Змеиная свадьба

Лада снова шла по лесу вечером, она торопилась к одинокой хижине у реки. Отчим и брат не одобряли эти походы, но она не могла просто сидеть дома, наблюдая за болезненной матерью. Вот уже два месяца как она возвращается сюда, надеясь на помощь колдуна. Лада шла босая, прижимая к груди пустую глиняную бутылку, иногда осматриваясь по сторонам. Она уже запомнила здесь каждую березку и ель, колючий шиповник за третьим поворотом тропинки, который отцвел совсем недавно. В голове её роились мысли, как потревоженные пчёлы, а сердце билось так быстро, будто Лада бежала. Она вспоминала лицо колдуна, его янтарные глаза и долгие разговоры, его бледные руки с длинными пальцами. Вспоминала, как он посылал её за травами, когда она напрашивалась ему в помощницы. Лада все ещё была зла на него за то, что колдун велел ей прыгнуть в реку и достать камень со дна озера несколько дней назад. Как только она, вся мокрая, вернулась к нему, он заливисто рассмеялся, а Лада дрожала от злости, что так наивно поверила его словам и нырнула в самом глубоком месте. Ещё до того, как добраться до знакомой хижины, Лада заметила среди травы широкую белую ленту. Из любопытства она подошла ближе и обомлела: это была змеиная шкура, которую сбросили не так давно. Но не маленькая шкурка, какую иногда можно увидеть в лесу, а огромная, которая извивалась между деревьев, словно ручей. Немного встревожившись, Лада побежала к дому колдуна, но там его не оказалось. Её знакомец был довольно своенравен и не всегда предупреждал об отлучках. Лада оставила бутылку на столе и с нежностью прикоснувшись к узорчатому плетению на стене, отправилась искать колдуна. Она брела по лесу и звала, то громче, то тише, боясь, что, наверное, глупо выглядит со стороны. Вот, она опять увидела кусок змеиной шкуры, только гораздо больше. Он лежал у корней одинокого дуба, полупрозрачный и ни на что непохожий, а Лада старалась отгонять от себя навязчивые думы. Но она уже знала внутри себя ответ. Знала еще с тех пор, как увидела черные полосы, разрезающие янтарные глаза пополам. Она вышла ближе к реке, и там, на противоположном берегу, лежал, греясь в лучах солнца, огромный змей. Его мраморно-белая чешуя отливала фиолетовым и зеленоватым блеском, как множество чудесных камней, прекрасней любых ожерелий и бус, которые Лада могла видеть у жены своего отца, когда они с матерью еще жили в богатом имении. Змей поднялся и его человеческая часть показалась Ладе еще более бледной, чем остальное тело. Оборотень глядел на неё, не мигая. - Белян... - выдохнула она. Лада так назвала колдуна, когда поняла, что приходит слишком часто, чтоб окликать его просто "колдун!" Он улыбнулся уголком губ и провел рукой по гладкому бедру, наклоняя голову набок. Лада видела и раньше таких существ, но издали. Никогда еще ей не приходилось смотреть на них прямо, не таясь. Она глядела, как завороженная, наблюдая за тем, как змей расправляет кольца и спускается в воду, а потом и подплывает ближе к ней. - Ты искала меня, помощница? - спросил он, ничуть не смутившись своего облика. Он глядел на Ладу снизу вверх пристально, жадно. Та так и молчала, перебирая ткань юбки. У нее будто отняли голос и она могла только стоять, ожидая, что же произойдёт дальше. - Иди ко мне... - прошелестел он. Она пошевелилась. Но не двинулась с места. - Иди же... Лада выдохнула и сделала несколько шагов. Она сглотнула и, ухватившись за ствол дерева, вытянула ногу, глядя на крутой склон. - Я поймаю тебя, - прошипел змей. - Спускай ножки, не бойся. Его ласковый, знакомый голос придал Ладе смелости и она опустила обе ноги вниз. Как только она чуть подалась вперёд, то увидела, как к ней быстро подползает огромный сияющий хвост с ребристым окончанием. Он обвился вокруг её пояса и подхватив, понёс вниз. Лада не дышала, не думала ни о чем, все ещё не решаясь поверить в то, о чем догадывалась давно. Холодные кольца опустили её на землю, перенеся на другой берег. Сам Белян с ленивой величавостью подплыл ближе и выполз на сушу. - Красивый сарафан... Голубой очень тебе к лицу, - улыбнулся он, разглядывая её необычно нарядное одеяние. Лада так хотела обратить на себя его внимание, изведенная игривыми намёками, что надела один из лучших своих