***
Когда они вернулись, Дон сидела за островком на кухне и словно зачарованная наблюдала за капающими с её руки каплями крови. Юбин, увидев это, тут же всполошились и, быстро сбросив обувь, кинулась на кухню, доставая аптечку. — Ты чего? — спросила она, хватая Хань за руку. Та дёрнулась, резко моргнув, и широко раскрытыми глазами уставилась на Ли. Потом ещё пару раз моргнула, словно пытаясь прийти в себя, и вдруг улыбнулась. — Порезала руку, когда стакан разбился, — сказала она. — Это я вижу, — Юбин хмуро кивнула, обрабатывая рану и бросая быстрый взгляд на пол. Действительно чуть поодаль, у края островка, лежали осколки стекла. — Чего ждала спрашивается? Дон ничего не ответила, лишь криво улыбнулась. К ним подошла Гахён, с интересом наблюдая за ловкими действиями Юбин. — Ты где-то училась? — вдруг спросила она. — Чему? — Ли непонимающе взглянула на младшую. Та кивнула на перемотанную руку Хань, а Юбин лишь грустно усмехнулась. — Нет. Сама со временем научилась. Гахён кивнула, по прежнему с интересом смотря на перевязку. Дон лишь настороженно покосилась на неё, потом спросила у Юбин, где можно найти метлу и ушла за ней. Ли же убрала аптечку и только после этого сняла пальто, в котором уже успела спариться. Они убрали осколки стакана, вытерли столешницу от крови, разложили купленные продукты. Юбин отдала девушкам ключи от их комнат и от квартиры, после чего каждая поспешила закрыть дверь в свою спальню. А когда спросила, что бы они хотели на ужин, Гахён вдруг предложила готовить всем вместе. Юбин согласилась сразу, Дон немного ёрничала. Однако спустя пару минут они втроём кружили по кухне. За столом было уже не так грустно как вчера. Девушки ели, перекидывались парой слов. Только Юбин замечала, как Гахён постоянно бросает на Хандон заинтересованные взгляды. Хань, видимо тоже замечая это, лишь настороженно косилась то на младшую, то на перемотанную руку. После ужина они вновь разошлись по комнатам, а в полночь Дон вновь выскользнула из квартиры. Юбин уже спала, а вот Гахён нет. Она слышала, как закрылась входная дверь и удаляющиеся шаги соседки. Через пару секунд Ли вышла в общую комнату, подходя к окнам. Она видела, как Дон вышла из дома, оглянулась по сторонам, а потом быстро перебежала дорогу, скрываясь за соседними зданиями. «И куда это её вторую ночь несёт?» — подумала Гахён, отпуская краешек занавески и отступая обратно в тень. Девушка бросила взгляд на дверь в спальню Юбин, потом на дверь Хань. В голове промелькнула мысль, может зайти? Но она тут же её отогнала. Не факт, что её догадки окажутся верны, да и она дала Хань обещание, что ни ступит и на порог чужой спальни.***
Так они и жили. Юбин почти постоянно на учебё и подработке, Гахён частенько уходила днём, в то время как Хандон ночью. Младшая продолжала задавать вопросы, с интересом следила за некоторыми действиями старшей Ли. Хань же, наоборот, мало интересовалась жизнью сожительницы. Но зато обе исправно платили за аренду, причём зачастую добавляли и к части Юбин, которой могло не хватать. Особенно Дон, из-за чего Ли всегда становилось неловко. — Я не доберу до нужной суммы, — сказала в первый раз Юбин, перебирая в голове варианты, где ещё можно взять денег. — Я докину, не волнуйся, — вдруг выдала Дон, даже не поднимая головы от журнала который листала. — Уверена? — Да. — Я верну, — поспешила заверить её Юбин. — Не знаю когда, но верну. — Да ладно тебе, — наконец подняла голову Хань, — всё равно это плата за квартиру, в которой мы все живём. Мой бюджет не сильно уменьшится от подобной благотворительности. И так повторялось несколько раз. Юбин даже начала задаваться вопросом, где Хань столько денег берёт. Насколько было известно Ли, та нигде не работала. А с другой стороны Хандон уходила каждую ночь, и Юбин стала задумываться, что это неспроста. Но ведь не может её знакомая заниматься какими-то чёрными делами, верно? Сама то Хань ничего не рассказывала: ни про работу, ни про ночные прогулки. Гахён тоже всегда была при деньгах, но тоже нигде не работала и не училась. Но на третий месяц их совместный жизни, заявила, что куда-то устроилась, аргументируя это тем, что дома сидеть скучно. Хандон тогда лишь странно на неё глянула, но ничего не сказала. Ещё Юбин замечала, как Дон и Гахён постоянно бросают друг на друга то заинтересованные, то настороженные взгляды. Гахён особенно напрягалась, когда кто-нибудь мог порезаться или тому подобное, а рядом находилась Хань. Ли пристально следила за действиями старшей, а Хандон только недоумённо поднимала на неё глаза. Дон же следила за Гахён, когда на улице могла внезапно перемениться погода или когда Ли приходила домой, неся с собой какую-то зелень или блестящие безделушки, которые Юбин никогда не могла разглядеть. За те месяцы, что они жили вместе, Юбин ни разу не побывала в их спальнях. Девушки свято берегли ключи от дверей и всегда закрывали комнаты. И как минимум раз в неделю напоминали, что входить нельзя. Юбин тогда лишь поднимала руки, уверяя, что и не собиралась. Однако интерес всё же брал вверх. В те редкие дни, когда она оставалась дома совсем одна, девушка боролась с сильным желаниям всё же заглянуть. Одним глазком — ничего ведь плохого не случится. Но каждый раз одёргивала себя. Нет, значит нет! Она обещала и обещание это сдержит, каким бы сильным не было бы любопытство. Однако поведение соседок она находила странным. Гахён иногда могла сидеть как зачарованная, несколько