Старшие братья бывают придурками

Дин со вздохом откидывается на спинку офисного кресла; оно не ценит драматизма и опасно скрипит в ответ. Черт возьми, эта мебель видела смерть динозавров. Надо вытрясти из Наоми обновки для их отдела: айтишники — самое сердце компании, и у каждого второго сколиоз. На широком экране чернеет окно редактора. Разноцветные строки кода, в пучине которых кроется ошибка — Дин надеется, что всего одна, — сменяют друг друга кривыми зигзагами. В готовой работе он ценит ясность и простоту, но вчера у его детища выросло столько костылей, сколько не было за всю историю Паралимпиады. Такие шутки — дискриминация или…? Задумавшись, Дин чуть не пропускает Событие Дня любого работяги — обеденный перерыв. Мягкий запах омег льется по коридору, заставляя программистов (в основном альф) поднять головы. Кастиэль, главный книжный редактор «Heaven Inc», быстрым шагом направляется к святая святых их офиса, к средоточию блага на этой грешной земле, к райскому яблоку, подаренному Адаму и Еве, — к кофеварке, проще говоря. За ним, словно утята за грозной кофеинозависимой мамой-уткой, плетутся остальные сотрудники. Дин закатывает глаза: этот пронырливый коротышка Габриэль уже успел обчистить ящик с конфетами и теперь сосет красный леденец на палочке. — Винче-е-естер, — тот тянет губы в ухмылке. — Бездельничаешь, пока сайт падает? — Отвали, Гейб. Снова начитался «Оттенков» и пристаешь к нормальным людям? «Пятьдесят оттенков течки» — самая бредовая книга, которая когда-либо поступала к ним в издательство. — О, бери выше! Сейчас у меня в работе «Мистер Узел». Того же автора, кстати. Дин подавляет рвотные позывы, боясь представить, какая лютая чернуха кроется там вместо сюжета. Он ищет подобное в роликах Brazzers, а не на страницах книг. Всему свое место. — Не куксись, Дин-О, — рокочет Габриэль, шагая задом наперед, чтобы сохранять зрительный контакт. — Твоей милой мордашке это не идет. Дин только фыркает и снова пялится в монитор. Что взять с этого придурка? Не просто ж так его приняли в отдел эротической литературы. — Когда-нибудь мне придется стать твоим адвокатом по делу о домогательстве, — заявляет Сэм, нависнув над столом. — Боже, блядь, Иисусе! — Дин вздрагивает и поднимает голову. — Чувак, не подкрадывайся ко мне, это жутко. Тот выгибает бровь: — У тебя что, насморк? Разумеется, он пахнет семьей. Разумеется, в другой ситуации Дин учуял бы брата еще в конце коридора, просто сейчас все его рецепторы зависли на Кастиэле, который, продефилировав в кухню, не проронил ни слова. Еще и придурок Габриэль отвлек. — Какое домогательство, Сэмми? — Дин выпрямляется в кресле, игнорируя протяжный скрип. — Ты давно наших омег видел? Палец в рот не клади. — Как ведущий юрист издательства рекомендую тебе вообще ничего им в рот не класть. — Заметив, что Дин начинает играть бровями, Сэм кривится: — Ты омерзителен. — Ты первый начал. — Будто тебе нужен повод, чтобы пошло шутить, ага. — Он мотает головой, откидывая упавшие на глаза пряди. Позер. — Идем обедать? Обычно они ходят в кафе неподалеку, но с тех пор, как Дин увлекся одним омегой и, подобно акуле, нарезает близ него круги (на что Кастиэлю абсолютно плевать), их совместные посиделки почти прекратились. — Иди. Я пока не хочу. Сэм смотрит на него, как на идиота. — Опять за свое, да? — Пока не за свое, но активно над этим работаю. — Потом не говори, что я не предупреждал тебя о домогательствах на рабочем месте. — Сучка. — Придурок. Они усмехаются друг другу, а после Дин провожает глазами широкую спину брата. Он не робкого десятка, но подкатывать к Кастиэлю (в очередной раз) и терпеть неудачу (в очередной раз) при Сэме — тот еще отстой. Несколько минут Дин ковыряется в багах (скорее