I'm not gonna teach your boyfriend how to dance with you

Рождественский сезон начинается сразу после Хэллоуина для нескольких групп людей. Во-первых, это, конечно, все, кто работает в розничной торговле и должен терпеть повторение рождественских гимнов в течение всего ноября и декабря, сохраняя при этом застекленный вид фальшивого веселья. Далее идут бариста, которые должны начать готовить все виды коктейлей со вкусом мяты, независимо от их мнения о «зубной пасте» мятного вкуса. Чхве Чанхи не работает в розничной торговле или бариста, но он также уже готовится к рождественскому сезону в качестве сотрудника отдела гардероба Корейского национального балета. Рождество в балетном мире означает «Щелкунчик». Репетиции начинаются в ту же минуту, как заканчивается осенний сезон в октябре, а это означает, что отделу костюмов нужно вынуть из хранилища почти двести костюмов, отпарить их все, подогнать всех танцоров и при необходимости произвести любой ремонт или корректировку. Это четвертый сезон Чанхи в балете, так что он продвинулся по карьерной лестнице от бесконечного глажки и парения до возможности работать на примерках. В настоящее время у него есть вешалка, полная белого тюля и серебряных блесток, костюмов снежинки, и он готов к дневной примерке балерин. Чанхи на самом деле любит делать примерки. Это дает ему столь необходимое социальное взаимодействие, а не многочасовое шитье на швейной машинке. Входит первая группа девушек, и все они возбужденно о чем-то болтают. Нет, не о чем-то, а о ком-то. — О Боже, он такой красивый, что мне хочется плакать. У него такой холодный, стальной взгляд модели, и он такой, такой хладнокровный и стойкий. — Фу, я чуть не умерла сегодня во время тренировки, клянусь, он такой великолепный. Суджин так повезло, что она действительно может прикоснуться к нему... мое сердце бы так сильно трепетало, если бы он когда-нибудь поднял меня. — Он действительно выглядит как принц. Я не могу прийти в себя от этого. Он такой идеальный. — Ты видела, во что он был одет сегодня? Он всегда должен ходить без рукавов, у него такие горячие руки. Чанхи догадывается, что они говорят о новом, таинственном главном танцоре, который присоединился к ним в конце лета аж из Европы. Он не танцевал во время осеннего сезона, но он дебютирует в «Щелкунчике», и, по-видимому, он должен быть довольно впечатляющим, раз все эти балерины в таком восторге. Чанхи еще даже не видел его, но, похоже, каждая женщина в здании соревнуется, кто сможет произвести самое большое и лучшее впечатление. Чанхи прикалывает серебряную отделку на платье, когда одна из балерин останавливается, чтобы спросить его: — Итак, Чанхи, ты уже с ним познакомился? Ли Джуен? — произнеся это, она драматично вздыхает, и остальные девочки следуют ее примеру. Чанхи смеется: — Нет, я не видел, но я думаю, что он придет на примерку ко мне позже сегодня. Почему? Хочешь, я замолвлю за тебя словечко? Балерина, с которой он работает, внезапно визжит, и на секунду Чанхи беспокоится, что он уколол ее булавкой, прежде чем закатывает глаза и понимает, что она просто сходит с ума от одной мысли о том, что он вставил лестное слово. — Пожалуйста. Разве ты не слышал? Он был в Европе и вернулся в Корею, потому что застал свою девушку в постели с другим парнем. Очевидно, она была какой-то бурной итальянской балериной, и они с новым парнем вместе сбежали в Париж, оставив его совершенно убитым горем. Он определенно свободен, и я клянусь, если ты упомянешь при нем мое имя, я буду приносить тебе кофе каждый день до конца года. Внезапно раздается хор примерно из восьми других женских голосов, умоляющих его сделать то же самое и предлагающих различные предложения. — Что такого замечательного в этом парне? Я имею в виду, я уверен, что он отличный танцор, но и все остальные здесь тоже. Я бы не стал ходить вокруг да около и добровольно помогать ему только потому, что он привлекателен. — Просто подожди, пока ты не встретишься с ним, и ты увидишь. Он прекрасен. Чанхи