Наказание Грязнокровки (A Mudblood's Punishment)

Шестью неделями ранее Металл стула под его голой задницей был мучительно холодным и в то же время успокаивал красные рубцы, которые покрывали его ягодицы и нежную заднюю часть бедер. Они горели, и это было похоже на лед на раскаленных углях. Глаза Гарри проследили за Алекто Кэрроу, когда она вошла в комнату, где затем направилась к одному из боковых столиков. Он сжимал руками толстые кожаные ремни, которыми его обнаженное тело было привязано к стулу. Его гневные ругательства были заглушены кляпом, засунутым ему в рот, ремешок врезался в уголки губ и туго затянулся на затылке. Не в силах сомкнуть рот вокруг толстого шарика, слюна собралась у него на языке и выскользнула из-под кляпа, стекая по подбородку. Толстые струйки слюны капали на его грудь, затем скользнули вниз по пупку, путешествуя по россыпи темных волос, которые спускались под углом к густой копне черных кудрей, покрывавших его промежность. Алекто снова обратила свое внимание на Гарри. Она была ведьмой маленького роста, но с широкими бедрами и плечами, ее блестящие рыжие волосы были заплетены в толстую косу, которая спускалась вдоль спины. Возможно, ее можно было бы даже счесть хорошенькой, если бы не насмешка, которая казалась постоянной чертой ее лица. - Маленький Гарри Поттер, - промурлыкала она, подходя ближе, ее палочка балансировала между пальцами. Карие глаза жадно оглядели его обнаженную фигуру, и ее язык высунулся, чтобы облизать губы. - Совсем взрослый. Она сократила расстояние до него, кончик палочки коснулся его подбородка. Она подняла его лицо к свету, ее темные глаза блуждали по синякам и отметинам с тем, что он мог определить только как извращенное восхищение. - Как пали могущественные, - продолжила Алекто, проводя палочкой по его горлу. Он зажмурился, чтобы не видеть ее, эту гребаную ухмылку. Его пульс участился, когда она провела тонким деревом по его коже, достаточно сильно, чтобы оставить след. Палочка продолжила опускаться, скользя по редким темным волосам на его груди и царапая по грудине. - Наш Господь думает, что от тебя еще есть какая-то польза, - продолжила она, и Гарри почувствовал, как палочка теперь прижимается к его животу, следуя по волосяному следу, который соединял его пупок с пахом. - Скажи мне, Поттер, от тебя есть какая-нибудь польза? Он тяжело дышал через нос, пытаясь игнорировать почти насмешливо нежное прикосновение ее палочки, когда она задела его член сбоку. Против его собственного желания, он дернулся. Гарри застонал, его лицо вспыхнуло от унижения. Алекто цокнула языком, и Гарри открыл глаза, услышав шорох ткани у себя на коленях. Он почувствовал, как пальцы обхватили ствол его все еще мягкого члена, почти безжалостно грубо, особенно когда она провела кулаком по стволу. Он был беспомощен, когда его собственное тело предало его, член встал по стойке смирно, когда она ускорила движение. - Я думаю, единственное, на что ты сейчас годишься, это быть гребаной игрушкой, - холодно сказала она, выпуская его бесстыдно твердый член, кончик которого покраснел от желания. Она сунула руку в карман халата и достала что—то. Гарри никогда раньше не видел ничего подобного. Кожаный браслет с шипами и толстое металлическое кольцо. Петля. Как раз достаточно большой для... — его мысли обрываются, когда она продолжает. - Рабы для нас, чтобы украсить, связать, заставить нас кончить. Сначала она расстегнула кожаный ремешок, грубо приподняв его яйца с того места, где они покоятся, и обернув его вокруг основания его члена, чтобы зафиксировать его спереди. Кожа приподняла его мошонку, плотно прилегая к основанию члена. Ее пальцы почти нежно погладили морщинистую кожу. Невольная дрожь пробежала по его телу. Следующим было металлическое кольцо; она открыла его, а затем сделала надрез на гребне прямо у головки его члена. Он почти до боли плотно прилегал к гребню, серебро поблескивало на свету. - Это кольцо будет на тебе только тогда, когда ты возбужден, а ты должен быть таким всегда, чтобы служить тем, кто лучше тебя. Если это кольцо когда-нибудь упадет... - Алекто, которая потянула за