***
Грима, как прислуга дворца Медусельда, выполняла свои привычные задания, а в сей момент делала влажную уборку в комнате принцессы Теодред. Блондинка находилась в комнате во время уборки и не отводила карие глаза от чертовки, которая, кажется, даже не обращала внимания на присутствие принцессы. Теодред отметила, что не видела Гриму с каким-либо мужчиной около трех месяцев, и решила испытать свой шанс, всё-таки начать действовать ради своих чувств к ней. Принцесса обратила также внимание на рваные чулки черного цвета у служанки, отчего и начала свой разговор, так сказать, издалека: — Грима, почему чулки не сменишь? Они у тебя все рваные. Мы тебе достаточно денег платим, а чулки стоят не так уж и дорого, — Теодред усмехнулась, хоть ей очень нравился этот шлюховатый и вульгарный вид Гримы. — Мне эти чулки три мужика на одной из вечеринок порвали. Уж слишком понравилась мне та вечеринка, вот и не хочется мне их снимать, — с серьезным лицом проговорила брюнетка, отчего та не поняла, шутит ли её собеседница в рваных чулках или говорит правду. — Я не представляю, что с тобой сделали те три мужика, раз так порвали тебе чулки, — покачала головой Теодред. — Вообще, понимаешь, что прислуге при королевском дворце не стоит так выглядеть, особенно в рабочее время? — А тебе завидно, да, принцесска, что какая-то служанка постоянно окружена мужским вниманием, а сама принцесска в свои сорок лет даже мужика никогда не имела?! Не твоего ума дело, как мне одеваться! Теодред недовольно нахмурилась, но обижаться или как-то наказывать служанку не планировала. Грима неисправима! Уже не впервые она кому-то грубит из королевской семьи, хотя самого короля побаивается. — Судьба миловала, что замуж я до сих пор не вышла, — улыбнулась Теодред в ответ на дерзость Гримы. — Хочешь узнать, почему я до сих пор не замужем? — Удиви меня, принцесска. Брюнетка откинула тряпку в ведро с водой и без разрешения уселась на кровать роханской принцессы, пронзительным взглядом смотря на неё и ожидая ответ. — Зачем мне выходить замуж, когда вокруг так много прекрасных девушек? В том числе таких как ты, Грима, — наконец-то призналась Теодред, слегка покраснев. — Что ты сказала? — опешила прислуга и встала с кровати. — Да, Грима, я девушка, которая любит девушек. Мужчины мне не нравятся от слова совсем, хоть ни ненависти, ни страха, ни брезгливости к ним не имею. — Да уж, а я тут причем? — прошипела брюнетка. Несмотря на длительное ожидание подходящего момента, Теодред сейчас вела себя достаточно уверенно и спокойно, желая Гриме рассказать о своих чувствах. — Грима, я давно как влюблена в тебя. Понимаю, что мои шансы быть с тобой малы, но я лишь хочу, чтобы ты знала, как я люблю тебя. Блондинка вот уже сама поднялась с кровати и решила подойти ближе к объекту любви, которая пятилась от неё назад, явно не желая выслушивать из уст принцессы подобное. Грима стиснула зубы и с отвращением посмотрела на Теодред, впоследствии отметив: — В моей жизни за сорок четыре года случалось всякое, но женщины мне ещё ни разу не признавались в любви. Принцесска, у тебя с головой всё в порядке? Теодред остановилась и села обратно на кровать, а после, скрестив руки под грудью, ответила: — То есть ты считаешь, что я сумасшедшая, раз люблю людей своего пола? Что меня привлекает женская красота, женское тело, сексуальность в конце концов? Грима, ты не представляешь, какие чувства меня переполняют, когда я вижу тебя! Понимаю, что тебе нравятся мужчины, но я мечтаю, чтобы ты обратила внимание и на меня! — Да, мне нравятся мужчины и только мужчины, — усмехнулась Грима, так как ей эта ситуация уже показалась забавной и в какой-то мере абсурдной. — Я была замужем и не раз, у меня были дети, а в отношения я вступала только