теория великого объединения

Он смотрит на письмо - пустой белый конверт с запахом дыма и ландышей, что выросли в дикую жару. Смотрит на распадающиеся в руке осколки бытия, сломанные теоремы и рамки. Автоответчик разрывается тихим “Не иди”, голосом, что за столько лет все еще иногда звучит во снах, что сродни кошмарам. Вернон в очередной раз включает автоответчик и слушает гулкую тишину, прерываемую мерным скрипом дворников о лобовое стекло и тяжелым, почти сорванным дыханием. - Не иди, - слышится шелестом ветра голос Феликса. В руках пустой белый конверт растирается в пепел прошедших лет. Феликс никогда не читал письмо, оставленное Верноном на журнальном столике в старой съемной квартире, когда им было по двадцать. В конце концов Феликс же мертв. Не так ли? * - Ты несешь чушь, - морщится Чан, улыбаясь девушке и протягивая ей холодный латте. - Что с ним может случиться? Он поехал к Хану, а не в горы. - Ты же знаешь, что я не паникер, - пожимает плечами Вернон и неловко вздрагивает - капли ледяной воды падают ему на новые брюки, это не критично, но все равно… Все равно все не так. Прямо с утра все не так. И это напрягает. - В конце концов он мне всегда перезванивает. - Прошло сколько? Три часа? - Чан щурится, смотря на часы на стене, и сам себе кивает. Он оглядывается на новых клиентов, что заходят в кафе и фыркает. - Он не маленький мальчик. Позвонит. - И на улице дождь, - невпопад говорит Вернон и смотрит в окно. Он тянется снова в карман за телефоном, стараясь игнорировать скептический взгляд Чана, но номер Феликса не набирает. Просто смотрит на экран набора и тяжело вздыхает. Он не понимает, почему так нервничает. Не понимает, почему все внутри него требует сорваться с места и пойти названивать во все морги и больницы, обзвонить всех друзей, чтобы просто узнать, что все хорошо. Что Феликс доехал до Хана, что они потом спокойно уехали к морю, и все, черт подери, нормально. Просто нормально. Хотя бы. Это ведь в конце концов его - Вернона - идея, чтобы тот съездил куда-нибудь, пока он сам будет батрачить как раб на практике. Хорошая, черт подери, идея. - Боги, да позвоню я ему, хорошо, - почти кричит ему в ухо Чан, и Вернон вздрагивает - не от крика, а от неожиданности. Он снова косится на свой телефон, но стоически не трогает его. Чан демонстративно нажимает кнопку вызова - слышатся гудки. Раз, два, семь. - Алло? - слышится голос Феликса, и Вернон весь оседает - он глубоко вдыхает и прикрывает глаза. Все хорошо. Все абсолютно… - Кто это? - сдавленно и напряженно спрашивает Чан, и это совсем не кажется шуткой. Ни плохой, ни хорошей. Перед глазами белые пятна превращаются в кровавые разводы, и Вернон не успевает даже осознать, как он встает с места и выхватывает у Чана трубку. В гулкой тишине телефонных помех слышится только чей-то мужской голос, что спрашивает, знают ли они, чья это машина на обочине, и заверение, что уже вызвана полиция. Вернон выдыхает: - Где Феликс? Мужчина молчит. - Где, черт подери, Феликс?! - Простите, здесь никого не было, - тихо говорит мужчина, и Вернон с испугом смотрит на Чана, что стоит мраморным изваянием посреди зала. - Я вижу полицию. Я поговорю с ними, а дальше уже сами. Из телефонной трубки мерными сигналами сброшенного вызова шумит отчаянная пустота. Тягучий кошмар, что проник в мир. - Мне же это снится, да? - тихо спрашивает Вернон и снова садится за стол. Холодный латте кажется обжигающе горячим. И невероятно горьким. Он зачем-то берет свой телефон и набирает Феликсу. Раз сигнал. Два. Семь. Кто-то снимает трубку. - Пожалуйста, не иди, - гулким эхом знакомого голоса слышится шелест молчания. А потом наступает тишина. * Феликс целует Вернона в запале - у него все еще текила на губах, азарт в глазах и улыбка на лице. Он целует его как в последний раз и выдыхает: - Теперь же мы встречаемся? Вернон молча тянется за новым поцелуем и отмахивается от вопроса. Они на вечеринке. Они под алкоголем, травкой и чем-то еще, что принес вездесущий Минхо, и последнее, что он хочет - отвечать на вопросы по пьяни. Феликс тянет его в спальню, ну или что-то похожее на нее, хотя кровать обнадеживает. У Вернона под кожей словно тысячи иголок, и он стаскивает с себя футболку, с Феликса - рубашку, и оба падают на колючее покрывало, целуясь, как