минут смотря в одну точку. Или, когда по карнизу снаружи ходили птицы, открывала окна и о чём-то с ними говорила. Но тихо и на каком-то другом языке. Юбин, сидящая чуть поодаль, почти ничего не слышала, а если и слышала — ничего не понимала. С Хандон тоже бывали странности. Иногда Юбин могла мельком заметить на коже девушки царапины или синяки, но за секунду, пока Ли пыталась по точнее рассмотреть, все ранения пропадали. Дон могла тягать какие-нибудь тяжеленные вещи, но заметив взгляд соседок, тут же опускала свою ношу и сетовала на то, как же тяжело. Могла совершенно незаметно где-нибудь сидеть, а потом появлялась словно из ниоткуда, до чёртиков пугая Юбин. А Гахён в такие моменты тянулась за чем-нибудь тяжёлым, чтобы ударить пугающее нечто. Потом, конечно, рассматривала Хандон, но осадочек оставался, и она часто окидывала комнату взглядом, чтобы убедиться, что старшая не спряталась где-нибудь в тени. Были, однако, и положительные моменты. Дон частенько покупала еду, каким-то образом угадывая, что именно нравится Юбин. Но сама ела редко, а даже если и ела, то без особого энтузиазма. А Гахён готовила прекраснейшие чаи и отвары, каких старшая Ли никогда не пробовала. И обе поддерживали чистоту в квартире, которой никогда не было пока Юбин жила одна. Особенно Хандон терпеть не могла грязи и пыли. А ещё обладала прекрасными манерами, свойственными — по мнению Юбин — аристократам. Ли даже начала задумываться, не является ли Хань наследницей какого-нибудь старого, богатого рода. Это объяснило бы и наличие манер, и большое количество денег и прочие особенности, которое замечала Ли. Однажды она попробовала заговорить об этом с Дон. — Слушай, а откуда ты? — спросила Юбин одним вечером, когда они с Хандон убирались на кухне. — В смысле? — Откуда ты родом? Кем были твои родители? А то мы живём вместе уже пятый месяц, а я о вас с Гахён почти ничего не знаю. — Родители… — Дон нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. — Они умерли очень давно. — Ты тогда ещё была совсем ребёнком? — Нет, нет, хотя… — она вдруг стушевалась, что-то обдумывая, а потом резко выдала: — Да, пожалуй была. Наверное… Хань смущённо отвернулась, стараясь не смотреть Юбин в глаза. Ли показалось, что та не была готова к подобному вопросу да и ответ был странным: вроде была ребёнком, а вроде нет. Складывалось такое впечатление, что Дон сама не знает. Юбин хотела было переспросить, откуда она родом, но Хань сама заговорила: — Мы жили на севере штатов. Где точно не помню. Помню, что рядом были горы и граница Канады. Больше они эту тему не поднимали. Юбин пробовала поговорить и с Гахён, но та про родителей почти ничего не рассказывала, всё больше про бабку и её чудачества. А переезжала младшая так много и так часто, что уже и не помнила где родилась. Может и вовсе не в Америке, однажды пошутила Гахён. О том, кем на самом деле являются девушки, Юбин узнала весьма неожиданно. Одним вечером она возвращалась с подработки чуть раньше, чем обычно. Ещё в коридоре услышала какой-то грохот в квартире и ломанулась внутрь, а потом замерла, наблюдая за открывшейся ей картиной. Оскалившаяся Хандон с длинными клыками и горящими в полутьме глазами и парящая Гахён, вокруг которой летали вещи, до этого стоявшие на столах и прочих поверхностях. В квартире стоял самый настоящий хаос: порванные книги, осколки стекла, перевёрнутые столики и стулья. Юбин хотела что-то сделать, сказать, но не могла, парализованная страхом. Тогда Дон вдруг поймала её взгляд, гипнотизируя, а потом взмахнула рукой, и Ли повалилась на пол, теряя сознание. Очнулась на диване. Рядом на стуле сидела Дон, чуть поодаль стояла Гахён. Юбин резко дёрнулась, хотела встать и отойти на безопасное расстояние, если оно есть конечно. Но Хань уложила её обратно, пристально смотря в глаза. — Что это было? — смогла выдавить Юбин. — Ты, она, вы… — Тихо, успокойся, — твёрдо проговорила Дон, глядя руку на плечо Ли. — Ты видела то, чего видеть не должна была. И мы в этом сами выноваты. — Но что произошло? Какого чёрта вы делали? — растерянно спросила Юбин, переводя взгляд с Хань на Ли. — Ты с клыками, она летала, что- — Я вампир, она ведьма, так понятнее? — прервала её Дон, а потом наблюдала, как округлились глаза девушки. Юбин приподнялась на локтях, на этот раз Хань её не оставливала. — Но их ведь не существует… — Существуют, просто от людей это хорошо скрыто. Да и нас осталось не так много, почти всех истребили. — Истребили? Кто? — Охотники, — подала голос Гахён. — На каждые диковинные вещь и существо они найдутся. Ведьмы, вампиры, оборотни и прочие не исключение. — Я не понимаю, — совсем сбитая с толку проговорила Юбин. — Я думала, что это всё выдумки, легенды, мифы, но более. — В каждой легенде есть доля правды, не так ли? — улыбнулась Дон. — Тот, кто их придумывал, мог встречаться с разными существами. Находились и те, кто верил. Некоторые решали избавиться от нас, они и становились охотниками. Именно из-за подобной огласки нам пришлось уйти и спрятаться, и именно поэтому люди непосвящённые о нас не знают. — И где вы прячетесь? — Много где, — вновь заговорила Гахён. — Кто-то живёт отшельником, кто-то скрывается среди людей, как мы. Бывают и те, кто живёт группами, но это опасно. Их проще найти и выследить, и они привлекают больше внимания. Юбин замолчала, лихорадочно обдумывая умлышанное. Не может это быть правдой. Но ведь она сама видела, своими глазами. Может