с мужчинами, даже если у меня с ними был одноразовый секс. Убедившись, что Гриму не интересует женский пол в плане романтических и сексуальных отношений, Теодред досадно вздохнула, опустила опечаленный взгляд карих глаз вниз и проговорила: — Прости меня, Грима. Забудь то, что я тебе сейчас сказала. И, прошу, никому не рассказывай факт того, что я в самом деле люблю девушек. — Может, ты внесешь плату за мое молчание, принцесска? У Гримы порой слишком длинный и гнилой язычок, — широко улыбнулась брюнетка, наклонив голову вниз. — Ты меня решила шантажировать? Смеешься над моими чувствами и решила шантажировать меня? — вспылила принцесса, которая уже пожалела, что вообще посмела что-то сказать чертовке. — Я просто хотела быть с тобой, любить тебя, но раз факт, когда женщина любит женщину, весьма редок, то я не смею от тебя что-то требовать и заставлять тебя вступать в отношения со мной. Я знаю, что ты любишь мужчин, Грима. А они любят тебя. — Принцесска, мне нужны деньги, а тебе — молчание и сохранение репутации, — Грима одарила Теодред своими голубыми глазами с хитрецой, а впоследствии вновь уселась рядом с женщиной, продолжив говорить: — Принцесска, мне нужно много денег, поэтому мне в голову пришла кое-какая мысль, чтобы нам обеим было хорошо. Знаешь, мне уже сорок четыре года, и я теперь не настолько привлекательная как ранее. Я становлюсь менее популярной среди мужчин, даже среди моих ровесников и старше. А тут такой шанс мне подвернулся… Тебе же, принцесска, кроме моего молчания нужно ещё мое тело, да? Любовь я тебе не смогу свою дать, а вот отлизать мне ты можешь. Грима легла на кровать Теодред, задрала свою юбку и раздвинула перед ней ноги в стороны, будучи уже готовой к ласкам со стороны принцессы. — Да, принцесска, я не ношу нижнее белье, если у меня нет менструации. Но иногда могу его надеть, когда захочу подчеркнуть свою сексуальность. Ты можешь приступать лизать мне прямо сейчас. Теодред, вновь удивляясь эпатажным выходкам этой распутной служанки отвела взгляд, сильно покраснела и прикрыла глаза, дабы эта чертовка с обнаженным женским органом не попадалась в её поле зрения. Разумеется, принцесса жаждет дарить ласки Гриме, обнимать её, целовать, ласкать губами и языком у неё между ног — это она множество раз представляла на протяжении нескольких лет. Но тут чертовка напрямую предлагает свои сексуальные услуги за деньги. Теодред ненароком слышала, что Грима занимается проституцией, но до последнего не верила, а сейчас её догадки подтвердились. Принцесса жаждет эту черноволосую чертовку, жаждет хоть какой-то близости с ней, но ей понадобится время, чтобы всё обдумать, так как чувствует, что Грима просто навсего решила посмеяться и втоптать в грязь чувства Теодред. — Что молчишь? Разве никогда не лизала письки у девок? — прорычала брюнетка и опустила юбку. — Пожалуй, мне нужно время, чтобы всё обдумать… — вздохнула блондинка и отправилась к выходу из своей комнаты. — Можешь ждать меня ближе к ночи в своей комнате. Думаю, за полдня я сделаю выбор. А теперь продолжай работать, Грима. Теодред поспешно вышла из своей комнаты, желая поскорее остаться со своими мыслями наедине, обдумать план действий и свое мнение насчет Гримы.***