будто им по пятнадцать, и они впервые вообще осознали, что такое возбуждение. С другой стороны двери кто-то настойчиво стучится, но им откровенно похер - пусть это даже хозяин комнаты. Пусть это даже полиция, что пытается сейчас всех забрать в вытрезвитель - все равно. У Феликса волосы в лаке, а еще горячие пальцы, и Вернон до одури хочет действий - он сам тянется, кусается и прижимает его губы к своей шее, закусив щеку изнутри. Он протяжно стонет, когда Феликс входит в него, и целует с такой жадностью, которой от себя совсем не ожидал. А еще он, кажется, срывает голос и получает самый яркий оргазм всего за каких-то две минуты. - Так мы встречаемся? - снова спрашивает его Феликс, тычась носом ему под подбородок. С той стороны двери слышатся знакомые голоса Сынквана и Хёнджина, и чей-то громкий смех. - Это меня спрашиваешь ты или текила? - Текила бы спросила Джуна. А я - тебя. - О, я бы хотел посмотреть, что бы сделал Джун, если бы ты спросил, - смеется Вернон и тянется за валяющимися на полу джинсами. - И что бы потом сделал Минхао. - Это вызов? - Это размышление, - фыркает Вернон и кидает Феликсу его рубашку. Он в каком-то порыве тянется к нему следом и целует - аккуратно, нежно и как-то по-детски наивно. Вообще, Феликс так-то ему особо и не нравился. - А вот ты мне с первого взгляда в душу запал. Вернон скептически поднимает бровь, с опозданием понимая, что сказал все вслух. А потом пожимает плечами и говорит: - Давай попробуем. Феликс заторможенно моргает, а потом ярко улыбается: - Не иди. Вернон замирает у закрытой двери и говорит: - У нас еще полночи впереди. Не пропускать же такую вечеринку. Феликс молчит. И Вернону почему-то кажется, что он слышит за спиной телефонные помехи. * - Слушай, давай мы приедем? - напряженно спрашивает Дино, и Вернон отрицательно мычит в трубку. Он позвонил так, скорее, чтобы уточнить, что он проснулся, это не внезапный кошмар по случаю годовщины “признанной смерти” и все такое. Ну и с легкой надеждой, что сообщение на автоответчике было не только у него. - Почему ты вспомнил о нем сейчас? - Потому что я и не забывал, - тяжело вздыхает Вернон и садится за кухонный стол. Горячий кофе, что он сделал полчаса назад, безбожно остыл и теперь напоминает бурду, чем что-то, что разбудит его окончательно. - Ты же знаешь. Я не забывал. - Боже, ну серьезно, - голос Дино хрипит из-за помех на линии, и Вернон уже в который год жалеет, что они разъехались на такие далекие друг от друга расстояния. Он, конечно, любит Нью-Йорк и его вечный шум, но иногда ему не хватает просто дружеских посиделок, как тогда, в корейском универе. Чтобы парни, пару ящиков пива и три самокрутки на всех. - Между прочим мы с Чаном набиваемся к тебе в гости, а ты нас динамишь. - Вам из Австралии лететь ко мне кучу времени, и я помню, что у вас кредиты. А еще я уверен, что вы привезете мне игуану в подарок, так что сидите в вашем уголке страданий. - Ауч, - смеется Дино, и Вернону становится полегче. Как-то спокойнее и светлее. - Он тоже его сегодня вспоминал. Даже решил фотки на старом телефоне поискать. Правда так не нашел. - Фотки? - Телефон, - Дино задумчиво цокает языком, а потом смеется. - Наверняка при переезде потеряли. Третий дом в конце концов. Клянусь, однажды он меня затащит в джунгли и начнет разводить аллигаторов. - Ничего, он знает, как управляться с опасными животными. - Эй ты!.. - кричит в трубку Дино, а потом замолкает. Вернон вслушивается в тишину на том конце провода и улавливает интонации Чана. И сквозь помехи легкий скрежет чего-то железного. - Так, я пойду, Чан тут опять хуйней мается. Тебе от него привет. Я перезвоню, ок? - Хорошо. Удачи там. - Ага, спасибо. Пока. - Пока, - говорит Вернон и кладет трубку. Он задумчиво поднимается со стула, выливает кофе в раковину и хмурится. И зачем Чан искал телефон? Неужели не помнит, что он сам разбил его в полиции, когда ему сказали, что дело скорее всего так и останется “не до конца раскрытым”? Вернон тогда, кажется, впервые ощутил, как у него внутри что-то умерло. Что-то, что еще надеялось, что им покажут хотя бы труп. Он ополаскивает чашку и ставит ее на стол - капли воды медленно стекают по стеклу и замирают на полпути до деревянной поверхности. Дино, кажется, тогда собирал осколки