кольцо, чтобы показать, насколько оно надежно, теперь ущипнула нежную кожу у основания его члена. - Ты будешь наказан. Гарри заскулил сквозь кляп, еще больше слюны собралось и скатилось с его губ, покрывая грудь. Его член, чертова предательская штука, ныл от такого внимания. Алекто стаскивала с себя одежду, раздеваясь перед ним догола. Он хотел отвести взгляд, но не мог. Он не мог оторвать взгляда от тяжелых грудей перед ним, ее большие темные ореолы вели его взгляд прямо к ее выпуклым соскам. Она держала свою палочку в одной руке, когда оседлала его бедра, ее влагалище было прямо над ним. Она схватила его за подбородок, заставляя его обратить внимание вниз, чтобы посмотреть, как она опускается к его члену. Она уже была скользкой, и он сдержал стон от ощущения ее возбуждения. Она не замедлилась, когда опустилась на его член, ее стенки сжали его. Он наблюдал, как металлическое кольцо исчезло в ее влагалище, слыша восхищенный звук, который она издала, почувствовав холодную сталь внутри себя. Ее бедра изогнулись, когда она приняла его всю длину в себя, ее пальцы впились в его щеки, когда она держала его лицо опущенным. А потом она задвигалась, скользя вверх и обратно вниз. Попадая в ритм, двигаясь на нем. Гарри пытался игнорировать удовольствие, которое охватывало его тело каждый раз, когда он оказывался внутри шелка, хотел остановить движение бедер вверх, но вскоре не смог. Алекто отпустила его подбородок, чтобы опереться на его плечо. Она самозабвенно скакала на нем, запрокинув голову, ее грудь вздымалась и опускалась от судорожных вздохов. И, испытывая собственное удовольствие, она прижала кончик своей палочки к его горлу. Вонзила его, и он знал, что это оставит сильный синяк. - Круцио, - выпалила Алекто. Боль пронзила его тело, смешиваясь с тем удовольствием, которое он испытывал. Его тело сотрясалось в конвульсиях, оно пульсировало, бедра дергались в отчаянной попытке вырваться. Это привело только к тому, что он погрузил свой член в влагалище, обернутое вокруг него, вызвав вздохи у Алекто, когда он вонзил головку своего члена в самую глубокую часть ее. Прикусив кляп во рту, он почувствовал, как ее стенки сжимаются вокруг него, ее восторженный крик звенел в его ушах, пока она кончала. Ее возбуждение покрыло его член, его яйца, его бедра были липкими от этого. И его собственная кульминация надвигалась на него. Он задыхался, давился, толкаясь в нее с болезненной потерей контроля, за которую, как он знал, позже возненавидит себя. Затем его член встретил холодный воздух, когда она споткнулась о него. Он вонзался в ничто, его член блестел и пульсировал. Вены пульсировали, когда он взмыл в воздух. Гарри плакал от желания, глядя на промежность Алекто; на то, как подстриженные волосы, которые едва скрывали ее влагалище от его взгляда, блестели от ее возбуждения. Ее бедра, скользкие. Его мольбы были приглушены. - Круцио! - Она зарычала, ее голос сорвался, когда она смотрела на него, голод блестел в ее глазах. Его голова откинулась на спинку стула, когда он почувствовал, как боль пронзила его тело, бедра ударились о спинку стула, когда он попытался убежать от бушующих эмоций, которые переполняли его. - Иди сюда, раб. Кончай, как шлюха, которой ты и являешься, - пропыхтела Алекто, наблюдая, как его нуждающийся член поднимается в воздух. Он качал головой, умоляя. Боль была слишком сильной, слишком горячей. Раскаленный добела, он прожег его тело насквозь. Он мог только со стыдом наблюдать, как это нарастает внутри него, его яйца напрягаются, когда он приближается к кульминации. Толстые струйки спермы хлынули из головки его члена, покрывая живот и бедра, когда он извивался. Стыд наполнил его, когда он увидел, как его собственный член подергивается, белая жидкость стекает с кончика и по бокам его ствола, собираясь у основания вокруг кожи, которая удерживала его член вертикально. - Хороший мальчик, - похвалила Алекто, проводя кончиком палочки по лужице спермы. Она поднесла его к его губам, протолкнув кончик в уголок его рта и мимо кляпа. Она прижалась к его языку. - Следующий урок: убирай беспорядок, который ты устроил.