Ближе к ночи принцесса, держа в руках мешочек с золотыми монетами, робко постучалась в дверь комнаты служанки, всё-таки соглашаясь с её условиями. Грима же немедля открыла дверь, окинула Теодред надменным взглядом и проговорила: — Всё-таки надумала прийти? Или ты внесешь плату только за мое молчание? Хозяйка комнаты пустила гостью к себе и закрыла за ней дверь на ключ, улыбаясь своей змеиной улыбкой. Перед Теодред на данный момент Грима предстала в непривычном виде: в нижнем белье, чулках в сетку, а также в громоздких ботинках — вся одежда женщины была черного цвета. Смотря на чертовку, которая прям кричит о своей сексуальности, принцесса покраснела и мысленно проговорила: «Неужели ты решила постараться для меня, надев такую сексуальную одежду? Ты знала, что мне это понравится». — Так и будешь продолжать пялиться на меня? Отвечай на мой вопрос! — прошипела брюнетка, скрестив руки под грудью. — Я действительно хочу тебя… — наконец-то ответила принцесса. — Прошу, скажи, Грима, ты в данное время ни с кем не состоишь в отношениях? Я буду себя презирать, если начну дарить ласки чужой женщине. Теодред сильнее покраснела и нежно положила ладони на тонкую талию Гримы, не отводя от неё влюбленного, но несколько взволнованного взгляда. Она уверена, что никаких отношений с этой чертовкой у неё не получится, но готова пойти на любые условия, дабы на мгновение сблизиться с ней. Лучше хоть что-то, чем вообще ничего. — Тебя моя личная жизнь не должна касаться, принцесска. Ты либо вноси плату и приступай, либо вали прочь из моей комнаты. — Я готова внести плату, — уверенно сказала блондинка и протянула довольно увесистый мешочек с золотыми монетами. — Столько хватит? Грима жадно выхватила у Теодред мешочек и, заглянув туда, ответила: — Хватит для первого раза. Но я не уверена, что у меня с тобой будет нечто большее, чем одноразовая односторонняя интрижка. Знаешь, принцесска, я тоже имею право выбирать. Я не перед каждым раздвигаю ноги, — надменным голосом заявила брюнетка и принялась раздеваться догола. Буквально через минуту перед принцессой предстала обнаженная служанка. В её глазах она показалась слишком бледной, низенькой ростом, худощавой и болезненной, выглядящей на свой возраст или чуть старше, видать, образ жизни, а также беременности, роды сказались на организме Гримы не самым лучшим образом. Несмотря на это, Теодред всё равно узрела в своей хорошенькой служанке некую привлекательность и сексуальность, в том числе прекрасное сочетание волнистых волос до ягодиц насыщенного черного цвета, голубых глаз с извечной хитрецой и болезненно-бледной кожи. Блондинка, не отводя карих глаз от женщины, сильнее покраснела, почувствовала учащенный пульс и дыхание, а после смущенно отметила: — Ты такая красивая… Мне до сих пор не верится, что ты мне разрешила ласкать тебя, хоть и за деньги. Не прилечь ли тебе на кровать? Грима без всяких возражений легла спиной на кровать и широко раздвинула ноги в стороны, демонстрируя свой женский гладко выбритый орган (или на котором вообще не растут волосы). — Можно мне и к твоей груди прикоснуться? — Попробуй, принцесска. Теодред, раз заранее знает, что её ждет односторонняя близость с Гримой, решила не раздеваться, даже решила не ласкать себя между ног, хоть была и возбужденной, влажной на эту чертовку. Она, нависая над телом служанки, жадно прильнула к её бледной шее, целуя тонкую кожу, а затем оставляя красновато-фиолетовые засосы. Губы Теодред чуть после спускались ниже, к небольшой груди Гримы, впоследствии лаская губами и языком соски, ареолы, а руками слегка нажимая на них. От такой резкой, но долгожданной страсти блондинка наслаждалась, постанывала, чувствовала, как её влага стекает по ногам, а у её спутницы было совершенно противоположное состояние. На лице Гримы не было никаких эмоций, кажется, она жаждала лишь, когда это поскорее закончится. Ни сердцебиение, ни дыхание женщины не участились, а сама она нисколько не возбудилась, так как рука Теодред нырнула к её лону, где оказалось совсем сухо. Это насторожило принцессу, она почувствовала себя виноватой перед Гримой, раз против её [Гримы] воли решила заняться с ней сексом, несмотря на то, что служанка себя и предложила за деньги. Но Теодред пожелала довести дело до конца, ведь все