Дорогая выходка

Ясная ночь разлила по дворам лунный свет - он в свою очередь как добрый волшебник проник в окна домов, искусно протиснулся через щели и прорези сомкнутых плотно занавесок, ища себе теплое пристанище втайне от людей, заслуженно, мирно почивающих в пуховых кроватях после тяжелой работы. Золотистый луч не оставался в долгу за приют. Он покрывал хозяина жилища светящимся покрывалом, разбавлял серые обрывки снов детскими сказками, отличаясь мастерством доставать из потаенных глубин закоптелой памяти светлые моменты из жизни и наклеивая их на коллаж скучных фоток, запечатлённых сознанием из повседневной серой рутины. И только Якудза оказался проблемным "случаем" и полностью безнадежным на проблески радости. У него не нашлось в прошлом ничего приятного и светлого кроме страхов, затухшей боли, и загнанных в могилу слабостей с литрами пролитых на руки больной матери слез. А то что и всплыло под названием "счастливое мгновение", перетекло в ночной кошмар. *** В камине яростно трещит огонь на обугленных деревяшках, протестующе вздымая злые, колючие язычки пламя к верху, что вознамериваются вот-вот выпрыгнуть из тесных стенок и объять жаром уютную, прибранную женской рукой комнату и только железный заборчик удерживает их от непоправимой ошибки. Рядом на бархатном ковре с щенком играет маленький мальчик лет семи и заливисто, искренне смеется, совсем не подозревая о скорой кончине хрупкого счастья домашнего очага. Он пока чист душой и по детской наивности глуп, для него открыты все дороги, нет тяжелых ран на теле; для него правит естество, сложенное из волшебных сказок, где добро побеждает зло, в конце торжествуют честь и любовь, отрицательные герои наказываются справедливостью, а те кто страдал на протяжении страниц, получают невесту или жениха, да еще и полцарства с конем в придачу. Пушистый четвероногий любимец звонко лает, лижет щеки мокрым шершавым языком, виляя энергично хвостиком, как бы намекая хозяину "поиграй со мной! поиграй!" и тот послушно берет шарик, кидает в угол, щенок отрывается лапами от пола с оглушительным тявканьем, хватает игрушку и приносит обратно, преданно смотря черными бусинками в глаза мальчишки. С кухни распускаются сладковатые ароматы шоколадного пирога с вишней, где во всю хлопочет девушка в фартуке, целый день посвящая себя готовке, надеясь порадовать небольшое семейство чем-то вкусным и необычным. Скоро должен прийти муж, загруженный пакетами из магазина, так что отлынивать от работы нельзя, нужно поспешить с ужином. - Рюноскэ, - позвала ласково сына девушка, порхая и кружась бабочкой над плитой. Мальчик сразу оставил собачку и подбежал послушно к матери. - Что такое? - он встал на мысочки, с любопытством разглядывая богатый арсенал кулинарии на столе. Женщина с умилением посмеялась и провела легонько пальцами по черным густым волосам сынишки, подцепляя одну прядку. Мальчишка закурлыкал от ласки, в маленьких лучезарных глазках заплясали солнечные зайчики. - Поможешь мне расставить тарелки? - больше попросила, чем предложила Аи. Сын никогда не отказывался ей помочь, всегда с энтузиазмом выполнял порученную работу на радость родителям, не упуская шанса проявить себя и свои способности. Для него поощрение главы семейства и улыбка матери считалось высшей степенью награды за честный труд. - Конечно, мама! - озорно с приливом сил ответил Рюноскэ, подпрыгивая от счастья. Женщина прикрыла ладошкой губы, умилительно усмехаясь над порозовевшими от волнения щеками сына, будто бы ему не просто предложили распределить посуду для ужина на столе, а представили честь сразиться с целым огнедышащим драконом. Целеустремленный мальчик так и жаждал скорее заняться делом и показать, что он горазд не только играть, но и быть полезным, открытым для своей семьи. Аи примечала в сыне черту без ропота и капризов браться за работу и выполнять ее идеально, до тошноты аккуратно с придирчивой оценкой к результату. Сразу проглядывались замашки успешного человека в будущем, кем Рюноскэ пророчили стать все знакомые семьи Атацумы. Характеру мальчишки тоже можно было позавидовать, он никогда не прятался от наказания за косяки и проколы, вел себя более чем достойно, принимая с повинной головой укоры от грозного, умеющего вспылить из-за мелочей отца. Статная широкоплечая фигура родителя всегда восхищала малыша. Размашистая гордая походка воина, тяжелый вдумчивый взгляд, суровое аристократическое лицо с редкими морщинками, что скрашивали его твердость и придавали мягкость, и главный элемент, цепляющий юную голову - улыбка, отличающаяся благородством и умиротворением, даже после тяжелой смены на работе. Рюноскэ равнялся на него, ставил себе в пример его образ независимого, умеющего преодолевать любые невзгоды, мужественного человека. Отставать от него было нельзя ни в коем случае. - Нужно успеть до восьми, - Аи поставила фарфор на гладкую поверхность стола и распределила обязанности между собой и сыном, кто за что отвечает. Мальчишка со скоростью света принялся раскладывать вилки с ложками около тарелок. Время пролетело незаметно, под звук часов, отбивающих звучный ритм на порог явилась многозначительная личность, сам глава семейства - Шиджеру Атацума. Рюноскэ бросился со всех ног встречать отца, возможно сегодня он обратит на него внимание, а не сразу уйдет в кабинет разбирать документы. - Папа! - он приобнял мужчину за холодную жилистую руку, трясь носиком о пальто. - Я скучал по