Холодная вечность

      Часто во снах можно увидеть то, чего очень не хватает в реальности, то чего сильно желает душа и сердце. Там можно не бояться оступиться и совершить ошибку, ведь в конечном итоге всё равно проснёшься. Но бывают такие сны, когда просыпаться вовсе и не хочется, а с точностью наоборот, хочется, чтобы жизнь стала этими самыми моментами. Есть одна страшная вещь. В сновидении можно влюбиться в человека... А потом больше его не увидеть. И лишь с печалью вспоминать форму лица, цвет глаз, изгибы губ, мелкие родинки на шее и так далее. Вспоминать, как быстро билось сердце и резко перехватывало дыхание, когда ваши взгляды встречались. Долгие разговоры обо всём на свете, милые улыбки, прикосновения, а потом просто темнота... Падение в пропасть с нераскрытыми крыльями       Такие мысли часто преследовали Хатидже Султан. Но она смогла подняться из этой тёмной пропасти. Её влюблённость была достаточно необычной. О таком не говорят на людях, не пишут в книгах, это слишком неправильно для этого странного мира и людей, чтобы об этом даже думать. Госпожа не любит, как другие, её любовь необычная, совсем непонятная остальным... Немного пугающая, но всё же слишком прекрасная, чтобы отказаться от этих чувств. Тот, кто не испытывал на себе именно такую любовь не знает, что такое считать себя неправильной и несмотря на все терзания внутри себя, любить...       Махидевран... Ма-хи-дев-ран... Это имя слишком много значит для султанши. В нём сочетаются нежность и некая величественность. В каждой букве есть что-то загадочное и необычное. А целиком оно подобно всей вселенной. В нём есть сияние маленьких ярких звёзд на тёмном полотне ночного неба, шум небольшого ручейка среди травы и даже самые райские цветы этого мира. Но всё это даже близко не сравниться с ней... Длинные каштановые волосы, аккуратно лежащие на плечах, глубокие голубые глаза, в которых можно увидеть чистый небосклон без единого облака, уголки губ, почти всегда приподнятые в улыбке. Это всё она. Но вот только есть одна странность, которую госпожа заметила сразу. Болезненный и жутко бледный цвет кожи девушки сразу бросались в глаза. Султанша волновалась за Гюльбахар, но та уверяла, что всё в порядке, и не стоит беспокоиться. Никто и не подозревал, что Хатидже влюбилась в кого-то, она и до этого была мечтательной и немного замкнутой. Тем более Махидевран никогда не видели во дворце. А всё потому, что госпожа видела эту девушку только в своих снах. Но это было далеко не одно сновидений. Султанша видела свою весеннюю розу каждую ночь, абсолютно каждую.... "Уснуть — значит снова увидеть её" - это султанша уже чётко поняла и только с этой мыслью засыпала каждую ночь.       Хатидже было 17, когда она познакомилась с Махидевран. Госпожа ворочалась с одного бока на другой достаточно долго. Она снова начала мечтать. Это занятие перед сном уже давно стало обыденным. Тогда сердце султанши было свободно, но так хотелось, чтобы появился человек, которого девушка полюбила бы, могла бы осторожно касаться губ, долго нежиться в объятиях, чувствовать себя очень нужной. С этими мечтами Хатидже вскоре наконец-то погрузилась в сон. Начало этого сновидения было смазанным и непонятным, поэтому не осталось в памяти. А вот красивый сад, чем-то немного похожий на тот, который был при дворце, госпожа запомнит навсегда... Султанша оказалась там совсем одна. Тёмное небо украшали узоры из звёзд, сияющих тусклым светом. Но была в этих космических орнаментах какая-то закономерность. Звёздочки там были одинаковыми, каждая была в точности похожа на другую. Никакого различия в размере или оттенке. Это