это всё лишь сон? Но Ли чувствует, что не спит. К тому же это объясняет все те странности, что она замечала в соседках: ночные уходы, быстрое заживление ран и сила Хандон; умение варить отвары, разговоры с животными и любовь к растениям у Гахён. Объясняет это и строгий запрет на вход в их комнаты, и туманные рассказы о прошлом, и настороженные переглядки — они ведь, наверное, чувствовали в друг друге сверхъестественных существ. — Что ты сделала, перед тем как я упала в обморок? — спустя время спросила Юбин, принимая сидячие положение. — Повлияла на твоё сознание, оттого ты и отрубилась, — ответила Дон. — Зачем? — Чтобы не сбежала. — Юбин резко подняла голову, с испугом смотря на старшую. Та слабо улыбнулась, спеша успокоить. — Не для того, чтобы с тобой что-то сделать. Ты могла начать кричать, убежать или ещё что-нибудь вытворить, а нам это не нужно. Я решила, что лучше ты побудешь без сознания, а потом очнёшься и мы попробуем тебе что-то объяснить. — И вас не волнует, что теперь я всё знаю? — Волнует, — кивнула Гахён. — Но, во-первых, ты знаешь далеко не всё, во-вторых, убить нас не пробуешь, а значит это не так опасно. — А если попробую? — Не попробуешь, — уверенно сказала Дон. — Рука не поднимется. К тому же ты не знаешь как, и мы тебя с лёгкостью одолеем. Юбин лишь коротко кивнула, понимая, что в словах Хань есть логика. По тем самым легендам и мифам вампиры бессмертны и убить их крайне сложно, впрочем, как и ведьм. И Дон права, они её прикончят гораздо быстрее. Не то чтобы Юбин хотела от них избавляться, совсем нет. Наоборот, сейчас она их побаивалась и даже перечить лишний раз не стала бы. А с другой стороны они прожили вместе достаточно долго, и ни Гахён, ни Хандон ни коим образом не навредили Юбин. Да и не собирались, судя по всему. Они заботились о ней, помогали и были доброжелательны. Даже не смотря на странные привычки, слова и действия Юбин они нравились, и она бы не хотела их вдруг потерять, лишь потому что вдруг узнала их тайну. — Почему вы дрались? — вдруг спросила Юбин, поднимая глаза на девушек. Те смущённо переглянулись. — Скажем так, — сконфуженно протянула Дон, — не смотря на общую проблему всех сверхъестественных существ, они не особо друг друга жалуют. Вампиры терпеть не могут оборотней и наоборот. Ведьмы обычно поддерживают нейтралитет, однако те же ведьмы частенько помогают охотникам, — она глянула на Гахён, что оскорблённо надула губы. — По правде говоря, я первая набросилась. Испугалась, что Гахён тоже этим промышляет, а когда она ответила, ещё больше в это поверила. А потом появилась ты и нам пришлось свернуть свои разборки. Конечно, мы потом поговорили, выяснили, что и как. — И никого я сдавать не собиралась! — добавила Гахён. — Тогда зачем ответила? — спросила Юбин. — Я тоже испугалась. Знаешь ли, не каждый день на тебя нападают разъярённые вампирши, думающие, что я хочу с ними расправиться. — Сглупила, признаю, — пристыженно опустила голову Дон. — А с другой стороны, в последнее время крайне неспокойно и нужно быть настороже. Перед тем, как приехать сюда, я сама едва удрала от группы охотников. — Я тоже, — кивнула Гахён. — Именно поэтому решила спрятаться среди людей. — Ты же говорила, что когда сверхъестественные существа живут вместе, они привлекают больше внимания. — Понимаешь, обычно это группы из пяти-десяти персон, скрывающихся в одном отдалённом месте и редко его покидающие. Охотники сразу обращают на них внимание, следят, а самые опытные где-то на подзознательном уровне понимают кем являются эти люди. В то время как три девушки, с виду ровесницы, живущие вместе с захудалом районе Нью-Йорка создают впечатления трёх подруг, совместно снимающих квартиру. К тому же мы не сидим целыми днями дома: я и ты почти каждый день куда-то уходим, Дон гуляет по ночам — хотя это может вызвать подозрение. — Я осторожно, — вставила Хань. — К тому же, в отличие от многих вампиров, я гуляю не до первых лучей солнца, а ухожу домой гораздо раньше. — Плюс охотники привыкли, что сверхъестественные существа не любят больших городов, что отчасти является правдой, и редко нас здесь ищут, — продолжила Гахён. — А даже если кто-то из наших здесь и задерживается, то об этом быстро узнают: пару трупов, вспышки силы, какой-нибудь подозрительный беспорядок — осталось только выследить и дело с концом. — Но вы здесь живёте уже пять с половиной месяцев и вас до сих пор не нашли. — Я почти не колдую, а если и колдую то что-то незначенителное, что не отбирает много сил и не создаёт сильных магических волн. — А я тщательно выбираю жертв и хорошо избавляюсь от тел, поэтому охотникам нечего искать. — Тщательно выбираешь жертв? — нахмурилась Юбин. — Да. Обычно это какие-нибудь бездомные, наркоманы или алкаши — одним словом, те кого не будут искать или те, чью смерть можно объяснить простым способом. Конечно, кровь у них бывает отвратная, но нападать на простых людей я не посмею. — Это в каком-то роде… Благородно, — ответила Юбин. — Нам рассказывают, что вампиры — это безжалостные твари, которые нападают на кого угодно и не против потешиться пытками. — Пережитки прошлого, — смущённо улыбнулась Хандон. — Сейчас все более осторожные, да и привередлевее. Грязи, как и крови, везде где только можно не переносят. — Ты сказала, что тщательно выбираешь жертв, — вдруг заговорила Гахён, — следуя из этого, могу предположить, что так делают многие вампиры. Бывали случаи когда пропадали серийные