тебе! - взаимности не последовало, отец оставил сына без приветствия и осторожно отодвинул от себя, тактично показывая - ему некогда расходовать себя на сопливые мелочи. Малыш расстроенно прикусил нижнюю губу, ведь с нетронутой надеждой верил в удачу получить хоть небольшое одобрение родителя прежде чем он опять погрузится в бумажную волокиту, но видно сегодня не его день. Аи слегка пританцовывая с большим уважением вышла к мужу, сложилась в глубоком поклоне. - Я ждала тебя, - почтительно произнесла она, балансируя грациозно в движениях. Убранные некогда шоколадные блестящие волосы в золотую заколку упали на хрупкие плечи, покрытые воздушной накидкой-платком поверх сшитого из красного шелка кимоно. Аи выпрямилась, от чего шелковистая копна соприкоснулись с бледноватыми щеками, обрамляя аккуратное личико. Мужчина недовольно вздернул брови, на сей раз нагоняния достались его ненаглядной женушке за спешность и неосторожность. - Выглядишь неряшливо, исправь прическу, - сделал грубое он замечание и ушел на второй этаж с грохотом закрыв дверь. Аи виновато всплеснула ручками. Она совсем не ожидала получить словесную пощечину за случайно "распустившуюся красоту", которую считала достоинством и гордостью в себе. К наставлениям Шиджеру она относилась трепетно, принимала близко к сердцу любое его недовольство, смирялась и старалась больше не допускать подобного. Раскаленный ножик очертил образ плохой хозяйки, что не способна последить за собой. Подушечки пальцев оттянули до пронзительной боли в висках волнистые от природы локоны. - Я такая посредственная, плохая хозяйка, - Аи прикрыла глаза рукой, но ни одной слезы не пролилось, ее слабости никому не были нужны кроме нее. Рюноскэ мерзло поежился от увиденного. Впервые он узрел, как отец за все старания наградил жену оскорблением. Наблюдать спокойно за душевными страданиями матери не укладывалось в детском сознании. - Мам, ты очень красивая и хорошая, правда. Папа сгоряча это сказал. Ты же знаешь сколько нервов он испортил себе на работе, - маленькие ручки сомкнули женскую талию в объятиях. Девушка выдохнула печаль из себя и подхватила пушинкой "лучезарное создание", прижимая горячо к себе. - Да, да, я знаю мой милый, твой папа очень занятой человек. У него много проблем, но мы справимся, - ободрилась она, убеждая себя ложными обманчивыми надеждами, что все неурядицы с мужем происходят из-за сложного периода. На работе у Шиджеру полный завал, разгребать который приходилось до самого утра, начальство работников не щадило, практически било по рукам графиком по перевыполнению плана на неделю вперед, в перегонках принимали высокую заинтересованность проверяющие цеха. Оправдания поведению мужа смыли обиду, Аи стало легче дышать, верная любовь к мужу зажглась в ней с новой силой, готовая переносить любые трудности. Рюноскэ крепко обхватил шею матери, целуя по-детски ее ямочку на щеке, с заботой убрал прядки и вновь скрепился с ней в воздушных нежностях. - Я всегда буду тебя защищать, - выдал вдруг неожиданно он. Тонкий голосок гулом пронесся по барабанным перепонкам. Мальчик с каменным, серьезным лицом взглянул прямо в очи мамы. - Обещаю, даю слово самурая! Женщина не знала смеяться ей или радоваться, воспринимать ли слова всерьез? Он поражал ее все больше и больше, боевой дух в маленьком теле не знал предела и готов был хоть сейчас сокрушать своих врагов, посмевших тронуть его семью. - Когда я вырасту, я принесу почет вам и тогда отец посмотрит на меня, как на достойного приемника. Я буду учиться и тренироваться день и ночь, правда, - продолжал тем временем Атацума младший. - Я не разочарую вас с папой! - Мой милый, конечно, ты же у меня самый лучший, - Аи чмокнула сынишку в макушку, плавно покружилась с ним вокруг своей оси. Наверное без сына - ее единственного светлого лучика, греющего в колючей тьме залежей железных постулатов и строгих правил замужней женщины, она совсем бы счахла в родном доме. Нет, она совсем не жаловалась на жизнь, не мечтала о несбыточных золотых сундуках, хранила, как порядочная хозяйка, теплый очаг, убиралась и терла все до блеска, наполняя комнаты живостью и благоустроенностью. Но иногда, в потемках, наведываясь в росший неподалеку сад в тайне от мужа, она открывала книжку с любовным романом и погружалась в тот далекий мир, наполненный, пускай сентиментальными, пускай глуповатыми, и тем менее по-настоящему счастливыми героями. Им не нужно было подчинятся устоям светской жизни, они горячо любили друг друга, до слез смеялись на душистом лугу, творили под час сумасшедшие вещи, при этом, не держа эмоции под холодной маской. Аи мечтательно вздыхала, прикладывала кончики страничек к губам, чуть-чуть целуя, ведь благодаря книжке ощущала себя тоже нужной, желанной в глазах Шиджеру. *** В люльке лежал теплый, маленький сверточек. Рядышком стоял тихо Рюнескэ с неподдельной радостью наблюдая за копошением младшего братика в пуховом одеяле. Шиджеру с Аи не планировали заводить второго ребенка, но судьба не думала ни у кого спрашивать разрешения и распорядилась, как захотелось ей - принесла в семью Атацумы младенца с прелестными карими глазами. Шиджеру смирился с появлением нового члена в семье, выбрал самолично сыну имя - Того - ничего не значащие на японском, простое и небрежное, как кличка у дворовой собаки. Аи не решилась ему перечить, вопреки своему желанию выбрать ребеночку что-нибудь благородное - побоялась навлечь на себя гнев, ведь