даже смотрелось немного жутко. Хатидже начала нервно искать на тёмном полотне неба хотя бы несколько звёзд, которые были бы не похожи на те. Она крутилась вокруг себя, закинув голову наверх с надеждой увидеть их. — Не боишься упасть? Сейчас голова закружится, и полетишь в колючие кусты, — раздался приятный женский голос откуда-то со стороны. Госпожа конечно сразу не поняла с какой именно, ведь весь мир перед глазами крутился с бешеной скоростью. Султанша резко остановилась, немного пошатываясь. Перед глазами был силуэт девушки, который султанша видела немного смазанным из-за резкой остановки. Незнакомка начала подходить ближе, нежно улыбаясь. — Не кружись больше так сильно. Не хотелось бы, чтобы ты покалечилась, — сказала девушка, немного придерживая кареглазую за плечи. По коже Хатидже мгновенно пробежались тысячи мурашек. Даже через ткань своего платья она почувствовала ужасно холодные руки, которые легонько сжимали её плечи. Голова госпожи окончательно перестала кружиться, и лицо незнакомки, которая стояла напротив, стало полностью видным. Султанша ужаснулась, насколько бледным оно было. Кареглазая резко сделала пару шагов назад, а девушка быстро отдёрнула руки от её плеч. Незнакомка явно расстроилась, и немного опустив голову, спросила: — Я напугала тебя, да? Прости, я не хотела... — Нет нет, всё нормально, — быстро проговорила госпожа, стараясь отрицать испуг, который был явно заметен. Глаза султанши начали "бегать" по разным сторонам из-за того, что она нервничала — Ладно. Меня зовут Махидевран, но если хочешь, то можешь называть меня Гюльбахар, — стараясь скорее перевести тему, улыбаясь сказала голубоглазая. — Я Хатидже. У тебя такое красивое имя, я раньше не слышала такого, — негромко промолвила кареглазая, смотря на девушку. — Благодарю, но твоё мне нравится намного больше, —весенняя роза улыбнулась ещё шире, — кстати, что ты так сильно пыталась рассмотреть на небе? — Хотя бы пару звёзд, которые будут отличаться от других. Они все одинаковые, и это странно, даже немного страшно, — беспокойно сказала госпожа, вновь посмотрев на тёмное ночное полотно — Я не видела здесь таких, которые были бы иными. Их просто нет- вздохнула Махидевран Конец этого сна был необычным. Хатидже хотела что-то сказать Гюльбахар, но вдруг весь мир стал будто разрушаться. Всё начало сильно трястись и исчезать. У султанши началась сильная паника. Тело будто парализовало, невозможно было пошевелить даже пальцем. Девушка упала на колени и, закрыв глаза руками, начала громко кричать. Весенняя роза мгновенно подбежав, присела на корточки и крепко обняла кареглазую со спины, стараясь как можно сильнее прижать к себе — Тшш... Скоро это закончится, не бойся. С тобой всё будет хорошо, веришь мне? Сосчитай до пяти, давай вместе со мной, — убедительно говорила Махидевран на ухо Хатидже. Гюльбахар чувствовала, как напуганная госпожа буквально вжалась в её тело, и ткань платья намокает от слёз девушки. Этот мир пугает её... —Один, — громко произносила черкешенка, чтобы султанша точно услышала —Один, — с небольшой дрожью в голосе повторяла кареглазая, уткнувшись в плечо Махидевран Они так и продолжали считать. Гюльбахар громко произносила цифры, а Хатидже вторила то же самое, только намного тише. Девушки не смогли сосчитать до конца. Когда госпожа хотела проговорить "пять", мир полностью исчез, забрав с собой весеннюю розу с холодными руками, но с таким тёплым взглядом и искренней милой улыбкой....       