* * * *
Холодный ветер в городах вилял, дождь проливной шагал, всякий человек укрытие искал. Мнимый пистолет счастья целился в маленькую собачку по имени Свити. Жадно заливало улицы небо своими серыми тучами. Оставила её мать одну, забрав по очереди остальных детей. Несчастный щенок, не способный ещё уверенно ходить, остался без присмотра в бурю. Предали её родные и бросили на произвол судьбы. Она ждала, из последних сил веря, что вот сейчас-то за ней и вернуться, заберут в более надёжное укрытие, чем какая-то, промокшая насквозь картонка. Однако готова была умереть и эта надежда. Говорят, что надежда умирает последней, но сейчас всё же она соревновалась со смертью Свити, которая окончательно обессилила и продрогла. Она клялась вновь и вновь, что если выживет, то никогда в своей жизни никому не довериться, ни к кому не привяжется. Так было сложно смириться с такой участью, в которой ты даже сделать ничего не можешь, даже не в силах позвать на помощь, зная, что прийти ей не от куда. Всё коварная разлука с родными обнимала, как самая добрая и хорошая судьба, готовая помочь, но никто не поможет, никому не было дела до какой-то уличной, грязной собачки. Сколько дождь не лил, а толку? Всё равно ей помирать, даже не успев научиться добывать еды на грязных улицах Баркинбурга. Мелкий переулок меж двух каменных домов составлял весь мир для Свити, которая кроме него в своей жизни ещё ничего не видела. Как легко плыли речушки холодной дождевой воды, омывая бессильные белые лапки. Сколько всего умирало в этот момент только здесь, в этой коробке. Словно не всерьёз отнималась жизнь, обесцененная стечением обстоятельств. Где же найти спасение, находясь в слабом теле маленького, но такого милого щенка. А всё-таки, судьба умела удивлять, спасать и награждать за ожидание…* * * *
— Тебя подобрала принцесса, да? — Да, но ни тогда, ни потом я не чувствовала доверия ни к кому. Я поклялась в этом и стояла на этом до конца. — Но, что же заставило тебя пойти дальше? — Жажда внимания и власти… В Баркинбурге меня вечно останавливали вы, щенячий патруль. Зато в Городе Приключений я быстро нашла единомышленников и своим умом направила наши с другими бандитами силы в нужное русло. Уже через год я стала самым влиятельным лидером всего материка… Я хотела найти в этом счастье и, кажется, получила его, но ненадолго. — Ты чувствовала, что тебе хорошо, но вместе с этим пустоту, которую нельзя заполнить ничем, кроме… — Правильно. Кроме любви к тебе, Рокки. Моя жизнь, как большая кровоточащая рана, которая никогда не заживала… — Я её залечу, Свити. Вот увидишь, гораздо большее счастье можно получить без совершения преступлений. Только ты должна познакомить меня с твоей душой. — Я не знаю, что у меня на душе, — со вздохом ответила Свити. — Мне иногда кажется, что её у меня вовсе нет, и не было… — Я её найду, обещаю. — Рокки прижался к Свити, повернув её голову к себе. — Обещаю тебе. Я ведь не мог влюбиться в какое-то бездушное существо. — Если ты и вправду увидел во мне что-то хорошее, то я тебя поздравляю. Ты немногий, кто это сделал. Принцесса подобрала меня то ли из жалости, то ли из-за моей красоты, но в любом случае, сейчас она меня бы не взяла снова. — Это не так. Все готовы принять тебя снова. То, что ты бывший лидер распавшейся банды «Кровоточащих» ничего больше не значит. — Это значит, что я плохой лидер… — Послушай, ты лучший лидер. Ты лучшая во всём. Если другие так не считают, то мне всё равно! Твоя жизнь сейчас как чистый лист, на котором можно начать искать новое счастье. — Мне кажется, я его уже нашла. Я люблю тебя Рокки. Впервые в жизни могу сказать что-то искренне. — И я тебя люблю, Свити. Ты даже не представляешь насколько сильно. Всё у нас будет хорошо… Рокки нежно поцеловал Свити в губы, на что та ответила тем же. Звёзды украшали небо, луна заменяла паре солнце, усталые улицы города вдали постепенно стихали и слышались лишь изредка проезжающие по дорогам машины. Новая жизнь чистого, белоснежного, как шерсть псицы, листа начинала свой долгий путь сквозь преодоление проблем, сквозь слёзы, сквозь любовь.