Радуга после дождя

С двух разных сторон в клуб "Filladelfia " вошли мужчина и женщина, в шикарных костюмах и с улыбками на лице. Оба— статные охранники порядка, суровые и с четким планом на эту жизнь. Таких людей не часто встретишь в подобных заведениях, хотя сегодня, видимо, посчастливилось. Но обое были злые и огорченные из за сегодняшнего утреннего инцидента. * * * десятью часами раннее Утро начиналось на удивление хорошо. Новое дело должно было поступить только после обеда, так что задание было одно — делать что угодно, не забывая о бумагах с прошлого убийства. Ольга Сергеевна, полковник ОСА, лишь на миг подняла глаза от очередного отчёта коллег и увидела Виктора, своего лучшего зама. Взгляд прямо в глаза, доводящий до дрожи. Но в его глазах она увидела только гнев и желание убить ее, а не того преступника... Двадцать дней назад, во время его долгожданного отпуска, Ольга поехала на задание с опергруппой, дабы остановить опасную группировку. Но все пошло немного наперекосяк, так что результате всех происшествий полковнику нанесли ножевой удар в живот, пока держали в заложниках, вымогая откупа и помилования. Виктор узнал об этом лишь сейчас, вернувшись с моря, и был мягко говоря в бешенстве от такой новости. —Я тебя сейчас убью, так и знай! Эти слова были очень плохим знаком. Она попятилась назад, чувствуя его приближение. Но он схватил ее за руку раньше, чем она успела что-то предпринять. Его хватка была железной, причиняла легкую боль. И то, что Виктор был ниже ее самой по званию, не давало ей сейчас абсолютно никакой власти или первенства. Что с ним? Она никогда не видела его таким. —Почему ты поехала на то чертовое задание?! — она попыталась вырваться, но сила Виктора поражала. Он скорее поломает ей что то, чем отпустит. Да и от такой близости дыхание участилось, а мысли запутались. Чёрт, что с ней происходит! —Я спасла людей! —Тебя кто то об этом просил?!—Голос. Грубый. Твердый. Грозный. Но такой обожаемый. Он не в себе, но что так сильно нарушило его самообладание... —Оля, смотри мне в глаза,— тяжело дыша, она заглянула ему в глаза, и между болью и ненавистью вдруг заметила переживание и страх. Неужели он испугался? —Отпусти меня, —прошептала она. Ее гнев начинал испаряться, давая волю возбуждению и эйфории... Витя действует на женщину, будто наркотик, заставляя терять последние остатки разума. — Я хотел бы лично убить тебя прямо здесь за твою выходку. Я хочу, чтобы ты запомнила одно правило: никогда и ничего не делай без меня! Никогда!! А ценой собственной жизни тем более! Я чуть не сошел с ума от новостей про твою бестолковость, Господи прости! Нет, она не боялась его. Даже в бешенстве он не сделает ей ничего плохого, по крайней мере так думала сама Оля. Она без него жизни своей не представляет! Все его действия вызывают внутри безумный трепет, который отдает ужасным стуком сердца. Те вещи, которые нагнали бы ужас на любого нормального человека, сейчас казались лишь запредельной близостью с оттенком горечи от злобного тона мужчины. —А что я должна была делать! Дать преступнику дальше убивать невинных детей? Не кричи на меня! Да, ранение не входило в план операции, но я смогла остановить целую банду! А ты, вместо того чтобы кричать и обвинять, спросил бы, как мое самочувствие! Если тебе не все равно, хотя я глубоко сомневаюсь в этом. —Не все равно! Но то, что ты сделала вообще не укладывается в моей голове!