сарафанов, с вышивкой. - С-спасибо, - ответила она, покраснев, как цветок мака. Белян, наблюдая за переменами её лица, плавно опустился рядом на траву, решив не пугать девушку ещё больше и не возвышаться над ней. Его внутреннее веко сомкнулось несколько раз, прикрывая яркие желтые глаза. - Так что же, таким я нравлюсь тебе меньше? - насмешливо спросил он, прищуриваясь. - Больше не вернёшься? Лада очнулась от оцепенения и ответила, не раздумывая. - Нет! Она ещё сама не была уверена в своих словах, но настолько привыкла спорить с колдуном, который явно наслаждался её неопытностью и прямодушием, её неумением распознавать суть его слов, что и в этот раз не сдержалась. Он тихо рассмеялся, таким знакомым грудным смехом. - Хорошо. Белян затих на какое-то время, да и Лада не знала, что сказать, привыкая к мысли, что её колдун действительно оказался оборотнем. Его чешуя блестела в розовых лучах закатного солнца, белые волосы стали похожи на тончайшие нити, спрядённые из диковинных кристаллов. Внимательные глаза, будто нарочно подведенные черным цветом, в обрамлении темных ресниц были такими же прекрасными. Но ещё более нечеловеческими. Его сильное тело с чешуей на плечах и бедрах напоминало статую - неподвижную, холодную, изящную. Лада подошла поближе к нему и опустилась на колени совсем близко. Он удивленно взглянул на неё, а потом нежно улыбнулся и прикрыл глаза. - Так ты не собирался мне рассказывать? - спросила Лада тихо, преодолев смущение. - Ты и сама обо всем догадалась. Я чуял твой запах в лесу и знаю, что ты видела меня раньше. И к тому же... Ты не так глупа, чтоб не понять, почему у меня змеиные глаза. Снова помолчали. Лада сидела рядом и не отрывала взгляда от его лица. - Прикоснись ко мне, - прошипел он. - Если ты хочешь. О, она хотела. Давно хотела. Лада ласково погладила Беляна по щеке кончиками пальцев. Его кожа была прохладной, гладкой, такой приятной в жаркий день. Ещё более прохладной, чем когда он имел человеческий вид. В него невозможно было не влюбиться - загадочный, шутливый, отзывчивый, безбородый, бледнолицый и беловолосый, непохожий решительно на всех парней, которых Лада встречала. Он знал так много и рассказывал о себе так мало, что она против воли начала думать о нём. Даже имени своего он ей не сказал, позволяя наречь "Беляном". И никому не говорил, все звали его "колдуном". В деревне его побаивались, но хворь была сильнее страха и гнала в одинокую лесную хижину. Лада и сама раньше боялась его. Но не теперь. Он лежал на спине рядом с ней, такой огромный, но доверчивый, подставляющий своё лицо её рукам и лучам солнца. В траве стрекотали кузнечики и журчала речка внизу, а Лада все не могла оторвать ни пальцев, ни взгляда. - Ты не боишься, что тебя начнут сторониться деревенские? - Они уже сторонятся, - хмыкнула Лада. - Мне всё равно. - Когда это коснётся твоей семьи, всё равно не будет, - наставительно произнёс змей. - Если ты не готова стать моей женой, то лучше не приходи. Они изведут тебя. Лада отдёрнула руки. И от его внезапного предложения и от страшных слов. - Если я заберу тебя с собой, то они решат, что я тебя съел или похитил, тогда твою семью, может быть, будут жалеть. Но они не пожалеют, если ты будешь бегать в лес почти каждый день, как сейчас. У Лады защемило в груди от счастья, смешанного со страхом. - Я хочу быть твоей женой! Для неё всё было лучше, чем выйти замуж за любого из деревенских парней, которые были либо пьяницами, либо гуляками, либо дураками. А может быть, это после Беляна они все казались похожими на черствые куски плесневелого хлеба. Змей улыбнулся уголком губ. - А не пожалеешь, душа моя? - он осторожно коснулся её щеки. - Со мной жизнь опасна и непредсказуема. - А с кем она неопасна? Я предпочту, чтоб меня съел ты, чем если меня зашибёт нелюбимый муж в пьяном угаре, - зло ответила Лада. Белян рассмеялся. - Я не ем людей. Ладе стало стыдно за то, что она почувствовала облегчение на какой-то миг. Он мягко обнял её белыми руками и погладил по плечам. Она почувствовала, как её сердце успокаивается. Значит, Белян не играл с ней, не смеялся! Значит, она правда ему дорога... Ведь не каждой же девушке он предлагает стать женой?.. - Скажи... Если я стану твоей супружницей... То других