руку в последнее время муж держал в кулаке по вполне объяснимым причинам. Приходилось работать за четверых, сильнее горбатиться на службе, продираясь нечестными путями к высоким должностям, оставаться до самой ночи в офисе, брать на себя многое, что бы они ни в чем не нуждались и жили в достатке, возможно даже с излишком, который потратился бы на увеселительные программы и вещи. Упасть ниже среднего класса считалось для него самой страшной катастрофой, особо признать себя проигравшим в борьбе за богатую обеспеченную жизнь без страха за будущее. Чем больше ему выпадало, тем сильнее алчные мысли сводили с ума своей ненадежностью и невосполнимостью. Иногда у Шиджеру не хватало сил набрать воздуха в грудь при бурных спорах с самим собой, нужно ли вообще ему гнуть спину и тратить свое здоровье в обмен на золотые галеоны? "Да" - отвечал он с твердостью, тогда благие намерения дать семье все самое лучшее из материального обесценивались, превращались в бесконечную гонку за богатством, теплым местом под солнцем. Соблазн подогревал азарт впиться во все предоставленные возможности стать лучше, чем он был, продвинутся на ступеньку, преодолеть невозможное, достигнуть пика своего идеала-идола. Идеи Шиджеру основательно коснулись и его детей с женой. Они превратились в ненужные старые тряпки по сравнению с теми, кого удосуживался он видеть на встречах: соблазнительных девушек-интриганок, ютящихся подле своих изысканных мужей - знаменитых фигур; больших людей в политике и экономике, прославленных ученых, певцов, спортсменов, топ моделей и артистов. Окружение и деньги меняли мужчину. Дома он не жалел никого, относился к старшему сыну предвзято, пока тот не понимал, что случилось с папой, почему вдруг он перестал улыбаться, вечерами не приходил домой, а огонь в гостиной потух и вместо привычного глазу озорного пламя в камине тлели черные сморщенные угольки. Мама не разжигала их, оставляла остывать до утра, будто бы в ней погас тот самый теплый лучик, который поднимал уставшую душу с колен. Рюнескэ сам пытался разжечь огонь, но у него ничего не выходило, спичка не брала обгоревшие дотла деревяшки. В комнате веяло опустением, верный четвероногий друг одиноко лежал около окна, и когда мальчик подходил, трепал за ухо, тот недовольно рычал, чем сильнее его пугал. Детское чутью остро ощущало приближение скорого краха. На глаза наворачивались слезы. - Ну, Керо! Ну почему?! Не узнал меня? Это же я! - сильнее обнимал Рюнескэ собаку. В маленьком светлом мирке появлялись первые трещины, неумолимо растущие от бессмысленных попыток докричаться до помощи. Бесконечные вопросы застревали в нем, как так произошло, что семья вдруг перестала быть семьей, оберегом, островком счастья тепла и покоя? Было ли это из-за него? Тогда где он подвел отца и маму? Что же он неправильно сделал? Возможно получил четверку по легкому предмету, забыл выучить пример по математике, пришел домой после школы позднее обычного, где-то не помог, не успел. Неужели он настолько плох, что отец разочаровался в нем, и из-за этого выплескивал свою злость на маме, что они не похожи на тот идеал воплощения, который всеми силами стремился воссоздать. Родной некогда дом превратился в клетку со стальными прутьями. Ничего не радовало, мелкие проблемы затмевала одна огромная, вездесущая, и от нее нельзя было просто избавится, убежать, сколько бы Рюнескэ не предпринимал усилий, и если бы и принял, то не знал, как повлияют его действия на дальнейший расклад. К тому же, он не ощущал прежней духовной силы, взрывающей порой валуны в сердце, остались лишь физическая слабость и моральная боль. Терзала совесть за несдержанное обещание оберегать маму от плохого. Клятва всегда защищать свою семью оказалась не выполнимой для маленького несчастного мальчишки. Самое жуткое происходило вечером. У Шиджеру появилась привычка, при вымещении агрессии, распускать руки на жену. Мальчишке тоже доставалось, если он предпринимал попытку заступиться за нее. На теле появлялись новые синяки. Атацума старший не жалел сына, щедро одаривал его пощечинами, бил широкой рукой по спине, бокам, пока тельце не сотрясалось, прилетало порой кулаком в живот, тогда Рюнескэ валялся в холодном поту на кровати пару дней с болью, Аи растирала синяки мазью, вызывала врачей, оправдываясь перед ними, что сынишка просто в школе очень драчливый и не может спокойно усидеть на месте. Из-за пропусков и бесконечного стресса у него скатывалась успеваемость, под глазами появлялись мешки из-за недосыпов. Скрывая в школе слезы под улыбчивой маской, он научился играть на публику, хорошо претворяться счастливым человеком, однако нашлись те, кто "прижал его к стенке", превратил в посмешище. Местные хулиганы нашли себе безответную игрушку для зверских развлечений. Приходилось терпеть унижения от старшеклассников. Они мешались его учебники с грязью, рвали тетрадки, вытряхивая содержимое пенала в лужу, кидали в него камни после уроков, писали на парте гадости, загоняли в угол и драли за волосы, с жестокой улыбкой наслаждаясь беспомощностью затравленной жертвы. Безнаказанность придавала им уверенности, что мальчишка, поджав губы, как обычно, болезненно помычит, постонет и уйдет темной дымкой домой, будто чьей-то тенью, уродливой и совершенно ненужной счастливому, сильному обществу. Дома он молчал про издевательства, матери и так тяжело, ему самому нужно ей помогать с младшим братиком, а не нагружать своими, личными