***

Поместье каким-то образом представляло собой одновременно хаос движения и абсолютную тишину. За последние несколько недель в комнатах проводился масштабный ремонт, чтобы приспособиться к наплыву Пожирателей Смерти и порадовать Темного Лорда его предстоящим… планы. "Новый порядок", - утверждал он. Большая часть изменений касалась мебели; новые тяжелые предметы, деревянные и металлические детали. Таблицы. Стулья. Множество веревок и тканей. Целый зверинец эротических предметов. Многим из которых, казалось, не было места в родовом особняке, таком как Малфой-Мэнор, но что знал Драко? И как он мог когда-либо подвергать сомнению желания их спасителя? Драко шел по коридору, засунув руки в карманы. Он давным-давно отказался от ношения мантии в пользу облегающего гладкого черного костюма. Его черные оксфорды из драконьей кожи стучали по кафельному полу при каждом шаге, слабым эхом отдаваясь в конце коридора. Факелы на стенах тускло горели поздним вечером, отбрасывая длинные тени от мерцающего пламени. Война была выиграна, и все же он чувствовал беспокойство. Потому что, пыль еще не осела. Людей по-прежнему ежедневно обыскивали и приводили на допросы. Подвергаться пыткам. Убитый. Или, как это было названо, подвергнуто эвтаназии. Как будто они были животными. Большую часть дней он держался особняком. Ошеломленный новым порядком, который рушился вокруг него. Он был избавлен от зрелища изнасилования своих бывших одноклассников, его мать аппарировала их прочь как раз в конце битвы. Его желудок скрутило при мысли об этом. Драко задался вопросом, ожидали ли бы от него участия в этом разврате. Его отец не уехал с ними. Был ли в этом замешан Люциус? Он не мог смотреть на своего отца в течение нескольких дней после возвращения домой. Вернувшись в свою комнату, он обнаружил, что у него есть компания. Тео приподнялся на локтях с того места, где он развалился на кровати, встретившись глазами с Драко через комнату. - Ты не можешь быть здесь, - прошептал Драко, поспешно запирая за собой дверь.

_________________________________________________________

Сегодняшний день   Обеденный зал стал излюбленным местом встреч с Темным Лордом во время войны. Это было одно из самых больших помещений в Поместье, не считая библиотеки или бального зала; ни то, ни другое не вполне соответствовало эстетике, которую Волан-де-Морт хотел воплотить. Столовая представляла собой темное помещение, освещенное массивными люстрами, которые висели над головами. Обои были темно-зеленого цвета с отделкой из черно-красного дерева. Мебель была старинной — предметы ручной резьбы. Массивный обеденный стол снова стоял в центре комнаты, вдоль него стояли стулья, обитые зеленым бархатом в тон; большинство из которых уже были заняты Пожирателями Смерти. Драко встал в дверном проеме и оглядел помещение, оценивая нынешних обитателей. Присутствующие Пожиратели Смерти были либо нынешними жителями Поместья, либо приезжими. Самый верный и заслуживающий доверия из слуг Темного Лорда. Беллатрикс, конечно же, сидела сразу справа от него и ловила каждое его слово, пока они говорили. Снейп слева от него, который был шпионом Ордена и передал Волан-де-Морту внутреннюю информацию. Следующим был Петтигрю, который был единственной ключевой фигурой в возвращении Лорда; несмотря на то, что он был жалким слабоумным. Люциус и его мать сидели рядом с Беллатрикс.  Осталось всего несколько рабов, большинство из которых были в тренировочном зале, используемые в том или ином состоянии разврата. Они стояли у стены на некотором расстоянии за креслами своих хозяев, молчаливые и угрюмые. Украшения, украшавшие их обнаженные тела, поблескивали в теплом свете люстры. Все они были вымыты, показывая, что у большинства все еще были затяжные синяки и отметины от предыдущих тренировок и любых травм, полученных в бою — или после. Некоторые, казалось, были зачарованы, чтобы скрыть свои отметины, поскольку они выглядели почти идеально.  Казалось, что другие рабы, которые не присутствовали, были доставлены в свои соответствующие дома.  