мы немного эгоисты и думаем первым делом о своих хотелках. — Всё нормально, Грима? Ты совсем не возбуждаешься, — взволнованно спросила женщина, оторвавшись от ласкания её груди. — Как я буду возбуждаться, если мне не нравятся женщины? Принцесска, ты явно дрочишь на меня, представляла, как отлизываешь мне, а теперь внесла плату за секс со мной. Так что помалкивай и выполняй свою работу. — Не представляю, кто тебя воспитал, раз ты позволяешь себе постоянно так выражаться, — покачала головой Теодред. — Помалкивай! — прошипела брюнетка. По просьбе «достопочтенной» Гримы «помалкивать и выполнять свою работу» принцесса немедля опустилась ниже, к вульве чертовки и прильнула туда губами и языком, желая хотя бы с помощью своей слюны увлажнить эту вульгарную девку. Теодред вначале нежно вылизывала головку клитора, поочередно лаская также малые и большие половые губы. Её нежные прикосновения языка впоследствии становились более настойчивыми и жадными, отчего она грубее стала стимулировать клитор Гримы, прямо надавливая на него языком. Но от этого чертовка даже не простонала, кажется, она продолжает терпеть ради денег роханскую принцессу и её лесбийские ласки. Теодред в свою очередь, не отрываясь от стимуляции клитора, резко запустила два пальца во влагалище Гримы, шевеля ими внутри. Принцессе в сей момент так хотелось являться парнем, быть прекрасным роханским принцем, воином, тогда эта служанка точно бы не осталась к ней (точнее, к нему) равнодушной. — Ты слишком сладкая… Но жаль, что не моя, — томно проговорила Теодред, на мгновение отрываясь от оральных ласок. Продолжая двигать пальцами во влагалище Гримы, блондинка скользнула языком ниже и принялась вылизывать её анус, а после переместила пальцы вовнутрь и туда. — А ты такая жалкая, принцесска! У тебя в личной жизни всё настолько плохо, что ты решила отлизать проститутке за деньги? Как же ты мне надоела! Я не хочу видеть тебя! Грима оттолкнула ногой Теодред и накинула на свое обнаженное тело одеяло. Кажется, ей стало стыдно и неприятно, и она пожалела, что ей в голову вообще пришли такие мысли, чтобы позволить другой женщине себя ласкать за деньги. — Прости, Грима. Но ты сама мне это предложила, — тяжело вздохнула Теодред, робко отводя глаза от Гримы. — Я не думала, что мне станет настолько противно. Но деньги я себе оставляю. — За деньги ты могла сделать вид, что тебе нравится. Или просто не соглашаться. Мало тебе всё денег? На что ты деньги спускаешь? Принцесса поднялась на ноги и отошла к порогу комнаты, желая поскорее закончить разговор со служанкой и уйти восвояси. Надеется, что сильной перепалки не будет. — Мы не договаривались заранее, чтобы я сделала вид, как мне нравится. Вообще, я отказываю тем, кто мне не нравится, ведь я ценю себя, свое тело и время. Но тебе решила сделать поблажку, да ещё и за такую сумму денег. «Меркантильная шлюшка, которая трахается за деньги больше половины жизни, решила выставить себя порядочной девушкой», — про себя отметила Теодред, а затем заговорила вслух: — Всё-таки зря я в тебя влюбилась, Грима. Мы совсем разные и точно не сможем найти общий язык, даже как подруги. Ещё мне не понравилось, как ты со мной сегодня разговаривала — так грубо, неприятно и вульгарно. Боже, Гримка, я девушка не из твоего круга, так что уменьшила бы ты свой пыл. И над своей самооценкой и самомнением подумай. Ты просто служанка с не самой приличной репутацией в Рохане, не более. Брюнетка, выслушав до конца Теодред, подбежала к собеседнице, толкнула её к стене и, злобно скривив лицо, закричала: — Я смотрю, что принцесска сильно ущемилась из-за отказа, что она решила переобуться и начать всячески оскорблять меня, понижать мне самооценку? У тебя не получится! Ты сегодня получила свое, поэтому