Часть 1
21 июля 2022 г. в 23:47
его улыбка блядская. позы тоже всегда блядские. волосы по подушкам рассыпаются по-блядски, да и стонет ран как блядь последняя. и вообще ран сам выглядит по-блядски. он ноги широко разводит, не стесняясь. как блядь просит трахнуть его, поставив раком. он и ведёт себя по-блядски. нарочно, чтобы досадить и вывести любимого брата из себя, сосется с каждым вторым и следом этими же губами ему отсасывает. делает он это тоже по-блядски — с призывно высунутым языком и закатившимися вверх глазами.
ран и целуется по-блядски: рот широко раскрывает и мерзко причмокивает, умело ублажая своим языком. улыбается надменно, когда риндо его волосы на руку наматывает и назад тянет, да ещё так по-блядски кончиком языка по верхней губе проводит, что риндо невольно засматривается.
ран похотливый. страстный. неутомимый. ему пяти раз на дню мало будет. ему хочется больше. он изловчается, не прикладывая особых усилий, и тогда у риндо против воли встаёт снова. младший трахает его грубо, почти что до потери пульса у обоих. риндо порой кажется, что не может человек столько раз на дню испытывать оргазм — от переизбытка секса частенько тело сводит, но рану мало. он быстро в себя приходит и вновь жалобно просит.
ран может с лёгкостью довести риндо до стадии животного возбуждения и уже сделать всё самому, но ему нравится играться с братом. просить его, умолять, используя руки и язык, вынуждать терять контроль и срываться. принимать его грубость, жесткость, и пусть младший ведёт себя так в наказание старшему, но ран только больше возбуждается. трясётся по-блядски и как блядь течёт.
риндо заводит его распущенность в плане секса. раньше, до совместной ебли друг с другом, ран был сущим ангелом, а сейчас он просто громко стонущая блядь с широко разведёнными для риндо ногами. его личная, собственная, с клеймом на всё тело, и такая красивая, совершенная, для него будто сделанная.
животный секс был каждый день, а вот занятия любовью только несколько раз в месяц. дай бог, чтобы хотя бы два раза по-обычному — нежно и мягко, с короткими бархатными поцелуями, а не дикими укусами и отвратными багрово-синими засосами по всему телу.
риндо спокойный, но неугомонный ран делает из него бешеного, остервенелого, почти что невменяемого. ран часто отключается во время секса от множественных оргазмов. просто потому, что тело уже переутомляется настолько, что не выдерживает такого напора, но грёбаный ран очухивается и по-блядски снова подставляется.
когда он отключается, риндо бывает не в силах остановиться. ему хочется иметь это тело постоянно, ведь оно совершенно не против. оно принимает его с такой готовностью каждый раз, что не взять его — непростительное упущение, но он превозмогает животные порывы, укладывает стройные ноги рана на кровать и осыпает долгими поцелуями, спокойно выжидая «восстание из мёртвых». когда это безумие прекращается, оба не в состоянии шевельнуть конечностями, но каким-то образом оказываются плотно прижатыми друг к другу.
ран каждый раз хвалит его, осевшим голосом проговаривая:
— как же классно ты трахаешься.
а потом доверчиво голову к чужой груди склоняет и руками крепко обнимает, засыпая. его объятия стальные, требующие, разум вышибающие. риндо теряется в них, растворяется и позволяет себя поглотить неумолимой жажде.
ран любит им манипулировать. он когда мороженное ест, специально ждёт, пока пломбир окончательно растает, чтобы сладкая смесь стекала по длинным пальцам, а он в свою очередь будет розоватым языком её по-блядски пошло слизывать, стреляя неоднозначно глазами в сторону риндо.
его молебные «я хочу тебя, ну пожалуйста» постоянно срабатывают, и риндо всю злость из-за маленьких проигрышей на рана выплескивает: вбивается в его глотку до рвотных рефлексов при каждом толчке, слушая омерзительные хлюпающие звуки. он каждый раз обещает себе, что больше не поведется, но ран — сам тебя поведёт, ему и ошейник не понадобится.
ран выгибается красиво. здесь он больше похож на грациозную кошку или тонкую лань, но вот брови у него изламываются по-блядски, даже когда банально целуешь его в бедро, и от этого у младшего болезненно тянет между ног.
риндо бы соврал, если бы сказал, что ему это не нравится. его разносит как какого-то шестиклассника с бушующими гормонами. ран не распутный, он до мозга костей верный, хоть и вытворяет вещи назло, но вот делает он это слишком по-блядски.
риндо вместо обычного «я люблю тебя» хочется сказать «я убью тебя». и если он на это когда-нибудь решится, то младший уверен — ран и умрет по-блядски, уж слишком сильно ему подходит блядское выражение лица.
бледность рановской кожи только подстегивает риндо оставить на ней как можно больше открытых следов подчинения. не важно, что будет задействовано: губы, зубы, плеть, его любимая телескопка или канцелярский нож — они и до такого доходили, главное — опорочить, наследить, врезаться острием в слой эпидермиса и расковырять до крови, после чего преданно касаться его ран губами, обласкивая ноющие места.
ран на улицу надевает короткие шорты и при любом удобном случае раком встаёт, поправляя несуществующие шнурки на асфальте. его длинные волосы красиво спадают с плеч, но он умудряется сквозь локоны смотреть на риндо и криво усмехаться. риндо это раздражает и восхищает одновременно. кто-то мимо проходит и бросает грязное «педики», и это риндо раздражает, а кто-то с его упругого зада глаз не сводит, и риндо это восхищает. смотрите и облизывайтесь, это — моё.
ран любит в сочетании с короткими шортами надевать короткую майку, топ, а под низ блядскую сетчатую хуйню, которую даже вещью не назовёшь. сквозь неё просвечивается рельефный торс и серебристый пирсинг в виде полумесяца на пупке, и выглядит он во всём этом до невозможности по-блядски.
