***
Сознание в тумане. Медленно разлепляя глаза я понимаю, что ничего не могу вспомнить. Пышное зеленое платье все в пыли, я поднимаю глаза выше и вижу Кэтрин. Черт. Это же Кэтрин? Давлюсь пылью. Горло жутко сдавливает, подношу руку, чтобы прокашляться. Она такая. странная? Взрослая, аккуратная, а кожа тонкая, будто пленка. Слегка поднимаю голову с чужого платья — зрение расплывается. Непонятные, грубые люди снуют туда-суда. У высокой ограды связанные простолюдины — молодые чумазые девушки в пыльных платьях и молодые люди в рабочих одеждах. И все без сознания. Пыль стоит столбом, справа — конюшня, слева — две маленькие хижины, а впереди — острый деревянный забор. Осознание приходит резко — Кэтрин вампир! Облава на вампиров? Я тоже вампир? А если нет? Разворачиваясь, обращаю внимание на девушку — связана, во рту кляп, глаза открыты. Быстро выдергиваю кляп — обжигаюсь, выкидываю его и направляю осторожный взгляд на Кэтрин. Та, откашливаясь, кидает презрительный взгляд. — Сколько можно медлить, мы же тут погибнем, пока вы додумаетесь! Понимаю, что у меня во рту такой же кляп, выплевываю. Сухая кожа, постепенно остывает. Над нами деревянный потолок, под нами то же самое. Когда я замечаю, что конструкцию скрепляют четыре деревянные палки, понимаю, что мы на этакой «многоэтажной лавке». Через доски, прямо на мое когда-то светло розовое, пышное, как у Кэтрин, платье сочится кровь. Я понимаю, что наверху лежат такие же связанные вампиры. Сознание работает медленно. Я перекатываюсь на правый бок как раз в тот момент, когда пламя охватывает людей напротив меня. От неожиданности я падаю, успевая лишь краем глаза заметить, что место, где я лежала так же охвачено огнем. Поспешно встаю. Вижу таких же как я — они, чумазые, грязные и торопливые снуют то туда, то сюда. — Мы обязаны выбраться. — Чертова игра. — Милостивы будьте! — Половина из нас уже мертва. Половина из нас. Вампиры? Игра вампиров? На выживание? Устроена вампирами? Или алчными, бесчувственными людьми? Ворчливые, грязные и уставшие они накаляли обстановку. Я ничего не понимаю. Оглянувшись, я накрываю руками глаза — все охвачено огнем. Кругом огонь. Белки глаз жутко болят. Как мне выбраться? От безысходности и осознания что это невозможно, от своего же непонимания, больно давившего на грудь к горлу подступают слезы и я, спотыкаясь и сторонясь огня, подхожу к забору. Руки падают на гладкие деревянные колья, я вдыхаю очередную порцию дыма и кашляя кровью, начинаю рыдать еще больше. Я должна выбраться? Совсем не могу. Хотя, постойте. О чем я думала? Горло болезненно сжимается, каждый вздох приносит боль. Я снова теряю зрение — кругом темнота, а затем понимаю, что я больше не хочу выбираться. Все кажется слишком сложным и непонятным: как я здесь оказалась, то, что здесь происходит, кто я и все они, и, в чем моя задача. — Просто дайте мне четкие указания, умоляю! — умоляю я и падаю на колени. Я сдалась. — Помогите ей, она бредит! — голосит молодой вампир с кучерявыми, приглаженными волосами. Из-за его спины показывается женщина постарше и торопливо уводит его за локоть. Что значит это «она бредит»? За забором разносится короткий вскрик и через него перебрасывают большой, голубоватый комок ткани и он с неестественным треском падает на землю. Я понимаю, что это женщина. Что она сделала? Она пыталась выбраться. — Нет, нет, прошу вас, не надо. Я не хочу умирать! — я оглядываюсь налево — толпа обвязанных вокруг столба вампиров в отключке и одна девушка, умоляющая о пощаде. В следующую секунду они уже не имеют значения. Языки пламени заставляют меня резко отпрянуть, и я слишком поздно понимаю, что огонь меня окружает. Глаза красные и сухие от слез. Сознание мутное. Все словно в дымке. Огонь слева и справа. Я громко вскрикиваю и в рыданьях падаю на землю, глотая пыль. Резко вспоминаю Кэтрин. Она мертва? Огонь убил бы ее. Убил, если бы она не была Кэтрин. Я со всхлипом поднимаю голову, от слез ничего не видно. Поднимаясь, я наощупь бреду к многоэтажной лавке — одни обугленные останки. За забором вампиров отлавливают и кидают назад. Через забор не перебраться. Что же мне тут теперь — умереть? Но я не хочу умирать. Я буду бороться. Я уверенно иду, расталкивая ходячие трупы, захожу в хижинку. Ловлю свое сознание на немалом прояснении. Здесь пусто — воняет чем-то, что туманит разум. Если я вообще ничего не помню откуда тогда знаю Кэтрин? Я захожу во вторую — пол усыпан трупами. Чуть ли не падаю обратно, на землю, захлипываюсь в слезах. Вспоминаю Деймона — зрение проясняется. Они со Стефаном меня заберут, они меня спасут, это точно! Но что если они уже тут? Среди горы этих трупов. Я беру себя в руки не позволяю себе