телефона, пока Чана успокаивали полицейские. И, кажется, они втроем тогда выкинули все в ближайшую мусорку. Вернон почему-то тогда на это все злился. Словно они выбрасывают что-то слишком важное. Телефон вибрирует громким рэпом, и Вернон, вдруг зевая от усталости, поднимает трубку: - Ты быстро. Я думал, что ты только к вечеру освободишься. - Не… иди, - громким шепотом слышится в трубке, и Вернон замирает. Он долгие десять секунд вслушивается в тишину и выдыхает: - Феликс? - Прошу, не иди. Не иди. - Феликс, это ты? Я… Феликс?.. - Не иди. Не надо. Не иди. - Феликс, черт подери, это правда ты?! - кричит Вернон и задыхается собственными словами. Он точно сходит с ума. Если уже не сошел. Феликс мертв. Там было столько крови. Он мертв, мертв. Его тело просто не нашли - его скорее всего убил маньяк, зарыл тело в лесу, и никто просто не знает где. Или труп съели птицы и звери. Или он упал в реку, и в том состоянии не смог выплыть. Он не может сейчас ему… - Я так скучаю. На том конце провода тишина хрипит помехами и шумом дождя. - Ох. Ну почему ты меня не послушал? - голос Феликса шорохом прерывающихся сигналов глухо звучит в телефонной трубке. Вернон вдруг понимает, что так и не сделал вдох. А потом телефон вибрирует входящим звонком. * Феликс пихает его в бок и протягивает миску с попкорном: - Ты же знаешь, что я не люблю ужастики. - Пятница тринадцатое. И Минхао его советовал. - Ага, практически уверен, что ему он понравился из-за пугающегося Джуна, а не сюжета. - Ты что, я не такой, - смеется Вернон, включая фильм на Нетфликс, и закидывает руку Феликсу на плечо. Тот скептически фыркает, но стоически вцепляется в диван. - Я тебя убью, если что. - Конечно-конечно, - улыбается Вернон и невинно тянется за попкорном. Сюжет у фильма, конечно, та еще наивная фигня, но скримеры добротные. Причем настолько, что в итоге они оба цепляются друг за друга и искренне не готовы идти в другую комнату. - Знаешь, ты бы еще у Минхо спросил про фильм. Ну чтобы мы тут забились в угол и не вылезали из него пару дней, - бурчит Феликс Вернону куда-то в затылок и явно стискивает зубы. За окном из-за грозы и жуткого ветра ветви деревьев выглядят крайне пугающе и чем-то напоминают монстров из фильма. Отдаленно, конечно, но кто ж его знает. - Я бы у него не спрашивал - я помню прошлый раз, когда они с Ханом нам вместо фантастики принесли гей-порно со словами “вот это точно нереально”. Конечно, было горячо, но доверия им нет. Феликс громко смеется, фыркая что-то про “ну вот сейчас порнуха была бы не лишней”. А потом тянется за внезапно зазвонившим телефоном: - Слушаю, - улыбается он в трубку, а потом резко становится серьезным. - Это кто? Вернон усмехается - ну конечно, куда без розыгрышей после такого-то фильма: - Ха-ха, очень смешно. Привет Хану или кому бы то ни было. Он встает с дивана, относит миску с недоеденным попкорном на кухню и лезет в холодильник за соком. Ветви деревьев настойчиво бьют в стекло, словно пытаются забраться внутрь. Вернон вздыхает и поворачивается к Феликсу - тот все еще молчаливой статуей смотрит куда-то перед собой и слушает кого-то по телефону. - Хей? Раздается знакомая трель входящего звонка, и Вернон недоуменно достает свой телефон из кармана джинс. Он пару раз удивленно моргает, смотря на имя и номер входящего сигнала. Феликс переводит испуганный взгляд на него. - Хорошая шутка, - смеется Вернон и принимает звонок. - Молодец, Минхо, это реально круто. На том конце телефона сквозь громкий шум дождя слышатся дикие крики и щелканье пальцами. Скрип дворников о лобовое стекло. Тяжелое дыхание. - Не. Иди, - голосом Феликса слышатся шорохи из телефонной трубки. - Какого? - напряженно спрашивает Вернон и снова переводит взгляд на Феликса. Тот почти не моргая смотрит в ответ и молчит. - Это же шутка, да? Просто плохой - ну ладно, хороший - розыгрыш от Минхо. Да? В голове все еще эхом отдаются чьи-то громкие крики. Феликс заторможенно кивает и улыбается: - Конечно. Круто получилось? Вернон ему не отвечает. И ни капли не верит этой улыбке. * Вернон не злится, нет. Он опустошен и ощущает безнадежность. - Я понимаю, что я ему не брат, не родственник, но мы были вместе, вы понимаете? Я должен знать, что происходит! - Простите, только с согласия родственников, - устало