочитав эти строки практически любой смертный ужаснулся бы, но для Хюррем они значили другое… она жалела… она завидовала тем, кто так легко может распрощаться с жизнью, ведь ей это не дано. Даже обращаясь в пепел, она возрождалась словно феникс. Для кого-то вечная жизнь — это несбыточная мечта, для нее — это стало проклятием, которое век за веком разлучило ее с теми, кого она успевала полюбить, причиняя жгучую боль, разъедая ее душу. Каждый раз она умирала вместе с ними, на долгое время лишаясь способности испытывать эмоции, чувствовать жизнь вокруг себя. Она будто обращалась в камень, в живого мертвеца, что равнодушно наблюдает за течением жизни вокруг… пока любовь вновь не воскрешала ее. Любовь для нее — смертельная ловушка, но и эликсир, дающий жизнь. Пока рыжеволосая, будто под гипнозом смотрела в экран телефона, в палату вернулся Ибрагим. Увидев, что Хюррем проснулась, он хотел было заговорить с ней, но заметил ее пустой потухший взгляд. Лицо девушки абсолютно ничего не выражало и на какую то долю секунды ему даже даже показалось, что она мертва. — Все в порядке? — решился подать голос мужчина, потому как уже не меньше минуты стоял у двери, всматриваясь в ее бесстрастное лицо, а Хюррем так и не пошевелилась. Ибрагим начинал беспокоиться за нее, потому как с начала знакомства видел ее только импульсивной, энергичной и вспыльчивой. Хотя в последние дни она и была молчалива, но все же продолжала изредка улыбаться и даже смущаться, и это было несравнимо с той холодной отрешенностью, что он видел сейчас. Мужчина не знал всего, что творилось в ее жизни, хотя и тех событий, о которых был осведомлен, хватило бы, чтобы сломить многих. Но она была не из таких… Хюррем же, вновь увидев перед собой Ибрагима, поняла, что давно никто не вызывал в ней таких эмоций, как он. Она думала, что за пятьсот лет уже перестала быть той взбалмошной огненной султаншей, думала, что научилась контролировать любые проявления своих чувств. Но с Ибрагимом все было как и прежде. Он также с легкостью доводил ее до белого каления, мог выбесить одной своей ухмылкой или словом… Эти мысли прокрутились в ее разуме буквально за несколько секунд, когда она поймала себя на том, что все это время неотрывно смотрит в черные глаза героя своих дум. — Я читала новости… и задумалась… — правдиво ответила Хюррем. Пусть ее мысли были совершенно противоположны мыслям нормального человека, он ведь об этом не узнает и спишет все на обычный шок, — не будем об этом, — уже с улыбкой добавила девушка, и тут поняла, что Ибрагим все еще с ней, а не уехал, как она думала. — Конечно, — быстро согласился мужчина, не пылая желанием вновь касаться этой темы, и воодушевленно перешел к насущным вопросам, — я привез еды. Не знал, что ты любишь, но сейчас тебе точно нужно что-то жидкое, поэтому взял несколько супов на выбор, — произнес Ибрагим, хозяйственно перекладывая свои покупки из пакета на стол, будто бы вся эта забота само собой разумеющееся, — есть с курицей и лапшой, есть уха… — Уха подойдет, — сдавленно перебила его Хюррем и прокашлялась, чувствуя, как в горле образуется ком, а глаза начинает пощипывать от подступающих слез. Но ей удалось сдержаться и благодарно улыбнуться, когда Ибрагим передал ей в руки тарелку с выбранным супом, — спасибо. Мужчина чувствовал, что с рыжеволосой что-то не так, но задать вопрос не решался. Хотя их уже довольно много всего связывало, они практически ничего друг о друге не знали. Ибрагима тяготила эта данность, ему хотелось говорить с ней, узнавать, что ей нравится, что она любит, чем увлекается… Каждый раз его что-то останавливало от этих расспросов. Но сейчас, когда они вновь молча сидели каждый в своих мыслях, это стало нестерпимо, потому, подняв глаза на девушку, он уже был готов начать разговор, но заметил, как из уголка ее глаза потекла слеза. Хюррем быстро смахнула ее, считая, что он на нее не смотрит, и продолжила хлебать суп как ни в чем не бывало. Но у Ибрагима были другие планы. — Почему ты плачешь? — прямо задал он вопрос и на этот раз был