Скажи мне, что с нами стало?

      Каждое чертово утро одно и то же – желание поскорее сдохнуть. Голова раскалывается и, кажется, с минуты на минуту просто разорвется. В висках каждый новый шаг отдается выстрелом или ударом чем-то явно потяжелее кулака. Мысли разбегаются и спотыкаются, представляя собой хаотичную бессмысленную массу из слов и букв. Ее пока лучше не трогать. Яркое весеннее солнце сначала ослепляет, а потом просто раздражает своей лживой беззаботностью. Мерзость. Предметы перед глазами и так плывут и размываются, только света не хватало. Ночь в этом плане намного приятнее. В ней нет ничего, что могло бы потревожить. Единственное время суток, где есть спокойствие. Единственное время суток, когда можно просто уйти и не думать о том, что будет утром. Вообще не вспоминать о последствиях.       Ларри опирается о дверной проем и прикрывает глаза в попытке не свалиться на пол. Знакомый родной запах и духота кухни чуть приводят в реальность, а таблетки, лежащие на столе, вовсе натягивают улыбку. А рядом стакан с водой. Как заботливо и обыденно.       Пожалуйста, расскажи, когда наша жизнь превратилась в ритуалы? –Сколько можно, а? – спокойную тишину кухни разрывает риторический вопрос Сала. –Сколько можно, Джонсон? Мы с тобой уже говорили, черт возьми.       Грубый и жесткий голос давно стал ассоциироваться со ржавым металлом. Безжизненный, резкий, никому не нужный. –Хватит, – Ларри потирает виски, гудящие еще сильнее из-за повышенного тона. –Нормально ж все, не парься.       Он успевает сделать только единый глоток воды, чтобы запить таблетку. Сал разворачивается и выхватывает ещё полный стакан из рук Ларри. Как обычно. Но привыкнуть до сих пор никак не удаётся. –Твою мать! – от неожиданности Ларри вздрагивает и выплёвывает в сторону воду. –Иди уже и спейся спокойно, домой только не ходи, – хрипло шепчет Сал, выкидывая в раковину к складу посуды стакан. –Заебал.       Ларри усмехается, игнорируя больной укол где-то в области сердца. Голова автоматически поворачивается в сторону подоконника. С фотографии в рамке улыбаются, кажется, совсем чужие люди. Глаза искрятся безграничным счастьем и любовью к жизни. Только воспоминания, что всего год назад Ларри вместе с Салом смеялись и обнимали друг друга, позируя перед Эшли, подтверждают, что эти радостные улыбки принадлежат именно им.       Как мы смогли с тобой потерять контроль?       Сил вновь ругаться нет. Но они вновь ссорятся. Они оба безумно устали от этой идиотской рутины из криков, тревог, страхов и пугающей неизвестности. Они не знают, смогут ли проснуться завтра утром или умрут ночью от передоза или рук паранормальщины. Но вместо того, чтобы держаться за руки и вместе идти вперед, как они делали много лет назад, они наоборот расходятся по разные стороны, с каждым новым словом отдаляясь и отдаляясь. Куда же делись их жизнерадостность, черт возьми?       Может, случайно на абсолютный ноль кто-то нашу любовь умножил? –Я, может, тоже заебался от вечных призраков и тайн! – выкрикивает Ларри, заставляя кухню словно задрожать в гробовой тишине и напряжении. –Мы ничего нового не находим и не найдем. Пора бы забить и уйти от этого всего, пока чего-нибудь не наворотили. Спокойно проживать день за днем, доучиться наконец, восстановиться. –Ты с алкоголем и наркотиками быстрее сам себя в могиле заведешь, чем это сделает кто-то другой, уж поверь, – шипит Сал и подходит к холодильнику, начиная что-то искать. –Мы уже говорили на эту тему, пошевели мозгами и восстанови тот вечер в памяти. Нет желания повторять.       Ларри закатывает глаза, не находя слов для ответа. Он помнит. Каждый день размышляя и сомневаясь в выводе, который они сделали тогда.       Повисает молчание. Обыденное. Едва не родное, ей-богу. Ларри нервно смеется, понимая, что сегодняшнее утро совершенно такое же, как и все предыдущие. Они словно во временной петле, проживают один день десятки раз, не меняя события и поведение. Это совершенно не смешно, но улыбка сама по себе растягивается по лицу. Только пустые стеклянные глаза выдают полную безжизненность. Сал непонимающе оглядывает Ларри с ног до головы и цокает, набирая воду в чайник и включая газ.       Ритуалы.       Сал прислоняется к стене и устремляет взгляд в одну единственную точку на стене, пока Ларри пытается подавлять смешки и колкие саркастичные слова, так и вырывающиеся наружу. Стоит держать себя в руках, иначе ссора выйдет из всех придуманных ими же берегов, он знает, он много раз проверял. –Заткнись уже, клоун, – просит Сал, кидая осуждающий взгляд на Ларри.       Тот пожимает плечами, мол, извиняйте, не факт, что удастся вернуться в родной цирк и перестать раздражать. Они уже переходят на шутки, хороший, уже давно знакомый, жест перемирия. Им обоим не нужны извинения или серьезные спокойные разговоры. Им достаточно пары минут совместного смеха, чтобы вернуть частичку былой любви и веры в лучшее. Такая непостоянность должна пугать и напрягать, что, собственно, и делает, но отчего-то и Ларри, и Сал, делают вид, будто так и должно быть. Каждый засыпает в страхе за отношения, но ничего не меняет, ожидая какого-то неизвестного чуда. Волшебника в голубом вертолете, который прилетит и разрешит все проблемы щелчком пальцев. Потому они и продолжают жить по одному не обговоренному сценарию.       Сходим с ума весной, так повторяй за мной свои ритуалы.       Они оба уверены, что все наладится, вернется к тому, с чего начиналось. Вернется любовь и счастье, вернутся горящие глаза и переполняющее чувство спокойствия и верности всех действий. Нужно немного подождать.       Ларри подходит к Салу, что-то перемешивающего в кастрюле, и нежно обнимает со спины, как бы подтверждая собственные мысли и надежды, что они справятся. Шепот с очередным лживым или наоборот самым искренним признанием в любви встает поперек горла, превращаясь в тяжелый вздох. Тут же Сал, даже не откладывая ложку, сильно пихает Ларри локтем.       Солнечное сплетение.       Нам с тобой заменили веру, надежду, любовь.       Ларри замирает, с силой сжимая чужие плечи и пытаясь сделать хоть единый вдох. Сука. Знал же, что будет именно так, почему же вновь допустил эту чертову ошибку? Воздух словно царапает легкие изнутри, и Ларри наконец делает шаг назад, опираясь о стол. –Зубы почисти, Джонсон. Только потом лезь к моему лицу, – тепло улыбнувшись, напоминает Сал и подходит к шкафу, чтобы взять тарелки. –Завтрак через пару минут, торопись.       Ларри кивает, направляясь в ванную и потира немного ноющее место удара. Скоро там появится синяк, ей-богу, хватит еще пары дней. Ледяная вода помогает полностью прийти в себя и даже не натянуто улыбнуться наступившему дню и яркому весеннему солнцу.       На столе остывают две порции каши с кусочками тыквы. Как раньше. Как в старые-добрые времена, когда дни неи были похожи друг на друга. Словно привет из другой жизни. –Люблю, – усмехается Ларри и встречается с наконец ожившим взглядом Сала. Ожившим до завтрашнего утра.       Повторяй, повторяй, повторяй!       Свои ритуалы.