— Оля снова почувствовала гнев в его голосе. —Да пошел ты! Pov Оля Сил моих больше нет! Я дала ему громкую пощечину и выбежала из кабинета. Добежав до буфета, я остановилась и, зажав рот рукой, дала волю потоку слез. Упала на ближайший стул. Мне хотелось кричать, но я сдерживала себя, ненавидя странное чувство, комом застрявшее в сердце. Новое, безумное, опасное, будоражащее до самых тонких нервных окончаний — я поняла это чувство прямо сейчас. Я любила. Я любила Виктора. Страстно, до боли, безумно и чуть ли не до смерти. Любила в нем все! Всего его! Эмоции хлынули потоком и остановить их мне было не под силу... Почему он так жесток и груб сегодня? Зачем? Почему? Я потеряла счёт времени... Собрав волю и остатки сил в кулак, я привела себя в порядок и вышла в офис, попутно обдумывая планы на вечер. Нужно выпустить пар. Решено было пойти в клуб и вылить все эмоции на танцполе. Это было совсем не в моем духе, но желание было невероятно сильным. В юность, блять, потянуло. На пути к кабинету я встретила своего зама, все того же Витю, и он явно заметил остатки моей истерики. Да уж, я давно осознала, что он умеет читать мои чувства, даже когда я всеми силами прятала их за маской полковника. И безумно тяжело что-то от него скрыть, да что уж скрывать— ничего не утаишь от проницательного подполковника. Возможно, он хотел бы поговорить или выяснить отношения, но я не собиралась опускаться ниже, так что прошла мимо, не проронив ни слова. Мне оставалось лишь ожидать нового дела, которое, как назло, нам сегодня не выдали. Едва дождавшись окончания рабочего дня, я поспешила домой за красивым одеянием. Возможно, хоть оно добавит каплю настроения в мои грустные тучи? Облачившись в шикарный наряд и прорыдав в подушку битый час из за все того же Вити, я налегке вышла из дома и направилась в ближайший ночной клуб. Да будет сегодня праздник у юной дамы, которая лишь ликует таким решениям внутри меня. Конец Роv Pov Виктор Надо же натворить таких дел в самом начале рабочего дня? Лишь после громкой пощечины от самой любимой женщины на этой планете, моей Олечки, я будто пришел в себя. Какой же я дурак, что кричу и обвиняю ее. Не виновата она в откровенной тупости преступников, да и эта смелая женщина вовсе спасла всех от ещё больших потерь... Но я ведь испугался до полусмерти. Оля, ножевое ранение, заложники, банда— все перемешалось в голове... Что бы я делал без неё? Сложно даже допустить мысли такого рода. Она должна жить, хотя бы ради меня, и она будет делать это... Мои мысли просто затуманило страхом неизбежности и неким негодованием. Но через время прояснилось лишь одно — Оленька обиделась и не захочет меня видеть. Ни сейчас, ни позже. А всему виной лишь мои переживания за ту, которая дороже моей собственной жизни! После ее возвращения я конечно пытался что то сказать, но все было тщетно. Меня изнутри съедала мысль о том, что Оля плакала, из-за такого идиота, как я. Ну понятно... Я был зол и уставший от переживаний, а в голову пришла спонтанная и дикая мысль — клуб! Сто лет туда не заглядывал. Когда-то, ещё в молодости, такие заведения часто помогали мне бороться с душевными травмами и различными юношескими проблемами. Но с тех времён я туда ходил лишь по работе, прикрывал бордели и подпольные казино. Сегодня будет коронный час. Идеальное решение всех проблем! Дел нет, вся моя работа по предыдущему расследованию закончена уже давно. Я, попутно заехав домой за костюмом, ведь выглядеть хочу на все миллион процентов, направился в недорогой, но весьма культурный клуб здесь поблизости. * * * Я вошёл в здание клуба, которое выглядело весьма достойно, и поскорее направился в бар. Вокруг было темно, лишь радужные лучи давали ощущение хоть какой-то видимости. С динамиков лилась громкая ритмичная музыка, под которую даже мне хотелось несколько раз взмахнуть руками. На пути к заветной точке утреннего плохого самочувствия я скользил взглядом по залу. Танцующие пары, что после окончания трека будут целоваться до потери пульса, одинокие официанты в красивой