Он вошел в комнату, позволяя себе погрузиться в свои мысли, когда обратил свое внимание на свободное кресло рядом с матерью. Он чувствовал присутствие Гермионы позади себя, единственным звуком, исходящим от нее, был стук ее босых ног по плитке, когда она шла за ним. Добравшись до своего места, он указал рукой на стену. Краем глаза он заметил наклон ее головы, когда она последовала за его жестом и быстро поняла его безмолвную команду.  Выдвигая свой стул, он наблюдал, как его кудрявая ведьма идет к своему месту на стене. Она послушно держала руки сложенными за спиной, ее спина слегка выгнулась вперед, так что ее груди выдавались вперед. Ее волосы почти закончили высыхать, локоны ниспадали по спине и плечам привлекательными волнами. Цвет больше не был тускло-коричневым, но имел здоровый блеск, который, казалось, подчеркивал тонкие оттенки меда и шоколада.  Было трудно не заметить недавно приобретенные отпечатки ладоней, которые украшали ее ягодицы, прежде чем она повернулась к нему лицом, и его собственное лицо слегка покраснело при виде их. Они были приглушенно-розовыми, но совершенно очевидно, что сделаны им самим. Стул громко заскрежетал по полу, когда он вытаскивал его, заработав взгляды большинства сидящих за столом, включая самого Темного Лорда. Красные глаза прожигали его насквозь. Безгубый рот изогнулся в том, что он мог принять только за ухмылку. Он почувствовал, как его пульс подскочил от ошеломляющего внимания, пряча его глубоко за своими стенами, пока он обуздывал свои эмоции. Он почувствовал, как холодное безразличие возвращается на место, когда он устроился в своем кресле, сложив руки на столе перед собой, и поднял лицо, чтобы многозначительно посмотреть на Темного Лорда.  Остальные заерзали на своих местах, когда лорд Волан-де-Морт поднялся на ноги, плавным движением и тихим шелестом своих черных одежд. Откуда-то из-под стола послышался тяжелый скользящий звук чешуи, скребущей по плитке, когда Нагайна скользнула между ножками стола.  Волан-де-Морт был почти безмолвен, когда он крался прочь от главы стола, его длинная мантия волочилась за ним. Как всегда, он свободно держал Бузинную палочку между длинными костлявыми пальцами.  Откуда-то сзади него донеслось движение. Гарри ползал на четвереньках прямо за своим Хозяином. Тонкая золотая цепочка, такая тонкая, что походила на ювелирное украшение, была накинута на костяшки пальцев Волан-де-Морта и спускалась вниз, соединяясь с петлей воротника Гарри. Черноволосый волшебник опустил голову, уставившись в землю. Голый, как и другие молчаливые рабы в комнате. На теле у него были слабые отметины от тех мест, где веревки впились в мышцы. Его твердый член торчал вниз. Требовательный к себе, неудовлетворенный своим пребыванием в тренировочном зале. Гарри теперь носил два кольца для члена; золотистый примостился к головке его члена, а второй ободок был закреплен у основания и вокруг яичек. Драко было почти невозможно оторвать взгляд от эротического зрелища своего бывшего врага.   - Я действительно надеюсь, — сказал Волан-де-Морт, его слова были мелодичными и протяжными, когда он обращался к своим последователям, — Что вы все наслаждаетесь своими новыми игрушками. Подарки от меня, вашего милостивого лидера. Драко позволил своему взгляду ускользнуть от темного волшебника, встретившись взглядом с Блейзом напротив него. Позади него, у стены, стоял его раб Тео. Драко сдержал свою реакцию, его пульс подскочил при виде него. Стоя среди остальных, он скрестил руки за спиной, а изящный золотой ошейник охватывал его шею. На его теле не было никаких отметин, худые мышцы напрягались, когда он перенес свой вес. В отличие от остальных, на нем была кожаная сбруя для тела. Он стал одним из чистокровных рабов после того, как отказался принять метку, добровольно поклониться Волан-де-Морту. Будучи единственным ребенком, он был пощажен с намерением произвести на свет ноттского наследника. И, конечно же, окончательное унижение и напоминание всем о том, что никто не был в безопасности.  