проблемами, заражать лишней тревогой. Отцу же, смысл? От него ничего хорошего ждать не приходилось, себе дороже выйдет рассказать, как он провел мучительный день во "втором доме". Учителям не было никакого дела до детей, да и страшно пожаловаться, те парни точно тогда его где-нибудь в подворотне изобьют до полусмерти. Попросить о помощи одноклассников постарше? Это был как вариант, но не хвостиком за ними же ходить постоянно, как последний трус. Кому вообще встанет защищать чужого парня из младших классов? Консулы в школе тогда не защищали слабых. В их обязанности входило следить за бумажной отчетностью, статистикой посещаемости учеников, порядком в коридорах во время перемены и помогать учителям устраивать мероприятия. До драк за школой и тихой, убивающей учебную, безопасную атмосферу, травли молодняка, им никакого интереса не было или, как обычно, они выражались в таких случаях - "спасение утопающих, дело рук самих утопающих". Не касается массового спокойствия - не их проблема. Огромной опасности тогдашние нарушители не несли, только шугали ребятню, да тусовались около мусорки - ничего не обычного, въевшийся атрибут школьной повседневности. Обратился за помощью бы к ним - поохали, поахали для вида, пообещали разобраться, вызвали бы на ковер нарушителей, а там и глядишь опять начались бы разборки с родителями. Оставалось только глушить слезы в себе и научиться защищать себя. Он вступил в клуб боевых искусств в тайне от родных, в надежде в скором времени познать премудрости самообороны, набрать мышечную массу тяжелыми тренировками. Жалеть себя мальчик не собирался, слишком гордых дух жил в его груди. Для себя он выучил одно: "Если он хочет чего-то добиться, то он обязан подавить в себе слабость. Слабость никому не нужна, в первую очередь ему самому, слабость - это тормоз для колес, она сковывает таланты и возможности, не дает ничего, а боль - всего лишь способность тела давать сигнал мозгу, что ты еще жив и способен бороться в отличие от мертвого". На том Рюнескэ твердо стоял, когда поджарый парень, выше на голову, с повязкой на лбу в белом одеянии заносил мощный удар ногой в печень. Инстинкт самосохранения срабатывал на ура, с изящным тактом Атацума уворачивался от сокрушительного приема, оборачивая его против противника - с победным кличем валил навзничь на мягкие таты. Рюноскэ обрел для себя стимул ходить в школу не только для получения оценок, но и что бы выучить, как можно больше боевых техник. Мягкие некогда кулаки огрубели, замахи набрали мощь, а руки силу и он уже мог спокойно справиться с несколькими неприятелями в одиночку. Вымышленный идеал в лице отца навеки разрушился. Шиджеру перестал быть тем на кого мальчишка хотел равняться, во всем страстно ему подражая, начиная от манеры поведения, заканчивая профессией. Терпеть смачную ругань, видеть как налитые черной злобой глаза горят в полумраке коридора, слышать угрозы и оскорбления в адрес матери он не собирался. Скалился при каждом хлестком слове, тлел жуткой неприязнью к омерзительным выходкам, вроде швыряния стеклянных ваз в стенку, что бы лучше запугать без того измученную жену. Аи плакала, но даже слез не хватало смягчить отрешенное от понятий совести сердце мужа. Маленький ребенок звонко рыдал в кроватке, дергал ручками, ножками от страшного шума. Тонкий, разрывающий сердце голосок, сливался в какофонию со звериным воем взрослого мужчины, затухал и вновь проявлялся тихим хныканьем. Старший брат тогда всегда находился с ним рядом, улюлюкал, пел колыбельные, все ради спокойствия милого, любимого младшего братика. В Того Рюнескэ видел отголоски мирной жизни до начала "раскола" в семье, свою отдушину в несправедливом мире, рядом с ним он чувствовал себя человеком, и именно его он хотел защищать не смотря ни на какие угрозы, и даже свихнувшемуся отцу не давал близко находиться с Того. Шиджеру противился его появлению с первых дней, когда узнал о беременности Аи и где собственно, после такого чудовищного поведения, Рюнескэ нужно было брать гарантии, что родитель не причинит вред младенцу? Ему на всех наплевать. Отец ни о ком не думает кроме своего "я". Видите ли ему не нравится их семья, зачем он тогда ее создавал? Мучить родных людей за то что они не оправдали его ожиданий и не соответствуют запросам? Он никогда не ценил их по-настоящему! Лезть из кожи вон ради удовлетворения ненасытной морды Рюнескэ больше не станет, ни за какие уговоры совести не будет рубить с горяча. Злой рок проиграл побудку семье Атацума и принес ей сплошные несчастья. Аи серьезно заболела, врачи поставили рак сердца. Лечению онкология не подавалась, медики не строили утешительные прогнозы. Болезнь быстро прогрессировала, поражала все новые клетки. Девушка с каждым днем угасала, мертвый оттенок кожи, судорожный кашель по ночам, будто человек откашливает легкие, вздутые вены, отеки на лице и лихорадка леденили душу, сводили с ума от горя парня, который всеми силами пытался хоть чем-нибудь помочь матери. Отец напрочь отказался давать деньги на обезболивающее лекарства. "Она все равно умрет, зачем тратиться на покойника? Чем быстрее покинет мир, тем лучше. Мучиться не будет!" - говорил бездушно Шиджеру, повесив на родную жену крест. Рюнескэ пришлось взять на себя полностью обеспечение немощной матери. Нашел подработку и устроился раздавать листы. Он возмужал за пять лет, подрос, из маленького утенка превратился в борзого пса, грозой местных улочек. От