нарисуй меня своей любовью

— Ты можешь снять свой галстук? — спрашивает Сергей, осматривая парня напротив, дабы тот идеально смотрелся в его новой картине.— Без него будет лучше. Мне он не нравится. — Хорошо,— соглашается Бессмертных, аккуратно развязывая черный галстук, который уже душил его.— Это все пожелания насчёт моего внешнего вида? — Нет, расстегни ещё пару верхних пуговиц на рубашке,— командует Пешков, внимательно осматривая чужой образ в раздумьях, что ещё можно в нём изменить. — Это уже твоя личная прихоть, нет?— смеётся юноша, но всё же делает то, что ему сказали. А вдобавок стягивает с одного плеча ткань рубашки, оголяя фарфоровую, нежную кожу.— Так лучше ведь? — Да, идеально,— улыбается парень, беря в руки карандаш, дабы для начала наметить черты чужого лица.— Понимаешь, мне не нужна зарисовка обычного школьника. Это искусство, невинность и красота. Ты выглядишь идеально, Ванюш, особенно в тёплых лучах уходящего солнца. — Ты смешной, Серёж,— улыбается вновь собеседник, явно краснея от комплиментов, к которым видимо, никогда не сможет привыкнуть. — Почему же? Я с радостью рисовал бы тебя с натуры хоть каждый день. Только ты постоянно в книжках своих занят,— намечая что-то на большом листе чистой бумаги, подмечает парень.— А большинство моих скетчей и правда тебе посвящены, так что, я и правда тебя постоянно стараюсь рисовать. Считай, ты — моя муза. Творю всю эту красоту именно из-за тебя. — Звучит красиво, так и не скажешь, что ты заставил меня сидеть тут несколько часов только ради очередного конкурса. — Я тебе помог с черчением, так что ты обещал помочь мне. Посидеть немного не так уж и тяжело. Тем более, даже не молча, так что это меньшее, что я могу попросить в ответ. — Ага,— соглашается Иван, поправляя в очередной раз свои непослушные русые волосы.— Я не буду выглядеть так, словно я какой-то домовёнок из сказки сбежавший? Волосы нормально лежат? — Всё красиво, вернись в изначальное положение, пожалуйста. — Прости,— извиняется парень, принимая изначальную позу, рассматривая стены своей же комнаты и улыбаясь уголком губ. Честно сказать, выглядел он и правда как идеал, очередной герой сошедший прямиком с картины в музее, не иначе. Немного взъерошенные волосы пшеничного цвета, длинные черные ресницы, светлая хрупкая кожа, выступающие острые ключицы, чуть пухлые искусанные губы, тонкие кисти рук, длинные худые пальцы. Пешков часто любовался им и смущал до чёртиков своими постоянными комплиментами, которые каждый раз совершенно случайно выскакивали. Бессмертных странный на самом деле, смущается часто, выглядит в такие моменты как спелая вишня летом. Либо ведёт себя как полный идиот с завышенной самооценкой, который не знает границ. Вот и попробуй угадать его настроение в новый день. Но Серёжа раз за разом ждал встречу с томным волненьем, не замечая ничего плохого в парне рядом, как бы не пытался. Белая рубашка, расстегнутая на приличные четыре перламутровые пуговки, слегка просвечивалась в мягких лучах закатного солнца. Теплые лучи запутались в волосах, придавая совсем неземной вид. Да, надо бы поскорее постараться запечатлеть этого прекрасного парня в данный момент времени, нельзя упустить ни одной детали. Иначе, будет уже совсем поздно. Кудрявый юноша находит нужную кисточку, слегка мочит её в стаканчике с мутной из-за красок водой; начинает светло-голубым обрисовывать образ, дабы подчеркнуть невинность и нежность Бессмертных. Думает о цветовой гамме для этой работы, долго всматривается в свою акварель. В воздухе витал сладкий запах сирени, которую в прошлый раз Ване подарил Пешков. Пышный букет цветов стоял в красивой узорчатой вазе прямо на подоконнике, на котором и сидел сейчас сам Иван. Из открытого окна было слышно легкое щебетание птиц, гул улицы и шум проезжающих мимо машин. Небо покрыто белыми перьевыми облаками, а само окрасилось в нежный розовый цвет. Похоже на сладкую вату из луна-парка. — Серёж,— привлекает внимание юноша, видимо, совсем заскучав.— Думаешь, я правда так важен для этой работы? Ты разве не мог нарисовать любой образ из головы? — Мог бы, но так ведь не интересно совсем. Я смогу запомнить какие-то детали более четко, да и работа интересней будет,— поясняет Пешков, отвлекаясь всё же от своей картины.— А ещё, в очередной раз заполучу твоё дорогостоящее внимание. — Ну, Серёж, я же говорил, что как учёба кончится, то я весь твой. Правда, я и так стараюсь проводить с тобой побольше времени, ты ж знаешь это. — Да, но мне всегда мало,— улыбается кудрявый, продолжая зарисовку уже другим цветом. В этот раз он остановился на сиреневом, подчёркивая веточки той самой сирени. — Смешной ты. Можно я за водой сбегаю? Пить ужасно хочу,— жалуется парень, словно маленький ребёнок, строя совсем грустное лицо и получая, конечно же, знак согласия. Серёжа не может отказать этим невинным зелёным глазкам.