убийцы и прочие, и мне всегда было интересно, вампиры к этому бывали причастны? — Бывали, — кивнула Дон. — Я сама пару раз от них избавлялась. На самом деле у всех вампиров есть некий негласный уговор: не трогать людей хороших, разбираться с плохими. Так делают далеко не все, но всё же кто-то делает. Это полезно обеим сторонам. Нам есть чем питаться, людям же спокойнее жить. Юбин сидела молча, слушая разговор. С одной стороны ей всё ещё не верилось, что это правда. А с другой Гахён с Дон уже столько рассказали, что волей-неволей поверишь. Оказывается, что столько лет люди живут бок о бок с самыми разными сверхъестественными существами, пишут книги, снимают фильмы и не знают, что это правда. Не знают, что в каком-то роде вампиры оберегают их покой, ведьмы помогают с урожаем, а оборотни разбираются с браконьерами — это тоже промелькнуло в разговоре ведьмы и вампиршы. Люди считают их порождениями дьявола, служителей тёмной силы, стремятся избавиться, а на самом деле они не так уж и плохи. — Уже поздно, — заговорила Дон, вырывая Юбин из мыслей. — Тебе стоит отдохнуть, принять пережитое и услышанное. Верить, не верить — выбор, конечно, твой, однако реальности он не изменит. Хань поднялась, отставляя стул в сторону, и помогла Юбин встать на ноги. Придерживая Ли за плечо, ибо девушка до сих пор не до конца отошла от гипноза, Дон довела её до двери спальни. — И тебе нужо поспать. — сказала она, отпуская руку младшей. — А я утром проснусь? — вдруг спросила Юбин, сама не понимая, зачем озвучила эту мысль. Хандон переглянулась с Гахён, усмехаясь, а потом ответила: — Мы прожили вместе несколько месяцев и ни у одной не было даже задней мысли тебя убить. Но если тебе так будет спокойнее, можешь закрыть дверь. Юбин смущённо глянула на неё, слегка кивнула и ушла в комнату. Нет, дверь она запирать не станет. Дон права, они столько прожили вместе в мире и согласии. То что Юбин теперь знает их истинные сущности, не сделает их охотными до человеческих смертей.***
С тех пор как открылась правда, жить стало чуть легче. Да Юбин вздрагивала, когда видела Дон в вампирском обличии или когда Гахён незначительно колдовала. Но они стали более открытыми. Уже не надо было следить за языком, боясь сказать что-нибудь лишнее. Не нужно было придумывать истории о прошлом или оправдания кто куда идёт. Хотя девушки всё же оставались очень тактичными. Так, например, Дон продолжала называть свои ночные похождения прогулкой, хотя все прекрасно понимали, что идёт она на охоту. Юбин стала чаще гулять с соседками. По выходным, ибо в будние была занята. В пятницу и субботу они с Дон уходили по вечерам. Днём в воскресенье Ли гуляла с Гахён, а вечером ложилась пораньше, так как в понедельник рано вставать. И ловила себя на мысли, что ей очень и очень нравится компания этих двоих. Хань продолжала покупать еду для Гахён и Юбин, но просила на неё не готовить, и девушки прекрасно понимали почему. Лишь иногда она что-нибудь ела, то, что ей очень нравилось. Шоколад, например, пусть у неё и была аллергия. Юбин уже более терпеливо относилась к вопросам Гахён, могла по долгу что-то объяснять и рассказывать. Впрочем, как и ведьма с вампиршей. Иногда по вечерам они сидели в гостиной, и Дон с Гахён рассказывали о своём мире и его истории. Юбин слушала с интересом, задавала много вопросов и многое узнала о девушках. Например возраст: Хань уже было 321, а Гахён 68. Первая видела завоевание Америки, образование штатов, мировые войны и много чего ещё. Второй запомнились сексуальные революции, расцвет музыки и кино — это всё пришлось на годы её молодости, но и войн она повидала достаточно, ибо много путешествовала. Они обе объездили пол мира. Хань переезжала каждые лет десять-пятнадцать, в зависимости от того где жила. Гахён сменяла место жительства намного чаще, но не потому, что надо было скрываться от охотников или от соседей, чтобы те не заподозрили, что она совсем не стареет. Нет, это было её личным желанием. Они обе побывали и в Европе, и в Азии, и в Австралии, Гахён в Африке пару лет прожила, знали несколько языков. А если говорить об иной стороне их жизни — сверхъестественной, то обе были весьма уважаемы в своих кругах. Хандон была вампиром наследственным, происходила из древнего обеспеченного рода, имела авторитет и некую власть в вампирском мире. После того как охотники убили её родителей, Хань стала единственной наследницей. Ей предлагались многие высокопоставленные должности, но Дон отказалась. Не хотела обременять себе этой ответственностью. Она предпочитала жить отдалённо ото всех, без светских мероприятий и прочего. Её мало интересовали жизни других существ, людей в том числе. Лишь последние семьдесят лет Хандон стала более активно контактировать с ними и их миром. Гахён тоже была из семьи уважаемой, ведьмой урождённой. Магия у них передавалось по женской линии, особенных высот достигла её бабушка, о которой Ли так часто рассказывала Юбин. Мать Гахён умерла при родах, отец был простым человеком, то есть жил не так долго, да и то умер раньше положенного: напился, а потом утонул в свои сорок с хвостиком лет. Когда Гахён было около пятидесяти умерла и бабка, и девушка тоже осталась единственной наследницей. Но если Хандон уважали не только за происхождение, то вот Гахён наоборот, даже несмотря на великий магический потенциал. Её считали слишком легкомысленной, не одобряли увлечение жизнью других существ, но и послать куда подальше не могли. В конце концов её семья многое сделала.***