намерен получить на него ответ, даже если она заупрямится. Хюррем растерялась. Она бы проглотила все, что ее гложет, оставила бы все в себе, но его вопрос прервал ее внутреннюю борьбу с самой собой, и девушка была уже не в силах контролировать свои слёзы. Они ручьями полились по щекам, сопровождаясь сдавленным воплем. Подлетев к рыжеволосой, Ибрагим убрал с ее коленей суп, чтобы она случайно его не опрокинула, и обхватил за плечи, почувствовав, как все тело девушки подрагивает от рвущихся наружу рыданий, пытаясь прокрутить в голове, что могло стать причиной такой реакции именно сейчас. Но состояние Хюррем лишило Ибрагима способности мыслить здраво. Было лишь желание утешить ее, потому он обнял Хюррем, прижав к своей груди, и уткнулся лицом в ее волосы, почувствовав знакомый аромат, что он уже ни раз воспроизводил в своей памяти. Хюррем не сопротивлялась. Она обмякла в мужских руках, чувствуя, как тепло его тела окутывает ее, неся успокоение и чувство защищённости, и через несколько минут, когда приступ слабости прошел, смогла наконец вздохнуть полной грудью. Ощутив, что девушка успокоилась, Ибрагим понял, что пора бы выпустить ее из объятий, но не мог себя заставить. Вместо этого он задал интересующий вопрос. — Поделишься, что с тобой происходит? — спросил он, ощутив, как Хюррем вновь напрягалась, и пожалел, что позволил себе это, но рыжеволосая все же ответила. — Просто обо мне давно никто не заботился, — често призналась Хюррем, ввергая в Ибрагима шок. Получается, косвенно это было из-за него… Но также Ибрагим понял куда более важное… откуда в ней такая сила. Она со всем в жизни справлялась сама. И теперь мужчина задался вопросом, что же она пережила, что у нее совсем никого не осталось… но решил оставить его на потом. Сейчас было куда важнее другое. Подняв руку к лицу рыжеволосой, Ибрагим положил ладонь на ее щеку, в глубине души надеясь, что она его не оттолкнет. Но Хюррем и не думала об этом, наслаждаясь теплом его руки. Все происходящее казалось ей настолько правильным, что она думать забыла, что по факту он просто ее начальник, а она его подчиненная. В своих отношениях они уже давно перешли все эти границы и лишь цеплялись за условности, боясь признаться, что им так уютно и спокойно рядом друг с другом. Но сейчас был неподходящий момент для подобных откровений. Пока сердце кричало одно, разум мужчины напомнил ему, что после ранения в организме девушки переизбыток обезболивающих и успокоительных, и скорее всего это они так сильно повлияли на ее душевное состояние. Потому, как бы не хотелось иного…. Ибрагим взял себя в руки, позволив, однако, своим губам на несколько секунд соприкоснуться с ее лбом, и ободряюще провел руками по женским плечам. — В больнице не так много вариантов для развлечения, но, я подумал, что мы можем почитать, — произнес Ибрагим, решив, что нужно отвлечь Хюррем от печальных мыслей. — Мне нравится, — согласилась рыжеволосая, лучезарно улыбнувшись в ответ. К удивлению Хюррем для чтения Ибрагим выбрал ничто иное, как божественную комедию Данте, которую так любил и постоянно цитировал, будучи Великим визирем. Рыжеволосая вспомнила, что как-то даже пыталась осилить это произведение, чтобы понять, чем пашу так привлекает поэма и, возможно, узнать своего врага лучше. Но уже через час самопытки уснула прямо с книгой в руках и больше никогда не притрагивалась к ней, потому как она вызывала слишком стойкие ассоциации. Но сейчас она с замираем сердца наблюдала, как Ибрагим переворачивает одну страницу за другой, ловя каждое его слово. Застыв в веках, став пленницей своего тела, Хюррем уже не раз обращалась к теме загробного мира, ища ответы сначала в религии, а затем в науке, и досконально изучила все материалы, которые могли бы ей поведать о причинах такой жестокости к ее душе, которую лишили возможности перерождения. И если у нее интерес к этому вопросу возник из-за обстоятельств, то сейчас рыжеволосую поражало осознание, что Ибрагим уже при жизни так тонко понимал сущность человеческой жизни, в то время как она в то время была поглощена лишь алчностью и жаждой власти. Увлеченные чтением, оба не заметили, как пришел вечер, пока сон не стал напоминать о себе короткими позевыванием и слипающими веками. Голос Ибрагима стал ниже, убаюкивая девушку, и незаметно для себя Хюррем начала проваливаться в забытье.***