только скептически кивает. Он видел множество танцоров-мужчин вблизи и уверен, что у всех у них великолепные тела, но он действительно сомневается, что этот парень, Джуен, настолько особенный. Он также не может не чувствовать себя немного плохо. Если Джуен действительно убит горем из-за неудачных отношений, то быть заваленным новыми поклонниками, вероятно, не то, чего он хочет прямо сейчас. Примерка для снежинок заканчивается через несколько часов. Чанхи систематизирует все свои заметки для каждого костюма: что нужно подшить и переделать, где нужно добавить отделку и нужно ли произвести какой-либо ремонт. Все записки аккуратно приколоты к платью каждой девушки, готовые к тому, что команда швей приступит к работе. Следующий — Принц-Щелкунчик. Другим главным танцорам мужского пола достаточно одной примерки, чтобы убедиться, что их прошлогодние костюмы по-прежнему хорошо смотрятся, но поскольку Джуен новичок, ему нужна более обширная встреча. Чанхи достал несколько неиспользованных костюмов из хранилища в качестве основы, когда он слышит стук в дверь. — Привет, ты Чанхи? Я здесь на примерку. Чанхи поднимает голову. Ладно, девочки были правы. Он симпатичный: темные глаза, губы, которые изгибаются по бокам, большие плечи, рубашка без рукавов, которая демонстрирует хорошо очерченные руки. — Это я. Заходи, и мы сможем приступить к работе. Почему бы тебе для начала не примерить это? Чанхи протягивает Джуену куртку и замечает, какие у него большие руки. Он не очень любит руки, но они хорошие, и руки, к которым они прикреплены, тоже неплохие. Джуен берет куртку и неловко оглядывается, как будто не знает, что делать дальше. — О, э-э... ты можешь просто надеть это поверх рубашки, которая на тебе, — Чанхи протягивает руку, чтобы помочь ему надеть куртку, и понимает, что, несмотря на то, что Джуен профессиональный танцор, у него невероятно привлекательная и неловкая аура. Чанхи ходит по кругу вокруг Джуена, делая в уме пометки о том, что нужно сделать: талию нужно немного подогнуть, золотая отделка на передней части куртки устарела, поэтому ему нужно будет снять мерки и подшить новые, а рукава просто немного удлинить. Он решает начать с отделки спереди, что означает, что в итоге он смотрит прямо на грудь Джуен. — Эм, так... как давно ты здесь занимаешься костюмами? — неловко спрашивает Джуен, пытаясь не смотреть прямо на макушку Чанхи. — Это мой четвертый год. Я получил работу сразу после школы. Я изучал дизайн костюмов, так что, надеюсь, еще через несколько лет я буду полностью создавать некоторые вещи, которые вы будете носить, а не просто изменять существующие. — О, вау! — Джуен отвечает с таким энтузиазмом, что двигается всем телом, заставляя Чанхи удерживать грудь на месте. — О, э-э, извини... я немного погорячился. Но это очень круто! — Спасибо. И как ты здесь приспосабливаешься? Наверное, это не такая уж большая перемена, верно? Откуда ты перевелся? Из Берлина? — Вообще-то, из Вены. Приятно вернуться домой. Особенно мне не хватало хорошей корейской кухни. В Австрии почти невозможно найти хорошие ттеокбокки. Чанхи хмыкает в знак признательности. Он не хочет упоминать другую часть сплетен, которые он слышал ранее в тот же день, но, к его удивлению, Джуен продолжает говорить. — Кроме того, я уверен, что ты, вероятно, слышал некоторые из слухов. — Слухи? — Чанхи пытается сделать вид, что ничего не знает. — Да, о том, что мой бывший мне изменяет? — Джуен смеется. — Честно говоря, мы с Мартином были больше похожи на друзей с привилегиями, так что на самом деле он не был моим парнем, и он не изменял. Он только что получил работу в Нью-Йорке, и мы решили, что в любом случае нам лучше быть друзьями. Иногда я действительно не понимаю, как все это так запутывается. И еще, он немец, а не итальянец, и он все еще порядочный парень, так что... Чанхи обычно не очень нравится вести светскую беседу с танцорами, но разговор, похоже, немного расслабил Джуена. Он не может не находить забавным, что «темная и