добренького наивного мальчишки не осталось ни следа. К окружающим, кроме своих стал холоден и резок, бывало и на достававших учителей срывался. Неконтролируемый гнев приходилось прятать под равнодушие, дабы не поднять руку на кого-нибудь слишком умного, нашедшего смелость высказать свое недовольство о нем консулу или педагогу. Вместе с ним подтянулся младший брат. Того всегда ходил за старшим хвостиком, боялся ступить шаг в сторону без него. Отец совсем не занимался младшим сыном, да и похоже забил совсем на семью, тоня в тонах роскошных праздниках, развлечениях. Рюнескэ пылал к нему искреннем отвращением, так из благородного юнца вырастал добытчик и искатель любой работы на которой он мог бы получить хотя бы небольшую плату на обезболивающее. Тяжелый груз обязанностей упал на плечи, приходилось разделять дни на две, а то и на три части. Первая - учеба, вторая - работа, третья - дом и все, что с ним связано: уборка, готовка, домашнее задание и самое любимое, где он находил покой и радость, занятия с младшим. Того приходил в комнату, залезал на кровать в объятия к до безумия уставшему, но все еще способному проявлять любовь, старшему брату. Мальчишка обхватывал ручками крепкую шею, утыкался в плечо с писклявым мурчанием. По нему малыш очень скучал, нуждаясь в чьей-то ласке, и каждый вечер терпеливо ждал, когда проскрипит ключ в замочной скважине. Со всех ног бросался к двери встречать старшего. Рюнескэ отвечал взаимностью, прижимал свой комочек счастья покрепче к себе, ложился с ним на кровать под звуки приятной мелодии из радио. Напевал старые детские колыбельные, шептал на ушко сказки. Как только он слышал сопение - знак, что братишка уснул, поудобнее клал его на перину, закутывал в одеяло, любуясь миниатюрными чертами личика, а затем шел украдкой к матери, лежавшей без сознания на диване. Начиналось самое трудное - борьба с самим собой. Горький комок застревал в горле, отравлял вдыхаемый в грудь воздух, глаза выжигала противная соленая вода, груз, скопленный за сутки скатывался с вершины амбиций и из окон души проливались целые потоки рек на ладони. Он падал перед мамой как провинившийся грешник. Рыдал до тех пор, пока не ощущал холодное прикосновение пальцев к щеке. - Рюнескэ, мой мальчик, как у тебя в школе? - улыбка Аи выходила измученной, кривоватой, не такой, как месяц назад, и от нее корежило. Душило осознание, что сколько бы он не горбатился, сколько не приносил в жертву себя, она никогда не встанет на ноги, уйдет на тот свет и может даже хорошо, если это произойдет, тогда она не будет мучиться, делать вид, будто ей совсем не больно. Но парень знал, ей труднее чем ему, чем им вместе с братом, конечно кроме отца, у него-то все отлично, где там они. Даже уважение проявить не хочет к умирающей жене, что обхаживала его всю жизнь. - Не волнуйся, у меня успехи в учебе, - передергивался Рюнескэ не в праве озвучить истину, насколько цинично с ним обходилось то идеализированное общество за непотребную внешность, скрытый, необщительный характер и вообще, за то, что он отстающее звено в эволюции человечества. Ни друзей, ни приятелей, ни девушки, погруженность в себя, в свои заботы. Не до шумных компаний ему было, да и откуда те идиоты могли знать, что хранил парень в себе, какие мысли проносил. Он стал одиночкой, борющийся за право дышать и смотреть на солнце каждое пьяное утро, находить смысл в проделанной работе, для чего и зачем он существует. И почему другие не знают горя, радуются рядом с родными праздникам, имеют понимающих верных друзей, ходят беспечно в школу, учатся, веселятся не замечая летящих мимо них минут, а ему уже не доступны простые прелести... Он не хлам, верно же? Почему от него отвернулись? Разве те, кто его окружал не должны были помочь в трудную минуту? Они лгали... стоило парню проявить слабость, общество набросилось на него, как обезумленный зверь. - Молодец. Я так горжусь тобой... - девушка погладила сына по густым волосам от чего он дернулся, отстранился от дивана. Рюнескэ зажмурил глаза, не позволяя слезам течь. Нет, нельзя себя жалеть, не в коем разе, иначе можно потерять последнюю мочь. Парень оскалился, отвернулся от Аи, схватился за голову, зарычал, пытаясь заглушить икающие всхлипы. Злость на самого себя одолела тело, завело. Он с безумством припал к щеке родительницы. - Мама, прости!!! Я обещал всегда защищать тебя, но я трус, последний трус!!! Я не смог тебя сберечь! - закричал во всю глотку Атацума, судорожно задыхаясь от каждого произнесенного слова, голос срывался на неистовые стоны и глухое рычание подстреленного льва, забыв про младшего брата в соседней комнате. Он взял ее за руку, крепко сжал, боясь отпустить и вдруг сердце огрело пронзительным кровавым выстрелом. Пульс в озябшей руке пропал. - Мама? Мама!.. *** Птичье пиликанье будильника на телефоне потревожило глубокий сон мужчины. Якудза пару минут приходил в себя на кровати. Бодрящий ветерок проник через открытую на ночь форточку, бессовестно защекотал мурашками, отгоняя прочь остатки грез. На гаджете горело жирное 6:30. Пора вставать, через два часа с половиной ему с Аяно нужно стоять в кабинете Озэму. Девушка мирно посапывала, уткнувшись миниатюрным носиком в подушку, за ночь она перетянула на себя почти все одеяло из-за чего мужчина вместо приятного теплого утра получил морозную ванну. При том, Аяно выглядела очень невинно и зафырчать на нее у мафиози не выходило. Очень не хотелось возвращать