повторяет офицер полиции и поворачивается к кому-то позади него. Спустя пару секунд он протягивает Вернону бумагу и говорит. - Пусть ее подпишут его родители. - Они в Австралии. Тут только брат. - Тогда, к сожалению, ничем не могу помочь. - Да вашу ж мать! - орет Вернон, сминает предложенный лист и взбешенно выходит из полицейского участка. Чан не отвечает на его звонки - да он вообще ни на чьи не отвечает в последние дни. Родителям Феликса звонить нет смысла - они даже не удосужились приехать, скинув все на старшего сына, а сам он совершенно бессилен. Неделя поисков не увенчалась успехом. Вторая - тоже. Из обрывков того, что Вернон успел узнать от Чана:все уверены, что Феликс мертв, и в принципе сейчас ищут его тело. Ну или хотя бы часть его. Он садится на ступеньки и закуривает - старая привычка, которая вернулась сразу же, как только все это случилось. - Твою мать. Твою же мать, - тихо выдыхает Вернон, до боли сжимая челюсти. Хочется расплакаться, как маленькому мальчику, завыть в голос и проснуться от гребанного кошмара, только вот все это - не сон. Просто чертова ужасающая реальность. Он слышит за спиной шаги и косится на подошедшего офицера. - На самом деле рассказывать нечего. Он просто исчез, - тихо говорит мужчина и садится рядом. - Ни следов борьбы, ни следов, ни резкого торможения. Только литры крови по всей машине. И сразу скажу - да, его. Абсолютно вся, - он достает сигареты, закуривает и выдыхает дым, почему-то пахнущий сладкой вишней. - Я бы хотел помочь тебе и его брату, но не могу. Мы в тупике. - Как это возможно? - Ну, вариантов я могу придумать много - и реальные и нет, но разве это тебе поможет? - Нет. Не поможет, - Вернон качает головой и сжимает до боли кулаки - ногти почти до крови впиваются в ладони, что хоть немного отрезвляет разум. - Я просто хочу знать, что с ним. Я хочу знать, не я ли виноват в этом. - Ты, парень, не виноват. Это я тебе могу сказать точно. - Вы этого знать не можете. - О, я могу. Мы запросили записи звонков и слышали ваши разговоры. В конце концов ты же сам просил его вернуться. Возможно, послушай он тебя, то все было бы иначе. Вернон замирает. Он внимательно смотрит на полицейского - руки внезапно холодеют, а в горле встает ком. - Вы… слышали наши разговоры? - Не переживай, парень. Это все останется только в деле и не уйдет дальше участка, - мужчина ободряюще сжимает плечо Вернона и уходит обратно в здание. Недокуренная сигарета падает на асфальт, а дрожь от пальцев переходит на все тело. - Я просил его вернуться, - выдыхает Вернон и закусывает губы. Он звонил ему четыре раза в тот вечер. Феликс так и не ответил на его звонки. * Он опаздывает на пару уже на крайне неприличное время, и черт бы побрал Дино, что забыл поставить будильник. Ладно тот сам не особо и стремится быть прилежным учеником, но Вернону-то нужна стипендия. Он чуть ли не на спринтерской скорости забегает за угол и врезается в кого-то - чудом не раскроив никому из них череп, да еще и сам приземляется не на твердый асфальт, а на мягкое - относительно - тело. - Твою мать, - громко стонет тело низким голосом, и Вернон чертыхается - мало того, что опоздал на пару окончательно, так еще и кого-то чуть не убил. - Прошу прощения. - Здесь простым “извини” не отделаться, - слышится мягкий смех, а потом Вернона как-то неловко просят: - Можешь встать? Я кажется ощущаю осколки телефона задницей. - Черт, прости, - извиняется Вернон, понимая, что не может даже произнести вежливое “я заплачу за поломку”. Он разве что купить утешительный кофе может. - С утра день идет по одному месту. - Ничего, понимаю, - парень проверяет свой телефон - длинная трещина на пол экрана, но хотя бы не разломан в дребезги. - Я, кстати, Феликс. - Вернон. Эм. Извини еще раз. - Да ничего, - улыбается Феликс и наконец-то поднимается с асфальта и отряхивается. Поднимает валяющуюся рядом шляпу и расслабленно надевает ее обратно, словно он тут просто оступился, а не стал жертвой столкновения. - Но с тебя явно поход в кафе. В качестве извинений. - Эм. Я сейчас немного тороплюсь… - Можно и потом. Давай свой номер. - Вау, вот это ты быстро. Ты точно кореец? - Я точно австралиец, - смеется Феликс и протягивает пострадавший телефон. - Вбивай. Я люблю выгодно пожрать. Вернон весело