Мое черное сердце тянется к тебе

      — Не так!              Он недоуменно смотрит на Галфа:              — В смысле?              — Спиной ко мне.              — Эммм… Зачем?              — Расслабляющий массаж тебе буду делать. Ты очень напряженный последние дни, а сегодня — особенно, поэтому с магией и не получается. Это же основы: маг должен быть ментально спокоен и устойчив, чтобы работать с потоками. Так что разворачивайся!              Мью, мягко говоря, удивлен, но подчиняется, бурча под нос:              — И откуда ведьма все это знает.              — Оттуда, что читал книги по основам магии, которые попадали мне в руки, — по голосу слышно, что Галф улыбается. — А вот мой великий могучий маг явно запамятовал базис своей специальности.              “Мой”.       Мью почти мурчит от удовольствия, потому что одно это слово уже моментально улучшает его настроение, до этого мрачное и безрадостное.              Но теплые ладони, что ложатся на его плечи, делают еще приятнее, растирая и разминая окаменевшие от напряжения мышцы. Он до этого никогда не считал себя тактильным человеком, более того: не любит, когда его лишний раз трогают, но под эти прикосновения он подставляется с явным наслаждением, потому что воспринимает их не только как полезный расслабляющий массаж, но и как ласку.              А если…              — Я могу лечь — так тебе будет удобнее делать массаж.              Ждет, затаив дыхание: попадется ли Галф в его ловушку.              А тот не видит подвоха:              — Хорошо.              Он коварно улыбается и предлагает еще одну шалость:              — Давай, может, я еще майку сниму? По коже приятнее массаж делать.              — О, точно! А я пока к себе за маслом сбегаю.              Наивная прелестная ведьмочка… Так легко попалась в путы этого коварного соблазнителя.              Но Мью не будет выдавать свои секреты, зато с удовольствием стягивает с торса одежду и укладывается на постель в ожидании удовольствия, которое не заставляет себя долго ждать: хлопает входная дверь, а затем кровать прогибается под весом парня. Но ему есть, что предложить:              — Может, ты сядешь мне на бедра? Чтобы рукам было удобно.              Хорошо, что Галф не видит его выражение лица, когда усаживается сверху. Ему стоит больших усилий не застонать, когда чувствует тяжесть такого привлекательного для него тела. Но он сохраняет спасительное молчание, хотя давление на его бедра имеет определенные последствия в виде наливающегося возбуждения.              Мью ерзает, чтобы снизить степень воздействия.              — Тебе неудобно? — Галф тут же замирает и не двигается.              — Нет, все в порядке. Можешь начинать.              Звук откручивающейся крышки дразнит воображение, зато потом он не сдерживается и тихо скулит, когда его спины касаются теплые ладони в масле:              — Как хорошо…              — Правда? У меня не очень много опыта…              Ох, как многозначно звучат эти слова, для Мью они становятся катализатором, который провоцирует сейчас перевернуться и подмять под себя парня, чтобы исправить это упущение. Но он сегодня постарается быть хорошим мальчиком, поэтому продолжает лежать и наслаждаться массажем.              Тонкие, но сильные пальцы тем временем разминают его спину, проходятся по позвоночнику вверх до самой шеи, уделяя внимание и ей, а затем спускаются вниз до поясницы, вновь заставляя напрячься и резко выдохнуть. Напряжение в паху становится почти невыносимым при мысли, что ласковые ладони парня находятся так близко.              Галф словно слышит его страдания, потому что теперь делает упор на поясницу, разминая ее костяшками пальцев, а потом успокаивая кожу нежными поглаживаниями ладоней. Мью цепляется за подушку, чтобы удержаться в этом шелковом безумии, а парень удивленно спрашивает:              — Тебе не нравится? Ты так напрягся. Я тебе делаю больно?              И ерзает на его бедрах, заставляя кровь бежать еще быстрее, а голову — совсем отключиться от того, что зовется “голосом разума”. Поэтому он почти хрипит:              — Сделай так еще раз.              — Как? Так? — и руки снова проходятся по пояснице.              — Да, и еще ниже.              — Но там же… — Галф умолкает, а потом почти шепчет. — Это точно поможет тебе расслабиться?              — Уж поверь.              Он кожей чувствует, как дрожат руки, что смещаются немного ниже под резинку домашних шорт, но потом замирают, словно парень не решается двигаться дальше. Поэтому он ерзает, намекая, что все хорошо.              Теперь ладони мнут и оглаживают его ягодицы, а Мью слышит хрипящее дыхание ведьмы и чувствует, как чужое возбуждение упирается в него. Это делает массаж еще более сладостной пыткой, и он терпит до последнего, чтобы потом все-таки сорваться.              Мью чуть приподнимается и поворачивается, чтобы скинуть Галфа с себя, но успевает того подхватить, прежде чем парень завалится на его постель, а затем прижимает разгоряченным телом сверху, крадя первый поцелуй с приоткрытых губ:              — Спасибо…              Галф по цвету напоминает спелый помидор, но все равно отвечает на прикосновения губ, чтобы потом прошептать между поцелуями:              — Мы измажем всю твою постель маслом… И одежду…              — Плевать.              