вредя, чем исправляя), а потом, сдавшись, набирает в грудь побольше воздуха и идет в зону кухни. Кастиэль, как обычно, пьет кофе в отдалении, стоя возле окна, пока его подопечные изображают нашествие саранчи на беззащитный холодильник. А в стереотипных книжках до сих пор пишут, что омеги мало едят — чуть ли не солнечный свет и пыльцу фей, ага. Стараясь не выглядеть полным придурком, Дин хватает первую попавшуюся кружку, ополаскивает ее и наливает себе американо, после чего как бы невзначай бредет по кухне и замирает рядом со своей целью. — Салют, Кас, — губы тянутся в широкой улыбке. Раздается слабо заметный (но все-таки заметный) раздраженный вздох, затем тихое: — Здравствуй, Дин. И мое имя Кастиэль. — Знаю. Ангел четверга. — Дин ловит на себе удивленный взгляд. Это почти смешно, ведь домашнее задание сделано давным-давно. Даже сейчас, не глядя в кружку, он может сказать, что Кас налил себе латте с дополнительной порцией молока. — Но это слишком длинно, я сократил. — Заметив хмурый вид, Дин добавляет: — Да брось, Кас, друзья же не называют тебя полным именем? Или члены семьи. — Ошибаешься. Все зовут меня Кастиэлем, кроме… Он не успевает договорить, потому что со спины слышится голос Гейба: — Кэсси, этот придурок снова к тебе подкатывает? Дин глумливо выгибает бровь: — Кэсси? Серьезно? Нет, если хочешь, конечно, я могу… — Не вздумай, — обрывает Кастиэль, а потом бросает через плечо: — Габриэль, будь добр, не суй нос не в свое дело. — Вообще-то, ты мой мелкий бро. Это обязанность старшего брата — отгонять всяких узлоголовых альф. Дин в ответ на оскорбление лишь закатывает глаза, а Кастиэль недобро щурится: — Хотя бы на работе веди себя прилично. — Он вновь смотрит на Дина: — Прими мои извинения. Габриэль иногда переходит черту. — Никаких обид, если я смогу звать тебя Кэсси. — Не сможешь. — Ну, тогда хотя бы Кас? Кастиэль поджимает губы и слишком долго молчит. Дин уже готов дать заднюю и забить на свою просьбу, как вдруг тот сдержанно кивает: — Ладно. Это слуховые галлюцинации? Дин пялится в кофе. Может, кто-то подмешал к арабике псилоцибин? — Ты сказал «ладно»? — У тебя проблемы со слухом? — забавно, но голос Каса такой нейтральный, что трудно понять, сарказм это или настоящий интерес. — Просто не ожидал. — Я сегодня уступчивый. — Может, тогда сходим на свидание? — тут же спрашивает Дин и, поймав на себе скептичный взгляд, пожимает плечами: — Carpe diem, все дела. Кас слегка наклоняет голову и смотрит на него так, будто искренне удивлен скудными знаниями афоризмов. — Ага, в это трудно поверить, но сюда частенько залетают умные мысли. — Дин пару раз стучит пальцем по своему виску. — Не такой тупой узлоголовый альфа, как ты думаешь. — Я никогда не считал тебя глупым, Дин. — А узлоголовым? Кас отводит взгляд, и это говорит само за себя. Его запах становится чуть кислее, ноты дискомфорта дразнят нюх. Дин фыркает. Да уж, это не совсем то, чего он ожидал, но теперь постоянные отказы хотя бы понятны. Если быть честным, Дин думал, что Кас считает его туповатым. Если быть еще честнее, такая мысль была бы заслуженной, ведь в сравнении с главным редактором Дин не то чтобы блещет умом: Кас занимается религиозной литературой, потому что свободно говорит на четырех языках (на пяти, если считать мертвый). Почти любой рядом с ним выглядит тупицей, так что не особо обидно. Было бы. Но дело оказалось в другом. — Ясно, — Дин коротко кивает сам себе и разворачивается, чтоб уйти, но на локоть тут же ложится чужая рука. — Дин, — то, как Кас произносит его имя, должно считаться незаконным — слишком чувственно, низко, с придыханием. Воображение — страшная сила. — Я не это имел в виду. — Разве? — он осторожно высвобождает локоть и заглядывает в голубые