проваливай! Но подобного у нас больше не произойдет, даже за более крупную сумму. Я лучше подрочу, чем отдамся поехавшей бабе и в целом бабе. Принцесса прижалась спиной к стене, стыдливо опустила глаза в пол и ответила: — Прости меня, Грима. Я вовсе не хотела тебя оскорблять, — она неуверенно подняла взор обратно на Гриму и добавила: — Можно тебя напоследок поцеловать? Всё же ты мне продолжаешь нравиться, невзирая ни на что. Теодред блаженно прикрыла глаза и, не дожидаясь разрешения Гримы на поцелуй, потянулась к её тонким бледным губам, но так их и не коснулась, потому что эта чертовка, не зная границ, плюнула ей в лицо и отбежала обратно к кровати. — Тебя выгнали, принцесска, а ты продолжаешь лезть, ещё и со своими поцелуями! Я сейчас королю пожалуюсь на домогательства с твоей стороны! — продолжила кричать брюнетка, которая уже заливалась слезами. — Ещё раз приношу извинения. Всё-таки мои чувства к тебе ошибочны, Грима. Я не должна тебя любить. Сказав это, Теодред вытерла плевок чертовки и наконец-то покинула её комнату, напоследок опечаленным взглядом посмотрев в её злобные и заплаканные голубые глаза. Уже в общем коридоре принцесса прошла шаткой походкой несколько метров и из-за отсутствия всяких сил и апатии села на пол и заревела навзрыд, не в силах сдерживать свои эмоции и не думая о том, что этим может кого-то разбудить в столь поздний час. «Да как я вообще посмела влюбиться в тебя, мерзкая ты шлюха?! Продолжала бы дальше сношаться с мужиками за деньги, но зачем ты устроилась в королевский дворец? Как тебя вообще к нам взяли?» Услышав неожиданные стоны и плач, нарушившие ночную тишину, младший двоюродный брат Теодред Эомер, он же военачальник армии Рохана, вышел из своей комнаты и подбежал к сестре со словами: — Ох, Теодред, ты чего? Что случилось? Тебе плохо? Он опустился на колени к сестре и прижал её к себе, желая успокоить и выяснить, из-за чего же плачет она. — Извини, Эомер… Разбудила тебя? — заплаканным голосом прошептала принцесса. — Всё нормально. У тебя что случилось? — Просто… Один человек не ответил на мои чувства взаимностью. Этот человек ниже меня по статусу, и у меня с ним произошла перепалка. Он просто посмеялся над моими чувствами. А я лишь хочу любить, взаимно любить, надоело быть одной. Все мужчины, которые знакомились со мной, делали мне предложение руки и сердца, они меня не интересовали. А тот человек, которого я люблю уже несколько лет, сегодня посмеялся надо мной и послал куда подальше, — протараторила Теодред, сильно краснея. — Очень печально это осознавать, но нужно жить дальше, сестра. Этот человек тебя недостоин, тем более он ниже тебя по статусу. Простолюдин, да? Зато радуйся, что к тебе он не будет иметь меркантильных целей. Не нужно расстраиваться из-за того, кто тебя ни во что не ставит. В этот момент из своей комнаты вышла Грима, которая, кажется, тоже услышала плач Теодред и её разговор с Эомером. Она была одета в то же самое, в чем сегодня чуть ранее встретила принцессу, а в руках крепко держала кувшин. Эомер, узрев Гриму, переключил взгляд и всё внимание теперь на неё. Он покраснел и захихикал, словно подросток, заостряя внимание на её хрупкой фигуре, на почти обнаженных ягодицах. — Куда отправилась, Грима? — поинтересовался блондин и почесал затылок, ещё больше краснея. — Решила налить воды в свой кувшин. Мне хочется пить. Она как будто специально не обращала внимание на присутствие Теодред и вовсю начала флиртовать с Эомером, соблазнительно облизывая верхнюю тонкую губу, накручивая прядь волос на палец. — Я могу остаться у тебя сегодня на ночь, Эомер, — сказала брюнетка и взяла парня под руку. — Я не против, правда, я собирался спать. Но если ты этого хочешь, то приходи, — улыбнулся Эомер. Теодред