***
дима идёт по едва ли освещённой улице, слушав музыку в наушниках и почти полностью погрузившись в свои мысли, как вдруг чьи-то руки затягивают его за угол и прижимают спиной к себе. на автоматизме дмитриев выкручивается, локтём дав под дых невнимательному незнакомцу. выдёргивает из ушей левой рукой проводные наушники, зажав их в кулаке, и правой выхватывает из кармана худи складной нож, приставляя его к горлу оппонента и прижимая его к стене. заносит кулак предположительно над чужим лицом, хмурясь и поджимая губы, — в темноте не видно совершенно ничего, глаза ещё не привыкли — и хочет было спросить, кто это и чего он хочет, как неизвестный хрипит: — тише ты, радость моя. — давид? — приподнимает брови дима, удивившись и ослабив хватку. — кто ещё? — усмехается джангирян и чувствует пальцы на щеке. — убеждаешься, что это я? — доверяй, но проверяй, — пожимает плечами дмитриев, снимая капюшон и пряча нож обратно в карман. — не делай так больше, я ведь прирежу тебя однажды. — это угроза? — улыбается давид и тянется приветственно целовать его, не дав ответить. потом дима спросит, а обязательно ли нужно было затягивать его в переулок, рискуя своей жизнью, на что тот только скажет, мол, пойдём, чё покажу. ему много раз повторять не надо, поэтому он спокойно следует за брюнетом. джангиряну дмитриев доверяет чуть ли не больше, чем себе самому, и во время дороги не задаёт ни единого вопроса. он заводит их через пустырь в перелесок, потом в гаражи, затем в их гараж, закрывается изнутри, проходит через едва заметную дыру за шкафом в другой "заброшенный" гараж, отодвигает стол, ковёр под ним, и у димы блестят глаза от предвкушения. парень открывает тяжёлую напольную дверь подвала и кивает головой вниз: — посмотри. дмитриев берёт фонарик со стола, свешивается головой вниз, освещая холодное помещение и в луч света попадает свежий окровавленный труп молодой девушки. дима улыбается, поднимая голову на давида, опершегося о стол: — когда успел? — пару часов назад, — гордо вскидывает голову джангирян. — люблю тебя пиздец, — голубоглазый спускается по лестнице вниз, чтобы получше рассмотреть тело. давид тем временем задвигает шкаф при помощи вкрученной с этой стороны ручки, ещё раз проверяет, все ли двери закрыты, и спускается к диме, закрыв за собой люк. на хлипкую задвижку. дмитриев перетаскивает тем временем труп на стол, надевает перчатки и снимает со стены топор, отделяя голову от тела коротким взмахом рук. — чё в этот раз сделать хочешь? — негромко интересуется кареглазый, подходя сбоку. — тело съедим, ноги не хочу, тощие они у неё были, — кривит лицо дима. — по пакетам и в лес, к остальным, или на кладбище, как в тот раз, — рассказывает дмитриев о, судя по его тону, обыденных вещах, облизнувшись. давид хочет было ещё о чём-то спросить, как замирает и прикладывает палец к губам. резким движением выключает свет и накидывает на тело клеёнку, а топор берёт в левую руку. правой обхватывает димино запястье и на цыпочках перемещается под лестницу, пока тот, не проронив ни единого слова, вслушивается во всё происходящее наверху. кто-то явно что-то там ищет, и дмитриев дрожит, как осиновый лист на ветру, пока джангирян собирает мысли в кучу, прикидывая, кто это может быть. да никто, кстати говоря. и тут за ручку двери над головой дёргают, а диму накрывает паника, поэтому кареглазому приходится закрыть ему рот рукой, прижимая к себе, как полчаса назад. в другой руке он сжимает рукоять топора, думая о плане действий. "там кто-то не очень тяжёлый, судя по шагам.. может быть, даже невысокий, и один... откуда ключи? неужто я или дима обронил?.. если решит сносить как-то, то спустится, приложу его тупой стороной, потом разберёмся..." — давид покусывает губы, стараясь не заглядывать в голубые перепуганные глаза, чтобы не подхватить эту панику. — tveth, scio te ibi esse. proteus dicit cras hora undecima conventum generalem esse [твет, я знаю, что ты там. протей передаёт, что завтра в одиннадцатом часу общее собрание], — вдруг раздаётся спокойная речь на латинском. блондин руками хватается за ладонь кареглазого, пытаясь отстранить от своего рта. — это ко мне, — шепчет он. — ты уверен? — хмурится давид. — да, — бросает ему дима и резво поднимается по лестнице. — habeo quaestionem, exspecta [у меня есть вопрос, подожди], — он отворяет дверь, откидывая её, и обнаруживает курящего парня в капюшоне, из-под которого сверкали холодные глаза. его кличка в их кругу была "фладд". никто не знал ничьих имён, в культе было такое не принято. — possumus dedicare? [мы можем его посвятить?] — дмитриев показывает на давида за своей спиной. у них когда-то был диалог об "оккультизме" голубоглазого, это ни много, ни мало заинтересовало давида. названный фладд окидывает брюнета безразличным взглядом: — scit latine? [он знает латынь?] — parum [немного], — подаёт