Султанша с большим трудом открыла глаза карамельного цвета и осознала, что всё это был лишь сон. Не было красивого сада, одинаковых звёзд, не было той, что обняла, прижимая к себе в момент, когда всë вот-вот рухнет. Госпожа будто лишилась чего-то важного, хотя с первого взгляда незначительного. Просто сон...       Хатидже обычно не придавала особо значения таким вещам, как сновидения, но именно это осталось в памяти слишком хорошо, и почему-то становилось грустно и одновременно страшно от того, что она больше не увидит Махидевран. Гюльбахар тянула кареглазую за собой, как разряд яркой молнии влечëт вслед за собой раскат грома. Девушка манила госпожу обратно в тот ночной сад. Возможно весенняя роза так заинтересовала султаншу, потому что во дворце у Хатидже не было такого человека, с которым ей было бы очень хорошо. Кареглазую окружали хорошие люди, но среди всех не было тех, с кем девушка смогла бы почувствовать себя действительно нужной. А с черкешенкой госпожа будто поднималась в небеса, кружась в танце среди тех одинаковых звëзд. Султанша решила, что ей очень нужно увидеть Махидевран вновь и поэтому легла, как можно раньше. На вопросы слуг отвечала, что просто сильно устала.       Хатидже засыпала, представляя, как вновь увидит Гюльбахар, почувствует на себе еë тëплый взгляд и возможно вновь ощутит холод пальцев бледного цвета.... На этот раз ворочаться долго не пришлось, сон достаточно быстро овладел душой и телом госпожи, забирая еë в загадочный мир с множеством вопросов и малым количеством ответов. Когда султанша открыла глаза, то уголки еë губы приподнялись в улыбке. Она вновь оказалась в том самом саду и, как в прошлый раз там была ночь. Только вот весенней розы в поле зрения не оказалось. Кареглазая решила пройти вглубь сада и поискать девушку там, но много пройти она не смогла... Из кустов начали выползать какие-то тени, которые всë ближе и ближе подбирались к Хатидже. Они начали окутывать тело госпожи и душить еë, а от каждой из этих теней было слышно лишь одно слово. Это слово заставляло султаншу паниковать, еë тело пробирала дрожь, конечности холодели. Это слово — "смерть". Страх перед тем, что невозможно описать. Кареглазая ужасно боялась умереть, она сама не понимала почему. С самого детства любое упоминание смерти вызывало панику и слëзы. Хатидже пыталась кричать, но еë горло и всë тело окутали эти тени. Но вдруг сквозь пелену слëз госпожа увидела еë... Черкешенка стремительно бежала в еë сторону. Султанша старалась протянуть ей навстречу руку, но это не особо удавалось. Махидевран уже успела добежать до девушки и сама взяла еë ладонь, переплетая их пальцы. Другой рукой она легонько приподняла кареглазую за подбородок, ловя взгляд, наполненный ужасом. — Тише, тише, Хатидже. Смотри на меня, да. Попробуй вдохнуть, давай, медленно, — ласково сказала Гюльбахар, и когда госпожа сделала, то что она попросила, продолжила, — а теперь медленно выдохни. Султанша делала всë, что велела весенняя роза, и вроде удушье потихоньку проходило. Она не понимала, что такого сделала черкешенка. — Так, а теперь осторожно пойдëм в беседку, она тут недалеко. Сожми мою руку и говори то, что шептали тебе тени— произнесла Махидевран, прекращая придерживать подбородок. Она осторожно приобняла кареглазую за талию, чтобы та не упала. Гюльбахар шла, не прекращая зрительный контакт, просто теперь смотрела в глаза Хатидже сбоку. —Смерть, смерть, смерть, смерть... — со слезами, тихо говорила госпожа. Девушка не понимала зачем весенняя роза мучает еë, заставляя произносить такое жуткое слово Черкешенка медленно вела султаншу к той небольшой беседке. Махидевран знала, как тяжело сейчас кареглазой даëтся слово, которое она повторяет. — Всë, я больше не могу... Зачем ты меня мучаешь?.. — прерывисто