Мы не выходим на бис !

Кайман не удосужился даже крикнуть вслед уходящему Паку, а тот и не слушал. Подобное в их отношениях случалось нередко, поэтому масштабной ссоры не предвещалось. Но не один Пак грешил тем, что кричит на друга, Кайман тоже мог крепким словцом задеть за самую душу. Пробегая все дальше, Пак мысленно проклинал этих новых друзей Кая. Которым он открывается, с которыми говорит, которые когда-то поспособствовали улучшению его состояние. Но в какой момент он предпочел их ему? Что на это повлияло? Неизвестно. Воспоминания начали выстраиваться с первого дня, как он узнал о них. Сначала эти друзья были как факт. Кайман радостно прискакал в гости и вскользь упомянул, что начал дружить с крутыми ребятами из старших классов. Пак ничего не думал по этому поводу, пускай общается. Но скоро, этих неизвестных ему личностей стало чересчур много. Кайман говорил о них, переписывался с ними, а главное не спешил знакомить с Паком. Аргументировал он это тем, что все заняты, собраться некогда. Конечно, мысль, что он возможно узнает их немного грела душу. Можно будет высказать в лицо все, что он думает. Внутри без какой-либо веской причины засела мерзкая ревность. Сколько раз он говорил себе, что ничего страшного не произойдет, но это не помогало. Его раздражало и раздражает, что эти люди забирают его Каймана, а Пак даже в лицо их не видел. Так тоже бывает, что человек, который безумно тебя раздражает в начале, становится важен настолько, что новых знакомств ты ему не желаешь. Рыжик склонен вот так резко отдалятся, стоит Паку почувствовать, близость, желание быть рядом, он уходит. А только Фрик снова холодеет, возвращается как ни в чем не бывало. Кайман веселый и нежный, Пак холодный и суровый. Но это не мешало им дополнять друг друга, различия их и сближали, ведь противоположности притягиваются. А теперь между ними стоят неизвестные личности, портящие все подряд. Пак прокручивал различные диалоги с товарищами Кая, продолжая, идти вперёд неизвестно куда. Точнее, он думал, что идёт неизвестно куда, но увидев знакомый домик, понял, что добрел до своего района. Этот коттедж принадлежал другу его мамы, но он выделялся на фоне других своим цветом, поэтому по нему можно сориентироваться в местности. Пак решил просто отдохнуть от всего, закрывшись у себя в комнате. Погода сегодня вела себя обманчиво. Сначала светило солнце, потом его затягивало тучами, показывая, что будет дождь. Но проходит несколько минут, тучи рассеиваются и опять светит солнце, хоть и неярко. Скоро октябрь, похолодания. Даже такой погоде придёт конец. Пак не особо то и любил осень. Она превращала все вокруг него в серое месиво, будто забирая все цвета из мира. Он любил весну. Время, когда все расцветает и краски возвращаются на прежние места. Так, рассуждая мысленно о весне, погоде, Пак смог успокоится. Перебежав через дорогу, он добрался до любимого домика. Коттедж их семьи был не очень то и большой, по сравнению с остальными в округе. Белый, с коричневой крышей, дымоходом и крыльцом. Пак попробовал открыть дверь, заперто. Постучался, ответа нет. Достал ключ и вошел. Свет был выключен, значит никого нет. Парня это обрадовало, ведь ему редко удавалось оставаться одному. Он думал быстренько пробежать лестницу, запереться у себя и послушать музыку, но обратил внимание на комнату Лиз, которую она не заперла. Вчерашнее событие опять напомнило о себе и Пак не удержался. Переживание за сестру взяло верх над тем, чтобы уважать личное пространство. Нужно было поискать какие-то зацепки, ведущие к разгадке. Почему-то первым, что пришло в голову Пака, было искать личный дневник. Он не был уверен, что она его ведёт, но среди девушек ее возраста, это вроде как было модно. Комната Лиз была до ужаса девчачьей. Обои с цветами, завешанные плакатами с «Maroon 5» и «Avril Lavigne». И если Maroon, Пак ещё периодически слушал, хоть и было пока не особо много песен. То к «Avril», он относился