голос джангирян из-за спины димы, закинув окровавленный топор на плечо. — jeembo, — улыбается уголком губ сероглазый. — quid est? [что?] — ipse erit jeembo [он будет джимбо], — недовольно поясняет фладд. потом говорит, чтоб приходили вместе, и желает "следить за хвостами и карманами". кидает диме выпавшие ключи, и как только парень удаляется, закрыв за собой все двери и проходы, голубоглазый сползает по стене и нервно выдыхает. — я чуть копыта не откинул, — признаётся он, когда давид садится рядом и приобнимает его за плечи одной рукой. — ура? — спрашивает кареглазый. — в смысле, что я почти оккультист. вы что там делаете вообще? — то же самое, что делаем мы с тобой, но на более продвинутом уровне, — усмехается дмитриев и прижимается к тёплой груди джангиряна. — но у меня весь аппетит отбило, честно говоря. — я заморожу, — брюнет целует диму в макушку, прежде чем тот скажет, что получается, что очень доверяет ему, раз разрешает себя обнимать с топором, блять, в руках. — но такие штуки, как сегодня на углу, больше не выкидывай, — напоминает голубоглазый. — я подумаю, — смеётся давид.***
следующим вечером, отужинав вчерашним телом, парни отправляются на место встречи глубоко в лесу. есть там одна поляна, куда не каждый может дойти из-за непроходимого болота, но дима хорошо знает этот лес, и знает, где и как обходить, чтобы не увязнуть. голубоглазый попутно рассказывает, что самый главный у них протей, чуть менее главный фладд, который вчера приходил. он – мысли протея вслух, которые тот по какой-то причине озвучить не может. они никогда не говорят с ними на русском, а остальные иногда да, но если это в общем кругу, то порицается сразу же. пока слушает, давид чувствует в груди волнение, как будто предчувствуя нечто плохое. — дим, — негромко зовёт он. — м? — у меня сердце не на месте что-то, — признаётся джангирян. — у тебя оно есть? — усмехается дмитриев, лавируя между голыми ветками берёз. — ну ты же что-то крал, — ответно усмехается кареглазый, намекая опять на свою любовь к парню. — поэтому у тебя его и нет, — отмахивается дима, почему-то почуяв, что где-то осёкся, но пока не понял где, и когда давид хочет было поровняться с ним, тут же приказным тоном командует: — нет! иди строго сзади и не останавливайся. заползёт ещё кто. подумав, добавляет: — везде глаза и уши, не забывай. наконец они оказываются на освещённом свечами и костром в центре пространстве, именуемым местом собраний. там уже было четверо силуэтов в чёрной одежде, напоминающей плащ, и непременно в капюшонах. подходя к этому месту, дмитриев и сам накидывает капюшон, опускает голову и велит джангиряну сделать то же самое. — proteus, venerunt [протей, они пришли], — сообщает вчерашний спокойный голос. — vos can satus [можно начинать], — из леса, откуда вышли и давид с димой, выплывает пятая фигура в чёрном одеянии. — non est ad vos, flipper [это не тебе решать, флиппер], — холодно отрезает грубый низкий голос, и высокая фигура оборачивается к пришедшим. — in circulo [в круг], — командует, видимо, протей. все, кроме джангиряна, встают в круг, пока самый низкий силуэт тушит костёр водой. — his [его], – протей указывает пальцем на давида, — ad centrum [в центр]. брюнет встаёт кроссовками на обгоревшие и тлеющие ветки, всё ещё не поднимая головы. страх того, что что-то случится, вдруг стал зашкаливать, и пришлось глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. — sede [сядь], — вдруг приказывает низкий голос. давид не понимает, чего от него хотят, но дима, поняв, отчего тот мешкается, шепчет перевод на русском. джангирян садится на колени, и круг людей начинает вслух произносить что-то на латинском. он не разбирает ни слова, но никто не сбивается, и с каждой секундой этот звук будто всё громче и громче, а дмитриева вдруг пробирает дрожь. это же слова совсем не о посвящении... вдруг из круга вперёд выходит флиппер и резким движением всаживает давиду в горло нож, с отвратительным хлюпаньем сдвигает в сторону, и так же резко вытаскивает, пока обмякшее тело падает на землю. всё происходит так быстро, что никто будто бы ничего и не заметил. дима кричит и кидается к ещё тёплому телу брюнета, трясущимися руками поворачивая на себя застывшую на его лице гримасу ужаса. перед глазами мгновенно появляется пелена слёз и парень хочет было начать кричать от боли, но слышит смех за спиной: — esne laetus? [ты рад?] — фладд улыбается, смотря на эту картину. — quomodo potestis... facere? [как вы могли... так поступить?] — выдавливает из себя дрожащим голосом дмитриев, а на его коленях покоится мёртвая голова. фладд усмехается. — occultists non possunt sentire quod [оккультисты не должны ничего чувствовать], — он, оперевшись ладонями о свои колени, наклоняется к лицу димы, и тот чувствует в спине с левой стороны острую боль. флиппер проворачивает нож.