Следующее утро вновь не обошлось без сюрпризов. На этот раз рыжеволосая проснулась, ощутив сладкий цветочный аромат. Приоткрыв глаза, Хюррем увидела перед собой изумительный букет нежно-сиреневых ирисов, и ее губы тронула улыбка, когда вновь послышался до боли знакомый голос. — Доброе утро, — произнес Ибрагим, поднимаясь с дивана и подхватывая со стола поднос с завтраком, — врачи сказали, что тебе можно уже потихоньку возвращаться к нормальному питанию, поэтому сегодня набор поразнообразнее, — отчитался мужчина, ловя улыбку и взгляды Хюррем. — Спасибо, а ты уже завтракал? — Да, мне сегодня нужно появиться на работе, — нахмурившись, ответил мужчина, потому как ему совсем не хотелось покидать свою подопечную, но дела никто не отменял, — я заеду вечером, как со всем разберусь, — добавил Ибрагим, надеясь, что она не сильно расстроится, что останется на целый день одна. — Конечно, я пока дочитаю поэму, так что день пролетит незаметно, — сказала Хюррем, усмехнувшись, припоминая, как быстро вчера пролетело время. Ибрагим был безумно доволен, что девушке так понравилось его любимое произведение, и он вновь залюбовался ею. Но время поджимало, потому, попрощавшись, мужчина поехал домой, чтобы переодеться и поехать на работу.***
Переступив порог дома, Ибрагим замер на месте и брови поползли вверх. На полу мужчина увидел грязные следы от маленьких лап, а так же клочки туалетной бумаги. Предчувствуя, что дальше он увидит что-то из вон выходящее, он медленно прошёл в сторону гостиной, где застал Кемаля. Мальчик сидел на полу и собирал веником в совок землю из цветочного горшка, что валялся разбитый рядом. Далее взгляд скользнул на журнальный столик, вокруг которого валялись газеты и на удивление целая кружка. — Кемаль? Ребёнок никак не ожидал прихода мужчины, поэтому вздрогнул, мигом обернулся, сначала не сфокусировав взгляд на фигуре в проёме. — Ибрагим? — Кемаль заметно расстерялся, поэтому неуклюже поднялся на ноги, обернулся по сторонам и заговорил. — Шэй немного пошалила. Ты не подумай. Она раньше так не делала. Просто ей, наверно, скучно стало. Но я уже всё убираю! И в этот момент к ногам хозяина дома приластилась виновница переполоха. Ибрагим опустил голову вниз и увидел, как котёнок начал тереться об его брюки, при этом смотря таким взглядом, будто осознанно всё понимала и таким образом просила прощение. Конечно Ибрагим не мог злиться на такое рыжее чудо, поэтому взял ее на руки и потрепал по голове. — Видимо растет бунтарка такая же, как ее хозяйка. В голове возник образ Хюррем. Внутри что-то защемило. Она осталась в палате одна и он не имеет возможности видеть ее... — Как там Хюррем? Из пучины мыслей мужчину вырвал вопрос Кемаля. Ибрагим потупил взгляд, а затем отпустил Шэй на пол. — С ней всё в порядке. Она какое-то время побудет в больнице. Если хочешь вечером навестим ее вместе. После этих слов мальчик будто оживился. Широко улыбнулся. Уверенно кивнул. — Конечно хочу! — Значит договорились. На этом Ибрагим прошел к кухне, что была соединена с гостиной и решил приготовить себе кофе. И неожиданно его осенила одна мысль. — Кемаль, а почему ты не в школе? Ребёнок как раз принес осколки от горшка, чтобы выбросить из в урну. — Так сегодня суббота. Ибрагим достаточно удивился, потеряв счёт времени со всеми событиями. Пока закипал чайник он вновь погрузился в себя, однако в реальность его выдернул звонок в дверь. Размышляя над тем, кто мог к нему явиться, Ибрагим прошёл к двери и отворил замок. На пороге стояла девушка. Окинув ее взглядом, мужчина сказал: — Здравствуйте, вам кого? Девушка нервно сминала в руках сумку, пытаясь заглянуть за спину Ибрагима. — Здравствуйте, мне... Внезапно она замерла и сзади послышался голос Кемаля: — Мама?