Все так или иначе склонятся перед новым тираном. По словам Долохова, его было легко тренировать. Его желудок скрутило при мысли о том, что мог пережить Тео. Драко пытался заполучить брюнета в качестве своего личного раба — эти слова были горькими в его сознании, — но Блейз был там первым. По причинам, нераскрытым Драко, другой слизеринец решил, что Тео будет его.  - Такие замечательные подарки, мой господин, - голос Беллатрисы зазвенел с другой стороны его родителей, высокий и скрипучий. - Мы действительно не заслуживаем их. Только такой замечательный ум, как ваш, мог придумать такую судьбу для тех, кто достаточно глуп, чтобы бросить вам вызов. В его голове Драко усмехнулся. Поцелуй в задницу. Внимание Блейза переключилось с Драко на его тетю, выражение его лица было приглушенным. Так же, как и он, волшебник научился скрывать свои мысли. Чаще всего Блейз казался надменным и отчужденным. Это сработало ему на пользу, и большинство просто оставили его в покое.   Волан-де-Морт остановился прямо за ее стулом, вытянув длинные пальцы, чтобы погладить подбородок Беллатрисы. Она смотрела на него с обожанием, практически дрожа на своем месте от его внимания, как щенок со своим хозяином. Улыбка изогнула его безгубый рот, когда он посмотрел вниз на то, что, вероятно, было его самым верным Пожирателем Смерти. Число смертей, причиненных ею одной, было непостижимым, возможно, больше, чем у ее собственного Хозяина.  - Действительно, Беллатриса. Но я должен вознаградить своих самых преданных последователей. Без вас, — его красные глаза теперь оставили Беллатрикс, чтобы скользнуть вдоль стола, ненадолго задержавшись на каждом из них, — Мои верные подданные, я бы не стоял здесь сегодня. Ложная похвала. Многие из тех, кто сидел за этим столом, поджали хвост после его первого поражения. Многие сделали бы это снова. За столом послышался ропот согласия. “За единого истинного Господина!” “Величайший волшебник всех времен!”  Кто-то крикнул с другого конца стола: - Давайте поднимем наши бокалы за вас! Говоривший Пожиратель Смерти поднялся на ноги, взмахнул палочкой, и перед каждым человеком на столе появился кубок. Драко взглянул на волшебника, узнав в нем Амикуса Кэрроу. Один из первоначальных сторонников Волдеморта, он был готов принять все, что приказал Темный Лорд, хотя и был убежденным сторонником идеи о том, что они должны безжалостно удалять всех магглорожденных из генофонда.  Драко еще предстояло решить, была ли такая участь лучше для заключенных — исправительных учреждений, рабов — или эвтаназия была бы более милосердной. Послышалось шарканье, а затем Амикус рявкнул: - Рабыня! Принеси вина. Мы должны произнести тост! Позади него, у стены, его раб пришел в движение. Кэти Белл быстро вскочила на ноги, длинные темные волосы, заплетенные между лопаток, покачивались, когда она двигалась к буфету. Взяв стеклянный графин, она поспешила к Амикусу. Кожаный ошейник обхватывал ее нежное горло, испещренное синяками. Ее руки дрожали, когда она подошла, чтобы встать рядом с его креслом, красное вино сильно расплескалось в графине. Амикус хмуро посмотрел на нее, и она заметно вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем дрожащими руками налить вино в его кубок. - Иди наполни остальные, - рявкнул он на нее, отталкивая ее, прежде чем махнуть рукой, чтобы прогнать ее.  Кэти споткнулась, но удержалась, поспешно отодвигаясь от него. Она начала переходить от кубка к кубку, наполняя их едва держащимися руками. В комнате воцарилась почти неловкая тишина, пока Пожиратели Смерти наблюдали за ведьмой, и не один воспользовался ею, когда она вошла в их пространство. Она покорно молчала, несмотря на то, что время от времени ее шлепали по голой заднице или пальцы щипали нежную грудь.  Наконец, она закончила обходить стол и встала прямо за креслом Амикуса. Он пренебрежительно махнул рукой в ее сторону, и она отступила. - За вас, мой повелитель, - сказал Амикус, поднимая свой кубок в воздух. Другие последовали его примеру, повернувшись, чтобы посмотреть на Волан-де-Морта, который оставался рядом со стулом Беллатрисы. - Величайшего и могущественнейшего волшебника нашего времени!