Он притирается вставшим членом к бедрам своей ведьмочки и губами ловит тихие стоны возбуждения, которые тот не может контролировать. Но и его выдержка отказывает, поэтому Мью впивается в нежную кожу шеи, оставляя на ней первую отметку страсти, а затем — вторую, третью…              Руки цепляются за его обнаженную спину, скользят по масляной коже и опускаются на бедра, чтобы прижать еще крепче к дрожащему от желания телу:              — Мью, что мы делаем…              — Помогаем мне расслабиться — разве нет?              Ему уже мало того, что предоставлено в доступ, поэтому он проходится ладонями по торсу сверху вниз, дразнит пальцами через ткань чувствительные соски, чтобы потом поддеть край майки и потянуть ее наверх:              — Приподнимись чуть-чуть.              Галф смотрит на него совершенно безумными глазами, но подчиняется, а потом тянется за очередным поцелуем, который делает его губы алыми и распухшими, такими привлекательными, что невозможно перестать их целовать. Мью упивается их сладостью: посасывает нижнюю губу, обводит по контуру верхнюю, потом скользит языком между ними, чтобы углубить поцелуй, сделать его еще более горячим. А руки тем временем скользят по гладкой теплой коже, чтобы сжать свою ведьмочку в объятиях и прижать к себе, чтобы тереться о любимого еще интенсивнее.              — Мью… Я долго так не выдержу… — Галф отрывается от его рта, чтобы прошептать с каким-то исступленным отчаянием.              В ответ он целует его еще интенсивнее, пробираясь рукой в брюки и сразу под белье, чтобы потом заглушить ртом стон в ответ на прикосновение к стоящему члену. Он проходится по упругой горячей плоти, поглаживает, сжимает и наслаждается рваными вздохами, а потом шепчет:              — Мне кажется, что на тебе еще много лишней одежды.              Галф пунцовеет еще сильнее, но не высказывает ни слова протеста, когда оказывается уже полностью обнаженным, лишь прикусывает губы и цепляется за плечи еще сильнее, стоит руке Мью начать двигаться в полную силу по его возбуждению. Но через несколько минут мучительной ласки все-таки стонет:              — Ты…              — Да? — Мью отрывается от углубления ключицы, которое до этого старательно вылизывал.              — Я тоже хочу тебя потрогать… там.              Его милый смущающийся мальчик — это один большой кинк, но он совсем не против потворствовать этим желаниям, поэтому стягивает с себя шорты и боксеры, и вот теперь они прижаты друг к другу полностью обнаженными телами. Мью задыхается от остроты ощущений, от того, как восхитительно правильно Галф чувствуется в его объятиях. Но тот добивает его еще сильнее, когда робко касается его члена сначала кончиками пальцев, а затем уже и всей ладонью.              Воздух со свистом выходит между сжатыми губами, но Мью держится изо всех сил, чтобы удержаться на месте и не начать двигать бедрами навстречу — только бы не спугнуть. Хотя между ними уже была своего рода интимная близость, но ему все еще кажется, что для Галфа это все в новинку.              Но его ведьмочка умеет удивлять, потому что поднимает на него свои смущенные глаза:              — Я хочу вместе… Ну, вместе трогать.              — О боже…              Он моментально впивается в этот искушающий рот жадным поцелуем и соединяет их члены, чтобы ладоням было удобно скользить по выделившейся естественной смазке. И есть в этом что-то настолько эротичное, в этих синхронных движениях, в том, что их руки натыкаются друг на друга, что кажется: еще немного — и окончательно сойдет с ума.              Но Мью каким-то образом еще удерживается на грани разумного — наверное, благодаря поцелуям, которые ему щедро дарит Галф, поэтому его ладонь продолжает скользить по их органам, подводя все ближе и ближе к краю.              Его мальчик, видимо, уже совсем близок, потому что глаза широко раскрыты, а бедра так неистово толкаются навстречу, что невозможно понять это стремление как-то по-другому. Поэтому Мью не удивляется, когда слышит полувсхлип-полувскрик:              — Мью, я сейчас…              Он с восторгом смотрит, как содрогается любимое тело, как вязкая белесая жидкость разливается по их животам, а Галф совершенно без сил падает на него. Поэтому ему хватает пары движений, чтобы последовать за ним на пик экстаза, покусывая нежное плечо от переизбытка чувств.              Через несколько минут получается отдышаться, поэтому Мью нежно целует возлюбленного:              — Ты как?              Тот довольно улыбается:              — Это был не совсем тот эффект от массажа, на который я рассчитывал, но результат мне нравится.              Мью смеется в ответ, легкий и окрыленный любовью:              — Уж поверь, после такой разрядки нет никаких вариантов, чтобы я не смог работать с потоками сил. Осталось только их набраться после такой интенсивной работы руками… Ой!              Он получает шутливый тычок в бок, но ему совсем не больно, а очень даже приятно, что между ними царит такая теплая атмосфера.              И Мью и правда теперь полон уверенности, что у него все получится.