узрела, что между служанкой и её братом — роман, но вида не показала, а лишние эмоции решила спрятать куда подальше. Ей сейчас хотелось сильнее разреветься, дать пощечину этой шлюхе, жадной до денег, но сдержалась. Теодред лишь поднялась на ноги и почувствовала себя мерзко из-за того, что женщина, в которую она влюблена, изменила её брату, изменила с ней же. Эомер точно недостоин такой вульгарной шлюхи, которая ему в матери годится, но запретить принцесса не имеет права, даже сам король не сует нос в подобные темы. — Грима, ты почему с голой задницей ходишь по Медусельду? С голой задницей и в ботинках, которые на улице носишь. — Моим ногам холодно, принцесска, но Эомер согреет мои ноги и всё мое тело после того, как я налью воду в кувшин, — прошипела Грима и отправилась за водой, покачивая бедрами. — Чувствую себя мерзко, находясь рядом с этой женщиной. Вышвырните её из Медусельда, — отметила Теодред и отправилась в свою комнату, даже не пожелав спокойной ночи брату и не поблагодарив за то, что он пытался её успокоить.***
Теодред ранее переживала за то, что Грима — чужая женщина, состоящая в отношениях с мужчиной. И принцесса действительно стала себя презирать за то, что дарила ласки чужой женщине, а именно той, которая состоит в отношениях с её двоюродным братом. Быстро же эта чертовка получила свое, соблазнила племянника короля Рохана, возможно, вскоре выйдет за него замуж. А ведь совсем недавно Эомер не отвечал на флирт Гримы, пытался как-то задеть женщину, оттолкнуть от себя, а теперь, кажется, не скрывает отношения с ней. Из-за паршивого состояния, из-за ревности, а также из-за очередной лжи Гримы Теодред этой ночью уснуть нормально не смогла. Лишь ворочалась из стороны в сторону, вставала с кровати, бесцельно расхаживая по комнате, проливала слезы, хотя было бы из-за кого. Ночью ей пришла в голову идея во всем признаться Эомеру и извиниться за то, что она наглым образом решила делить его возлюбленную с собой. Теодред хотела скрыть свою связь с Гримой, даже заплатила за молчание этой служанке, а в итоге сама решила рассказать правду-матку. Но надеется, что с Эомером сильно не поругается, ведь по большей части здесь виновата Грима, раз будучи в отношениях посмела к себе подпускать других партнеров. А на утро, точнее, ближе к обеденному времени, потому что с утра принцессе удалось немного поспать, она проснулась, привела себя в порядок, проигнорировала завтрак из-за отсутствия аппетита и прямиком отправилась в комнату Эомера в надежде застать его там (и одного). Предварительно постучав, Теодред вошла в комнату брата и застала его дремавшим в кровати, но одного. Грима, видать, отправилась выполнять свои обязанности прислуги Медусельда, тем самым проснувшись раньше возлюбленного. — Здравствуй, брат, — начала Теодред, присев к нему на кровать. Эомер, раз просто дремал, пробудился достаточно быстро и был весь во внимании и готовым к разговору с сестрой: — Привет. Всё у тебя хорошо? Как ты спала, сестра? — Так себе… — отмахнулась блондинка и, недолго думая, продолжила: — Я сюда не жаловаться пришла, а поговорить и кое в чем признаться. Скажи, Эомер, у тебя появилась невеста? — Ты про Гриму? — Эомер заметно покраснел. — Можно сказать, что да, появилась. Если её вообще можно назвать невестой. Мы скрываем наши отношения, точнее, я решил их не выставлять напоказ, из-за чего Грима бесится. Но наши отношения… очень сложная штука. Не думаю, что мне нужна такая жена как Грима. Но я буду чувствовать себя негодяем, который просто попользуется её телом. — Деньги ей тоже платишь за секс? — усмехнулась Теодред. — Нет, конкретно за секс не плачу. Да, я в курсе, о чем ты, — тяжело вздохнул блондин, так как тоже знал нескромный факт из жизни Гримы. Теодред перед