***
Лейтенант Андерсон, вкрай задолбанный работой, разрывающийся между сменами и заботой о сыне (чья мамаша очень редко навещала любимое чадо) и в силу всего перечисленного маленечко злой, тихонько рвал бумажки, спрятавшись за монитором. Гэвин, пришедший из комнаты отдыха со свежим кофе, вопросительно глянул на его хмурое лицо и кивнул на выход — мол, пошли поговорим. Тот помотал головой — некогда, приятель. Я в полной… полной занятости. — Ну хотя бы расскажи, за что страдают документы? — усмехнулся Рид, глядя на обрывки отчёта. — Ты… Знаешь, просто не хочу никого заморачивать. — Я уже спросил. И быстрее будет ответить. Что случилось? Андерсон собрал остатки бумажек и бросил их в мусор, сложил целые отчёты с папку, покрутил в пальцах полицейский значок, — но Гэвин не уходил, даже замечая, что тот явно тянет время. — Мне завтра на смену, уже не поменяться, а няня заболела. Коул пока тоже не выздоровел, новую няню так быстро не найти, а больничные дни я уже потратил. Мелкий все время болеет, по матери скучает. Хоть увольняйся, ей богу… — схватившись за голову, Хэнк явно собирался укоротить причёску без помощи парикмахера. — Ещё и машина сломалась, а в ремонт отвезти не успел. — Эй-эй, стоп, — Гэвин отодвинул стаканчик с кофе и опустился на край стола. — Спокойно. Приеду я к мелкому, не парься, не в первый раз. Я завтра свободен. — Черт, ты не обязан вообще, — отмахнулся было Андерсон, хотя оба понимали, что это отличный вариант. — И с учётом того, что ты мой подчиненный, это… — Да-да, использование служебного положения в личных целях. — Вот именно. Рид в ответ на это скроил максимально обеспокоенную рожу: — Я тоже, знаешь, немного, типа, на стрëме, что ты выгоришь на службе, плюнешь и свалишь в другой штат, а мне в начальники поставят неизвестно кого. Хэнк на это печально усмехнулся и выдал Риду ключи. — Без понятия, пересечемся или нет, я рано завтра уеду. — А я сегодня до двух, потом жестянки дежурят, — Гэвин зевнул, представляя скучную ночную смену. — Утром к тебе. Не бойся, не забуду.***
Конечно, он не забыл, приехал вовремя, Коул только проснулся. Увидев Гэвина, просиял, обрадовался, бросился на руки. Зимнее тусклое солнце пробивалось сквозь жалюзи, Сумо, недавно вернувшийся с улицы, грелся у камина, периодически похрапывая. Завтракали за телеком — Хэнк такого не одобрял, пытаясь быть правильным родителем, но Рид совершенно искренне считал, что иногда можно и слабину дать. Пацан тихий, ответственный — черт побери, да у него даже в комнате всегда порядок и кровать заправлена, это в пять лет-то — так к чему закручивать гайки? — А гулять сегодня пойдём? — с надеждой протянул Коул, глядя в окно на сверкающий слой снега. Бледный и похудевший после болезни, он казался странно маленьким в собственной одежде. — Папа не разрешал вообще… — отозвался Гэвин. — Давай, если температура до обеда не поднимется, выйдем ненадолго. К полудню занялась метель, да такая, словно весь снег решил выпасть за раз. В гостиной заметно потемнело, и пришлось включить свет. Коул, то и дело бросавший взгляд на часы, приуныл — на сегодня прогулка отменялась. Настроение плавно катилось вниз — не радовали ни видеоигры, ни альбом с раскрасками, ни рассказы Рида о работе полицейских. Помаявшись, мальчик притащил из комнаты смартфон и свернулся калачиком в углу дивана, листая какие-то картинки. Гэвин с вопросами не лез — каждый, даже самый маленький человек, имел право погрустить и поскучать. Сообщений по работе не было, и Рид машинально скроллил соцсети, задерживаясь на постах знакомых и друзей. — Ты бывал в Пиратской Бухте? — неожиданно спросил Коул, показывая что-то на экранчике смартфона. На фото был он сам с Хэнком и незнакомой кудрявой женщиной. Прямо за ними