вновь разреветься. Встаю, уверенно обхожу хижину и — вот оно! Конец забора! Сваленные бревна загораживают проход, я разбегаюсь, перепрыгиваю их. Вижу за мной кто-то бежит, но я не сдамся, я бегу из-за всех сил! Я не сдамся. Ради Деймана. Ради Стефана. Ради Кэтрин. Человек сзади нагоняет меня. Резким, невыносимо быстрым движением меня перекидывают через забор и я падаю на землю. — Бесполезно. — бурчит какой-то парень, уверенно идущий мимо меня и я узнаю в нем того кучерявого незнакомца. Он же совсем молодой! Я не намерена сдаваться. Таким же быстрым прыжком я перемахиваю через забор снова, но человек оказывается совсем рядом. Я получаю удар в грудь и пытаюсь отдышаться. Передо мной высокий мулат. Я бью по ногам, затем в пах и резко хватаю его. Времени на раздумья не остается ибо он уже вырывается и я перекидываю его через забор и в тот же момент бегу. Бегу что есть силы. Я должна спастись. — А Кэтрин? — внезапно проносится в голове и я сбавляю бег. Но понимаю. Она либо мертва, либо уже спаслась. Впереди конец забора, я осознаю что за углом по-любому те же люди и снова прибавляю бег. Вот уже конец — он совсем близко. Глаза слезятся, но я почти освободилась. Хотя очень слаба. Внезапно из-за угла кто-то вылетает и врезается в меня. Все внутри рушится. Я не смогла. Меня поймали. Челюсть сильно выбита, но я вправляю ее и поворачиваюсь. На земле, прямо за мной лежит кареглазая брюнетка — волосы рассыпаны по земле, а платье все сбилось и порвалось. — Кэтрин? — кричу я в замешательстве, с ноткой радости и понимаю что могу бежать. Меня не поймали, нужно бежать. Туман в голове почти рассеялся. Это Кэтрин. Она не помогла бы тебе. Но, факт того, что она могла умереть управляет мной и я протягиваю ей руку. — Давай, же, — я что, рада, что она жива? В этом все дело? — Уже поздно. — хрипит она. И я слышу это от Кэтрин? Меня дергают за плечи, руки обжигают тугие веревки и … В один момент все темнеет.***
Я так и не поняла что произошло. Я не поняла как оказалась тут. И не вспомнила прошлую жизнь. Я помню Деймона. И помню Стефана. И почему то сразу узнала Кэтрин. Но это не имеет значения, потому что я мертва. Наверно. Хотя нет, это по-любому так. Иначе, откуда темнота? И все же, это не имеет значения. Умерла и умерла — подумаешь. Жизнь поступила со мной очень жестоко, дав мне все забыть перед самой смертью. Может, если бы все случилось по другому я бы боролась. Но зачем бороться, если не знаешь за что? Интересно, через что я прошла. Какие трудности я преодолела, чтобы вот так — просто взять и не вспомнить этого перед самой смертью. Чтобы она казалась менее болезненной и менее значимой и чтобы я ничего не могла исправить. Может после смерти я вспомню? Но я уже умерла. Или все-таки нет? Я хочу задохнуться, но не могу. Ни закричать, ни заплакать не выходит. Прекратите это! Мир рушится. Я хочу отключиться — перестать думать, но даже этого не выходит. Я не могу больше это чувствовать! Помогите мне! Закончите все это! Я согласна умереть, только прекратите эти мысли!***
Меня услышали. Я очнулась. Все та же пыль, все та же картина. Череда лиц горящих ужасом. И лишь одно — противно злорадное, едкая улыбка и прищуренные глаза. Он выглядел как джентльмен — черный костюм, белая рубашка, высокая, черная шляпа. Это он все устроил? Я готова его убить. Но он, несомненно, вампир. Значит, шансов ноль. Мою руку сжимает чья-то, и я вижу Кэтрин. Мы привязаны к столбу, обугленному и кривоватому, тому самому, на котором сегодня горели десяток, а то и больше вампиров. К тому, на котором сгорим и мы. А, знаете, я согласна. Все, лишь бы не видеть эту злую улыбку. Все, лишь бы не чувствовать эту боль. Во рту нет кляпа — я смогу кричать. Значит, в этот крик я вложу всю боль, которую испытала сегодня. И пусть человек в костюме от него хоть подохнет. Я закрываю глаза. То же делает и Кэтрин. — Почему на душе так тошно? Будто пустота съедает тебя. — медленно произносит она, рвано вдыхая и я чувствую ее дрожь. Я ощущаю на себе чье то дыхание и резко открываю глаза. Мужчина смотрит на меня — угрюмо и продолжительно, а затем снова натягивая фирменную улыбку выдает: — Вот мы и встретились, Кэтрин, ты достойна меньшего, — он начинает казаться мне жутко знакомым — А сейчас, — он задумчиво выжидает паузу — вспомни. Улыбаясь, он отходит, а я понимаю, что больше не чувствую руку на своей. Оборачиваясь, я не вижу Кэтрин. Меня охватывают языки пламени, а в голове начинают гудеть воспоминания. Нет, нет, нет. Оно возвращается. Мой крик вышел в миллиарды раз пронзительнее и громче, чем планировалось. И, черт возьми, я — Кэтрин Пирс, и я приду за тобой! И не сомневайся, я тебя убью. — Слышишь, Клаус? Я тебя убью!