молвила Хатидже, всë крепче сжимая руку Гюльбахар. Еë тело слабело с каждой секундой всë сильнее. Ноги подкашивались, и госпожа с большим трудом их передвигала. — Я обязательно тебе всë объясню, но сначала нужно присесть. Потерпи совсем чуть-чуть, — говорила весенняя роза, уже почти неся султаншу к нужному месту. Наконец-то они дошли до деревянной беседки, вокруг которой были разные красивые растения. Некоторые из них изящно вились прямо на перилах, поднимаясь к крыше. Черкешенка завела кареглазую внутрь. Девушка была настолько слаба, что не смогла бы даже сидеть. Поэтому Махидевран осторожно уложила Хатидже на длинную скамейку, а голову госпожи к себе на колени. — Страх душит тебя и забирает силы. В этом мире каждый твой кошмар будет тянуть на дно, пока окончательно не задохнëшься. Если хочешь остаться здесь, придëтся научиться бороться со страхом, — поглаживая султаншу по голове, негромко произносила Гюльбахар. Поняв, что кареглазая не в силах сейчас делать выбор, весенняя роза продолжила, — давай посчитаем до пяти... — Ты снова пропадëшь... — почти неслышным голосом пробормотала себе под нос Хатидже, пытаясь ослабевшими пальцами сжать кусочек платья черкешенки. — Но потом мы обязательно вновь увидимся. Я обещаю тебе... — весенняя роза накрыла руку госпожи своей ладонью, поглаживая напряжëнную конечность. — Я согласна, — уже с почти закрытыми глазами шептала султанша. Она верила голубоглазой без всяких сомнений, будто чувствовала правду. Девушки вновь считали до пяти, как просила Махидевран. Как и в прошлый раз Гюльбахар чëтко произносила цифры, чтобы они были хорошо слышны Хатидже, а та в свою очередь повторяла. И снова на пяти мир мгновенно растворился, будто его никогда и не существовало.       Если бы кто-то узнал о сновидениях госпожи, то давно решил, что она совсем сошла с ума. Стала заложницей какого-то странного искусственного мира с загадочной девушкой. Это словно зависимость. Один раз выльется в вечность, если во время не остановиться. Но султанша уже пересекла черту и вернуться назад не представляется возможным. Всего лишь простые цифры от одного до пяти и грëзы сна связывают две вселенные чем-то похожие друг на друга.       Так проходили целые месяцы. Времена года сменялись, вступая в свои права поочерëдно . Жизнь менялась, но не в том мире. Там всегда всë окутано глубокой тьмой ночи, которую перебивают звëзды и большая луна. Это вселенная, где всегда царствует весна во всех своих проявлениях, разве что цветы не пахнут, солнце не греет... Всë словно ненастоящие, мëртвое. И такое чувство, будто жительница этого искусственного мира и сама не ведает, что такое жизнь. И вообще непонятно, как Махидевран попала в эту "ловушку". Почему она там одна? Почему улыбается, делая вид, что всë в полном порядке? Что она чувствует и зачем помогает Хатидже? Слишком много вопросов и полное отсутствие ответов на них. Госпоже до сих пор было страшно находиться с первого взгляда прекрасном саду. Тени, как и прежде иногда являлись из ниоткуда, но это стало происходить реже. Гюльбахар объяснила, что надо перестать бояться. Страх убивает людей, не оставляет надежд. И султанша старалась перебороть все свои кошмары. Не без помощи черкешенки конечно. Девушка всегда была рядом с кареглазой, успокаивала, разговаривала, обнимала. Хатидже полюбила прикосновения этих до жути холодных пальцев, которые умели дарить нежность. Полюбила милые ямочки на щеках, которых появляются при чудной улыбке весенней розы. А она улыбалась почти всегда... Госпожа решила, что ей необходимо выяснить, что это за мир, и как Махидевран там оказалась.       