мучительная» история отношений Джуена - полная выдумка. Балерины любят посплетничать, и каким-то образом им удалось превратить скучную историю в своего рода мыльную оперу. И еще... Мартин? Чанхи всегда верил в то, что нельзя предполагать чью-либо сексуальность, но, узнав, что печально известный бывший Джуена тоже парень, он испытывает легкое чувство удовлетворения. Чанхи вырывается из задумчивости, чтобы продолжить свою актуальную задачу: надеть куртку на нового принца-Щелкунчика. Он берет маленький табурет, чтобы ему было удобно сидеть, одновременно прикалывая отделку к нижней части куртки, а также отмечая, где нужно подшить рукава и низ. Эта позиция также имеет неудачное расположение, когда глаза Чанхи находятся прямо на уровне промежности. Джуен тут же снова напрягается, и Чанхи не может не покраснеть. — Тебе нужна небольшая передышка? Тебе нужно немного расслабиться, иначе я боюсь, что уколю тебя булавкой. Джуен качает головой и делает несколько глубоких вдохов, и Чанхи может закончить оставшуюся часть своей работы в тишине, стараясь не смотреть ни на что перед собой, кроме булавок и ткани, и подавляя желание хихикнуть. Ли Джуен — это непростая личность, но ледяной и пугающий — это не про него. — Потребуется несколько дней, чтобы внести коррективы, а затем я перезвоню, и ты сможешь примерить полный костюм с колготками, и мы сможем внести некоторые окончательные изменения, и тогда ты будешь готов к работе! Джуен вежливо благодарит его и уходит, а Чанхи не может не заметить, какие у него красные уши, когда он выходит из комнаты. Он не может поверить, что этот Джуен - тот самый Джуен, перед которым балерины заискивали ранее в тот же день. На следующий день Чанхи распаривает несколько слоев розового тюля на одном из цветочных костюмов, когда слышит стук в дверь. Он поднимает глаза и видит Джуена, несущего кофе со льдом, который слегка запыхался. — О, привет, эм, твой костюм все еще не готов. — А, вообще-то я просто пришел сюда, чтобы принести тебе кофе. Надеюсь, тебе нравится американо со льдом. Я побежал с ним из кафе, потому что не хотел, чтобы лед растаял. Я просто хотел сказать тебе спасибо за то, что ты был так добр ко мне вчера. Может быть, это просто потому, что я новичок, но мне кажется, что люди иногда ведут себя со мной немного неловко? Чанхи перестает работать с тканью и принимает кофе с милостивым кивком. — Ну, я не знаю. Балерины, безусловно, могут сказать о вас много хорошего... Джуен застенчиво кивает, и Чанхи замечает, как его шея и уши покрываются румянцем: — Э-э, да, они милые, я полагаю. Я не знаю. А еще мне вчера очень понравилось с тобой разговаривать, это было очень... без напряжения? Естественно? Я не совсем уверен, какое подходящее слово для этого было бы. Кроме того, я хотел спросить вас, каким шампунем вы пользуетесь. — Прошу прощения? — Ну, э-э, когда ты вешал на меня всякие штуки, я чувствовал их запах, и пахнет очень приятно. Теперь Чанхи тоже покраснел. — Я не знаю наверняка, но я могу сфотографировать бутылку и показать вам, когда вы снова придете на примерку. — Хорошо, отлично! — Джуен говорит с почти чрезмерным энтузиазмом — Мне нужно идти на тренировку, скоро увидимся. — Пока, спасибо за кофе! — Чанхи кричит ему вслед по коридору. Одна из балерин-снежинок случайно оказывается в коридоре и, ухмыляясь, просовывает голову внутрь. — Так, что это было? — Что ты имеешь в виду? — Ли Джуен принес тебе кофе просто так? Серьезно?! О Боже, Чанхи, не будь таким тупым, ты ему нравишься! Черт, надо было догадаться, что он слишком собранный и милый, чтобы быть натуралом. Чанхи отрывается от своей работы и бросает на него угрюмый взгляд. — Он, вероятно, просто пытался быть милым, потому что наша первая примерка была немного неловкой, а потом было что-то такое, что он нюхал мои волосы и... — Он ЧТО?! — балерина начинает взволнованно хлопать в ладоши. — О Боже, он самый милый, я должна пойти и рассказать кому-нибудь об этом как можно скорее, — она достает свой телефон, чтобы