униформе. Взгляд пытался сфокусироваться на барной стойке, я подошел практически к другому концу зала и вдруг заметил её... Мою Оленьку, моего строгого полковника, которого никогда не ожидаешь увидеть здесь. На ней было золотое пышное платье, в котором она была богиней. Оно прилично скрывало ее неприличное тело, а вырез сзади, глубину которого я уловил ещё в начале, оставлял место для полета фантазии. Я ослабил галстук и подавился воздухом. Самым большим желанием было извиниться за утренний скандал, прижать к себе и не отдать никому. Пусть только попробует сопротивляться! Медленно буду доказывать уместность наших отношений и вымаливать прощение. Она увидела меня и опустила свой взгляд, пристально разглядывая свои очаровательные туфли.Это вообще может что-то значить? А если взять во внимание и утреннюю ссору, которая закончилась пощечиной? Слышу, как начинается медленная песня, будто специально подобрана под этот хрупкий для нас момент. И у меня вдруг появляется план; безумный, но такой притягательный, что аж дух захватывает... Сегодня пришло время признаться ей. Возможно, во мне говорят пару капель виски, выпитых перед приездом сюда, но это должно случиться именно сейчас. Слишком долго мы бегаем, играя в кошки-мышки. Не отпускаем друг друга, но и не вместе. Сегодня нужно расставить все точки. И даже если я получу вторую за сегодня пощечину, то заслуженно... Я медленно подхожу к ней со спины, переплетая наши пальцы. С каких пор я так осмелел? Конец Рov Pov Оля: Медленно прохожу в глубину зала, натыкаясь на восторженные взгляды и даже оклики. Я — полковник, и крайне редко ношу то, что сейчас. Платье с короткой юбкой и невероятным вырезом сзади. Фигура моя, в особенности подчёркнута этим нарядом, сразила наповал даже меня саму. И ради того, чтобы отпустить эмоции, я и оделась так. Вызывающе. Пробираюсь подальше от самого центра, толкаясь сквозь влюбленные парочки, мимолётно подхватываю ритм танца и вдруг... Витя, виновец похода в этот чертов клуб, стоит прямо передо мной и пристально рассматривает мое одеяние, откровенно говоря— пялиться... Хотя чего я ожидала? Впервые видит меня не в строгих нарядах. Но он и сам неимоверно хорош собой: красивый костюм, небрежная прическа, фирменная ухмылка... Отвожу взгляд от нахлынувших эмоций и смущения. Почему сейчас, после скандала, он так смотрит? Разве ему не должно быть абсолютно наплевать? А во мне уже пылает огонь, яркий и красочный. Все же я люблю его, безумно люблю и хочу, чтобы он был рядом. Желательно— навсегда! Я чувствую его приближение и от этого только затаила дыхание. Вот он подошёл ко мне со спины и его сильная рука коснулась моей, по телу прошел ток, в груди огонь стал ещё сильнее, а лёгкие сжало от недостатка воздуха... Слишком приятно, слишком томительно нежно. Он медленно вдыхает и произносит прямо возле уха: —Вы танцуете? Кажется, он спросил, но наверное глупо было думать про мое разрешение после утренней ссоры. Но он не стал ждать ответа, резко развернув меня к себе. Я не сопротивлялась, растаяв от его прикосновений и близости. Взгляд его глаз вновь коснулся меня, но теперь его руки тоже касались меня на открытом вырезе сзади, вызывая знакомый пожар внутри. Машинально положив руку на его плечо, я осознала, что невероятно хочется коснуться его волос и вновь почувствовать дыхание возле уха. Он заставляет гореть каждую клеточку тела, возбуждая до предела одним лишь присутствием. —Je t'adore comme un arc-en-ciel après la pluie! Да, таких слов от него я ещё никогда не слышала, но он произнес их с нежностью, доводя своим французским до безумного трепета. Я учила его ещё в средней школе, но сейчас моя голова до остатка забита приятностями и любовью, чтобы думать о переводе... Конец