Смотри на меня.

Сколько времени нужно, чтобы забыть и отпустить? Я этого не знал. Отвлекаясь на спиртное, живя в похоти, я помимо воли рано или поздно возвращался к одним и тем же воспоминаниям. Они не желали отступать, окружая меня повсюду. Сильнее всего эти призраки былого давили на меня дома. Казалось, будто стены впитали твой образ, запах, и пусть я убрал все, что напоминало о тебе, но ты был повсюду. Безумие. Я изгнал тебя из своей жизни, но разве так легко было бы проделать зачистку собственного сердца? Даже мой разум не повиновался мне, что говорить о чувствах. Каждый раз, встречая тебя после разрыва, я смотрел сквозь тебя, делая вид, что не замечаю. Да и не замечал вовсе. Я высказался тебе и считал, что со всем покончено. С тобой покончено. Так и было. Я решил начать новую жизнь, где не будет места тебе. Жил плотскими удовольствиями, однако и они напоминали о тебе. Каждый раз, когда новый любовник касался моего тела, я возвращался в прошлое, и невольно сравнивал твои ласки с ласками других. Уже тогда я начал понимать, что, не смотря на мое решение жить удовольствиями и забыть о чувствах, я этого сделать не мог. Выходило плохо. До омерзения плохо. Пресытившись мыслями о тебе, я решил завязать и с тем и другим. Стало пусто и холодно. Я сидел дома, читал и без конца курил. Но даже сигареты по какому-то странному стечению обстоятельств напоминали о тебе. Ведь ты не курил. Но курил я. Во время наших встреч я частенько курил прямо в комнате, глядя на тебя, обнимая тебя, прижимая к себе. Мы занимались любовью бешено, страстно, а потом я так же курил, лежа в постели или смотрел на брезживший за окном рассвет и опять же курил. Сколько рассветов встретили мы вместе, и сколько еще могло бы быть отмеряно нам? Я не знал. И никогда не узнаю. С прошлым ведь покончено, помнишь? Шли дни, складываясь в недели, месяцы. Я изменился. Да и ты тоже. Больше никому не было больно. Мы могли разговаривать так, как будто ничего и не было между нами. Редко, но могли. А затем снова недели молчания. Время и пространство бесконечного расстояния. Однако чем дальше, тем все больше я понимал, что вся моя холодность до этого была лишь фальшью. Объятия других не претили, но и не были сладостными как… Твои. Постепенно я начал замечать, что во всех искал замену тебе, замену тому, что было. Быть может, в то время мой разум и сердце жили будто в разных телах. Разум не помнил о тебе, разве как о «бывшем», незначительной странице в истории моей жизни. Странице, которых было множество, больше, чем я мог бы запомнить. Но сердце по-прежнему нуждалось только в одном. Я влюблялся, однако все было не то. Я смутно стремился к таким же, как ты. К похожим на тебя. Однако и в их объятиях утешения не находил. И, наконец, я решился. Я назначил тебе встречу, написав с другого номера, которого ты не знал. Сомневался ли я, что ты придешь? Ни на секунду. Ведь ты любопытен, и не упустишь нового знакомства. В назначенное время ты был в парке. Спиной к той дорожке, по которой шел я. Наверняка в наушниках, так как ногой ты нетерпеливо отстукивал какой-то ритм. Ты жил музыкой. Как я, даже больше чем я. Ты продолжил заниматься любимым делом, а я не смог. Не смог петь для всех, а не для тебя. Тихий, неразговорчивый, неулыбчивый, я совершенно изменился рядом с тобой. Наверное, это была как раз та степень близости, когда даже не привык, но поневоле делишься всем, что на душе, разговаривая часами… И находя в этом счастье. Не меньшее, чем в неистовых ласках, от которых мы редко могли удержаться. У меня дома, у тебя, да даже на людях, не обращая внимания ни на кого, кроме друг друга. И я здесь, чтобы все вернуть. Медленно протягиваю руку к твоим волосам, растрепывая их. Я помню, как ты забавно злился, когда я делал это раньше. Укладка ведь, общая для музыкантов проблема. Но мне было все равно. Я хотел касаться твоих русых волос с высветленными прядями на челке, и слышать твои полные псевдо злобы тирады. Ты разворачиваешься на 180 градусов, уже догадываясь, кто мог так бесцеремонно приветствовать тебя, но твое лицо еще больше меняется, когда догадки подтверждаются. Я все такой же. Какое-то время я стою и просто смотрю на тебя, любуясь знакомым лицом с явственным отпечатком удивления. Ветер подхватывает и треплет мои черные волосы, а твои, идеально уложенные, даже не шелохнутся под его порывами. Как всегда. Помнишь? Не давая сказать тебе ни слова, прижимаю к себе и впиваюсь в губы, такие знакомые и желанные. Я не рассчитывал, что ты бросишься в мои объятия, даже на то, что ответишь на поцелуй. Нехотя оторвавшись от тебя, я шепчу тебе на ухо: - Я люблю тебя, Уру. И всегда любил. Поедем ко мне? Ни слова в ответ. Мои глаза лишь фиксируют короткий кивок, который значит и без того слишком много. Что будет дальше итак понятно. Мы приедем ко мне, неловко молча в лифте, однако, уже начиная бешено целоваться на лестничной площадке. Наскоро сбросив верхнюю одежду и обувь, мы снова найдем в полутьме прихожей губы друг друга, неистово кусая их. Касания рук будут обжигать тело, а сердце будет неистово колотиться от желания и чего-то еще, чего-то без названия. Два тела, сплетающиеся воедино, пожираемые страстью, и этот взгляд в полутьме, мимолетный, но уловимый. Смотри на меня всегда. Только на меня…