таких у тебя не будет? Он повернул голову к ней. - Нет, милая ревнивица. До самой твоей смерти не будет. Она прижалась щекой к его груди, полная нежности, желания и благоговейного страха. Никогда раньше она не была к нему так близко, не обнимала его. Не вдыхала его странный, нечеловеческий запах. Обычно от него не пахло ничем, кроме трав. Но если прижаться носом к коже, то можно почувствовать... Лада приподнялась и всмотрелась в его лицо. Милое, лукавое, жутковатое и прекрасное. Всегда спокойное. Она заправила прядь волос ему за ухо и улыбнулась. А он помедлил мгновение и усадил опешившую Ладу себе на бедра. Белян мягко надавил кончиком хвоста ей между лопаток, прижимая к себе. Белян, который всегда скрывался за стеной недосказанности, который держался в отдалении. Сегодня эта стена рухнула. Лада, дрожа, прильнула своими губами к его. Он тихо выдохнул и ответил на поцелуй, дразняще касаясь кончиком своего раздвоенного языка её. Она чувствовала его клыки во рту и тревога кольнула внутри снова. Но Белян целовался так нежно и осторожно, что Лада успокоилась. Он обнимал её крепко и она была счастлива. Она лежала на нём сверху, обхватывая ногами и расцеловывая грозное лицо. Её щиколоток вдруг коснулось что-то прохладное: это Белян обхватывал их обоих своими кольцами. Ладе стало жутко, но она не посмела сопротивляться. Она боялась, но в тоже время хотела этих объятий. И она позволила их. Он снова поцеловал её. Ни с кем раньше Лада так не целовалась. Все те поцелуи казались какими-то фальшивыми, ненастоящими. Не то детскими, не то лживыми. Его страстные, нетерпеливые и нежные вздохи, поглаживания по спине и бедрам распаляли её и заставляли плавится, как свечной воск. Змей перевернулся набок и Лада удержалась в его крепких объятиях. Он приподнял её чуть выше и начал покрывать поцелуями шею. Они были сначала, как брызги прохладной воды, а потом - как яростные удары волн по камням. Его длинный язык щекотал кожу, то и дело забираясь под ворот рубахи. Вдруг Лада почувствовала, что её ногу под сарафаном осторожно обвивает змеиный хвост и слегка постукивает по внутренней стороне бедра твердоватым окончанием. Она услышала потрескивание и к её лицу прилила кровь. Лада зажала между ног погремок и он застучал сильнее. Она подалась бедрами ему навстречу, выдохнув. Она не знала, как правильно, а как нет и делала то, что чувствовала, будто должна сделать. Белян улыбнулся. Кончик хвоста поднялся к её промежности и задрожал внутри тела, то поднимаясь вперед, то отступая. Эта дрожь передалась всем членам Лады и она сама отзывалась, как инструмент на прикосновения умелого музыканта. Треск погремка и его движения вводили её в состояние ярчайшего полусна, где все чувства обострены до предела и одновременно их не существует. По её телу прокатывались волны - одна, вторая, третья, четвёртая, пятая... Всё окончилось яркой вспышкой. Потом она лежала в темноте, перебирая его волосы, уже нагая, как и он, и уже подумывала уходить. - Меня, должно быть, матушка давно потеряла, - виновато улыбнулась Лада. - Точно потеряла. Но я хочу дать тебе ещё кое-что. Он усадил её у дерева и снова принялся целовать плечи, грудь и живот. Она опять оцепенела и не могла идти. Только не сейчас... Змей спускался поцелуями всё ниже, а Лада смущалась всё больше. Что он хочет сделать? Она просто наблюдала за ним с возрастающим любопытством и желанием. Его губы и раздвоенный язык дразнили её, а она тихо выдыхала, не решаясь издавать громких звуков. Никогда мужчина не касался её срамных мест, не целовал их, ей даже в голову бы не пришло такое. Но сейчас это происходило и его язык был слишком быстрым и длинным, чтоб она могла воспрепятствовать этому удовольствию. Порочному, неправильному, в конце концов, она назвалась женой змея, а теперь, видимо, он решил затянуть её с собой в пучину греха, о которой её предупреждали набожные бабки и поп. Лада бы рассмеялась над собой, что подумала об этом лишь сейчас, но ей было всё равно. Она была слишком счастлива, слишком довольна, слишком свободна. Под конец она не сдерживала голос. В эту ночь Лада осталась с Беляном, а на утро сказала матери, что отныне и навсегда она жена Змея. Она любила мать, очень сильно любила. Но себя Лада любила больше.