Всë как обычно. Уже привычный ритуал. Подумать о том, что совсем скоро Гюльбахар вновь одарит еë добрым взглядом, в котором есть что-то необычное, и уснуть. И вот под ногами вновь зелëная трава ночного сада, который ничуть не изменился с первого раза. Девушки полюбили ту беседку, в которой султанша лежала на коленях черкешенки. Сейчас кареглазая отправилась именно туда. Она знала, что там еë уже заждалась весенняя роза. Отодвинув раскидистые ветви деревьев, взору Хатидже предстала знакомая деревянная постройка. А внутри, как и ожидалось сидела голубоглазая. Махидевран сразу заметила присутствие госпожи и, срываясь с места, подбежала к ней. — я так соскучилась по тебе... — обнимая улыбающуюся султаншу, произносила Гюльбахар. В этих словах была нежность и боль. Девушки мечтали забыться и навсегда остаться вместе, но это было невозможно. У снов есть предел, как у жизни. Они вместе собирают жизнь из осколков, которые имеют от встреч. — Я тоже ужасно соскучилась, — прижимаясь к уже родному телу, от которого веяло холодом, шептала кареглазая, — давай прогуляемся? — Конечно, — черкешенка взяла Хатидже за руку, чтобы та чувствовала себя уверенней. Девушки звонко смеялись, обсуждая какой-то неловкий случай из жизни госпожи. Султанша обожала смех голубоглазой. Он был такой приятный, хотелось слышать его всегда. Он проникал глубоко в душу, подчиняя разум себе. Внимание Махидевран привлекли росшие неподалëку дикие розы, которые прекрасно смотрелись в лунном свете. Гюльбахар небыстрым шагом отправилась к кустарнику, ведя за собой кареглазую. — Какие красивые... — буквально прошептала сестра султана, будто боясь задеть своим дыханием нежные алые лепестки. Она попыталась осторожно наклонить стебель цветка на себя, чтобы понюхать. Жутко острые шипы врезались в кожу, заставляя резко отдëрнуть руку. На пальцах выступили яркие капли крови цветом прям как сами розы. — Хатидже, осторожней... Покажи мне ладонь, — мягко произнесла черкешенка, слегка протянув руку навстречу госпоже. — Не стоит, я в порядке, — султанша постаралась скрыть место ранения, пряча его под ткань своей накидки, но была остановлена. — Милая, не бойся, покажи. Я не сделаю больно,— с нежностью проговорила весенняя роза и сократила расстояние между ними, сделав небольшой шаг вперëд Через пару секунд в руке голубоглазой уже находилось запястье сестры султана ладонью вверх, чтобы можно было рассмотреть каждую маленькую ранку. Махидевран с сочувствием смотрела на кровоточащие следы от столь чудесных цветов. Девушка, ни секунды не раздумывая, сняла со своей головы платок и аккуратно замотала руку Хатидже, предварительно стерев кровь. — Спасибо, — немного смутившись, промолвила госпожа и опустила глаза на перемотанную ладонь. Через ткань начали просачиваться яркие капельки. — Не за что, будь осторожней, у этих роз очень острые шипы. Для нежных пальцев живого человека они слишком грубы... — негромко ответила Гюльбахар и ухватилась бледной ладонью за тот же стебель, срывая цветок. — Что ты делаешь?! Ты же поранишься! — резко выкрикнула султанша, приближаясь к черкешенке, которая смотрела на неë спокойным взглядом. В ту же минуту роза стремительно полетела на землю, а сестра султана с ужасом и удивлением смотрела на ладонь девушки, на которой не появилось ни одной кровяной капли. — Махидевран...