плохо и какой-то причины этому дать не мог, не его. На письменном столе стояло большое зеркало, рядом кровать и шкаф для вещей. В письменном столе три тумбочки. Их то Пак и решил обыскать. В первой лежала одна косметика, во второй навален всякий мусор. А вот в третьей все для учебы и писать, рисовать. Наугад, парень достал первый попавшийся блокнот и пролистал его. Только кривые и косые рисунки каких-то голливудских знаменитостей и много портретов «Avril». Один за другим, Пак доставал альбомы, но ничего похожего на дневник или записную книжку найти не мог. Неужели, ей не хочется записывать куда-то как прошёл ее день и всякое такое? Теперь, перед Паком стояла более сложная задача. Надо как-то прибрать все на место, чтобы сестра не заподозрила, что тут были не совсем желанные гости. На это у Пака ушло минут пять, он не знал справился или нет, но более или менее божеский вид эта тумба принять смогла. Только Пак хотел залезть в сундук, который лежал под кроватью, как одумался, да так резко, словно обухом по голове ударило. «Что я делаю? Роюсь в вещах сестры, вместо того, чтобы узнать все лично. Да и если она не рассказывает, значит на это есть причины, значит она мне не доверяет.» Последняя мысль, невероятно удручала юношу. Ему не то, что лучший друг, родная сестра не может доверить, что случилось, а он мечтает, чтобы Кайман был конкретнее. Что же не так? Что так отпугивает людей? И причиной этому, ведь явно не злой взгляд. Пак вышел опустошенный и самое обидное, что ничего не выяснил, кроме того, что сестра тоже рисует. Спешно, он зашёл к себе и почувствовал, что стало гораздо лучше. Родные темные стены мигом его успокоили, а уверенности придала электрогитара стоящая все там же, в углу у шкафа. Он взял ее в руки. Досталось она ему в подарок от отца на день рождение. Дэйв тоже любит музыку и был рад, что сын увлекался игрой. Гитара была красивая, матовая, марки «Gibson Flying V». И Пак считал ее главной ценностью, старался относиться как к зенице Ока. Инструмент стоял на листах бумаги, это были наброски песен, которые он сам писал. На это уходило приличное количество времени. Пак постоянно дожидался вдохновения, первое время пытался писать каждый день. Но у него немного, не вышло, скатился в состояние работать когда нахлынет и много. Первая песня называлась «insomnia». Из названия понятно, что была написана в период бессонницы. Пак ей очень гордился, считал своей главной заслугой и она единственная была закончена на сто процентов. Другие две тоже в принципе готовы, но пока сыроваты. А «insomnia» он играл всем подряд. И маме, и Сестре, и Кайману. Только папе не играл, и это самое неприятное. Вторая называлась «dirt». Почему так? Неизвестно, в песне это слово повторяется всего один раз, но автор посчитал, что название в принципе подходит. Особенность композиции в том, что работал над ней он исключительно на природе, дома ни разу ее не трогал, только исполнял. И третья песня, новая, носит гордое название «I can fly». Она дает посыл свободы, писал ее Пак, только в периоды особого счастья, даже некоторого одухотворения, когда правда казалось, я могу летать. Хоть песни и были хорошие, но Паку вечно казалось, что чего-то не хватает. Не хватает баса, клавишных, ударных. Без них песни звучат как-то грустно, неполно. И было бы очень здорово, набросать мелодию и подогнать под неё слова. Может с этими чудесными друзьями Каймана, это получится? И как по волшебству! Стоило Паку подумать о друге, как где-то в глубине рюкзака звякнула Моторола. Сообщение гласило. — Пак, я действительно был не прав, когда не сказал о своих планах, может завтра сходим в нашу кафешку? Я отвечу на все твои вопросы, обещаю! Пак не смог сдержать улыбки видя это сообщение и читая в слух. Сразу ощутил себя нужным, любимым. И самое главное, что ему доверяют. Он написал в ответ, что согласен. Остаток дня прошёл без приключений, только и оставалось, что спокойно лечь спать.