глаза. — Я уже полтора месяца пытаюсь к тебе подкатить, Кас. Всё было нормально, когда мы просто флиртовали, но стоило мне пригласить тебя выпить, как ты превратился в ледышку. В чем причина? У тебя кто-то есть? — Нет. — Я не в твоем вкусе? — Дин… — Чувак, просто ответь на вопрос. — Не называй меня так, — огрызается Кас, а потом, глотнув кофе, переводит взгляд на соседнее здание за окном. — Ты… не «не в моем» вкусе. Дин усмехается и закатывает глаза, однако не комментирует его причуды. — Что тогда? Только не начинай про политику компании, я прекрасно знаю, что уставом не запрещены… — он чуть не спотыкается на слове «интрижки», которое сюда не подходит, — отношения на работе. Кас фыркает в свою кружку: — О, я уверен, ты хорошо изучил этот вопрос. — Прости? Обеденный перерыв подходит к концу: сотрудники толпятся возле раковины, чтобы помыть посуду и выкинуть мусор. Кас продолжает пялиться в окно, задумчиво хмурясь и поджимая губы. — Меня не прельщает быть конкурентом в борьбе за твое внимание. — И что это значит? — слегка агрессивно спрашивает Дин, потому что разговор идет совсем не так, как он планировал. Даже не идет – катится по наклонной. Потом его внезапно озаряет догадка: — Подожди, ты же не подумал… — он нервно смеется: эта тема уже сидит в печенках. — Кас, мы с Сэмом не пара. Тот в недоумении поднимает брови, затем настороженно щурится: — Я знаю. Вы ведь из Канзаса, а не из Алабамы. Дин, уже набравший в рот кофе, чуть не выплевывает его обратно в кружку. У Каса чертовски странный юмор, но ему нравится. Неизящно промокнув уголки рта рукавом, Дин качает головой: — Многие поначалу думают, что мы с Сэмом женатики. Это тот еще геморрой. Губы Каса дергаются в подобии улыбки: — Не сомневаюсь. У вас очень… теплая связь. — Что ты име… Нет, подожди, не отвечай, даже слышать об этом не хочу. — Они оба усмехаются. Глаза Каса блестят озорством, хотя выражение лица по-прежнему на грани пофигизма и раздражения. — Если ты знаешь о том, что Сэм мой брат, то к чему слова про конкуренцию? Я ни с кем не встречаюсь, Кас. Думаешь, я стал бы к тебе подкатывать, если бы был в паре? Тот неуверенно пожимает плечами, словно не хочет судить и вешать ярлыки на подобных людей (хотя именно это он и делает). — Я не осуждаю твой образ жизни, но… — после таких «но» всегда следует какое-нибудь дерьмо, и Дин замирает в ожидании. Кас смотрит ему в глаза: — В моем отделе остался хоть кто-нибудь, с кем ты еще не спал? Не считая меня и Габриэля, конечно. Глаза Дина опасно округляются, грозя выпасть из орбит. Он даже не злится — слишком шокирован. — Чего, блядь? Кас хмурится: — Прости, если задел, я всегда прямолинеен. — Дело не в этом. — Дин отмахивается, потому что Кас всё равно не разглядит грань между прямолинейностью и оскорблением, даже если её обведут перманентным маркером. — С чего ты вдруг решил, что я перетрахал весь твой отдел? Он запоздало озирается, но почти все уже ушли. Кроме Гейба. Который сидит за опустевшим столом в метре от них и явно греет уши. — Но Габриэль сказал… — начинает Кас, а тот сразу его перебивает: — Ты меня неправильно понял, Кэсси. — Сомневаюсь, что фразу «Винчестер засунул свой узел в каждого нашего омегу, а ты и не в курсе» можно трактовать как-то иначе. Дин возмущенно разводит руками, глядя на Гейба: — Чувак, какого хрена? Тот лениво пожимает плечами, явно не чувствуя себя виноватым: — Я просто решил проявить заботу, когда кое-кто заявил, что имеет виды на Кэсси. Ведь для этого и нужны старшие братья, верно, Дин? «Не подпускать к младшим всяких отморозков», — Гейб красноречиво выгибает бровь, из глаз пропадают смешинки, и лишь в этот момент пазл, наконец, складывается. — Серьезно? Ты мстишь из-за Сэма? Это было четыре года