ее из царства Морфея обратно на землю, но опаздывать они не имели права, иначе это грозило неприятными последствиями. -Мышонок, просыпайся, - мафиози не удержался от соблазна поцеловать висок. Губы прикоснулись нежно к личику, провели до подбородка. Аяно через сон поморщилась, открыла резко глаза и уставилась на нависшего над ней мужчину. Руки пробила дрожь, тесный контакт с ним рефлекторно вызывал у нее тошноту. Низ окатила волнительная пульсация. - Что ты делаешь? - Аяно отползла от него в сторону. - Какого ты творишь? Якудза чутка посмеялся над ее растерянным видом. Забавляться он любил над девушками не меньше чем проводить с ними пьяные ночи в барах под светом красных ламп, обуянных терпким дымом от кальяна. - Буквально ничего такого, если не считать того факта, что я хочу тебя разбудить, - он ослабил пыл, сегодня ей предстоит пройти много чего интересного. Босс не оставит услады позадавать щекотливые вопросы. Им обоим нужно набраться терпения перед встречей. - Пф... - Аяно флегматично качнула головой, убрала с себя одеяло и поднялась с перины. - Сегодня же суббота? Не так ли? - в понедельник у них намечались соревнования, Таро точно на них придет, подержать своего друга Будо Масута. Ей обязательно нужно на них быть. - Да, суббота, а что? - поинтересовался с прищуром Якудза. - Ничего, просто планы твоего ишака не должны пересечься с моими. Повисла секундная пауза, прежде чем по комнате разлился маниакальный смех мафиози. Описание Аяно хорошо подходило под его начальника. Серый, упертый и издающий ослиное противное нытье. Лучше не скажешь. - Милочка, здесь уж как получится. Мой босс человек не предсказуемый. Ему наоборот нравится рушить чужие планы, - пожал он с сомнением плечами. - Зря обнадеживать не стану. Ты как вчера выразилась, знаешь с какими людьми будешь иметь дело. Поэтому не мне тебя учить, - сделал он равнодушный вид, с намеком, "нечего было скандалить". Аяно не воодушевили его слова. Вечером она поступила необдуманно, очень глупо и спешно, сегодня приходилось пожинать не лучшие плоды. - Не притворяйся, тебе не все равно, - девушка поймала в его глазах скрытую обиду. Она в тот час превратилась для Аяно в новую соперницу, что мешала взять над ее субъектом власти контроль. Нужно было каким-то образом обходить преграду и возвращать себе украденные полномочия руления человеком. - Или может тебе уже наплевать. Я тебя довела и получу заслуженную кару за все свои действия... Хитренькая Аиши прогнулась под мужчину, но только лишь для того, что бы он об нее споткнулся. Реакция последовала вполне ожидаемая. Якудза подернулся так, словно по классной доске кто-то специально скрипнул мелом, пугающе оскалился, встал резко на ноги и подошел к Аяно, схватил за плечи и ровным внушительным голосом произнес, точно хотел загипнотизировать. - Прекрати, - прогудел пугающе мужчина, почти не раскрывая рта. От головы до пят прошлась тяжелая магма, осевшая чугунным балластом в щиколотках. Ноги приросли к полу. Дыхание прервалось, воздух раскалился между двумя телами из-за чего в области груди странно зажгло. Кислород в легких переместился в самый низ, глотать его было так же трудно, как и тогда, когда девушка лежала привязанная к кровати, только в отличие от того раза, сейчас она спокойно слушала оппонента напротив. Ловушка отлично сработала. Техника эмоциональных качелей оттачивалась все лучше. - Боишься за меня? - Аяно продолжила свою методику. Она подарила ему ласку - мягкой ладонью провела по щеке, еле касаясь кожи. Зацепила пальчиком козлиную бородку, пользуясь возможностью подразнить мужчину. Тот преданно завыл от сладкого блаженства, чем-то напоминая преданную собаку на коротком поводке. - Замолчи... т-ты знаешь прекрасно все сама, - сколько бы он не старался, дрожь сводила бархатный баритон, заводила в лабиринты страсти. - Обожаю тебя, моя крошка. Без тебя мне не будет смысла жить, а жить мне нужно... мой непутевый брат без меня погибнет. - Думаешь Того опять вляпается во что-нибудь без тебя? - ехидно протянула Аяно, хитро прищурилась, с намеком на тот случай, когда ей пришлось в одиночку разобраться с целой бандой гопников из соседней школы. В ответ мужчина грозно промолчал в нежелании заводить больную тему про непутевого братца. Слишком личное, не для чужих ушей. - Собирайся, нам скоро выходить, - он со странной агрессией резко убрал от нее руки, оборвав разговор на самом интересном, чем вогнал Аиши в недоумение. Неосторожные слова спугнули рыбку с крючка, она слишком потянула удочку на себя. *** Черная с наворотами машина рассекала пыльную дорогу, перемалывая под колесами щебенку с мелкими камнями и с лихим рычанием жужжа мотором. Остановилась она около неприметной, до чертиков знакомой, приевшейся глазу базы. Люди, под стать имени их организации, мускулистые и суровые подошли к иномарке поприветствовать важного человека. Якудза вышел из салона, вытягивая силком за собой недовольную сонную Аяно. Мужчины кивнули в уважение младшему начальнику, обступили взъерошенную девушку. Похоже им доложили о цели визита маленькой гостьи их темной обители и не заметить их кровожадные, горящие глазницы, будто они волки, а Аяно для них кусок свежего мяса, не подавалось невозможному. Яндерку такой расклад не устраивал, не она для них жертва, а они возможно будущие ее марионетки. - Зачем они пришли? Это все твои люди? - тихо шепнула она мафиознику на что тот неуверенно кивнул. Неожиданно из жутковатой