После вечернего инцидента, когда Юбин узнала о сверхъестественном мире, они прожили вместе ещё полтора месяца. И за эти полтора месяца она окончательно запуталась в своих чувствам к этим двоим. Первые неделю-полторы Ли их немного побаивалась, несмотря на то что много любопытствовала и задавала разного рода вопросы. А когда они начали ходить на совместные прогулки, то в ступор её вводили какие-нибудь действия или слова девушек, которые, однако, Юбин считала приятными. С Хандон они гуляли после полуночи. Часок-полтора просто бродили по городу, часто по набережной. Потом Дон ненадолго оставляла Юбин, та знала, что Хань ходила кормиться. После её возвращения они проводили вместе ещё час, пока Ли не начинало клонить в сон. Тогда Дон отвозила её домой, а сама уходила. Возвращалась она под утро, в конце осени и зимой часов в шесть-семь; весной, когда солнце вставало раньше, в четыри-пять. Во время прогулок они много говорили, Юбин всё больше рассказывала о себе — того просила сама Хандон. Она часто держала Ли под руку, покупала горячий чай или шоколад, чтобы младшая согрелась, шутила так, что Юбин заливалась краской. Иногда Хань говорила, что ей нравятся такие девушки как Юбин и, что она бы пригласила её на свидание, но сказано это было так обыденно и небрежно, что Ли даже не обращала внимания. До следующего утра, пока не начинала задумываться, а точно ли это было просто шуткой и случайно вкинутым фактом. Иногда Дон могла в открытую флиртовать, но сново так просто и буднично, словно это ничего и не значило. Быть может для неё и ничего, а вот для Юбин нет. Она каждый раз на момент замирала, удивлённо смотрела на Хандон, но даже не сталкивалась с ней взглядом. Старшая постоянно вгоняла её в краску, заставляя чувствовать себя подростком, который впервые кого-то полюбил. Юбин совсем не понимала, чего добивается Хандон, что скрывается за этими словами и действиями. А Хань и спешила открывать карты. Просто по-прежнему ходила с Ли под руку, согревала чашкой чая и отвозила домой, укладывая спать. С Гахён Юбин проводила почти всё воскресенье. Они вставали утром, готовили завтрак на двоих. Младшая громко включала музыка, а Юбин боялась, что та может помешать Дон. Гахён же говорила, что гробы у вампиров чуть ли не звуконепроницаемые и ничего этому вампирёнышу не мешает. Однако всё же делала тише, ибо соседи начинали стучать в стены. После завтрака девушки одевались, Юбин постоянно напоминала Гахён про шарф, который она забывала надеть, и выходили на улицу. За полтора месяца они исходили весь Центральный парк, добрую часть Манхэттена и Бруклина. Один раз Гахён даже предложила пешком дойти до Джерси, и на следующий выходных они это сделали. Замёрзли жутко, но сделали. Иногда они уезжали за пределы города. Но с Гахён было иначе. Тут уже Юбин могла шутить так, что младшая краснела, смущаясь. Тут уже Юбин покупала горячий какао, чтобы Гахён согрелась. А Гахён отвечала. Она часто делала подарки, маленькие, но приятные; отвешивала комплименты и обнимала, совершенно не стесняясь реакции старшей. Гахён словно была подростком, который впервые полюбил, но в отличие от Юбин, она совершенно не боялась эти чувства показывать. Вместе с Дон Юбин чувствовала себя ребёнком, вместе Гахён взрослой. И она никак не могла понять, что ей нравится больше. На прогулках с Хань, вела именно она; на прогулках с Ли уже Юбин вела их куда-нибудь. Дон согревала чашкой чая или шоколада, Гахён объятиями. Дон говорила вещи, от которых смущалась Юбин; Юбин говорила вещи, от которых смущалась Гахён. Хань редко, но очень красиво смеялась; Ли смеялась часто и громко, широко улыбаясь. Юбин нравилась некая холодность и тайна Хандон; Юбин нравилось открытость и веселье Гахён. Она металась между ними двумя, вечера проводя со старшей, дни проводя с младшей. Не могла понять, что чувствует к первой и, что чувствует ко второй. Но в одном она была точно уверена — ей было до одури приятно стоять на набережной, под руку с Хандон и нестись по улицам, хватаясь за руку Гахён.***
Но всему хорошему, как известно, приходит конец. Юбин знала, что этот день рано или поздно наступит. Она даже думала, что он будет гораздо раньше. Был конец марта, когда охотники выследили Гахён, а вместе с ней нашли и Хандон. Они вломились в квартиру, почти было ранили Юбин, но Дон успела затолкать ту в комнату, перекрыв дверь креслом. Ли не видела, что происходит. Слышала грохот, выстрелы, странные слова, произносимые Гахён. Один раз в стену рядом с дверью кто-то влетел, и Юбин отшатнулась в сторону, испугавшись резкого удара. Единственное о чём она тогда подумала: «лишь это были не Гахён с Дон». Драка шла минут десять-пятнадцать, но Юбин казалось, что гораздо дольше. Она услышала чей-то громкий крик, а потом всё вдруг стихло. Через пару секунд услышала, как отодвигается кресло и сама ломанулась наружу, чуть не сбив с ног Хандон. Не о чём ни думая, Юбин бросилась ей на шею. — Я вся в крови, — заметила Дон, не касаясь испачканными руками спины Ли. — Плевать. Всё ещё обнимая Хань, Юбин осмотрела комнату. Разрушения были куда более серьёзными, чем при драки ведьмы и вампиршы. Кофейный столик переломлен пополам, пол устлан осколками ваз и посуды, в воздухе кружат, опадая, листы бумаг, всюду щепки от разбитой мебели. Пара картин валяются на полу, по стенам и паркету идут трещины. И лежат четыри заляпанных кровью