разноцветными огнями светился парк аттракционов. — Не-а, — признался Рид, — я не здесь вырос. А ты? Небось все там наизусть знаешь? — Два раза ходили с папой и мамой, когда мы ещё жили вместе. Гэвин не нашёлся, что на это ответить, молча рассматривая фотку. Женщина в кадре улыбалась, но смотрела немного в сторону, и Рид гадал, как можно одновременно быть такой симпатичной и весёлой, и при этом без особых душевных терзаний забить на собственного сына, мотаясь непонятно где и с кем. Зная при этом, что сын очень скучает и ждёт. — Мама обещала скоро приехать, — торопливо сообщил Коул, словно прочитав на лице Гэвина каждую его неозвученную мысль. — Она очень хорошая. Скачивала мне игры. "Ага, чтобы ты её не доставал", — мрачно подумал Рид. — Конечно, хорошая, — произнёс он вслух. Они ещё немного позалипали в телефон, — "это мы на колесе обозрения", "это наша любимая скамейка у моста", "здесь мы только с папой, мама уехала раньше", "а тут я один раз уронил мороженое"... Оба не заметили, как задремали под мерный треск дров в камине. А когда Рид очнулся, мелкого в комнате уже не было.***
Первой мыслью было отправить на поиски Сумо, но пёс убежал в ближайший парк, и вернётся ли он в течение часа, было непонятно. Рид поражался, конечно, как можно отпускать в одиночку такую громадину, но тут решал хозяин — а Хэнк по такому поводу не заморачивался, позволяя собаке самой себя выгуливать. Минуты неумолимо наступали друг другу на хвост, и Рид, включив детектива, представил себе план дома. Осмотреть требовалось всё — от крыльца до кладовки. И если обнаружится, что Коул внезапно решил поиграть в прятки (что на него совсем не похоже), Рид не посмотрит, где чей сын, и точно всыпет по чьей-то заднице. Чтобы в следующий раз думал, что творит. — Коул! — позвал он в сто пятидесятый раз, но ему никто не ответил. Ладно, начнём с крыльца… ...Ступеньки в снегу (следов нет), перила нетронуты. ...Прихожая: уличная одежда и обувь на вешалке, поводок Сумо на крючке, мелочевка типа перчаток, ключей и монеток у зеркала — всё на месте. ...Гостиная — кресло, диван, разбросанные пёстрые подушки, телек на стене, от него тянутся провода к приставке и джойстикам (один из беспроводных Коул нечаянно сломал), окно (закрытое), фотки на стене, книжный шкаф (подумать только, у кого-то до сих пор сохранились не-электронные книги), на журнальном столике — вскрытая пачка чипсов и потрёпанные комиксы, кажется, ещё из двадцатых, какое-то аниме. Ничего, что наводило бы на мысль, куда пропал мальчик. Оставались только кухня, спальня и детская, Рид, поразмыслив, направился в последнюю. В комнате Коула "зацепиться" было особо не за что — кровать, шкаф, полка с книжками и коробками Лего, на столике у окна — пачка изрисованной бумаги и стакан фломастеров. Гэвин заглянул в шкаф, под кровать и развернулся к столу: — И что же ты рисуешь, Коул Андерсон? — пробормотал он, протягивая руку к непризнанным шедеврам. — Сейчас всё соберëм и отправим на выставку… Вопреки ожиданиям, с возмущениями никто ниоткуда не выскочил. В принципе, для ребёнка, переживающего развод родителей, сюжеты большинства картинок были ожидаемы: трое человечков, двое побольше — черные, один поменьше — синий — держатся за руки, а вокруг — сплошная зелень да солнце светит. На некоторых листках красовалась то ли лошадь, то ли белка — наверное, Коул пытался изобразить Сумо. На одном, самом последнем, отчётливо узнавался Хэнк — такой офигенный "портрет", тщательно закрашенный алым, тут же захотелось вывесить на доску почёта в Департаменте, чтобы все помнили, как выглядит злое начальство. Чего только стоят нахмуренные брови, похожие на жирных косматых гусениц, да светящиеся жёлтым дикие глаза, как у Ведьмака под грибами. "Вот папа с