And when nightmares overtake me..

Слишком темно. Эндрю ничего не видит, не чувствует и не понимает где он и сколько сейчас времени. Это напрягает и пугает. Не даёт определить есть ли опасность, оставляя его полностью безоружным. Беспомощным. Мгновение и тело пронзает судорога. Рой мурашек ползет по телу заполняя каждый его уголок страхом. Его кто-то трогает. Касается его обнажённой кожи, оставляя после себя уродливые ожоги, а он не может даже дать отпор. «нет» «не трогай меня» - отчаянно кричит сознание, кровь шумит в ушах и перед глазами всё плывёт. Чужой, мерзкий рот касается его, насильно вгрызается в губы и лижет, лижет, лижет. Сальными пальцами сжимает подбородок и щеки, не даёт отстраниться, сжать зубы. «мерзко. до чего же блять мерзко» Шёпот изо рта этого животного кажется криком — громким и оглушающим: — Скажи «пожалуйста» и я остановлюсь, ну же — молвит тот, и слова эти выбивают воздух из лёгких Эндрю. Кажется за секунды мир проясняется, и он от слов совсем, не рад этому. Перед лицом рожа того ублюдка из его детства, Миньярда тошнит. Эндрю хочется послать его нахуй, стереть его в пыль, убить…сделать ему так больно, чтобы он осознал. почувствовал тоже что и он. Хотя нет - хуже. Но… Его тело какое-то слишком лёгкое и слабое, совсем как у ребенка. Всё содрогается от грубых и резких толчков. Нижнюю часть тела он не чувствует - всё заменяет собой боль «не прикасайся!» «не трогай!» «перестань» Солёные капли льются из глаз, а грудь ходит ходуном. Воздуха не хватает. Больно. Мерзко «ХВАТИТ!» — Пожалуйста..П..пожалуйста, пожалуйста…- сипит его, не его, голос. Внутренности Эндрю это слово обжигает похуже яда, кажется слова только сильнее раззадоривают его насильника и толчки становятся чаще, темп сбивается, а дыхание учащается… «скоро всё кончится» только об и может надеяться он. Перед глазами все плывет, сливается в одну картинку и на время все исчезает. Остается только боль... В "чувства" его приводят руки сжимающие его шею, перекрывая доступ к кислороду, да грубые, мерзкие слова. Мужчина над ним делает последние, короткие совсем неконтролируемые толчки, глубоко врываясь в порванное нутро. Всё наконец закончилось...Хах, кажется Эндрю даже может видеть как сперма смешанная с кровью скатывается по его бедрам. Больно и противно. Эндрю на секунду позволяет глазам закрыться от усталости… но стоит только услышать его голос, он резко их распахивает. — Неужели малыш Эй Джей думает, что это конец? — насмешливо тянет Дрейк, его губы растянуты в оскале, а глаза так и пожирают. Он смотрит на него как на кусок мяса, особый деликатес, и от этого взгляда тошно— Мы только начали развлекаться малышка Доу. Стены деформируются, да и не только они - вся комната вокруг них меняется и теперь он снова в том доме. В той самой комнате, в доме Касс... Шрамы на предплечьях болят как будто их только только оставили и сердце больше не бьется. Его тело снова под чужим контролем. Им снова пользуются, не слушая ни единого "нет" Он снова запутался во времени. Сколько сейчас? Как долго это всё продолжается? Во всех этих бесконечных касаниях он кажется даже забыл своё имя. Или может быть ему хотелось его забыть. В голове только пустота и боль, боль и пустота. Он снова пытается приподняться, дать отпор, защититься. Но его ловко укладывают обратно на грудь и грубо входят. Снова. Кажется он смеётся? Или плачет? Миньярд и сам не понимает. Его стеклянный взгляд закрепился на изголовье кровати и своих руках, что до побеления сжимают его. Дрейк сжимает его волосы и быстро поднимает голову, когда Эндрю слышит чужое бормотание, ничего из сказанного не разобрать но и не до этого сейчас, член Дрейка упирается ему в плотно сжатые губы — Откройка ротик и помоги своему старшему брату, Эй Джей — шипит тот, но Эндрю ерзает, постоянно вертит головой и скалит зубы — чтож,ты не ставляешь мне выбора придется попросить помочь мне в этом, твоего милого близнеца... Рядом с Дрейком стоит Аррон, его глаза напуганные и он совсем не понимают что происходит. Спир держит свои руки на его плечах, улыбается мерзко при мерзко и шепчет что-то на ухо. Эндрю горит весь от ненависти и беспомощность. Варится в этом адском котле, совсем без возможности остановить картину перед ним... Как, кто-то громко зовёт его по имени... И он просыпается. Первым, что он видит, оказываются голубые глаза, похожие на чистейшее небо. Такие завораживающие - они смотрят на него пронзительно ясно, с долей мягкости и переживания. Взгляд Эндрю также хватается за тёмные волосы прежде чем его тело скрючивает в панических вздохах. Кажется, его сейчас стошнит. — Эндрю. Дыши. Это всего лишь кошмар. Всё уже хорошо. Ты в безопасности - почти невесомые поглаживания по спине вкупе с чужим голос заставляют Миньярда вздрогнуть, но выводят из оцепенения — Не трогай меня. — холодно бросает он и чужие прикосновения тут же пропадают. — Прости, — виновато тянет парень, поднимая руки над головой. Показывая что не тронет и Эндрю ему почему то верит. Всё его существо по непонятным причинам тянется к этому пареньку, он буквально чувствует как показывает кончики пальцев, от желания прикоснуться. Убедится что он - не галлюцинация. — Нил. — хрипло, с осознанием зовёт его блондин и Нил на это широко улыбается и кивает головой, как бы говоря " я здесь, я настоящий ", а потом выражение лица его меняется на задумчивое и он тихо спрашивает. — Я хочу коснуться тебя. Да или нет, Эндрю? И Эндрю не понимает что с ним, но он соглашается на это. Его щёк, осторожно, самыми кончиками пальцев, касаются. Мягко оглаживают скулы и немного протирая мешки под глазами. Эндрю сначала вздрагивает, но потом медленно расслабляется под нежными прикосновениями. Они оба молчат, но тишина эта уютная и напоминает дом. В какой то момент прикосновений Нила становится недостаточно. Миньярду хочется коснуться его самому. Странное и непривычное чувство. Эндрю осторожно касается рук у себя на лице, но вместо прикосновения к тёплой коже, чувствует лишь холод пустоты и всё ломается. Эндрю резко подскакивает на койке. Его дыхание тяжёлое и прерывистое. Мозг после резкого пробуждения не совсем понимает где он, и что происходит, поэтому на осознание требуется несколько минут. Он в Истхейвене. Совершенно один в своей палате, где нет и никак не могло быть, никаких Нилов — мать твою - Джостенов, с их голубыми глазами и нежными прикосновениями. — Ненавижу. — шипит Эндрю и утыкаеться лбом в согнутые колени. — Ненавижу И совсем не замечает, как предательские руки легли на щеки, в попытках сохранить фантомные ощущения чужих прикосновений.