Слишком мало времени

Если бы кто-то важнее, чем просто молитвы Миньярда существовали в реальном мире, они бы точно смогли помочь ему. Смогли бы оживить, дать время, каждая секунда была важна для близнеца, и он старался проводить их рядом с любящим человеком. Любящим человеком, чьего голоса возможно больше никогда не услышит. Чьи глаза он больше никогда не рассмотрит и не утонет в них. Надежда оставалась, хоть и не совсем большая. Миньярд не верил в хорошие концы, но Нил заставил принять тот факт, что не все еще потеряно. Что он еще не потерял его. Не потерял частичку Джостена, за которую хватался каждый раз, когда ему нужна была помощь. Надеялся не потерять разум и не сойти сума еще до пробуждения мальчишки. Рене стояла рядом, поглаживая по плечу с разрешением Эндрю. Он дрогнул пару минут назад, когда жесткая хватка Рене схватила его за плечи, но больше не подавал никаких знаков. Он думал о Ниле… мальчике, чья жизнь могла оборваться в любой момент. Джостен без сознания лежал на койке в больнице. Уже долгое время. После встречи с отцом Эндрю больше не видел того в расцвете сил. Перед своим уходом он сказал Эндрю всего пару слов, заставив того пожалеть на всего одну секунду, что он узнал такого, как Нил Джостен. Он пожалел, что чувства оказались выше его тело. Он пожалел что посмотрел в его голубые глаза, полные слез. Слез боли и разочарования. Слез тревоги и ожидания моральной поддержки. А сейчас, сейчас на Нила нельзя было взглянуть без слез. Это мог сделать только Миньярд, ведь последний раз когда он плакал было детство. Суровое детство. На второй день Нила решили навестить Кевин и Ники. На лице Хэммика не было и намека на улыбку. Он мрачно осматривал табло слева от Джостена, где показывало как бьется его сердце. Кевин не показывал свои эмоции, следя за взглядом Миньярда. Тот курил, осматривая очередное здание, которое успел уже запомнить наизусть. Наизусть каждое окошко, каждых людей которые выходили на балкон, чтобы также скурить одну и последнюю сигарету в их пачке. — Его состояние не меняется? — Спросил Ники. По его тону нельзя было сказать, что тот приходил грустный только в больницу. Он каждый день рассказывал Эрику о состоянии своего товарища, и тот пытался поддерживать всех как мог. Эндрю бросил окурок под шелест прохладного ветерка и повернулся лицом к парням. Лицом к нему. К нему и это было важнее всего на свете. — Его состояние улучшится. — Сухо проговорил Миньярд, больше молясь этому. — А что, если нет. Эндрю? — Потребовал ответа Кевин. — Что тогда? Парень подхватился со своего места и схватил за край рубашки Дэя. Он не сопротивлялся, явно ожидая такой реакции. Он знал как отреагирует Эндрю и уже был готов к удару. Но его не последовало. Эндрю приблизился еще ближе, через зубы высказывая: — На этот вопрос у меня нет ответа, но скоро будет. — Парень отпустил Дэя и повернулся к Нилу. — Только когда Джостен проснется.

***

Первый снег Эндрю встретил один. Снова один, сидя на маленьком кресле в палате Нила. Тот ни разу не приходил в сознание. Ни разу не подавал парню знак о том, что ждет его. Ждет прикоснуться к его нежным губам. Обнять и никогда не отпускать. Об этом мог мечтать только близнец. Где-то в глубине своей души. Он даже не пытался подавить это чувство одиночества, которое снова с ног до головы окутало тело Миньярда, только с новыми болями. Теперь Ваймак стоял у окна, смотря на спящего Миньярда. Тот держал Нила за руку, хватая будто последние глотки воздуха в своей жизни. Тренер очень скучал, очень переживал за состояние Эндрю, но не мог ничего сделать и ничем помочь. Когда мужчина собирался уходить, близнец сонно простонал. Ваймак повернул голову, чтобы поздороваться с голкипером. — Я… у меня нет больше желания. С левого глаза парня невольно скатилась слеза. Ваймак сам не понял, ахнул он или его голос в голове, но точно понимал что дело дрянь. Он быстро подбежал к Эндрю, присаживаясь перед ним на коленки. — Не бросай, слышишь? — Прошептал он. — Не теряй последнюю надежду. Пока все потеряли в этом смысл, ты единственный продолжаешь в это верить, и я очень удивляюсь. Я бы тоже давно потерял бы веру в это, но ты продолжаешь… — Он не подает даже знаки на то, что слышит меня. — Шепотом говорил Эндрю. Его голос дрожал в первые. В первые он дрожал так. Ваймак не нашел слов, чтобы высказать то, как он волнуется за обоих. Ему оставалось только оставить Эндрю наедине. Совсем одного со своими мыслями.

***

Нила приходили поддерживать все. Все по несколько раз. Все дарили шоколадки, кто-то цветы. Кто-то конфетки, кто-то плакал. Кто-то молча стоял в сторонке. Только Эндрю каждый раз вспоминал красную полоску. Она гудела так громко в его голове, что он больше не мог подавить этот звук. Он не мог забыть его или на секунду выключить. Тот продолжал пищать и разноситься по всему его телу, оставляя невидимые отметены на коже. Только когда все ушли, он смог подойти поближе. Последний раз Миньярд вспоминал его цвет волос, будто рисковал забыть. Он крутил его имя у себя в мыслях, чтобы никогда не забыть человека, который был с ним все это время. Был, поддерживал, любил. Любил сильнее других. Любил сильнее себя. Любил так, как не любил даже Эндрю. Ради него он тогда поехал в Эверморе. Ради всей команды отправился на растерзание своего отца, так и не вернувшись домой. Эндрю скучал по его улыбки. Скучал по невинным глазам. Скучал по тому, как тот смотрел на него. По всему он скучал больше, чем остальные. Товарищи понимали его боль, но им никогда не суждено ее прочувствовать. Им никогда не суждено… Он смотрел на надпись его настоящего имени. Нил бы хотел, чтобы его звали Нилом. Он бы хотел, чтобы все помнили его как Нил. Обычный мальчик Нил, любящий… Доверяющий. Достав с кармана нож, Эндрю слегка поправил название. Пока никто вдалеке не видел его невольных слез и безэмоционального лица, тот любовался своим творчеством. Натаниэль Веснински. Имя, не интересное никому, было легко, но в то же время с болью в груди, исправлено. Ты Нил. Нил Абрам Джостен. Ты всегда будешь никем. Только частичкой меня самого. Навсегда. Мысли Миньярда улетели, подхваченные ветром. Докурив последнюю сигарету, парень отправился в автобус, в надежде уснуть и проснуться у себя дома. На кровати. Не одному.