Pov —Витя, что это..? — женщина сумела лишь прошептать, чувствуя его близость. —Я обожаю тебя, как радугу после дождя... Она слегка отстранилась, дабы посмотреть ему в глаза. Возможно, слух подводит ее.. Но он лишь кивнул, слегка улыбаясь и отчётливо давая понять, что она не ослышалась. И тут она вспомнила, что это вторая его фраза на французском... Когда Органист выстрелил в него ядом, Оля забыла обо всем. Даже о том, что тихо и нежно он тогда смог лишь прошептать одну обрывчатую фразу. Та же радуга после дождя... Он сказал что обожает ее, падая в обморок на первом их деле. Сердце ушло в пляс, а воздух в лёгких как будто закончился. Черт, ещё в тот момент она могла понять его чувства, интонации, но сослалась на незнание языка. Как долго он обожал ее? Она вспомнила все: как он в порыве профессионализма небрежно прижимал ее к себе, обдумывая и разбирая по пунктам их планы захвата, а потом нервничал, злился и отходил от нее; его объятия, когда они поймали Органиста; все мимолётные касания, попытки подвезти домой или кофе поздней ночью; его гнев в конторе, когда узнал о ранении и сказал те грубые слова. Теперь она знала, что это было: он боялся за нее, но и выдать чувства, полыхающие внутри, боялся ещё больше. Он все это время молчал. —Как долго? — прошептала она, дыханием касаясь его кожи на шее, вдыхая наконец его запах, который обожает до дрожи. — Долго, — нежность в голосе выдавала его с головой, медленная музыка продолжалась, а его прикосновения были все смелее. Одно его слово, и сердце бешено застучало в ее груди. Долго — это потеря времени! Долго — это муки и бессонные ночи! Долго— это ее мечта, которая, казалось, никогда не станет реальностью! Маша была права: со стороны ей было виднее. Как же Оля не поняла сразу, пытаясь думать только о своих чувствах? Сколько времени они потеряли... —Боль, которую я испытывала при виде недоступного тебя, была настолько сильной! Ты был везде, даже там, где тебя не было. Ты стал моим безумием. И ты молчал? —Мне было не легче: ты отталкивала всех и всегда, ссылаясь на субординацию и работу. А я любил тебя крепкой любовью. Помнишь, я кричал, что и не посмотрю в твою сторону? Дал слово быть лишь другом... —Ты нарушил его! Он слегка улыбнулся и под музыку плавно развернул ее к себе спиной: —И был дураком, что не сделал этого раньше. Своими словами он возбудил все нервные окончания в теле женщины. Его руки всё ещё держали ее, нежно поглаживая открытые участки тела. Казалось безумием оставаться здесь, ведь даже темнота и музыка не скрывали их от посторонних глаз. Она хотела его во всех смыслах, до остатка. Разворачиваясь, ее рука коснулась волос Вити и нежно сжала их. Он ещё ближе прижимает ее к себе и касается ее губ нежным поцелуем. А Оля как будто всю жизнь об этом мечтала. Губы Вити такие же мягкие, нежные и неимоверно сладкие, какими она их и представляла. Она отвечает на поцелуй нежно, с каплей страсти, в то же время молясь, чтобы это не была галлюцинация или самый лучший сон в ее угрюмой жизни. Они целуются долго и томительно нежно, пока воздуха в лёгких стало катастрофически не хватать... Она оторвалась от него с глухим стоном, все ещё далеко не отпуская мужчину от себя. Оля не верила этому счастью. Одна ссора, один клуб и один поцелуй— все смешалось в голове, но самой ясной мыслью было признание самого любимого мужчины. Теперь нужно будет спешить домой с конторы, готовить ужины и ходить в театры, теперь на ее пальчике будет колечко, возможно в будущем у них будут маленькие чада... — Олечка, — прошептал он, сжимая ее в объятиях ещё сильнее, — мне кажется, я схожу по тебе с ума. —Я сошла с ума от тебя давно и уже потеряла счёт времени. Теперь мне кажется, что я умерла и воскресла вновь.