—ошарашенная кареглазая не успела больше ничего сказать, так как еë пеперебили — Да.. Я мертва! Да, я пугающая, ужасная! Я холоднее земли, в которую меня закопали много лет назад. Во мне нет ничего жив, — начала кричать Гюльбахар, пока глаза заполнялись слезами. Она сама выглядела напуганной, даже больше, чем Хатидже. Черкешенка не успела договорить, так как оказалась в крепких объятиях госпожи. — Тише, милая, тише. Ты не пугающая, слышишь, не ужасная,— почти шептала султанша, не обращая никакого внимания на то, что прижимает к себе мëртвого человека. Своими руками девушка чувствовала привычный холод уже родного ей тела. Этот холод дороже любого тепла — Меня уже давно нет.. Я не помню какого ходить по настоящей земле. Я не помню, как светит яркое летнее солнце. Я забыла ощущение холодных капель дождя на своей коже, когда попадаешь под ливень... — монотонно молвила черкешенка. Дрожь раздавалась по всем конечностям, а щëки с каждой секундой намокали всë сильнее от нескончаемых капель, лившихся из чудесных голубых глаз. — Ты есть здесь и сейчас. Дорогая, я ощущаю твоë присутствие, каждую маленькую часть тебя. Я чувствую твои руки, твои слëзы, твоë личико, твои прелестные волосы. Я чувствую тебя... — госпожа пальцами непораненной ладони начала нежными движениями стирать солëные капли с лица весенней розы. На коже оставались влажные следы, которые впитывались вместе с болью Гюльбахар. — Какой толк от моего существования? Я мучаюсь каждый новый день! Я так хочу стать любимой... Любовь - земное чувство живых, а я мертва. Невозможно испытывать такие чувства к тому, кого больше нет. Я люблю тебя, Хатидже... Люблю больше, чем раньше любила жизнь, которую у меня отняли, — с отчаянием в голосе говорила голубоглазая, пытаясь немного отстраниться от султанши. — Я умру.. Умру и буду с тобой! Только с тобой... Махидевран, милая моя, я обещаю тебе, что никакая жизнь нас не сможет разлучить. Я готова упасть в объятия смерти, чтобы потом вечно держать тебя за руки. Я люблю тебя, дорогая. Люблю сильнее жизни, с которой готова расстаться, — сестра султана осторожно притянула к себе черкешенку, нежно накрывая еë губы. Гюльбахар моментально ответила на поцелуй, всë сильнее прижимаясь к любимой. Пальцы их рук переплелись в крепкий замок, замыкающий их любовь, чтобы ничто не смогло еë забрать. Неожиданно земля начала трястись, расходясь трещинами, а мир вокруг разрушаться, словно лист бумаги, который рвут на мелкие куски и комкают. Поцелуй был разорван, но девушки остались стоять так же, прижавшись лбами друг к другу. Они вновь начали считать до пяти, это стало очень привычным действием. В этот раз оно стало необычно нежным. Весенняя роза шептала цифры прямо в губы Хатидже, а та в свою очередь тихо повторяла и оставляла короткие поцелуи на устах голубоглазой. На последнем слове они слились в чувственных прикосновения, и мир окончательно исчез...       Госпожа проснулась и моментально вспомнила о всëм, что произошло во сне. Это можно было бы считать полной ерундой, если бы не столь долгие ночные встречи и холод, который остался на губах... На руках виднелись еле видные царапинки от шипов роз. Всë вокруг напоминало об еë возлюбленной, словно сама Махидевран ходила рядом, оставляя невесомые прикосновения на руках, то на спине, то на талии, то на лице.. Султанша знала, что на дне еë шкатулки есть какие-то капли, которые ей раньше давали во время болезни. Стеклянный пузырëк был почти полон. Этого вполне хватит, чтобы быстро умереть. Наверняка потом будут строить всякие глупые догадки о причинах такого поступка, но настоящую будут знать только сама девушка и та, которая вечность будет с ней после этого. Сестра султана боялась смерти. Боялась до того момента, пока не влюбилась в Гюльбахар, которая связана крепкой нитью с этой самой смертью. Теперь они будут связаны втроëм. Разумеется страх до конца никуда не делся, но теперь его перекрывало сильное желание быть с черкешенкой. Хатидже готова променять тепло всего мира на вечный холод тела весенней розы...       