своим признанием и извинениями решила немного помолчать, набраться духу, всё-таки не знает, как отреагирует на это её брат. Сестру-то он, может, и не ударит, но принцесса боится за Гриму, как бы он её не тронул. — Знаешь, Эомер… — наконец-то начала она. — Тот человек, который не ответил на мои чувства взаимностью — это и есть твоя невеста. — Да, я подозревал, что ты по девушкам, по крайней мере, ходили слухи об этом. Только я не замечал, что ты как-то «по-особенному» смотришь на Гриму, — спокойно ответил блондин, после чего встал с кровати и начал надевать свою повседневную одежду. — Я вчера заплатила Гриме за то, чтобы я поласкала ей между ног. Я и вправду вчера сделала это, только она не получила никакого удовольствия, — продолжила Теодред, уже не в силах молчать. — Прости меня, Эомер. Я не знала, что ты состоишь с ней в отношениях, да и она это скрыла, хотя я спрашивала о её личной жизни. Прости… Мне так паршиво осознавать, что я посмела притронуться к чужой женщине. Но я люблю женщин, я люблю Гриму, но не стану её делить с тобой. Только прошу, брат, не делай с ней ничего жестокого, просто не трогай её. У Эомера после рассказа Теодред было каменное лицо, словно он ничему не удивился, особенно не удивился выходкам Гримы и её же инициативе в измене. Но он лишь сдерживался, не пытался выставлять напоказ свои бурные эмоции, всё же перед ним роханская принцесса, которая, несмотря на родство, выше его по статусу. К сексуальной ориентации сестры Эомер отнесся довольно спокойно, понимая, что это её жизнь, её выбор, тем более у него самого — достаточно необычный выбор, поскольку нечасто молодые статусные парни обращают внимание на женщин, годящихся им в матери, ещё которые являются служанками. А вот действия Гримы вызвали у него явное негодование и ревность. Он и ранее знал о её прошлом, да и она не скрывает свою особую страсть к мужчинам, но, вступив с этой чертовкой в отношения, подумал, что она усмирится, отнесется к отношениям более серьезно. Но ошибался. Эомер по сей момент не знает, каким образом воспринимать свою пассию. Либо как сексуальную партнершу, либо как возлюбленную и будущую жену. Их отношения в основном завязаны на сексе, а сама Грима очень хочет замуж за Эомера, но рожать не хочет. Эомер хочет стать отцом, но Гриму не видит в роли своей жены, так как его в ней смущает множество моментов, в том числе её свободолюбивый характер. Эомер сел обратно на кровать, а потом плюхнулся спиной на неё и меланхолично начал всматриваться в потолок. Даже ради приличия не взглянув на свою собеседницу, он заговорил: — Я ничего не стану делать с Гримой, не волнуйся. Я знаю, что она мне изменяет. Но я не имею права требовать верность от Гримы, если она не является моей женой и навряд ли ею когда-нибудь станет. Думаешь, если я женюсь на ней, то она тут же изменится? Нет, конечно. — Надеюсь, ты никому не расскажешь о моей близости с Гримой и о том, что я предпочитаю женщин? — взволнованно задала вопрос Теодред, хоть и была уверена, что Эомер не из тех, кто имеет язык без костей. — Не расскажу, — кротко ответил Эомер, а после, недолго думая, продолжил: — Мы с Гримой — квиты. Она мне изменяет, а я тот негодяй, который просто трахает её, а замуж брать не планирует. — Как ты адекватно отреагировал на разговор со мной, брат. Я, пожалуй, пойду, а ты оставайся наедине со своими мыслями. Теодред покинула комнату брата и отправилась к себе, надеясь, что наконец-то позавтракает, несмотря на отсутствие аппетита. «Ох, Эомер, Эомер… Зря ты связался с этой Гримой. Потратишь только время, силы и деньги на неё впустую. Но раз тебе так хочется секса до женитьбы, то, полагаю, эта шлюха для тебя — идеальная кандидатка», — мысленно проговорила принцесса, слегка посмеиваясь.