грозной "стаи" амбалов выбился молодой парнишка. Он выделялся на фоне остальных своей непринужденной простотой и незаурядностью во внешности: карими, через чур большими широко распахнутыми глазами с густыми ресницами, что было необыденно для среднестатистического японца, аккуратно приглаженными волосами с небрежно падающей на лоб прядью шоколадных волос, по-детски вздернутым с веснушками - поцелуями солнца - носом. Легкий пиджачок свисал с плеч поверх белой накрахмаленной рубашки. Юнец удивительно сочетал в себе официальную утонченную строгость во внешнем виде и приятную мягкость в лице, что не засела в засаде под искореженной лживыми эмоциями маской. - Аники, - парнишка смело шагнул навстречу Якудзе, склонился перед ним по пояс. - Вас уже ждет босс Озэму, - не поднимая головы, мелодичным застенчивым голоском произнес он второпях. Он очень боялся запороть поручение, старался что бы все прошло гладко, без лишних проблем. - Хорошо, Стефан, пока можешь гулять. Если мне что-то потребуется, я тебя позову, - Атацума дал строгий приказ людям идти по своим местам. Разговор с Озэму он планировал провести строго конфиденциально без присутствия рядом второстепенных личностей, не относящихся ни каким боком к основному делу. Они бы только помешали им. При каждом новом шаге к кабинету сердце сильнее билось в груди, а пальцы рефлекторно сжимали все крепче запястье Аяно. Он не помнил, как преодолел коридоры с крутой лестницей, не запомнил никого из встреченных на пути коллег, слепая пелена страха окутала его, глуша разговоры, раздававшиеся эхом позади, размывая очертания комнат. Тонкий писк с шипением вывел его из эйфории. - Эй! Мне больно! Ну да, как он мог забыть о девушке. Дурная голова, совсем забита не тем, чем надо. - Аяно, солнышко мое, прости! - Якудза опомнился от забвения и ослабил быстро хватку. Девушка не должна здесь находиться, а идет она к вероломному волку только потому что он не позаботился в прошлом об их вечерних встречах при луне и свете тусклых фонарей. Рано или поздно их бы засекли, что и произошло в скором времени. Босс прознал про безумную убийцу. - Мх, у тебя хобби причинять людям боль? - яндерка боязливо отдернула от него руку, а то мало ли, сожмет ей ненароком шею в нервозном состоянии. *** Озэму смотрел на Аяно с огромным интересом, оценивал со всех сторон, словно покупал товар в магазине или убеждался в парке около клетки с надписью "лев" точно ли там сидит мощная зверюга и не обманывают ли его работники, кто распределяет бирки на животных. - Ой, не верю... такая крошка убийца? Где ты откопал эту малютку? Я-то думал помощнее будет! - усмехнулся с щемящем сарказмом оябун, усаживаясь с грациозной осанкой в кресло и кладя ногу на ногу. Он не сдерживал колких ухмылок, показывал все свое небрежение внешностью гостьи. Не внушала она ему никакого доверия, хрупкие плечики, ножки, нежные ручки - подобный экземпляр он не воспринимал всерьез. Домашняя слишком. - Уж не врешь мне? - с хитрым прищуром спросил он Якудза. - Аники, вы просили, я исполнил, - раздраженно прогудел мафиози. Старик сильно действовал на нервы, а если точнее, его гадкие усмешки и нападки на талант Аяно. Удивительно, как она умудрялась спокойно без пререканий, оговорок принимать подколы выжившего из ума старикашки. - Она способна на убийства, я клянусь. Не смотрите на ее безобидное личико. У нее хватит опыта принести нам флешку. Иначе быть не может, я уверяю вас. Озэму подозрительно притих в кресле, на него это не было похоже. На любую неудобную фразу оппонента он искусно нашел бы тысячу доводов почему он прав, не соглашаясь с конкуренцией во мнениях. Закурил непринужденно сигарету, махнул флегматично рукой, как бы допустив факт, что Аяно взаправду может помочь. Не этого ли он хотел? - Ладно, допустим ты прав... - сделал обуян томительную паузу, пока тлел кончик фитиля, перекинулся с Якудзой заискивающим взглядом, где веяло предупреждение "обманешь, ни тебе, ни твоему брату не жить". Атацума проглотил угрозу, сомкнул крепче зубы, дабы не подарить в ответ "дружелюбный" оскал. Шутки в сторону, когда на кону решается судьба родного человека. В какой-то момент Якудза стоял на распутье. По правое плечо стоял младший братик, связывающий его прошлое с настоящим, тот кого он всю жизнь клялся оберегать и хранить от невзгод - по левое, девчонка с черным смешным хвостиком, заведшим его в туманное будущее, грозящееся отнять у него сразу двоих родных. Он стоял на волоске от потери того к чему так упорно стремился. - Хватит, я пришла сюда выслушать ваш заказ, но у меня тоже есть условие, - Аяно вырвалась из "сберегательного круга" мафиози и смело с дерзкой походкой приблизилась к столу Озэму, чем вызвала у второго легкое недоумение. - Да ты смелая погляжу, не у каждого хватит духа мне заявлять о своих условиях, - признал оябун смелость девчушки, заинтриговано уставился на нее. Столь серьезная речь без капли страха, прямолинейность и четкость не могли ни поразить старика. На его веку пока не встречалось человека, кто бы не ломался перед ним. - Какие же это условия? Яндерка переборола внутренний голос разума не вляпываться повторно в глупости. Горький опыт уже имелся в прямом и переносном значении и им Аяно вправе воспользоваться, на этот раз будет гораздо умнее и рациональнее в своих действиях. - Я хочу навсегда убрать одну девушку из своей жизни, Мегами Сайко. Она дочь Ичиро Сайко, думаю вы слышали о ней. - Мегами