Он принадлежать никогда не сможет одному.

Сегодня я чувствую себя действительно мерзко. Погода за окном давила на мозг, на кухне не слышался запах кофе, ноги затекли. Я не пошёл бегать. Двадцать третье сентября встречало дождём и отметкой в три градуса. Антон сегодня снова уехал к Макарову спать вместе, заниматься любовью на всех поверхностях, выстанывать чужое имя. Не моё. А утром варить ему кофе. Мне изменяли. Не только с Ильёй, ещё с кучей девушек, они пролетали быстро, про них он мне даже не рассказывал. Я знал об этом с самого начала, Антон не пытался это скрывать. Вернее, теоретически это не была измена. У нас с Шастуном были свободные отношения, якобы по «общей договорённости». На самом деле он просто поставил меня перед фактом, а я не мог сказать что-то против, мне было так страшно, что мы расстанемся. Ведь в итоге, когда Антон приходил, он всегда засыпал в моих ногах довольным котом, смешил меня и находил темы для разговора. За шесть месяцев нашей пары я не спал с другим человеком ни разу. Мне было противно от этого. А Антону нет. Антону нормально. Антону нравится. Мне бы хотелось, даже если он не любит только меня, то быть любимым им больше всех. Больше Макарова, больше родной матери, больше кислорода. Я умылся в час дня, сделал зарядку в три, позавтракал в пять. Антоша вернётся ближе к одиннадцати часам ночи. Позвонила Ирочка, моя университетская подружка, немного поговорили. Как обычно сказала, чтобы я бросал его. — Арсений, привет! Как ты? — Антоша ввалился ко мне в квартиру намного раньше обещанного, с пакетом еды в руках. Мне кажется, только с его приходом в моей квартире появлялась жизнь. — Нам поговорить надо, — я закрыл крышку ноутбука и кинул мирный взгляд на Шаста. Он нахмурился, поправил челку в привычном жесте и сел рядом со мной на диван. Я всегда считал слабым поступком ставить ультиматумы. Особенно близким людям, находя это неправильным. Но я точно знал, что с Антоном эта фигня сработает. — Ты любишь меня? — я улыбнулся этому котёнку. — Конечно, Арс. Очень люблю. А ты меня? — он обнял меня за талию и начал ластиться к щекам. Я ответил, что люблю его тоже. — Определись, кто тебе важнее, я, или он. Можешь до этого момента в квартиру не возвращаться, — я поднялся, надел куртку и захлопнул за собой дверь. У Шастуна есть пара ключей, так что, возвращался я уже в пустой дом, закрытый на два оборота. Ночью я слушал Агату Кристи, пил ром и курил сигареты своей любви, которые он забыл на подоконнике. Утром приехала Ирочка и допила ром ещё до того как я проснулся. Дурная привычка каждому близкому делать ключи. Мы потащились на шоппинг, она купила красивенький красный свитер и мне трусы, потому что «ни одних приличных нет». Я хоть и изображал невыносимые страдания, но был благодарен этой девочке. Серёжа по техническим причинам из Москвы в Санкт-Петербург приехать не мог, а больше у меня друзей кроме заучки Позова не было, но тот тоже не может в два счета от семьи собраться и свалить. Ирина была рядом всегда. Как будто у неё вообще не было дел, кроме пьянок со мной и покупки вещей. В целом, с ней было легко и приятно, а ещё она слушала попсовые песни. Ночью, после ее отъезда в дверь постучали. Там стоял он. — Привет. Не думал, что приду к тебе, но, бля, Антона нигде нет. Он трубки не берёт, не приходит, в сети не появляется. Он с тобой? — да как он может вслух, при мне говорить такое? Мне так сильно хотелось ударить Илью по лицу. Значит, этот тоже знал, что у Антона не один. Что ж, приятна твоя честность, милый. И я замахнулся гостю в нос. Ответа ждать не потребовалась, меня силой выкинули на лестничную площадку и начали беспорядочно бить по лицу. — Ты еблан? Я просто волнуюсь за него! — я уселся сверху на Макарова и расквасил ему губу. И глаз. И бровь, и правую руку. — А почему тебя не волнует, что он в отношениях? И тебя вообще ебать не должно, где он и с кем. Трахай свободных парней! — а потом соседка сказала, что мы пидорасы и сейчас приедут менты, если мы не успокоимся. Я впустил Илью в квартиру, и тот завалился на мой диван без спроса. На наш с Антоном диван. Я вытащил из морозилки замороженные овощи и пельмени, одну пачку кинул этому. Мне было стыдно и я извинился за своё поведение, а он лишь махнул рукой. Ну и пошёл нахуй. — Ладно, я понял, он не с тобой. Я сейчас уйду. — Сиди уже. Щас поедем к нему на квартиру, может он там, — я залез в телефон и набрал номер. Мои трубки Шастун тоже не брал. Мне стало немного тревожно, я переживал за этого человека. — Я думал, у вас с Антоном свободные отношения, — Макаров подал голос и спрятал глаза в пол. Что с ним? Тоже стыдно? Или воспоминания нахлынули? Я подтвердил это коротким кивком. Я ревновал. Мне было ужасно трудно держать себя руках рядом с человеком, который занимается сексом с Антоном. За этот день я уже на триста шестьдесят градусов поменял своё мнение, теперь мне хотелось, чтобы Шастун любил только меня, спал только со мной, и по утрам варил кофе только мне. — Тогда какого хуя ты себя как даун ведёшь? — а кто знает, друг? Через двадцать минут мы ехали в такси. Я долго стучал в квартиру, никто не открывал. В этот момент мне стало страшно. Куда он ушёл, что с ним, почему его нет в своей квартире. Первой мыслью было, что он ночует у какой-то девчонки, вроде Нины. С другой стороны, как это мешает ему отвечать на звонки Макарова? Ладно, он не берет мои, но для чего игнорировать любовника? — Бля. Че делать? В полицию звонить? Илья тоже нервничал. Умеешь же ты в душу людям западать, Антоша. — Нет. Ещё 72 часа не прошло. Езжай домой, и дай мне свой номер. Если че завтра встретимся, обратимся в ментуру, — собеседник кивнул и вышел из парадной на улицу, скрываясь в неизвестном направлении. Я сел на метро и поехал в парк, где мы с Антоном часто гуляли вместе. Вернулся домой уже на такси около часа. Дверь была открыта, на кухне горел свет. Гость, но уже горячо любимый и нужный. Антон сидел на кухне и курил. Я тихо зашёл к нему. — Арс, прости. Прости меня пожалуйста. Я думал, что в свободных отношениях нам будет лучше и проще, будет разнообразие, типа любовь крепче станет и вся хуйня. И ты ничего против не сказал, когда я предложил, — Антоша плакал. Я почувствовал себя дебилом. Может, правда, если бы я отказался, всё было бы иначе? Он плакал, курил, плакал. Я осторожно сел напротив своей кошки. — Я люблю только тебя, и секса мне достаточно только с тобой. Можно нам остаться вместе? — я взял его за руку и обвёл пальцами каждое чужое колечко. Конечно можно, Антон. Я так долго этого ждал. Я тоже извинился. За то, что не высказался сразу насчёт этой идеи. Я хочу быть только твоим,Арс.