смеется и послушно набирает цифры. Краем глаза он видит уже слишком позднее время для первой пары и стонет. Видимо придется потом поднапрячься с домашкой и всем остальным. - Прости, я побегу, а то меня исключат, и не видать тебе кафе точно. - Не урони еще кого по дороге! - говорит ему Феликс и поворачивается в противоположную сторону. Вернон делает пару шагов вперед и слышит звонок входящего вызова. Он останавливается в метре от перехода и поднимает трубку: - Алло. - Решил проверить, что это твой телефон. Ну, знаешь. Мало ли, - почему-то неловко говорит ему Феликс, а потом даже добавляет. - Если честно, то вообще не знаю, зачем тебе сейчас звоню, когда я опаздываю на тренировку. - Ты спортсмен? - Танцор. Эм. В общем, спасибо, что дал свой номер и до встречи. - Стой, - внезапно сам для себя говорит Вернон, чувствуя, как внутри все скручивается в узел. Он точно опаздывает на пары, и ему явно потом будет намного сложнее добрать баллы для стипендии, и ему точно надо сейчас в универ. Совершенно точно надо положить трубку и пойти на занятия. - Пошли в кафе сейчас? В трубке слышится молчание. Вернон задерживает дыхание и думает, что что-то сейчас должно произойти. Что-то совершенно неправильное и ненужное. Тишина на том конце телефона звучит потрескиванием помех и скрипом дворников о лобовое стекло. - Феликс? - Да. Давай пойдем сейчас. Вернон кивает самому себе и оборачивается. Ему кажется, что на секунду весь мир словно трескается - покрывается тонкой паутиной из острых стеклянных краев и пепельными хлопьями сгоревших белых конвертов. Он дважды моргает и щурится. Феликс улыбается ему с другой стороны улицы. * - Слушай, я не помню уже, - задумчиво тянет Хан на том конце телефонной линии. Вернон молчаливо кивает. Не объяснять же ему, что он кажется поехал кукухой и ему звонит с того света его мертвый парень. - Наверно, утром. Мы вроде договорились, что он заедет за мной, и дальше мы уже вдвоем. Прости. - Ничего. Просто, понимаешь… Снова это время. - Да уж, - Хан тяжело вздыхает и мягко говорит. - Я знаю, что ты все это время винишь себя, но в этом всем ты виноват столько же, сколько и я. Так что - отпусти его уже. Он бы не обиделся. - Это я уговорил его на эту поездку. Если бы не я, то он бы просто не поехал по этой дороге. Он бы просто остался дома, - Вернон с силой сжимает волосы на затылке и уточняет. - А Минхо? Может он ему что-то писал? - А Минхо тут причем? - удивленно спрашивает Хан и чем-то резко и громко шумит. - Извиняюсь, я тут немного роняю вещи. - Ну, вы же с Минхо тогда уже вместе жили, может он решил что-то ему оставить, - говорит Вернон, замирая посреди комнаты. Боже, ну какой же херней он занимается. Он уже даже открывает рот, чтобы попросить Хана забить на вопрос, когда понимает, что в ответ он слышит тишину. Вязкую такую. Неприятную. - Эм, слушай… - Вернон, с тобой все в порядке? - тихо спрашивает Хан напряженным голосом. Вернон тяжело сглатывает неприятный комок в горле и не может вымолвить ни слова. - Мы с Минхо никогда не жили вместе. Они вообще-то с первого курса с Хёнджином вместе снимали квартиру. Ты чего? Вернон молчит почти минуту. А потом сдавленно выдыхает: - С Хёнджином? Хан. Что за херню ты несешь? - Это ты что за херню несешь? Я понимаю, что моя личная драма пережита была еще десять лет назад, но - ауч. Или ты все еще на меня обижен за то, что Феликс назвал меня причиной того, что вы разошлись? - Мы… что? - непонимающе спрашивает Вернон, а потом даже смотрит на экран телефона. Нет, он говорит с Ханом, цифры и буквы он понимает, значит, в теории, он не спит. - Слушай, плохая шутка. Если вы с Минхо снова, то это совсем не подходящий… - Я не шучу. Вернон, ты меня пугаешь, - тихо говорит Хан, а потом медленно, как ребенку, говорит. - Мы с Минхо еще после школы разругались в лютый пиздец, и в итоге мои светлые мечты были разрушены, но что поделать. Он счастлив с Хёнджином, так что пускай. А вы с Феликсом… Да, я знаю, что у вас не все было хорошо, но - честно - вот настолько честно, насколько я могу, я тебе говорю - у нас с ним не было ничего. Он просто хотел уехать. А я был предлогом, вот и все. В конце концов вы же с ним в тот вечер разговаривали. - Я… что? Какого хрена, я ничего не понимаю. - Я могу еще раз попросить прощения, но