назад! Кас хмурится, переводя взгляд туда-сюда, и Дину приходится пояснить: — Когда Сэмми пришел к нам работать, твой брат пытался к нему подкатить, а я… эм… был против. — Почему? Дин скептично машет рукой в сторону наглого коротышки: — Кас, ты ведь и сам знаешь, что… — Я знаю, — перебивает тот строгим голосом, от которого вся кровь резко устремляется на юг, — что Габриэль, несмотря на всю его взбалмошность и сомнительный юмор… — Эй! У меня потрясающее чувство юмора. — …несмотря на все его недочеты, остается щедрым, добрым и самым заботливым человеком из моего окружения. И никто, кроме партнера, не должен решать, подходит он для этих отношений или нет. — Спасибо, Кэсси, меня почти прошибло на слезу. — Замолчи, будь добр. Я всё еще злюсь из-за твоей клеветы. Хочется пристыженно отвести взгляд от такого уверенного Каса, Каса-командира, вершителя судеб, но Дин не может: уж больно хорош собой, почти пугающе красив. И пахнет как райский оазис посреди пустыни. — Ты прав, — хрипит в итоге Дин, — и мне жаль, что так вышло. Но Сэму было всего двадцать два, а Гейб флиртовал со всем, что движется и… — Эй! — возмущается тот, вставая из-за стола, чтобы выкинуть обертки от печенья. Сколько углеводов в него влезает, господи? — Ты и сам был не лучше. Справедливо. — Надеюсь, мы в расчете, — холодно бросает Дин. Идея обзавестись таким зятем всё еще не кажется соблазнительной. — Надейся. — Габриэль. — Ладно-ладно, уже и пошутить нельзя. Жду в твоем кабинете, Кэсси. У нас встреча с автором после обеда, не забудь. Дин выгибает бровь в искреннем удивлении, и Кас, заметив это, качает головой, когда они остаются вдвоем: — Знаю, может показаться диким, но он действительно хороший работник. И не менее хороший человек. Дин предпочитает тактично молчать: уж кому-кому, но не ему судить людей за слепую братскую любовь (просто повезло, что Сэмми классный). Он фальшиво кашляет и подходит на полшага ближе к Касу, чтобы осторожно спросить: — Ну… Что теперь думаешь? — Думаю, что твой запах очень приятный и мне хочется закутаться в него, как в одеяло. Краска приливает к лицу так резко, что Дин не успевает взять себя в руки. — Я, эм… Мне тоже нравится твой запах, Кас. Но я имел в виду немного другое. Тот снова наклоняет голову и с прищуром смотрит в глаза, а потом спокойно кивает: — Верно. Ты сейчас намекал на свидание. — Кас не выглядит смущенным от слова «совсем». Какой же он всё-таки чертовски странный. Идеально-странный. — Я бы хотел пойти, но… — О-оу, — выдыхает Дин, стараясь не обращать внимания на боль от очередного отказа. — Может, давай без «но»? Оно ничего хорошего не сулит. Притворимся, что его не было? Кас улыбается, обнажая зубы, и от его улыбки в комнате сразу становится светлее. Таким ребятам прямая дорога в рекламу «Colgate». — Мы готовим большой тираж одной книги, предстоит много работы. В ближайшие несколько недель я буду торчать здесь днями и ночами. — Буквально? — Нет. Но у меня не будет сил, чтобы идти куда-то, и от выходных придется временно отказаться, — в голосе искреннее сожаление, и это помогает Дину почувствовать себя немного лучше. — Ладно, а что, если… — он озирается, будто может найти ответ прямо в воздухе. Взгляд падает через стеклянную стену кухни на зону отдыха. Бинго. — А если мы пойдем в обеденный перерыв? — заметив, что Кас собирается возразить, Дин добавляет: — Я не имею в виду уличные кафе. — То есть? — Посмотри по сторонам, Кас. У нас офигенный офис со своей кухней и кофемашиной, а еще зона отдыха с креслами-мешками, телевизором и иксбоксом. — Он делает небольшой шаг и говорит с придыханием: — Как тебе идея поиграть на первом свидании в Мортал Комбат? Кас улыбается еще шире, чем раньше, — даже десны видно. — Выбирай джойстик.