отправить текстовое сообщение, и не менее чем через три минуты еще две балерины появились в дверной проем. — Хорошо, теперь расскажи Хэуне и Хиджин в точности то, что ты только что сказал мне. Чанхи вздыхает и почти дословно пересказывает им разговор, который состоялся у него с Джуен. Во всяком случае, он воспринимает ситуацию как болезненно неловкую, а не как визжащую романтическую комедию, как это, кажется, видят эти девушки. Он знает, что лучше ни на что не надеяться, поэтому заканчивает свою дневную работу и направляется домой. Он не забывает сфотографировать свой флакон с шампунем перед сном и надеется, что хороший ночной сон внесет некоторую ясность. На следующий день Джуен приходит на примерку без кофе в руке, подтверждая Чанхи, что этот жест был всего лишь одноразовым. Чанхи вручает Джуену переделанный жакет вместе с белыми колготками, которые дополняют костюм, и ждет, пока он переоденется. Когда Джуен появляется, Чанхи сначала радуется, увидев, что куртка хорошо сидит. Есть несколько свободных ниток, которые нужно обрезать, и они добавят немного бисера на отделку, чтобы она больше сверкала на сцене, но она выглядит идеально. Следующее, что он замечает, — это бедра Джуена, которые выглядят особенно рельефно в белых колготках. Чанхи понимает, что ему придется проверить, ровен ли подол куртки, а это значит снова смотреть прямо на эту область. Он сглатывает. Это просто смешно. Они просто коллеги в профессиональной среде, выполняющие свою работу. У него вообще нет абсолютно никаких причин нервничать по этому поводу. Он садится на табурет и начинает проверять подол, стараясь сфокусировать взгляд прямо на куртке, а не на человеке внутри нее. — Это «Жажда золота». — Прошу прощения? — Джуен опускает глаза и начинает яростно краснеть. — Мой шампунь, о котором ты спрашивал. Это, э-э, называется Oribe «Жажда золота» — Ах да, шампунь. Эм. Да. Спасибо. — Нет проблем, и еще раз спасибо за вчерашний кофе, это было очень мило с твоей стороны. Как только слова слетают с губ Чанхи, он видит, что Джуен начал нервно переминаться с ноги на ногу. — Верно, насчет кофе... Чанхи готовится к речи о том, что это ничего не значило и что Джуен в данный момент ничего не ищет. Он не полный циник, когда дело доходит до любви, но он знает, что реальные шансы на то, что Джуен захочет быть с ним и ускакать с ним в закат, вероятно, являются несбыточной мечтой. — ..может быть, ты как-нибудь захочешь выпить со мной кофе? Я бы очень хотел поговорить с тобой еще немного, желательно в нерабочее время. — Хм? Со мной? — Чанхи поднимает глаза и видит, что Джуен покраснел как помидор и явно взволнован. — Конечно. Почему бы и нет, с тобой интересно и весело разговаривать и... мило... и я уже выставил себя идиотом и сказал тебе, что ты великолепно пахнешь...— Джуен замолкает. — Как насчёт завтра после работы? Дай мне свой номер, и мы сможем обсудить детали позже вечером? Чанхи кивает, прочищает горло и говорит с улыбкой: — Хорошо. Мне бы это очень понравилось. Кроме того, ты здесь закончил, все выглядит великолепно, и ты можешь переодеться обратно в свою обычную одежду. Джуен как бы отскакивает назад за занавеску, а Чанхи встает, чтобы перевести дух. Что, черт возьми, только что произошло? Джуен выходит с аккуратно сложенным костюмом и кладет его на стол. Он достает свой телефон и выжидающе смотрит на Чанхи. Верно. Номер телефона. Чанхи тихо произносит свой номер, пока Джуен вводит его в свой телефон, а затем ждет, пока он отправит быстрое сообщение. Чанхи проверяет сообщение. Это эмодзи с кошачьим поцелуем. Что это значит? — Э-э, получил! Ну, я думаю, я напишу тебе позже? — Да, поговорим позже. И увидимся завтра, — Джуен имеет наглость подмигнуть, прежде чем, покачиваясь, выйти за дверь. — Хорошо, и увидимся завтра. Удачной практики! — Чанхи машет рукой, когда Джуен выходит из примерочной. Чанхи, задыхаясь, падает в кресло. Ладно, снежинки были правы. Ли Джуен, таинственный новый главный танцор из Европы, и правда прекрасен.