как бы… - Нет, нет, - Вернон обрывает его на полуслове и тяжело вздыхает. Он некоторое время слушает тишину, а потом говорит. - Тут происходит что-то странное. Хан, я тебе клянусь - я помню, как вы жили вместе с Минхо. Вы с ним друг от друга не отлипали. И с Феликсом мы в тот вечер не ссорились - он поехал к тебе, чтобы потом отправиться вдвоем на море. А я был занят на практике. Я ему так и не дозвонился тогда - только Чан, когда уже было поздно. Какой предлог? Какое… Я не понимаю. Хан молчит. Вернон закрывает глаза и добавляет: - Я может и правда поехал головой - мне последнюю неделю кто-то звонит и голосом Феликса говорит какую-то херню. Но - черт подери - его тело так и не нашли, и может… - Вернон. Феликс умер в аварии. Он разговаривал по телефону, вывернул под дождем на встречку и въехал в грузовик. Его прах у Чана в Австралии. Слушай, я не понимаю, что с тобой происходит, но может я приеду? Я буду у тебя через пару часов. - Ты разве тоже в Нью-Йорке? - фыркает Вернон и открывает глаза. Он еле сдерживает крик, когда понимает, что он смотрит на стены молочного цвета, украшенные большими розовыми цветами. На зеленые занавески. А он ведь сам красил все в бетонно-серый. - Я скоро приеду, - тихо говорит ему Хан и добавляет. - Ты живешь в Сеуле, Вернон. В Каннаме, в квартире родителей. Только не уходи никуда. Дождись меня, хорошо? Вернон зачем-то кивает. Он роняет трубку и оседает на пол, совершенно точно не понимая, что вокруг происходит. - Я сошел с ума. Я сошел с ума. Он смотрит на свои руки пытается сдержать дрожь. Он точно помнит переезд в Америку, разговоры по вечерам с Хёнджином, что жаловался ему на Чанбина, а не Минхо. Долгие молчания с Чаном о деле, что так и осталось нераскрытым. Феликс исчез, а не умер. А он не может быть в Корее. Телефон звенит той самой мелодией вызова, и Вернон медленно нажимает на зеленую кнопку принятия входящего сигнала: - Ты настоящий? Тишина на том конце скрипит помехами и звуками дождя. - Не иди. - Просто скажи мне. Ты - настоящий? Я ведь сошел с ума, да? Решил обвинить себя в твоей смерти и выдумал все? Да? Звук помех становится сильнее, а с шумом дождя эхом отдаются чьи-то дикие крики. Вернон сжимает до скрипа телефонную трубку и кричит: - Феликс?! - Я… здесь. Не могу... Просто… не иди, хорошо? Просто стой на месте. Мы не должны были… Просто не должны были. Не здесь. - Что не должны? Феликс, пожалуйста. Я скучаю. - Я тоже. Только… Не иди, хорошо? - Куда?.. Что?.. Тишина отвечает ему диким криком и успокаивается. Вернон опускает трубку. И закрывает глаза. * - Слушай, а ты веришь в альтернативные вселенные? - Это ты сейчас про Марвел? - спрашивает Вернон и не дожидаясь ответа говорит. - Наверно. Ну, точнее мне бы этого хотелось. - А почему? - заинтересованно спрашивает Феликс и подсаживается ближе. Они сидят на полу у лекционного зала, куда оба умудрились опоздать. Казалось - единственная лекция, что оказалась общей, а в итоге они на нее так и не попали. - Интересно же узнать, что в жизни поменялось бы, если что-то случилось. Или не случилось. Вдруг я бы стал певцом. - А ты хотел? - Ага, в детстве, - Вернон облокачивается на стену и улыбается. - Я хотел быть суперзвездой. Выступать на сцене и сниматься в журналах. - Я тоже, - смеется Феликс и шикает сам на себя. На секунду кажется, что профессор сейчас выйдет и влепит им по единице в ведомость, но ничего не происходит. - А еще я хотел остаться в Австралии. Но потом увязался с братом и не зря. - Тебе понравилось в Корее? - Ага. После того, как на меня кое-кто упал, - Феликс показывает язык в ответ на хмурое лицо Вернона и добавляет. - Я читал, что в физике альтернативное пространство нельзя заменить, что если что-то и где-то пойдет не так, то все разрушится и наступит конец света. Если чего-то не должно было быть в одной версии мира, то если вдруг оно попадет в этот мир, оно неизбежно исчезнет. - Это где ты такое прочитал? - Не важно, - отмахивается от него Феликс, берет в руку его пальцы и продолжает. - Вот представь. В нашем мире мы не должны были встретиться. Может я должен был остаться в Австралии, а ты - стать певцом. Но мы здесь и сейчас сидим тут, касаемся друг друга и точно знаем, что существуем. То есть, то, что между нами, не должно существовать. Значит, согласно