ран может запросто затащить риндо в какой-нибудь переулок, встать на коленки и начать судорожно расстёгивать ширинку его штанов. на предсказуемое удивление риндо ран отвечает непредсказуемым удивлением, и спрашивает:
— а что, нужна какая-то особая причина, чтоб взять и захотеть отсосать разок на улице? ваще просто так — взял и сделал.
его губы — красные и в кровь искусанные, послушно размыкаются, принимая риндо целиком и полностью. ран со знанием дела орудует языком внутри, проходя спиралью по головке, пока младший учтиво собирает его волосы в высокий хвост, и так же учтиво направляет голову, задавая собственный темп. у рана даже щёки не краснеют, когда он обильно смачивает член слюной, не разрывая зрительного контакта. риндо ласково поглаживает вдоль скул, переходя подушечками пальцев на губы, которые плотнее сжимаются сверху, и только тогда лёгкий румянец трогает его лицо, а пушистые светлые ресницы трепещут сильнее, норовя прикрыть размытый взор. риндо до скрежета в зубах нравится, что старшего может смутить такая безобидная вещь. но надолго его смущения не хватает: ран наиграно ластится к его руке, обхватывает влажными губами фаланги, не выпуская член изо рта, кусает чувствительные подушки и так томно смотрит, поднимая взгляд, будто это совсем не он выглядит по-блядски.
на улице, сидя под каким-нибудь деревом, риндо плавно перебирает пальцами шелковистые волосы, заставляя рана урчать, а дома он привычно наматывает их на кулак и натягивает до боли в затылке, заставляя рана болезненно шипеть.
— у тебя такой блядский вид, нии-сан, ты бы знал.
риндо из раза в раз твердит одно и то же, а рана это забавляет. он лыбится безумно, не прекращая двигать бёдрами, и дышит тяжело, хватаясь руками за массивные предплечья. риндо усаживает его на колени, стягивая с худощавых плеч майку и сетку, касается большим пальцем нижней губы, медленно стирая с неё слюну, и вбивается так, что кислорода в лёгких не остаётся. его затуманенный взгляд аметистовых глаз порождает в риндо что-то маниакальное; он чувствует себя психопатом с ножом в руке, готовый прикончить свою жертву, размазав органы по стенке, но всё оказывается в точности наоборот — это ран — психопат, и в месиво превращается риндо.
ран подаётся вперёд послушно, когда риндо тянет его за волосы, целует смазано, наспех, до стука зубов, распаляет своими всхлипами и прижимается к нему настолько тесно, насколько это возможно.
— хоть задыхаться начни, но не смей прерываться.
риндо по-настоящему звереет, слыша приказные нотки в его стальном голосе. младший притягивает его к себе, впивается губами в шею, оставляя глубокий засос где-то под челюстью так, чтобы не было никакой возможности прикрыть гадкий след одеждой. но ран и не стал бы. пусть все видят и знают, что его, как блядь, имеют везде.
услужливо заправленная младшим кровать надрывно скрипит и бьётся о стенку. смятые влажные от пота простынь и одеяло постоянно мешаются и сбиваются под поясницей. ран втягивает живот, выдыхает сквозь плотно сжатые губы, царапается и прижимает риндо к себе. шепчет пошлые слова, так развратно виляя бёдрами, и на автомате выкрикивает любимое имя.
риндо нравится вид старшего с его членом во рту — он смотрится просто сногсшибательно. ему нравится натягивать старшего на себя до упора, наблюдая, как член исчезает в нём постепенно. ему нравится, когда ран как дикий кролик скачет на нём, удовлетворяя своим задом его изнывающую плоть; чувствовать, как каждое место, до которого дотрагиваются губы, горит огнём; как при прикосновении к голой коже прохлада вытесняется жаром, словно пламенный ураган проходится по двум телам, и в этом урагане ран — снег. ему до одурения вставляет тихий скулёж братца, словно он под экстази или лсд ловит невъебические трипы.
риндо не был таким, это ран полностью извратил его.
ран никогда не возмущается, даже если риндо намеренно делает больно. он молчит, вздрагивает и замирает, пересиливая неприятные ощущения, а потом просит, просит ещё и ещё, до тех пор, пока не изматывается до амёбного состояния.
ран любит наблюдать за процессом в большом настенном зеркале, которое специально повесил в их комнате. как же красиво смотрится риндо, когда его широкая ладонь обхватывает тонкое горло и сжимает до выступающих вен на лбу, продолжая агрессивно вдалбливать дрожащего рана в кровать. в такие моменты старший особенно быстро заканчивает, срываясь на громкий протяжный стон. на такой блядский громкий стон. а ещё старший, как и младший, обожает позу наездника, ибо, будучи сверху, чувствуя сильные руки на своей талии, он с восторгом наблюдает, как потемневшие глаза риндо закатываются и прикрываются от удовольствия.
возбуждение у младшего концентрируется в одном причинном месте, где вовсю забавляется ран, пульсирует, заставляет руки на заднице брата сжиматься, легко приподнимать его, игнорируя немалый вес, и опускать на себя слишком часто, резко, быстро, до звонких шлепков влажных тел. полное блядство.
риндо иногда кажется, что ран больной на голову. его гиперсексуальность приводит младшего в шок, но когда он спрашивает:
— ран, может, у тебя сатириазис?
старший пожимает плечами, состроив беспечную мину, и отвечает:
— да мне вроде не хочется, когда тебя нет рядом.
не сказать, что это хоть как-то проясняет ситуацию, но риндо остаётся довольным. ещё бы. это ведь классно, когда только тебя хотят до разъёбанного очка и боли в заднице при малейшем движении.