— Спасибо, я быстро. Пешков поворачивается, следит за чужими действиями, вдохновляясь лишь больше. Хотя, кажется, максимум уже достигнут. Тонкая ткань рубашки просвечивается, благодаря чему можно разглядеть очертания чужого худоватого тела. Пешков уверен, родись он столь миловидным и смазливым, был бы самым настоящим счастливцем по жизни. Потому что выиграть такой куш - чудо из чудес. Он уверен в том, что взгляд Вани стоит дороже всех дорогих камней в этом жалком бренном мире. Бессмертных быстро возвращается, ставит кружку сладкого чая недалеко от художника на письменный стол и запрыгивает на подоконник вновь, счастливо улыбаясь. — Я тебе чай сделал, подумал, может вдруг захочешь пить,— поясняет юноша, смотря на кружку.— Чтобы ты не бегал. — Спасибо,— улыбается парень нежно, стараясь всё же не отвлекается сильно, продолжает акварельную зарисовку.— Подними немного голову, да, спасибо. — У тебя красивые кудри, знаешь это? Я так люблю эти твои кудряшки, они милые безумно и смешные. Тебе правда очень идёт с ними. Вот бы поскорее закончить работу и пустить в них руки. Ты же не против будешь? В ответ ничего не говорят, Пешков сосредотачивается на работе, дабы поскорее закончить рисунок. А в душе прыгает от счастья и радуется лишь одному существованию такого парня, как Ваня. Только вот русоволосый совсем не готов сидеть в одной позе и говорить в пустоту, потому что чувствует себя полным идиотом. Терпения хватает на минут 10, не больше. Выдержать такой игнор не получается абсолютно, слишком уж обидно становится. Хочется поскорее чужих касаний и ласковых слов, нуждается в этом безумно. Юноша спрыгивает со своего места, подходит к недо-художнику, которому пришлось отложить подальше кисть и почти готовый портрет. Пешков удивлён, не готов совсем к такому повороту событий, рассчитывал, что уж пару минут смогут в тишине посидеть спокойно. — Ты почему меня игноришь? Блять, Серёжа, скажи мне. В чем проблема?— нервничает русоволосый, залезая на чужие колени и хватая аккуратно щёки собеседника, заставляя посмотреть на себя. И когда только из такой недотроги, который брезговал пить из одной бутылки воду и шарахался от любого прикосновения, он превратился в это? Конечно, предательский яркий румянец ещё появляется раз за разом, открывая все подноготные, но всё же поведение сильно изменилось с момента их знакомства и начала отношений. Потому что теперь Бессмертных только на людях стесняется всего, а наедине сам лезет за теплыми касаниями и желанной нежностью. — Прости, я хотел поскорее закончить, солнце,— ласково обращается парень, смотря в чужие глаза, заполненные беспокойством. Уж слишком Ванечка нервничает по подобным поводам, по типу игнора и прочего.— Не злись, пожалуйста. — Как всегда,— вздыхает Иван, кладя устало голову на чужое плечо. Пытается скрыть переполняющие эмоции, которые накрыли с головой. Зарывается в кудрявые густые волосы, носом утыкается в шею. От Сергея пахнет чем-то сладким, приятным таким, что голова слегка приятно кружится. — Посмотри на меня,— просит Пешков, поглаживая осторожно чужую спину и замечая зардевшие всё же кончики ушей. — Что?— спрашивает мальчик, почти уже отошедший от приступа смущения. Опять устроил панику на ровном месте, в его стиле. Вместо какого-то ответа, на него пристально смотрят, ловят внимательно взгляд. В чужой радужке уже давно раскинулись яркие звёзды, которые так к себе манят. Серёжа смотрит долго, просит взглядом разрешения, которое ему с радостью всегда и дают. Он трепетно касается пухлых губ чужих, сладких таких. Одной рукой крепко сжимает чужую талию, а пальцы другой переплетает с Ваней. Последний же запускает свою руку в кудрявые мягкие волосы, а другой обвивает шею и переплетает тонкие пальцы с чужими, походит на настоящую змею сейчас. И Пешков, если уж быть честными, был бы рад вот так умереть от удушья. Сейчас их укрывает мягкий и последний предзакатный солнечный свет, который заполнил всю комнату. На столе с кучей раскиданных тетрадей и книг стоит ещё не открытая бутылка красного вина, которую так радостно Серёжа захватил "случайно" с собой. С улицы доносятся звуки гитары, очередной уличный музыкант тихо играет ненавязчивые песни. Касания обжигают кожу, чужие губы согревают лучше всех теплых одеял. В этом моменте хотелось раствориться, исчезнуть именно так. Пожалуй, конкурс может вполне себе и подождать. Эта цветущая весна сблизила их как никогда. Этой весной жить захотелось в несколько раз больше. И именно этой весной появилось сладкое "мы".