тобои разбрëца!" — грозила кривая карандашная надпись внизу листа. С чего бы это Хэнку с кем-то разбираться, Рид не понял, но рисунок припрятал к себе в карман. Оставалось всего двадцать минут до прихода Андерсона, когда Сумо залаял у двери — Рид метнулся в коридор и впустил пса, радуясь, как никогда в жизни: — Найди Коула. Сумо, пожалуйста. Пёс встряхнулся, заполняя коридор запахом сырой шерсти и талого снега, и уверенно ткнул носом в связку ключей у зеркала. — Что? Что я должен тут увидеть? Рид мог бы поклясться, что Сумо закатил глаза, словно жалуясь, что приходиться все разжевывать глупому двуногому. Гэвин взял связку в руки и только тогда почувствовал, что пушистый брелок на них насквозь мокрый — а ведь ключи пролежали тут с самого утра и мех давно бы высох. — Ты думаешь, он выходил куда-то с ключами? Но куда? Кроме дома на участке был только гараж… Неужели?.. Ругая себя последними словами, Рид бросился к гаражу. Следы он искал! Вот идиот! С таким-то снегопадом следы давно замело! А ключи... Ключи мелкий аккуратист, конечно, вернул на место, преспокойно захлопнув замóк изнутри. Дьявол бы побрал Хэнка и древние механические устройства — с запароленным электронным замкóм такой фокус не провернешь. Пока отпирал дверь, руки дрожали так, будто собирались отвалиться, а сердце почти выскакивало из груди. Сколько Коул там сидит? Если он там, конечно! Верстак, инструменты, стеллаж с каким-то хламом — прятаться здесь было негде. Самым очевидным местом показалась машина — Хэнк не запирал её саму, когда оставлял в гараже. Заднее сиденье, передние — пусто. Ну блин, не может быть! И как ему такое в голову могло прийти? Не веря своим глазам и чуть не плача от радости, Рид потянул Коула за капюшон толстовки и осторожно вытащил из багажника. — Ты обалдел, Коул Андерсон? Что за дела? — выдохнул он, сжимая тощие плечи. — Я чуть с ума не сошёл, пока искал тебя. Зачем ты сюда полез? — П-папа со мной разберётся, — мгновенно разрыдался Коул, стоило только открыть рот. — Я р-разбил его полицейскую чашку.***
Хэнк их так и застал, сидящих на кухне почти в обнимку. Склонив головы друг к другу, Гэвин с Коулом о чём-то переговаривались, и лейтенант со своего места услышал лишь обрывки. — Мама говорила, что я папе не сильно нужен, и он со мной не у-управится, — уже едва слышно всхлипывал Коул, — я старался хорошо себя вести, но всё равно сломал джойстик и р-разбил кружку… — Ты реально думаешь, что папа будет сердиться из-за какой-то кружки? Да ну! — Из-за любимой кружки, Гэвс. — Любимый у него ты, мелкий, а не какая-то долбаная посуда, — Рид уже заметил застывшего на пороге кухне Андерсона и принялся старательно ему подмигивать, мол, старик, не тупи и поддержи меня. — Мне всё равно эта кружка надоела, сам хотел её грохнуть, — подключился Хэнк, и Коул так подпрыгнул, что чуть не рухнул с табуретки. — Да? — Конечно. — Ты ругался из-за джойстика! — Я ругался, но не на тебя, ты… Это всё ерунда. Купим, украдëм, одолжим — это просто вещи. И мама тоже… — Хэнк сбился с мысли, беспомощно глядя на Гэвина. — Мама не считает папу злым, просто сердится на него, вот и говорит плохие вещи. — Взрослые часто говорят одно, а думают другое, — благодарно кивнул ему Андерсон, подхватывая сына на руки. Коул обернулся, и Рид в который раз подметил, насколько они похожи, старший и младший Андерсоны — разрез глаз, уши, форма подбородка. — Ты только про гараж не говори, — и наивность, ага. Ошеломляющая чистая наивность. — Ладно, не скажу. А ты тогда следующий раз прячься в доме, — фыркнул Рид, сдержав фэйспалм. — И, блин, почему багажник? — Я хотел узнать, помещусь туда или нет. — М-да, я гляжу, вы тут не скучали, — проворчал Хэнк, и подошедший Сумо согласно застучал хвостом по полу.