трупа. — Как они вас нашли? — спросила Юбин, отстраняясь от Дон. — Понятия не имею, — подала голос Гахён, подходя ближе. Юбин обняла и её, чувствуя как руки младшей ложатся ей на спину. — Ты где-то оступилась, — сказала Дон, смотря на ведьму. — Может колдовала, а кто-то это заметил или ещё что-то? — Нет, я ничего такого не помню, — покачала головой Гахён, когда Юбин отстранилась. — Впрочем, этого стоило ожидать. Семь месяцев мы скрывались удачно, по продолжаться долго это не могло. Они замолчали, начиная убирать квартиру, а Юбин лишь стояла, смотря на девушек. Белая рубашка Хань испачкана кровью, руки тоже, на лице пару царапин, на затылке слиплись волосы, скорее всего там тоже рана. На тёмной одежде Гахён кровь не так заметна, но она определённо есть; руки почти чистые, видимо Ли близкого контакта с охотниками не имела; на теле тоже царапины, а на плече, где порвана одежда виднеется ожог. — Знать бы, известно ли ещё кому-нибудь о том, что мы здесь? — проговорила Гахён. — День-два у нас точно есть, — отозвалась Дон. — Насколько мне известно, охотники не часто обмениваются информацией. Эта группа охотников нас нашла, мы являемся их добычей и отдавать нас другим они не стали бы. Может кто-то и знают, что в городе есть вампир и ведьма, но их точное местоположение им вряд ли известно. — Вы уйдёте? — спросила Юбин. Её голос дрогнул и прозвучал слишком звонко, выдавая беспокойство. Услышав вопрос, Дон с Гахён замерли. Они переглянулись, а потом Хань повернулась к Ли. — Да, Юбин, мы уйдём. Здесь нам оставаться слишком опасно, думаю ты и сама это понимаешь. — Я могу пойти с вами! — водоушивлённо предложила Ли, но Дон лишь усадила её в кресло, а сама опустилась рядом на пол. — Я знаю, и это делает тебе честь, — мягко проговорила Хань. — Но мы всё равно разделимся, и тебе бы пришлось выбирать кого-то одного. К тому же ты человек, Юбин, и не должна лезть в разборки охотников и иных существ. — Но я посвящённый человек! — парировала Ли. — Я знаю достаточно и о вашем мире, и о своём. Так ведь будет даже проще… — Юбин, нет. Ни я, ни Гахён не подвергнем тебя опасности. — твёрдо отрезала Хандон. Ли замолчала, опустив голову, а Дон окинула её лицо взглядом и вдруг улыбнулась, мягко заговорив: — Ты молода, красива. Тебя ждёт долгая, прекрасная жизнь. И в этой жизни ты найдёшь человека, с которым будешь счастлива. — Я не хочу… — прошептала Юбин. По её щеке покатилась слеза. Подошла Гахён, садясь на подлокотник и обнимая старшую за плечи. Та уткнулась ей в грудь, плечи задрожали. Дон взяла ладонь Ли, переплетая пальцы. Они молчали, пока Юбин плакала. Впервые, за семь месяцев. Все трое знали, что этот день наступит, боялись, но знали. Больше всех боялась Юбин. И сейчас, когда это случилось, она совершенно не знала, что делать.***
Перед тем как девушки начали убираться, приехала полиция. Видимо, кто-то из соседей вызвал, услышав шум и крики, что вполне логично. Правда копы опаздали бы. Если бы в квартиру действительно вломились грабители, а вместо вампирши и ведьма здесь были бы простые люди, то полиция нашла бы лишь их трупы. Дон и Гахён стояли у приоткрытой двери, пытаясь уверить офицера, что это была просто попытка ограбления, у преступников ничего не получилось и они скрылись, оставив лишь погром. Полицейский подозрительно косился с одной девушки на другую, обе ранены, но стоят вроде твёрдо. Дон заранее переодела рубашку и отмыла руки, а на одежде Гахён крови особо видно не было, поэтому настоящий урон офицер отметить не мог. — То есть вы уверяете, что двое девушек, смогли дать отпор кучке грабителей и отделались парой царапин? — изумлённо проговорил полицейский, пока его напарник осматривал коридор, не имея другого занятия. — Да, именно так. — кивнула Хань. — Двое девушек, четверо грабителей… — повторил коп, очевидно не веря. — Знаете, я в детстве занималась боевыми искусствами, а у неё есть пистолет… — протянула Хандон, указывая на Гахён. — Пары ударов и предупредительных выстрелом было достаточно, чтобы они убрались. — Так стреляли Вы? — обратился полицейский к Гахён. — Да. — Разрешите осмотреть квартиру и ружьё. Хандон вдруг нахмурилась, пристально смотря на полицейского. Заметив это, он спросил: — Что-то не так, мисс? Хань ничего не ответила, но и взгляда не оторвала. Её глаза вдруг блеснули красным. Офицер хотел было опрянуть, но понял, что не может пошевелится. Вокруг всё расплылось, только глаза этой девушки оставались чёткими. Он услышал её голос. — Вы забираете напарника и уходите. — Я забираю напарника и ухожу, — тихо повторил он. — Уезжаете, начальству говорите, что это была неудавшаяся попытка ограбления, никто не постродал и беспокоиться не о чем. — Я уезжаю, начальству говорю, что это была неудавшаяся попытка ограбления, никто не постродал и беспокоиться не о чем, — вновь повторил полицейский. Второй коп, стоящий чуть поодаль, недоумённо нахмурился, слыша бормотание напарника. Он сделал шаг к нему, когда тот вдруг резко обернулся и скомандовал: — Пошли, здесь всё хорошо. — Но ведь мы даже не провели стандартную процедуру- — Да ладно тебе, — перебил его напарник. — Сегодня вечер пятницы, неужто не хочешь побыстрее уйти домой? Никто не пострадал, ничего не украли, чего тут возится? Командир ведь всё равно проверять ничего не будет. Второй помолчал какой-то время, брсоил взгляд на девушек. Глаза Хань вновь блеснули, и полицейский почувстаовал, что уж больно ему хочется согласится с