Сайко?! - переспросил, оторопевши, Озэму, надеясь, что ему не послышалась фамилия генерального директора. - Да, - Аяно оставалась невозмутимой к специфической манере поведения оппонента. Здесь ее держали только торгово-деловые отношения с людьми из мафии, ничего более она не испытывала ни к нему, ни к его словам, если они не касались того, зачем ее сюда привели. - Мне не важно, убьете вы Мегами или продадите, но избавьтесь от нее. - Я согласен, - на лету подхватил Озэму ее мысль и сосредоточение продолжил. - Исполнишь мой приказ, двери для тебя в мои резервы щедрости открыты. - Что я должна делать? - подвела к итогу Аяно разговор, заранее отвечая, что согласна на любые условия. Оба загорелись от предвкушения выгодной сделки века. Казалось, два безумца нашли друг друга в людском потоке. - Выкрасть флешку из кабинета вашего директора. Всего ничего, для тебя не составит труда забрать ее из маленького сейфа под столом и принести мне, - Озэму замолчал насколько будет трудно провернуть аферу с маленькой вещицей, Аяно и сама догадывалась, кропотливая ей работенка досталась, Кочо Шуёна ее на пушечный выстрел не подпускает к своему кабинету, а тут нужно зайти к нему в "почивальню", чудеснее не придумаешь задания. Да делать ей нечего, придется выполнять поручение, иначе головы Мегами ей на полочке не видать. - Я принесу ее вам, - отскочило гулко от губ Аиши младшей. В своих способностях она не сомневалась, с юношеской дерзостью протянула раскрытую широко ладонь, будто давала на вертеле тушку зайца жадному, прожорливому удаву. Озэму принял партнерский жест новой жертвы и ударил с ней по рукам. Пальцы скрепились в мертвом союзе, Аяно показалась жесткой, с такой хваткой, как у нее легко можно было оглушить убегающего от смерти ученика. - Мне будет приятно иметь с тобой дело, - не сдержал маниакальной улыбочки старик, зачем-то дернул Аяно ближе к себе. Сердце ушло в пятки, с плеча спало чье-то давление и только тогда она догадалась, что все то время пока она вела беседу с ним, ее придерживал Якудза, а рывок помог ей освободиться от контроля мужчины. - Мне тоже, и давайте условимся заранее, без обмана! - Конечно... ты подписала сделку с благородным человеком, я бы не стал обманывать тебя, ты завоевала мое доверие и уважение, а такое происходит крайне редко. Считай ты выиграла билет в лотерее, - шипением проскользнуло с плутовского языка. Говорил он внушительным тоном, не давая своей клиентке усомниться. Чуть сильнее стиснул ее ладошку до скрипа косточек. Яндерка держалась из последнего, чтобы ненароком не скривить лица. Общение с боссом ей не нравилось, он казался ненадежным человеком, да и мерзким в каком-то роде, хуже, чем тот же Умеджи с компашкой вместе взятый. Якудза ловил выросшее между ними напряжение, пора было разрядить обстановку и перейти к важной части сделки. - За флешкой охотится другая группировка, точных сведений о них нет, она заявила о себе буквально месяц назад, - обратил он на себя пытливые взгляды. - Но я думаю тебе не стоит бояться. Нам к школе приближаться нельзя. Так что мы будем ждать тебя в офисе. Подкинет тебя до него мой человек, остальное я расскажу тебе позже, думаю, мы свободны? - Стойте, сроки... даю тебе на все про все день, в понедельник после школы ты должна быть у меня. Ясно? - Озэму до сих пор не отпускал Аиши младшую, держа ее на коротком поводке рядом с собой. От подобной близости скручивало живот, тянуло пойти в ванную и неделю отираться от мерзости щеткой. В понедельник? Серьезно?.. Впрочем, на какие жертвы не пойдешь ради осуществления заветной цели. Придется придать планы провести день рядом с Таро накинувшимся на нее обязательствам, зато потом она сможет ночи напролет тереться носиком о грудь любимого семпая. - Я все исполню, - она наконец выдернула свою руку из его, прижала мерзло к груди замлевшую конечность, пытаясь отогреть мягкими поглаживаниями. В перечне появилось новое правило, никогда не пожимать руку главарям преступных организаций. Так инвалидкой оставить могут. Якудза сразу загородил девушку собой, в венах вскипела кровь, хотелось разукрасить морду босса, повалить на пол, задушить, тушку скормить рыбам, да на худой конец застрелить, но из всего выше перечисленного он выбрал почтительно склониться перед ним. - Как прикажите, аники... Худшее осталось позади, предстояло кошмарное и по истине ужасное. Аяно не представляла, во что впуталась, положив свою голову ему на плаху. Якудза подтолкнул грубо Аиши к выходу. - Отлично, значит условились, можете идти. И да, жду тебя завтра на ночную смену. Сегодня так и быть, даю тебе отгул, Рюнескэ, - бросил небрежно им вслед Озэму. Оставалось преодолеть порог навстречу к свободе, но одно единственное неосторожное слово остановило ногу Якудза в сантиметре от паркета. Мышцы парализовало, легкая паническая атака сковало тело, мышцы дрогнули, а в очах застыл ужас. Воспоминания коснулись липкими щупальцами шеи, провели медленно жгуче по спине. Сколько он просил не называть его по имени? Босс же прекрасно знал, как он относился к данному от рождения подарочку. Или этот гаденыш специально щекотал нервы? Несколько умеренных глотков воздуха и Якудза сумел вывести себя из состояния овоща, сделал рывок и вот, спасительная тишина коридора окружила его со всех сторон. Яндерка удосужилась запечатлеть новый для себя облик грозного уголовника во всех красках. Спрашивать что с ним случилось она не стала, сам если нужно будет расскажет.