теории, мы должны неизбежно исчезнуть. - Почему мы, а не наша связь? - Потому что связь уже есть. И ее не станет только если не будет нас, - Феликс усмехается и переплетает их пальцы вместе. - Правда вселенная не сможет избавиться от нас сразу. Только тогда, когда мы начнем угрожать этой версии мироздания. - А если мы наоборот в любой версии мира должны встретиться? - Боюсь, такого не бывает. Всегда есть та версия, где нас обоих просто не существует. Вернон фыркает на это заявление, но молчит. Он смотрит на их переплетенные пальцы и сжимает их крепче. - Ты все еще думаешь про тот случай, когда загорелась твоя студия? Феликс пожимает плечами, а потом говорит: - Я пока не исчез. Так что может ничего и не сломалось. Вернон улыбается, а потом кладет свою голову ему на плечо: - Чудесные случайности случаются. Ты же смотришь Тик-Ток. - Ну может быть, - громко вздыхает Феликс, прижимаясь щекой к растрепанным волосам Вернона. - А может мы и что-то нарушили. Ты же тоже должен был быть дома в это время. Сам же говорил, что проснулся из-за странного сна, а не по будильнику. - Боже, Феликс. Ну что ты так загнался? - Умирать всегда больнее, чем не рождаться. Вернон настороженно хмурится и приподнимается. Феликс успокаивающе качает головой и выдыхает: - Прости. Снова с родителями вчера говорил. Видно накатило. - Не парься, - Вернон смотрит на время и задумчиво добавляет. - Пошли в столовую? Хоть поедим нормально, пока перерыв не наступил. Феликс согласно кивает, а потом невпопад говорит: - Слушай, если вдруг… Если вдруг поймешь, что все сломается… Все равно не иди никуда, ладно? Обещаешь? - Ты о чем? - Да ни о чем, - отмахивается Феликс и улыбается. - Ну что, в столовую? Вернон заторможенно кивает. И сглатывает застрявший в горле ком. * Когда он просыпается, то ему кажется, что его переехал грузовик. Все тело болит адски, кости словно трескаются от каждого неловкого движения, а перед глазами маячат черные мушки. Вернон доходит - доползает - до ванной комнаты и дрожащими руками открывает кран. Вода почему-то кажется обжигающе горячей, хотя он точно включает холодную. Он делает глоток и тут же выплевывает - вода на вкус железистая, соленая и вязкая. Он недоуменно смотрит на белый бок раковины и видит кровь. Она капает у него изо рта, стекает по пальцам, шее и щеке, а пальцы рук выламываются под неестественными углами, словно остались без единой целой кости. Он падает на колени - они раскрашиваются вдребезги на мелкие осколки, что тут же пропарывают кожу и опадают хрящевой крошкой на плитку ванной комнаты. Вернон издает истошный крик, что застревает в горле комком из свернувшейся крови и отслоившейся плоти, и легкие в агонии начинают ходить ходуном, не получая кислород. Он корчится в агонии на ледяной плитке, скребя ногтями по полу и ломая их от малейшего движения. Он смотрит невидящим взглядом куда-то в сторону окна и не понимает ничего. Ему кажется, что вся его кожа, его кости и остатки плоти исчезают - плавятся и тают постепенно, слой за слоем, и скоро от него не останется ничего. Ничего кроме литров крови, которая никогда и никому не расскажет, что же с ним случилось. * Вернон заходит в универ скрипя зубами - мало того, что Дино забыл поставить будильник, так еще и он сам все утро еле еле соображал, что ему нужно делать. И в итоге вон - две пары прогуляно, и теперь придется жопу рвать, чтобы не слететь со стипендии. В коридоре первого этажа почему-то стоит куча людей, и все такие дико молчаливые и мрачные, что становится жутко. - Хей, что случилось? - спрашивает Вернон стоящего неподалеку Минхао, который как-то неловко переминался с ноги на ногу. - Да тут… Чана знаешь? Что из Австралии. На литературном учится. - Ну да, видел его пару раз. - Ну вот у него сегодня брат в танцевальной студии умер. Говорят, что сгорел заживо. Вернон замирает и сглатывает - перед глазами предстает картина, где в ярком огне и с дикими криками обугливаются люди, что не могут никуда сбежать. Он качает головой и старается отогнать эти видения. - Жесть какая. Как это вообще возможно? - А хрен его знает. Плохая система пожаротушения, закрытые эвакуационные выходы, - Минхао пожимает плечами и поправляет сумку на плече. - Если честно думать даже об этом не хочу. Надеюсь Чан