***

Гермиона вздрогнула от бурных аплодисментов и похвал, раздавшихся за столом Пожирателей Смерти. Волдеморт впитывал каждое слово, впитывая его и практически злорадствуя над их восхвалением его славы. Его мастерство. Гнев вспыхнул где-то внутри нее, когда она уставилась на самого волшебника, пересиливая ее страх. Вид ее друзей, порабощенных и избитых, как и она сама, привел ее в ярость.  Ее ногти впились в предплечья, когда она сжала их вокруг запястий, заставляя себя оставаться неподвижной.  Было бы глупо и безрассудно поддаваться ее гневу в комнате, заполненной смертоносными и вооруженными солдатами.  Откуда-то слева от нее и в другом конце комнаты, оставаясь в тени, как и она, стояла Джинни. Ярко-рыжие волосы ниспадали ей прямо на спину. Великолепная грива, напоминающая ей, что ведьма была львом. На краткий миг их глаза встретились в общем чувстве товарищества, прежде чем Джинни отвела взгляд. Гермиона не сомневалась, что она прошла через такое же испытание, как и она. Пережила то, что у нее было.  Ей еще предстояло выяснить, кому отдали Джинни, когда они были в тренировочном зале. Если бы она стояла позади своего Хозяина или Хозяйки, как Гермиона, это, скорее всего, означало бы, что она была с одним из братьев Лестрейндж. Они сели рядом с Петтигрю, длинные темные волнистые волосы Рабастана откинулись с его лица, когда он лениво поднял свой кубок. Его старший брат, казалось, гораздо больше интересовался ложью, просачивающейся с губ Волан-де-Морта - или ее отсутствием.  Но в отличие от Гермионы, казалось, что Джинни жила, возможно, немного лучше. На ее бледной коже не было синяков. Признаки того, что ее выпороли, да, но ничего более серьезного. И несмотря на то, как сильно она не хотела смотреть на свою подругу, Гермиона ничего не могла с собой поделать; точно так же, как она смотрела на Гарри, теперь она сделала то же самое для Джинни.  Дерзкие груди, как раз достаточные, чтобы заполнить ее ладони, если бы она соизволила это сделать. Розовые соски, которые были проколоты тонкими серебряными полосками и чем-то похожим на красные камни, поблескивающие на концах. Красивые украшения, при любых других обстоятельствах. Теперь напоминание об их статусе. Тонкая серебряная цепочка свисала с пирсинга, подрагивая у ее пупка чуть выше пупка при каждом вдохе. Ее кожа выглядела мягкой и эластичной, со здоровым сиянием.  Заставив себя отвлечься от рыжеволосой, она обнаружила, что ее внимание возвращается к ее собственному Хозяину. Ее пульс подскочил при этой мысли. Что кто-то может владеть ею. Что она была их; его. Она принадлежала Драко Малфою. По причинам, пока ей неизвестным, он заявил на нее права. Они были противниками и конкурентами в Хогвартсе, и он сделал свое презрение к ее магглорожденному статусу хорошо известным.  Мерзкая Грязнокровка. Грязнокровка. ГРЯЗНОКРОВКА. Боги, она ненавидела его. Ненавидела то, как он ее называл. Абсолютно ненавидела то, как ее тело предало ее, когда он прикоснулся к ней. Ненавидела то, что даже сейчас она чувствовала жжение внизу живота при мысли о его руках на ней. Ее ягодица тупо пульсировала, напоминая о том, что он, казалось, не испытывал никаких угрызений совести, показывая ей именно то, что он думал, что он чувствовал. Его неудовольствие. Его собственность. Сердце Гермионы колотилось о ребра, ее кипящее разочарование было скрыто под поверхностью.  Она была выведена из своих мрачных мыслей при звуке своего имени — не ее настоящего имени, но того, что, как она знала, к ней всегда будут обращаться. Грязнокровка. Она больше не будет Золотой Девочкой или Самой Яркой Ведьмой своего возраста. Она всегда была никем.  - Драко, мой мальчик, - Волан-де-Морт обратил свое внимание на него, возвращаясь к центру стола. Гарри все еще послушно ползал у его ног, и она наблюдала, как Нагайна кружит вокруг них двоих. - Скажи мне, как тебе нравится твоя новая игрушка? В конце концов, ты так стремился заявить права на Грязнокровку. Я полагаю, ты сразу же ввел ее в курс дела? Ее лицо вспыхнуло, когда несколько пар глаз повернулись в ее сторону. Они, казалось, обжигали саму ее кожу, когда бродили по ее телу. Она попыталась найти какое-то утешение в словах Долохова о его тренировках; что ничто другое больше не будет иметь значения, по правде говоря. Для них, Пожирателей Смерти, она была объектом. Что ее будут использовать в удобное для них время, когда они захотят. Что, в конечном счете, она не могла позволить своему дискомфорту или страху управлять ею, но позволить себе погрузиться в новые эмоции, которые она испытает.  Довольно мрачный урок, но, учитывая ее обстоятельства, она могла либо дать волю своему гневу и страху и уничтожить то, что от нее осталось, либо научиться использовать то, что у нее осталось.  Последовал момент тишины после прямого вопроса Волан-де-Морта, который оставлял мало места для воображения. Все, включая ее, знали, о чем он спрашивал. - Будучи грязной шлюхой, которой она является, я должен был сначала вымыть ее, - протянул Драко, единственной частью его тела, которую она могла видеть, была одна рука, когда он постукивал ею по столу. Его кольца блеснули, когда он небрежно взмахнул рукой. - Что, конечно, я и сделал. Сучка вела себя так, словно у нее была течка, не меньше. Он лгал. Гермиона окинула взглядом комнату; Долохов отсутствовал. За столом послышались смешки, понимающие ухмылки в ее сторону. Но почему он лгал?  Она смотрела на его руку, приберегая эту мысль для анализа позже.  Что он должен был получить? Ее глаза метнулись к Волан-де-Морту, когда он медленно опустился в свое кресло - которое больше походило на трон, толще и тяжелее всех остальных — медленная ухмылка коснулась его безгубого рта.  - В высшей степени превосходно. Это то, что мне нравится слышать, — ответил Волан-де-Морт тихим, но достаточно громким голосом, чтобы его разнесло по комнате. - Что они нуждаются в нас и хотят, чтобы их держали на их законном месте - под нами. Хихиканье последовало за его словами. - Действительно, милорд, - легко ответил Драко.  Волдеморт перегнулся через подлокотники кресла, по одному с каждой стороны, чтобы погладить своих товарищей по головам. Костлявые пальцы перебирали кудри цвета воронова крыла Гарри, в то время как его другая рука рассеянно гладила чешую Нагайну.  - Действительно, наслаждайся ею. Жаль, что она не была чистой, с таким быстрым умом, как у нее. Такой магический потенциал растрачен впустую. Увы, мы должны отдать должное. Вы рассматривали кого-нибудь из чистокровных? Я уверен, что твои родители очень хотят, чтобы ты продолжил род. На этот раз ответил Люциус: - Мой господин, у нас была договоренность с Гринграссами до их предательства. Мы считаем, что их младшая дочь, Астория, по-прежнему является лучшей потенциальной парой. Хотя сейчас она всего лишь рабыня, у нее длинная магическая родословная. Волан-де-Морт, казалось, обдумывал слова старшего Малфоя, высунув язык, чтобы провести им по зубам. - Она прекрасный кандидат. Но время еще есть. Мы хотим убедиться, что каждый сможет разводить чистокровных рабов по своему выбору. - Но, конечно, милорд. Что бы вы ни сочли лучшим для продвижения вперед, это то, что сделает мой сын. Гребаный поцелуй в задницу. Нарцисса хранила молчание во время всего обмена репликами, единственным признаком ее признания была ее рука, скользнувшая по столу, чтобы ненадолго сжать руку Драко, прежде чем исчезнуть. - Теперь давайте обсудим планы по изгнанию оставшихся членов Ордена и разберемся с теми, кто отказывается следовать за мной. Я также хотел бы получить отчет о наших нынешних рабах и их станциях, мы хотим отслеживать эти вещи.