День тянулся очень медленно, но госпожа всë же дождалась тëмной ночи, во тьме которой никто ничего не увидит и не узнает. В покоях не горело ни одной свечи, как это обычно было обычно. Заветный пузырëк уже находился в дрожащих пальцах, не решающихся его открыть. — Любовь моя, ты точно уверена? — послышался совсем рядом знакомый нежный голос, в котором явно звучали нотки беспокойства. Султанша резко развернулась и чуть не выронила капли, увидев перед собой голубоглазую. Сестра султана подалась немного вперëд, чтобы обнять Махидевран, но руки прошли сквозь неë, что привело Хатидже в ужас. — Спокойно, милая, всë нормально. Во время сна ты телом находилась на земле, а душой в том самом саду. А сейчас тело вместе с душой на земле. Я могу являться сюда только в обличии некой оболочки своего тела. Меня никто кроме тебя не увидит, — тихо говорила Гюльбахар, слегка улыбаясь. Она была совсем рядом. — Совсем скоро мы будем вместе... — прошептала госпожа, осторожно открывая пузырëк, в котором находилась их вечность любви. Султанша медленно поднесла маленькую ëмкость к губам и опустошила еë за считанные секунды. В этот момент она словно чувствовала холодное дыхание сзади на шее. Во рту разлился горький вкус этих капель. Сестра султана, поморщившись, присела на тахту, а совсем близко устроился призрак черкешенки, которая положила свою прозрачную ладонь на руку Хатидже. — Давай в последний раз посчитаем до пяти, — промолвила весенняя роза, заглядывая в чудные карие глаза возлюбленной. Получив слегка нерешительный кивок, она продолжала, — Я начну. Один — Один, — повторила госпожа, внезапно почувствовав, что пальцы Махидевран она начала ощущать намного реальнее, чем это было пару мгновений назад. С каждой новой цифрой прикосновение чувствовалось всë чëтче и чëтче. Султанше стало не хватать дыхания, в глазах всë постепенно поплыло. Гюльбахар села на колени прямо перед сестрой султана, чтобы та могла видеть хотя бы силуэт. Черкешенка взяла чуть трясущиеся руки в свои и крепко сжала. — Я рядом с тобой, милая, не волнуйся. Чувствуешь мои касания? — успокаивала весенняя роза, поднося ладони Хатидже к своим губам, оставляя невесомые поцелуи. Пальцы госпожи стремительно холодели, преобритая бледный оттенок. Последнее "Пять" они произнесли вместе, и голубоглазая накрыла уста султанши своими, обвивая руками тонкую талию. Сестра султана почувствовала себя абсолютно свободно, словно избавилась от всех прежних тяжестей, хотя по сути так и было. Закончив чувственный поцелуй, Махидевран медленно встала и заботливо протянула ладонь Хатидже, чтобы помочь. Госпожа поднялась на ноги и обернувшись, чëтко увидела своë тело, полностью обмякшее без чувств на тахте. Султанша пошла и наклонилась, чтобы прикоснуться к уже побледневшей щеке, но рука прошла насквозь, как это раньше было с Гюльбахар. — Любимая, не переживай так за тело, его облик останется с тобой. Ты хорошо себя чувствуешь? — весенняя роза нежно коснулась губами тонкой шеи с боку, обнимая девушку сзади за хрупкие плечи — Рядом с тобой я чувствую себя лучше, чем когда-либо раньше, — сестра султана развернулась и прижалась к черкешенке, зарываясь носом в мягкие каштановые волосы. В ту ночь последний след девушек остался во тьме неба, где они вместе буквально растворились. Они медленно пропадали при свете сияющей луны, крепко держась за руки. Никогда ещë смерть не была такой нежной и чарующей. В том мëртвом саду на тëмном небосводе появились две маленькие звëздочки, которые были совсем не похожи на других....