справится. Вернон понимающе кивает и смотрит в сторону толпы. Он вдруг вспоминает, что у него лежит в сумке конверт с пустым белым листом, который он должен отдать своему партнеру сегодня в качестве домашнего задания по психологии. Кажется, этого партнера зовут Феликс. А он все еще даже не знает, кто это. * Вернон чертыхается, когда телефонный звонок разрывает тишину. Он отвлекается от так и недописанной песни, и даже не смотря на номер, отвечает: - Слушаю. В трубке слышится гулкая тишина и - кажется - звук скрипящих о стекло дворников. - Я тебе наврал, окей? Просто мне надоело постоянно с тобой ругаться из-за херни. Вернон недоуменно смотрит на неопределившийся номер и уточняет: - Кто это? - Знаешь, мы оба друг другу треплем нервы. Наверно, все дело в том, что мы облажались примерно везде, только вот отношения внезапно еще не разрушились. Тупо, конечно. Но я правда не хочу все портить этим вот. - Слушайте, мне кажется, что… - Ты тоже не подарок, Вернон, - голос на том конце телефонной трубки вдруг становится злее, и почему-то ему совсем не хочется возражать. - Я тоже проебал универ. Я тоже не стал звездой. В конце концов не всем же быть певцами, да? - Вернон недоуменно моргает и косится взглядом на стену - там все еще висят его награды и фотографии с концертов. - И не всем - физиками. Бля, да ты просто скажи нормально, что хочешь все обсудить, и я прямо сейчас развернусь. - Я даже не… - начинает Вернон, а потом - почему-то - говорит совсем не то, что хотел. - Вернись. Мы все обсудим. Просто вернись, - он внимательно слушает тишину, пытаясь понять, правильно ли он сделал. А потом он слышит смех: - Мы с тобой такие придурки. - Да, похоже. - Я сейчас разверну машину. Только… Давай и правда поговорим. А не как обычно. - Хорошо, - кивает Вернон и снова смотрит на телефон. Звонок еще не закончился и почему-то кажется, что он должен сделать что-то еще. Сказать что-то еще. - Слушай, я… - В конце концов я влюбился в тебя с первого взгляда. Неужели ты думаешь, что я бы обратил внимание на кого-то обычного? Вернон замирает и улыбается - ему такое говорят впервые. Пусть даже парень на том конце телефона говорит и не про него, но все равно это невероятно приятно. - Не думаю. - В любой вселенной, понимаешь? Или я влюбляюсь в тебя, или нас там просто нет. Это же закон физики. - Который? - Который самый важный. Просто жди, я разворачиваюсь. До встречи. Вернон молча кивает, слушая мерные гудки сброшенного звонка. Он поворачивается к недописанной песне. И внезапно понимает, как он ее закончит. * Дино что-то ему говорит про похороны брата Чана, про то, что им всем потоком стоит пойти, и - тем более - Вернону, раз он должен был с ним работать в команде. - Просто из вежливости. Вернон кивает, думая, что может это даже и неплохо будет. Хоть оставит тот конверт. Он прощается со всеми и направляется домой - на улице уже практически ночь, да и похолодало. Зато - снег красиво падает, крупными хлопьями, что тают еще на подлете к земле. Он останавливается на переходе, когда чувствует вибрацию телефона, что сообщает о входящем вызове. - Слушаю? - немного настороженно отвечает Вернон, понимая, что он не узнает определившийся номер. - Вернон, - звучит тихий голос, что кажется смутно знакомым. Каким-то неуловимо родным и нежным. - Вернон, ты здесь. - Эм, да. Кто это? - Пожалуйста. Ты мне обещал, что даже если почувствуешь, что все сломается, то ты не пойдешь. Помнишь? Ты обещал. Не иди. Просто стой на месте. - Что? Кто это? Что за херня? - недоуменно спрашивает Вернон и замечает, что на пешеходном переходе загорелся зеленый свет. Он смотрит на вдруг резко выключившийся телефон и ощущает ком в горле. Перед глазами проносятся какие-то странные воспоминания - они абсолютно все не его, но он всем им верит. Яркому смеху низким голосом, ссорам со сбитыми костяшками. Песням со сцены. Крови на белой плитке. Законам физики, что существуют независимо от них всех. Он вспоминает автоответчик с тихим голосом, что говорит только умоляющее “не иди”. И серые стены пустой квартиры в Нью-Йорке. Он делает шаг вперед, слыша, как сбоку взвизгивают тормоза у грузовика, что точно не успеет остановиться. В конце концов - или они влюбятся друг в друга, или их просто нет. И без всяких разрушенных вселенных.