Любовь останется греться у их сердец

Мирно и бесшумно открылась дверь рукой Большой Птицы. — не долго это было. — не долго. - коротко ответил Стервятник, входя в цветущие поместье вместе с братом. Воцарившийся мрак был прерван щелчком выключателя. Свет минималистичной винтажной люстры чуть освещал пол комнаты. Медленно проскользила рука с выключателя на стенку, со стенки - в карман. По карманам куча разнообразностей и мелочи: камушки, небольшие брошки, колечки, несколько карамельных конфет, которые были нагло спёрты со столов Кофейника ловкими руками Тени. Не ясно, где он достал половину этого богатства. Карманы брюк еле умещают в себя все царственные цацки и терять их точно не хотелось, из-за этого приходилось примянать ко дну карманов всё, что в них и находилось. К спине Тени потянулась рука, скользя ниже, мягко надавливая и толкая вперёд. Некий жест: «проходи». Замотались вперёд ноги, шагая в самую глубь Гнездовища. Приходилось перешагивать и обходить цепкие листья на полу. Всё делалось молча. Братья друг друга понимали как и в полной тишине, так и в не особо, тяготящего внимание, шуме: в шуршащих звуках листвы и в звуках неприятно скрипящих половиц Третьей. Найдя в тёмном дальнем углу кровать, увешенную зыбкими лианами, оба уселись. И, если быть точнее, уселся только Тень, Стервятник же тихо рухнул на подушку за спиной сидящего. Блеклые волосы рассыпались по подушке, растеклись молочными волнами и белой пенкой. Море бушевало, потоки переплетались в совсем тощих пальцах Тени. — устал? С приоткрытыми глазами и нависшими веками, Стервятник поднялся. Его ноги всё так же были за спиной брата, но телом Птица жалась к Тени. Нежно упали ладони к лопаткам, окутывая плечи. — устал ведь.. Ты так нечасто делаешь, - тактильность была редкой. Редкой и меткой. Тёплой, дурманящей. Дурманящей она была особенно с сигаретным, или что покрепче, дымом и с запахом шалфея. — нечасто.. Ну и пусть, - объятья разомкнулись, и терпкое дыхание у шеи больше не слышалось. Потянувшись, Стервятник перекинув ноги и свесив их, полез за чем-то в низенькую тумбу. Верхний ящик тумбы узок и мал, что туда могли поместиться вещи по типу блокнота, пары коробков спичек и пачка распакованных благовоний. Нижний ящик вмещает в себя не огромную керосиновую лампу. Выложив всё нужное на стол, Птиц бросил спичку в жидкость лампы. Быстро чиркнул новой спичкой, зажёг две палочки благовоний. Палочки стояли в баночке. По форме она казалась чуть приплюснутой сверху. — я могу заботливо зажечь, - сказал Тень, залезая в карман брюк брата за пачкой сигарет. — зажги, — согласился на выдохе Стервятник, запрокидывая голову назад. На плечо ко второму. — будь добр. Тень, улыбаясь, гладил плечи лежащего свободной рукой, второй же он выуживал пару сигарет из пачки. После, смущённый действиями брата, Стерв принял уже зажженную и дымящую сигарету. В их маленьком уголке смешались струйками запахи и вкусы: вьющейся в воздухе, лавандовый, выходящий из стеклянной баночки и табачный, раздирающий горло и глаза, дым. Затягиваясь в унисон, слышалось, как тлеют противоположные концы и оголяются внутренние слои сигарет. Пепел летел в банку к стержням благовоний. Тень курит, не умея растягивать удовольствие. Может, ему нужно не то удовольствие? Лёгкие парня быстро накопили в себе дыму. Горло горело, и, чувствовалось, воспалено. С такого быстро даёт в голову. Но чувство всё равно не менее приятное, чем у брата. Стервятник скурил чуть больше половины, всё так же с закинутой головой выдыхал дым в волосы Тени. Одна из сигар истлела на губах, и обожгла их. Дёрнув рукой, Тень кинул окурок к импровизированной пепельнице. Языком провёл по нижней губе. — покажи-ка, - заметив такие неестественные действия со стороны брата, поднимаясь с плеча и выпрямляя спину, с кружашейся головой, - ожог? Стервятник щурил глаза на губы ближнего. — какие милости. Тактильности, именно от Тени, редкостью не бывают. Он так нетерпелив в плане прикосновений. Лишь бы быстрее и быстрее. Скорее бы получить ответ на тёплые поцелуи, которые он оставляет на бледных губах Стервятника. Прикосновения, прикосновения. Всё больше и больше, всё ближе и ближе. Тень пробегает рукой от плеча до поднятой кисти брата, вынимает из пальцев, с тлеющим пеплом, окурок, и несмотря кидает куда-то на пол. — Рекс.. — Макс, о мой бог, - чёрными когтями Стервятник впивался в рубашку у талии Тени, склоняясь к низу. Держа руки на плечах у Стервятника, медленно сполз вниз: — я понял. — нет, я.. Мне.. Мне так неловко. Почему-то, именно сейчас, - поднялись грустные, не без причины, глаза Тени. - не думай на меня так плохо. — когда же я думал на тебя плохо? Просто если сейчас ты не хочешь, то я не буду. Хотя, ты так редко хочешь чего-то. Подобного. — нет-нет, всё в порядке. Ты можешь. - обвивая, как делал раньше, руками талию Тени, даёт разрешение Стервятник. И снова ближе. — Рекс. Рекс, милый. Я неустанно хочу говорить тебе о тебе. Я так люблю тебя. Я так люблю твои руки, которыми ты меня так нежно, по родному, обнимаешь. Я так люблю твои губы и твои глаза. Я так хочу быть с тобой. — ох, мальчик мой.. - громким вздохом разнеслось по комнате, звеня в барабанных перепонках словом «мой». Проходясь влажными поцелуями по скулам и вискам, Стервятник поднимался по позвонкам на спине, словно по лесенке. Шаг за шагом. Вот ещё один. И ещё. Соприкосновение жаждущих губ. Пылающий, одновременно нежнейший поцелуй, выражает все чувства. Абсолютно все. Страсть в поцелуй так изливал Тень. Стервятник аккуратно проходился по месту ожога, нежно. Прервать поцелуй никто и не хотел, но жажда кислорода берёт своё. Отстранившись, Стервятник прикрыл губы рукой и хмуро устремил взгляд куда-то вниз. На половицу. Тень не желал слезать с колен. Поставил локти на плечи к брату и смотрел на его раскрасневшееся лицо. Прибирал передние пряди волос, зачёсывая их назад, на затылок и за уши. Глаза отражали в себе свет с невысокой тумбы, и глаза Стервятника казались ещё ярче, когда он их поднял на брата. Тлела лаванда и шалфей в баночке с окурками, испуская последние потоки запахов и вкусов. Не тлели чувства близнецов. И не затлеют до серого пепла, а любовь останется греться у их сердец.