напарником. Он кивнул, и оба направились к лестнице. Дон выдохнула, закрывая даерь. Она устало оперлась плечом о стену, а Гахён благодарно кивнула. — Молодец, — сказала она. — Я думала мы от них уже не отделаемся. — Гипноз — полезная вещь, но весьма выматывает. Особенно если у человека сильная воля. — Что-то мне подсказывает, что у этих воля не такая уж сильная. — девушки двинулись в гостинную. — Да, но действовие, которое я им задала достаточно долгое. К тому же я давно никого не гипнотизировала. — А когда свалила Юбин? — Юбин бы и без помощи в обморок упала, я лишь немного подтолкнула, — Дон остановилась, окидывая комнату взглядом. — Кстати где она? — Вроде в ванну пошла. — Хорошо. Пусть успокоится. — Ты ведь знала, что так будет, — вдруг сказала Гахён. — Знала как она отреагирует, знала, что попроситься с нами. — Как и ты. Мы сами допустили ошибку открывшись, а после сблизившись. Людям нельзя сближаться со сверхъестественными. Они быстро привязываются и не могут отпустить. Мы для них словно яд, наркотик, и далеко не каждый может потом излечиться.***
Перед тем как начать убираться, Гахён произнесла какое-то заклинание, и все уцелевшие предметы вернулись на свои места. Осколки, щепки и сломанную мебель пришлось убирать самостоятельно. С телами пообещала разобраться Дон. И действительно, ночью она каждого по очереди вытащила и куда-то дела. Гахён смела предположить, что сожгла в какой-нибудь подворотне. Сама Гахён сварила отвар, который дала выпить Юбин. Ли чуть отпустило, но шок и некий страх всё равно таились в душе. А потом, хоть сама Юбин и была против, младшая отправила её спать, самостоятельно укутав в одеяло и поцеловав в лоб перед тек как уйти. Спалось Юбин неспокойно. Перед глазами то и дело мелькали какие-то образы, звучали голоса. Под конец она смогла чётко рассмотреть лицо Хандон и Гахён, но те вдруг растворились, и девушка осталась совсем одна. Она открыла глаза, чувствуя как по щеке катится слеза. «Нельзя…» — сказала она сама себе, поднимаясь с кровати. Дон и Гахён с самого утра собирали вещи. Юбин даже предполагала, что старшая и спать то не ложилась, ибо ночью, скорее всего, была на охоте. Сегодня суббота. Вчера вечером они с Хандон должны были идти гулять. Как и сегодня. А завтра целый день с Гахён. Юбин даже решила куда они пойдут — в Центральный парк. Там сейчас начинают цвести сакура и цветы, а Гахён весной парка и не видела, только зимой. Но ни сегодня вечером, ни завтра днём она с ними не будет. Точнее они не будут с ней. В течении дня Юбин старалась быть рядом с девушками. Те понимали и не прогоняли, хотя сборы им бы давались лечге в одиночку. На закате собралась уходить Гахён. Они с Юбин стояли в прихожей. Позади младшей лишь две сумки, остальные вещи она уже куда-то унесла. А старшая изо всех сил старалась не расплакаться. — У меня для тебя есть подарок! — радостно объявила Гахён, роясь в одной из сумок. — Очередной? — улыбнулась Юбин. — Мне скоро негде будет их хранить. — Я и не прошу хранить их все, — заметила Гахён, поднимаясь на ноги, — но этот всё же сохрани. Ли протянула старшей медальон с фиолетовым камнем в золотой оправе. — Это аметист, — проговорила Гахён, одевая его на шею Юбин. — Ведьмы дарят его тем кого любят. Считается, что если влюблённые будут носить аметист — их любовь будет долгой и крепкой. — Ты будешь носить такой же? — Буду, — кивнула Гахён, — но сейчас не покажу. Он под одеждой и до него долго добираться. — Хорошо-хорошо. Ты опять забыла шарф, — улыбнулась Юбин. — Оставь себе. — С ума сошла? А если заболеешь? — Юбин, сейчас весна, — рассмеялась Гахён. — Не заболею, не волнуйся. — Всё равно, — Ли сорвала с крючка шарф, обматывая его вокруг шеи младшей. — Тебе ещё не одну зиму жить. А мёрзнешь ты сильно, я помню как ты постоянно жаловалась на это. Она замолчала, не отнимая рук от плеч младшей. А потом резко обняла, утыкаясь в плечо. Гахён обхватила её за талию, прижимая к себе. — Я буду скучать… — прошептала Юбин. — Обещай, что будешь осторожна. — Обещаю, Бинни. Бинни. Гахён звала её так всего несколько раз, когда была очень счастливой. Юбин ещё не знала, но с обратной стороны медальона была выгравировано именно это имя. Для Гахён оно стало синонимом к слову счастье. Юбин стала синонимом к счастью. На прощанье Гахён поцеловала Юбин в щёку и лоб, первый — показатель любови, второй — в качестве благословения. Потом подхватила сумки и вышла из квартиры, быстро уходя прочь. Юбин с Дон остались одни. Старшая скрылась своей комнате до темноты, а потом тоже вышла в прихожую с вещами. Юбин решилась к ней подойти, лишь когда Хань уже оделась. Она стояла в своём чёрном пальто, с красными волосами (девушка покрасилась пару недель назад) и смотрела на Юбин, рассматривая черты её лица. — Я слышала ваш разговор с Гахён, — наконец заговорила Юбин. — О том, что люди слишком сильно и быстро привязываются к сверхъестественным существам. Мои чувства — это лишь ваше влияние? — Ты смогла бы полюбить и просто так, — спустя время ответила Хандон, — просто не так быстро. Месяца три-четыри, но не полтора. И у тебя не было бы такой сильной привязанности. — Ты и это поняла. — Поняла. Да это и не сложно было. Твоя вчерашняя реакция всё объяснила. — Но вы ведь ответили. Почему? — Я говорила, что ты мне нравишься и много раз говорила. Нам нельзя сближаться с людьми, однако, как известно, мысли далеко не всегда соответствуют чувствам. Я знала, что нельзя, но всё же рискнула. Понимаешь, ты единственный человек, к которому меня тянет за последние лет шестьдесят. — Человек в смысле человек или вообще персона? — Вообще персона, — улыбнулась Дон. — Ты не испугалась, когда узнала кто я, не отвернулась, а наоборот ещё больше приблизилась. Я подумала, что может стоит попробовать, хоть и знала к чему это приведёт. Смею предположить, что у Гахён были те же мысли. — Ты не разрешишь пойти с тобой? — Нет, я уже это говорила. От старости, болезни или раны ты умрёшь, а мне совершенно не хочется тебя хоронить. — Но ты ведь можешь обратить меня. — Я бы никогда этого не сделала. Прелести в жизни вампира нет. Ты живёшь бесконечно долго, но не можешь обрести покоя. Вечные переезды, скрывания, борьба за собственную, хоть и бесполезную, жизнь. Вы люди после смерти можете обрести покой, можете переродиться и так далее. Сверхъестественные существа этого не могут. Даже если умрут, то после смерти ничего и не будет. Только кромешная тьма и твоё сознание, живущее пока не умрёт этот мир. Поэтому мы не стремимся умирать, хоть и жизнь не так радостна. Но в жизни могут быть и счастливые моменты, например, ты в моей. Юбин слабо улыбнулась, поднимая на Дон глаза. — Значит и ты меня любила? — Любила и сейчас люблю. Но с собой не возьму, не проси. — Не буду. Я уже поняла, что это бессмысленно. — Ну вот и хорошо. Меня с Гахён не ищи, даже не думай об этом. Насчёт охотников не беспокойся, мы оставим след уходящий от квартиры. Если охотники не глупы, то они пойдут по нему и тебя не тронут. И ещё... — Дон замолчала, словно обдумывая, стоит ли говорить? — Что? — Я могу стереть тебе память. О нас с Гахён; о всём, что тебе известно о сверхъестественном мире и прочее. Тебе так будет проще. Если, конечно, хочешь. — Нет! — вдруг выпалила Юбин. А потом совсем тихим тоном добавила, — не смей.... — Хорошо, нет так нет, — кивнула Хань. — И последнее. В моей комнате на столе лежит конверт, как уйду, можешь открыть его. — Хорошо. — Гахён сделала тебе подарок на прощанье, верно? Я пока без него, но позволь, — Дон взяла ладонь Юбин, поднося к губам и нежно целуя. Но Юбин вдруг притянула Хандон к себе, оставляя поцелуй уже на губах девушки. Поцелуй первый и последний, наполненный грустью и вместе с тем невыраженной страстью и желанием. А когда отстранилась, окинула лицо Хань взглядом и со слабой ухмылкой, тихо произнесла: — Тогда это будет моим подарком тебе. А потом Дон ушла, и Юбин осталась совсем одна. Она не сразу решилась войти в комнату Хань. Но потом всё же повернула ручку, открывая дверь. Спальня оказалась почти пустой, когда Дон успела всё вынести, Юбин и не заметила. Сейчас здесь стоял лишь шкаф, стол, стул у стены да разобранная кровать, которой Хандон никогда не пользовалась. А на столе лежал конверт, в котором Юбин нашла письмо, пачку денег и кольцо с большим красным камнем. Девушка развернула письмо, обнаружив в нём ещё один листок, в котором Ли опознала некий рецепт. «Я не знаю попрощаюсь ли я с тобой лично, не исключено, что нет, хоть это и было бы крайне грубо и несправедливо, поэтому пишу это письмо. Я не буду просить тебя не грустить, знаю, что это бесполезно. Но попрошу не искать ни меня, ни Гахён. И не беспокойся ни о чём, мы всё уладим. По правде говоря, я бы хотела, чтобы ты просто всё забыла, но не в моих силах эта решать. Если решишь помнить, то пожалуйста не лезь в наш мир. Ты дорога мне, как и Гахён, и я не хочу чтобы умерла раньше положенного. Я оставлю денег, ибо тебе всегда не хватало. Их должно хватить на пару месяцев. И кольцо оставлю. Носить, не носить — дело твоё, но я хочу, чтобы оно было у тебя. Возможно я далеко не всё сказала и сделала и возможно буду сожалеть об этом до конца своих дней. Об этом стоит говорить в живую, именно поэтому я надеюсь, что мы попрощаемся не так на бумаге. И всё же напишу. За последние шестьдесят лет ты, Ли Юбин, стала единственным существом, с которым я бывала счастливой. И я очень надеюсь, что ты тоже будешь такой, с кем бы и где бы ни была. P.S. Гахён настояла на том, чтобы оставить тебе рецепт одного из отваров, который тебе больше всех нравился. Уж не знаю, что там надо мешать, но надеюсь у тебя всё получится.С любовью,
Хань Дон»
Юбин свернула лист бумаги, рассеяно смотря перед собой. Они попрощались вживую, и сейчас Ли была этому безумно счастлива. Когда Дон сказала, что пока без подарка, Юбин не поняла о чём речь. Сейчас поняла. Кольцо, которое когда-то носила сама Хандон. И деньги, конечно, но для Юбин они теперь не так важны. Девушка взяла кольцо, одевая на палец. Ей оно было немного велико и могло спасть, но Юбин твёрдо решила, что будет его носить. Взглянула на листок с рецептом. Вот вам и уважаемая ведьма Ли Гахён, которая простых смертных учит отвары варить. Да и вампирша хороша, оставила, небось, одну треть своего состояния. Благотворительность, как она это в первый раз назвала. Юбин вышла из комнаты Хань, запирая дверь на ключ. Закрыла и комнату Гахён. Отчего то стало очень грустно, что Ли так и не побывала в них, когда те были ещё обжиты. Теперь она осталась одна в большой квартире. Раньше эта мысль радовала, сейчас же угнетала. Может переехать? Купить какую-нибудь однушку поближе к Манхэттену. В этой квартире слишком многое напоминает о них, а там всё будет ново. Хотя при Юбин навсегда останутся медальон, кольцо, вкус губ Хандон и благословение Гахён, которые вряд ли дадут забыть о столь необычном соседстве.